Кое-что об истории острова могли рассказать его коренные обитатели, но полученные от них сведения были смутными и отрывочными. Культуру ваятелей гигантских статуй уничтожили не европейцы, а сами аборигены, и многое успело забыться ещё до христианизации Рапануи.
Всё же Хейердал не оставлял надежды разгадать тайны древних пасхальцев, расспрашивая их потомков:
«Леонардо, - сказал я, ты человек деловой, скажи мне, как в старое время перетаскивали этих каменных богатырей?
- Они шли сами, - ответил Леонардо.
Не будь это сказано так торжественно и серьёзно, я решил бы, что он шутит, ведь этот пастух в чистых брюках и рубахе был на вид такой же цивилизованный человек, как мы, а умом даже многих превосходил.
- Постой, Леонардо, - возразил я, - как же они могли ходить, если у них только туловище и голова, а ног нет?
- Они шли вот так. - Держа ноги вместе, не сгибая колен, Леонардо продвинулся немного вперёд по скале, потом снисходительно спросил меня:
- А ты как думал?
Я не нашёлся, что ответить. И многие до меня тоже становились в тупик. Ничего удивительного, что Леонардо полагался на бесхитростное объяснение своего отца и деда. Статуи шли сами. Зачем ломать себе голову, когда есть простой и ясный ответ?».
Впрочем, позже оказалось, что кое-кто из пасхальцев знает куда больше о древних секретах, чем можно было подумать на первый взгляд, но не спешит делиться своими знаниями даже с соплеменниками. Со временем Хейердалу удалось внушить пасхальцам особое уважение и доверие, но пока они поведали гостю из далёкой Норвегии лишь те предания, которые были широко известны. Не все они, однако, были столь сказочны, как легенда о самостоятельном шествии статуй, некоторые действительно проливали свет на историю Рапануи.
Островитяне часто рассказывали европейцам легенду о короле Хоту Матуа, который приплыл сюда вместе со своими спутниками на двух больших кораблях, и высадился в бухте Анакена, единственном месте на острове, где имеется песчаный пляж. Правда, никто ничего не мог сообщить о том, когда это было, и с какой стороны приплыл король, но островитяне не сомневались, что потомки Хоту Матуа правили на Рапануи до сравнительно недавнего времени, и указывали Хейердалу на ныне здравствующих представителей этого рода.
Ещё одно историческое событие, ярко отпечатавшееся в памяти пасхальцев — война между «длинноухими» и «короткоухими». Согласно легенде, на остров в разное время приплыли два народа, которые затем были вынуждены делить этот не слишком просторный клочок земли и жить бок о бок. Одни из пришельцев, высокие и светлокожие, имели обыкновение вдевать грузики в мочки ушей, и растягивать их до самых плеч. Этот народ стали называть длинноухими, а их соседей короткоухими. По видимому, длинноухие были носителями более развитой культуры и вскоре заняли господствующее положение. Они заставляли короткоухих возводить стены и выполнять всякие другие трудоёмкие задачи. Однажды длинноухие решили очистить остров от камней, чтобы сделать его более пригодным для сельского хозяйства. Они заставили своих подданных таскать камни и бросать их в море. Работы начались с восточной части острова. Косвенным подтверждение достоверности легенды является то, что расположенный там полуостров Поике действительно свободен от камней. Там расстилаются зелёные луга, тогда как весь остальной Рапануи сплошь усыпан обломками лавы.
Итак, полуостров Поике был благополучно очищен, но тут короткоухим надоело таскать камни, и они подняли восстание. Предводитель длинноухих по имени Ико собрал их на расчищенном полуострове, который обрывается в море двухсотметровыми отвесными стенами. Они укрепились там, прокопав двухкилометровый ров, отделяющий Поике от остального острова. Туда набросали хворост, чтобы поджечь его, как только кто-нибудь из короткоухих попытается преодолеть это препятствие. Но из-за предательства жены одного длинноухого отряд короткоухих ночью смог пробраться по кромке обрыва и со всех сторон окружить полуостров. Когда на следующий день повстанцы начали штурмовать Поике со стороны рва, эти ночные лазутчики ударили в тыл осаждённым. Длинноухие были прижаты к пылающему рву, сброшены в него и сгорели. Легенда гласит, что после этой войны на острове выжили потомки лишь одного длинноухого по имени Оророина, которому удалось перескочить ров и бежать в сторону Анакены.
Пасхальцы охотно показывали европейцам остатки рва Ико, который также называли «земляная печь длинноухих». Но при поверхностном осмотре учёные приходили к выводу, что это — естественная впадина. Хейердал же, по просьбе местного священника и большого знатока пасхальской культуры патера Себастьяна Энглерта, решил провести здесь раскопки. Как выяснилось, на месте рва Ико и правда существовала естественная впадина — след лавового потока, но она была преобразована человеком. Поике отделял от остального острова ров правильного сечения, глубиной в 4 м и шириной в 12. Начав копать, археологи очень быстро наткнулись на слой, полностью состоящий из золы и древесного угля, судя по данным углеродного анализа, образовавшийся около трёхсот лет назад. Таким образом было доказано, что история войны, рассказанная пасхальцами, если и не является правдивой во всех деталях, то по крайней мере имеет под собой реальную основу.
С помощью того же патера Себастьяна, который отлично разбирался не только в местной мифологии, но и в родственных отношениях островитян, Хейердал нашёл прямого потомка Оророины, последнего длинноухого. К его удивлению, это оказался хорошо ему знакомый Педро Атан — бургомистр единственной на Рапвануи деревушки Хангароа. Хейердал всегда считал Педро метисом, сыном или внуком какого-нибудь европейского или американского путешественника. Бургомистр имел совершенно европеоидную внешность, а у его детей были рыжие волосы. Но патер Себастьян уверил Хейердала, что Педро Атан — чистокровный пасхалец , а рыжеволосые встречались в его роду почти в каждом поколении.
Фото из книги Хейердала Т. 'Аку-Аку. Тайна острова Пасхи'
Пообщавшись теснее с бургомистром, Хейердал убедился, что тот не только уверен в своём происхождении от длинноухих, но и владеет многими древними знаниями, неизвестными его землякам. «Когда я был маленьким-маленьким мальчиком, - рассказывал Атан — меня сажали на пол и велели слушать, а мой дедушка и его зять, старик Пороту сидели передо мной. Знаете, как в школах обучают, вот так они меня учили. Поэтому я знаю очень много. Я должен был повторять за ними снова и снова, пока не запоминал всё в точности. И песни я выучил». В числе прочего, Педро Атан сказал Хейердалу, что водрузить обратно на постаменты сброшенные оттуда статуи «пустяковое дело». Тот отнёсся к такому заявлению с недоверием: «Если ты знаешь, как устанавливали изваяния, почему же ты давным-давно не рассказал об этом тем, кто приплывал сюда раньше и расспрашивал жителей?» - спросил он. «Никто не спрашивал об этом меня,» - ответил пасхалец.
Заинтригованный исследователь пообещал заплатить Атану сто дролларов, если он установит на постаменте статую около 30 т весом, которая лежала на берегу бухты Анакена, где участники экспедиции устроили свой лагерь. Мало кто верил в успех предприятия, но бургомистр с готовностью согласился, и вскоре появился в Анакене в сопровождении одиннадцати родственников, потомков длинноухих по мужской и женской линии. Весь процесс подъёма каменного великана подробнейшим образом описан Хейердалом в книге «Аку-Аку».
Фото из книги Хейердала Т. 'Аку-Аку. Тайна острова Пасхи'
«Единственным орудием пасхальцев были три бревна (потом бургомистр от одного отказался, ограничившись двумя) и множество камней, которые члены бригады собирали около лагеря... Хотя статуя зарылась носом глубоко в землю, бригаде удалось подсунуть под неё концы брёвен. А с другой стороны, раскачивая брёвна, повисло по три-четыре человека. Сам бургомистр, лежа на животе, подкладывал мелкие камни под голову статуи. Идол лежал как вкопанный, лишь изредка чуть подрагивал, уступая согласованным усилиям одиннадцати пасхальцев. На первый взгляд — никакого сдвига. Но бургомистр продолжал манипулировать своими камнями, на место маленьких подсовывал камни побольше, и так час за часом. К вечеру голова исполина поднялась над землёй уже на метр с лишним, опираясь на горку камней. На следующий день бригада вместо трёх брёвен использовала два, и каждой вагой орудовали по пяти человек. Поручив младшему брату подкладывать камни, бургомистр занял место на стене, раскинул руки, как дирижёр, и зазвучала громкая чёткая команда:
- Этахи, эруа, этору! Раз, два, три! Раз два три! Держать! Подсунуть! Налегли снова! Раз, два, три! Раз, два, три!
Фото из книги Хейердала Т. 'Аку-Аку. Тайна острова Пасхи'
Концы ваг были подсунуты под правый бок великана, и он незаметно приподнимался. Сначала это были миллиметры, потом дюймы и, наконец, футы. Тогда брёвна перенесли к левому боку истукана, и процедура повторилась. И этот бок медленно-медленно поддавался, а свободное место тотчас заполняли камнями. Вернулись к правому боку, опять к левому, туда и обратно... Лежа ничком на груде камней, статуя поднималась всё выше и выше. На девятый день груда камней представляла собой старательно выложенную башню высотой до трёх с половиной метров. Даже оторопь брала, как посмотришь на почти тридцатитонного исполина, поднятого высоко над землёй.»
Фото из книги Хейердала Т. 'Аку-Аку. Тайна острова Пасхи'
«Статуя стояла наклонно в чрезвычайно неустойчивом положении, грозя перевалить через аху и скатиться с отвесной стены вниз, на пляж. Впрочем, с таким же успехом она могла повалиться в любую другую сторону, вместо того чтобы стать вертикально на пьедестал. Поэтому бургомистр обвязал голову великана канатом, а от него протянул четыре растяжки к вбитым в землю толстым кольям... Несколько человек ухватились за верёвку со стороны пляжа и начали тянуть, другие притормаживали верёвкой, которая была обмотана вокруг кола посредине лагерной площадки, третьи тихонько подваживали бревном. Вдруг великан качнулся, и прогремела команда:
- Держать! Крепче держать!
Выпрямившись во весь свой могучий рост, истукан начал переваливаться с ребра на плоскость основания, и освобождённая от нагрузки башня стала разваливаться, здоровенные каменюги с грохотом повалились в облаках пыли. А исполин твёрдо ступил на плиту и замер — плечистый, прямой.»
Пока в Анакене шли работы по установке каменного исполина, по всему острову велись археологические раскопки. Спутники Хейердала слой за слоем снимали почву у подножия аху — церемониальных площадок, на которых некогда стояли моаи - каменные стражи острова Пасхи. Вскоре было сделано важное открытие. Кладка нижних наиболее древних частей постаментов, значительно превосходит своим совершенством верхние части, и по технике очень напоминает сооружения, которые встречаются в Южной Америке, на землях бывшей империи инков. Потом из земли одна за другой стали появляться изваяния, ничем не напоминающие классические моаи, но зато весьма похожие на те, которые Хейердалу приходилось видеть на берегах Титикаки — священного озера андских индейцев. Было и ещё одно указание на давние контакты острова Пасхи с Южной Америкой: на местных кратерных озёрах разросся зелёный тростник, идентичный которому встречается также на берегах озера Титикака.
Обобщив результаты раскопок, Хейердал пришёл к выводу, что в истории Рапануи можно выделить три периода: наиболее древний, когда островная культура развивалась под сильным влиянием пришельцев с южноамериканского континента; более поздний, когда был выработан местный уникальный стиль и созданы сотни статуй-моаи; последний, когда островитяне воевали друг с другом и сбрасывали статуи с пьедесталов.
