Великий флот в «Маркизовой луже». Победы опального флота

Император Павел I, восьми лет от роду назначенный генерал-адмиралом, был с детских лет привязан к флоту, и при нем за весьма короткий срок (1796-1801) раз­витию кораблестроения и вообще — флотским делам было уде­лено большое внимание. В первый же год своего царствования Павел I учредил особый комитет для выработки новых, более отвечающих современности, штатов и положений о флоте. Был определен и необходимый уровень корабельного состава фло­тов: для Балтийского — 45 линейных кораблей и 19 фрегатов, для Черноморского флота — 15 линейных кораблей и 10 фрега­тов. Была впервые установлена тактическая единица эскадры — 4 линейных корабля линии баталии и 1 корабль в резерве, — ус­тановленная на основе опыта и введенная в целях удобства управляемости боевого строя. Комитету удалось сократить морской бюджет с 15 млн. рублей до 6,7 млн. рублей. Это сде­лали за счет упразднения ряда береговых учреждений, упоря­дочения портового хозяйства, введения в состав флота судов новых типов, позволявших уменьшить численность команды и т. п. Одной из первых реформ Павла I, задуманной очень ши­роко, но неудачно осуществленной, было издание и введение в 1797 г. «Устава военного флота»,— взамен Петровского морс­кого устава, во многом уже не отвечавшего современным тре­бованиям. Образцом для него послужил английский морской устав 1734 г., во многих частях переведенный на русский язык почти дословно.

Ввиду ветхости значительного числа судов Павлом I было повелено, продолжая текущий ремонт корабельного состава, строить новые корабли. В его царствование на воду в балтий­ских и черноморских портах было спущено, не считая мелких, 17 линейных кораблей и 8 фрегатов, а также заложено 5 линей­ных кораблей и 4 фрегата. При Павле I кораблестроение России сделало значительные успехи. Этому способствовал целый ряд мер: настойчивая борьба с портовыми порядками, допускав­шими возможность самых широких злоупотреблений; опыт заграничных (особенно у берегов Англии) плаваний, наглядно выяснивший недостатки и достоинства наших кораблей срав­нительно с иностранными; приглашение на русскую службу французских инженеров; передача заготовления корабельного леса от казенных палат Адмиралтейств-коллегий и др. Под воз­действием этих причин в наше судостроение понемногу вводи­лась новая техника этого дела — обшивка судов медью, замена деревянных креплений железными и пр. Но особенно важным нововведением было соединение бака с ютом сплошной палу­бой, закрывающей шканцы, остававшиеся прежде открытыми. Это нововведение представляло существенные удобства как для управления парусами, так и для более легкого спуска шлю­пок и, наконец, давало новую закрытую батарею.

 

За короткое царствование императора Павла весьма энер­гично производились работы по расширению и дальнейшему оборудованию существующих портов, особенно балтийских — петербургского, кронштадтского и ревельского (таллинского). В Петербурге, в конце Галерной улицы, была устроена новая корабельная верфь, давшая этой местности название Нового Адмиралтейства. Устаревшие деревянные постройки в портах постепенно заменялись каменными; новые каменные же здания возводились специально для морских казарм. В целях сосре­доточения управления портом в руках одного ответственного лица в портах были учреждены должности главных команди­ров и особые управления портов.

 

 

Черноморские порты (Севастополь, Николаев, Одесса, Керчь и др.), изъятые, как и весь черноморский флот, через 5 дней по воцарении Павла из подчинения екатерининского фаворита — князя Платона Зубова и перешедшие в ведение Адмиралтейств-коллегий, также обстраивались и расширя­лись. В это же время окончательно потерял свое судостроитель­ное значение, перешедшее к Николаеву и Севастополю, город Херсон.

 

С первых же дней своего царствования император оказал самое пристальное внимание морскому кадетскому корпусу, выразив желание, чтобы «колыбель флота», как он назвал его, «была близка к генерал-адмиралу». Немедленно же переведен­ный в Петербург из Кронштадта, корпус явился для государя одним из немногих мест, куда он часто, иногда по несколько раз в день наведывался. В январе 1797 г. во всех портах учреждены особые классы, в которых ежедневно должны были собирать­ся свободные от службы морские офицеры, капитаны и даже флагманы. В этих классах читали «нужные для офицера науки: тактику, эволюцию, навигацию, морскую практику, корабель­ную архитектуру» и также новый морской устав. Из Петербурга в эти классы стали поступать последние новости военно-мор­ской хроники и известия о различных технических нововведе­ниях. Павлом I был учрежден Особый комитет при Адмирал­тейств-коллегии, которому ставилось в обязанности «прилагать всякое попечение об издании полезных сочинений, назначать разные статьи для перевода с иностранных языков, также зада­вать к решению вопросы касательно кораблестроения, нагруз­ки артиллерийской должности, разведения и хранения лесов и о прочем».

 

«Лейпциг» (Россия, 1816г.)

• Длина — 60,4 м.
• Ширина — 15,8 м.
• Осадка — 7,2 м.
• Вооружение — 110 орудий.
• Всего построено: 2 («Лейпциг» и «Твердый»)
• Заложен 7 августа 1814 в С.-Петербургском Главном ад­миралтействе. Строители Г.С. Исаков и В.А. Ершов. Спущен 20.9.1816, вошел в состав Балтийского флота. В 1822 г. с эскадрой находился в практическом плавании в Финском заливе. Во время наводнения 7 ноября 1824 стоял в Средней гавани Кронштадта, был сорван с места и отнесен на отмель. 15.12 снят с отмели и переоборудован в магазин. Разобран в 1832 г.

 

«Азов» (Россия, 1826г.)

• Водоизмещение — 3000 т.
• Длина — 54,3 м.
• Ширина — 14,6 м.
• Осадка — 6,0 м.
• Вооружение — 74...80 орудий.

Всего построено: 25 («Иезекиль», «Азов», «Александр Нев­ский», «Великий князь Михаил», «Кацбах», «Кульм», «Арсис», «Лесное», «Нарва» (2 корабля), «Бриен», «Бородино», «Крас­ной», «Березино», «Смоленск», «Память Азова» (2 корабля), «Орел», «Остроленка», «Лейпциг», «Ретвизан», «Финланд», «Ин- германланд» (2 корабля), «Сисой Великий»). Заложен 20 октября 1825 на Соломбальской верфи. Стро­ители А.М. Курочкин и В.А. Ершов. Спущен 26.5.1826, вошел в состав Балтийского флота. В 1826 перешел из Архангельска в Кронштадт. 2 июня 1827 г. во время императорского смот­ра, проводимого на Кронштадтском рейде, корабль посетил Николай I. 10 июня «Азов» в составе эскадры адмирала Д. Н. Сенявина вышел в море и, зайдя в Ревель и Копенгаген, 28 июля прибыл в Портсмут. 8 августа во главе эскадры под фла­гом контр-адмирала графа Л. П. Гейдена вышел из Портсмута в Средиземное море. Принимал участие в Наваринском сра­жении, где стоял в центре союзного флота, сражался с пятью кораблями одновременно. Потопил три фрегата и корвет, вы­нудил выброситься на мель 80-пушечный «Мухарем-бей» и сжег его. Потери составили: 24 убитых и 67 раненых. Корабль получил 153 пробоины, были пробиты также все мачты, стень­ги и реи, прострелены паруса, перебит такелаж. 13 октября «Азов» с эскадрой вышел из Наваринской бухты и 27 октября прибыл в Ла-Валетту (остров Мальта), где встал на ремонт. 22 марта 1828 на «Азове» был поднят Георгиевский флаг, достав­ленный курьером из России. Вся эскадра салютовала ему 500 выстрелами. Принимал участие в войне с Турцией 1828-1829 г.г. Летом 1830 г. с эскадрой находился в практическом плава­нии в Финском заливе. Разобран в 1831 г. в Кронштадте.

Беспокойный характер Павла I, его горячность и неурав­новешенность, которые иногда так тяжело отзывались на ко­мандном составе армии и на ней самой, сравнительно меньше проявлялись в тех случаях, когда дело касалось флота. При нем русский флот значительно окреп.

 

Но все эти грандиозные реформы и достигнутые верши­ны в кораблестроительном искусстве оказались перечеркнуты шелковым шарфом, которым был задушен император Павел I. Наступало время Александра — время небывалых поражений армии и время ее возвеличивания и, наоборот, — время побе­доносных действий флота и время его крайнего пренебреже­ния...

 

Российский флот при императоре Александре I

 

Если при Павле I расцвет флота продолжался — вслед за золотым екатерининским веком, то период правления Александра I (1801-1825), к сожалению, был отмечен двумя противоположностями — «...прославленными деяниями самого флота российского» и показа­тельно-пренебрежительным, даже враждебным отношением к флоту и всему флотскому со сто­роны самого государя...

 

По мнению всех современников, Александр I флота не любил, не понимал, судил о нем, как он сам выразился, «как слепой о красках», и в общем итоге его долгое царствование считает­ся самой мрачной эпохой в истории русского флота. Отношение императора к флоту выра­зилось в назначении председателем «Комитета образования флота», созданного для его оче­редного «реформирования», графа А.Ф. Ворон­цова, убежденного противника морской идеи, отрицавшего необходимость для России силь­ного флота. «По многим причинам, — писал Воронцов, — физическим и локальным, России быть нельзя в числе первенствующих морских держав, да в том ни надобности, ни пользы не предвидится. Прямое могущество и сила наша должна быть в сухопутных войсках; оба же сии ополчения в большом количестве иметь было несообразно ни числу жителей, ни доходам го­сударственным.»

 

Штаты флота, выработанные Комитетом и введенные в 1803 г., уже исходили из соображений о морской силе соседних де­ржав, причем состав Балтийского флота должен был равняться датскому и шведскому флотам, вместе взятым, а Черноморско­го — флоту турецкому. Устанавливали новые штаты: для Бал­тийского флота— 27 линейных кораблей, 26 фрегатов и 189 судов гребного флота; для Черноморского— 21 линейный ко­рабль, 8 фрегатов и 140 судов гребного флота. При дворе просто не предполагали, что когда-то предстоит вести борьбу не с Да­нией, а с Великобританией и Францией...

 

Морской бюджет в царствование Александра I был весь­ма неустойчив. С 1803 по 1825 год он колебался в размерах от 8,7 млн.руб. до 27,2 млн.руб., что конечно же, исключало какую-либо планомерность в развитии военно-морских сил.

 

 

В 1800 г. распалась антифранцузская коалиция, в которую входила и Турция. Более того, последняя стала даже вынаши­вать план заключения союза с Наполеоном, а французские военные специалисты стали постоянными гостями на берегах Босфора, подготавливая турков к грядущей войне со своей из­вечной соперницей. В этой обстановке Россия вынуждена была еще больше укреплять свои позиции на Черном и Средиземном морях. Возросло значение Республики Ионических островов, созданной Ф.Ф. Ушаковым. Она должна была стать центром оказания помощи национально-освободительному движению балканских народов и базой для действия русского флота и су­хопутных войск на Средиземном театре боевых действий.

 

В сентябре 1805 г. из Кронштадта в Архипелаг отправилась эскадра из пяти линейных кораблей и фрегата. Ее возглавлял вице-адмирал Д.Н. Сенявин, назначенный главнокомандую­щим всеми морскими и сухопутными силами России на Сре­диземном море. В январе 1806 г. эскадра прибыла на Корфу, где уже находились две другие балтийские эскадры, а также пехот­ная дивизия и несколько черноморских корабельных отрядов.

 

Однако после поражения русско-австрийской армии под Аустерлицем в ноябре 1805 г., оказавшись перед угрозой втор­жения Наполеона в Россию, Александр I отдал приказ вернуть из Средиземноморья все русские войска, оставив лишь неболь­шие силы на острове Корфу. Приказ царя пришел с большим опозданием: лишь в марте 1806 г., когда Сенявин уже развер­нул активные боевые действия против французов в Адриатике и добился значительных успехов. Свое повеление об оставлении Средиземноморья царь вскоре отменил, и Вторая Архипелагская экспедиция русского флота продолжалась.

Боевые действия эскадры в Адриатическом море под руко­водством вице-адмирала Д. Н. Сенявина продолжались до кон­ца 1806 г. и оказали существенное влияние на стратегическую обстановку на Средиземном море и в Юго-Восточной Европе, так как не позволили Наполеону захватить Ионические острова и проникнуть в глубь Балканского полуострова.

 

В конце 1806 г. обстановка на Средиземном море для флота России значительно ухудшилась. Турция под давлением Напо­леона 18 декабря 1806 г. объявила войну России, рассчитывая на то, что Франция поможет ей в захвате Крыма и российских владений в Закавказье.

 

«Трех святителей» (Россия, 1810г.)

• Длина — 55,7 м.
• Ширина — 14,8 м.
• Осадка — 6,8 м.
• Вооружение — 74 орудия.
• Всего построено: 7 («Трех Святителей», «Мироносец», «Юпитер», «Петр», «Нептунус», «Финланд», «Фершампенуаз»)
• Заложен 15.1.1810 в С.-Петербургском Главном адмирал­тействе. Строитель И. В. Курепанов. Спущен 30 сентября 1810, вошел в состав Балтийского флота. Участвовал в Отечественной войне 1812 г. и войне с Фран­цией 1813-1814 г.г. В октябре 1812 в составе эскадры контр- адмирала М.П. Коробки вышел из Кронштадта в Англию для совместных действий с английским флотом против француз­ского и 29 ноября прибыл в Ширнесс. До мая 1814 находился в Англии, выходя в крейсерство вместе с английскими кораб­лями. Впоследствии принимал участие в перевозке русских войск из Шербура и Любека в Россию. В 1817 г. в составе эс­кадры контр-адмирала А.В. Моллера крейсировал в Среди­земном море. В 1818 г. был продан Испании.

 

Оставив на острове Корфу часть флота для обороны Иони­ческих островов и действий на морских коммуникациях фран­цузов в Адриатическом море, адмирал Сенявин с эскадрой, со­стоящей из 10 линейных кораблей и одного фрегата, 10 февраля 1807 года направился к Дарданеллам. Учитывая изменившуюся обстановку, Сенявин поставил перед флотом задачу установить блокаду Дарданелл с целью лишить Констан­тинополь подвоза продовольствия со стороны Средиземного моря, принудить турецкий флот к решительному сражению и разгромить.

 

Для решения поставленной задачи флоту потребовалась новая база в Эгейском море. Та­кой базой был выбран остров Тенедос, располо­женный в 12 милях от входа в Дарданеллы. Заняв этот остров, русский флот 5 марта 1807 года при­ступил к блокаде Дарданелльского пролива.

 

Одновременно турецкое правительство пот­ребовало от своего флота более решительных действий. Первые же попытки снять блокаду пролива путем занятия острова Тенедос приве­ли к двум сражениям с русским флотом. Первое произошло 10 мая 1807 года недалеко от входа в пролив, второе — 19 июня у мыса Афон. Таким образом, цель, к которой так настойчиво и пос­ледовательно стремился Сенявин, была достиг­нута. Противник вынужден был выйти в море и принять бой с русским флотом.

 

Осуществляя ближнюю блокаду Дарданелл, Сенявин знал, что рано или поздно турецкий флот выйдет в Эгейское море и попытается снять русскую бло­каду. Поэтому он заблаговременно разработал план предстоя­щего сражения с турецким флотом и в соответствии с ним го­товил свою эскадру к бою.

 

Сенявин приказал командирам кораблей вести бой на дис­танции картечного выстрела, чтобы наиболее эффективно ис­пользовать артиллерию, и для первого залпа, имевшего особо важное значение в бою, зарядить орудия двумя ядрами. В при­казе обращалось внимание на то, чтобы корабли вели огонь по рангоуту и парусам, если противник будет на ходу, а при стоян­ке его на якоре — по корпусу.

Адмирал предоставил командирам кораблей право прояв­лять в сражении разумную инициативу, направленную на луч­шее решение поставленных задач.

 

«Чесма» (Россия, 1811г.)

• Длина — 56,4 м.
• Ширина — 14,4 м.
• Осадка — 7,1 м.
• Вооружение — 74 орудия.
• Всего построено: 2 («Память Евстафия» и «Чесма»)
• Заложен 15 января1809, Строитель И. В. Курепанов. Спу­щен 24 мая 1811, вошел в состав Балтийского флота.
• Участвовал в Отечественной войне 1812 г. и войне с Фран­цией 1813-1814 г.г. С 15 июля по 3 сентября 1812 г. крейсиро­вал у Красной Горки, прикрывая Кронштадт с моря. 15 октября в составе эскадры адмирала Е. Е. Тета вышел из Кронштадта в Англию для совместных действий с английским флотом про­тив французского. До июня 1814 г. находился в Англии, выхо­дя в крейсерство вместе с английскими кораблями. 24 июня 1814 г. с эскадрой Е. Е. Тета вышел с Доунского рейда и прибыл в Кронштадт. В 1814 г. в составе эскадры вице-адмирала Р. В. Кроуна перевез русские войска из Любека в Кронштадт. В 1817 и 1821 г.г. находился в практических плаваниях в Финском зал. Разобран в 1828 г. в Кронштадте. Закончив приготовления к сражению, Сенявин в начале июня 1807 года демонстративно ослабил свои силы у острова Тенедос. Турки решили воспользоваться этим и с помощью де­санта овладеть базой русского флота. 10 июня эскадра вышла из Дарданелл и высадила десант на острове Тенедос. Адмирал Сенявин искусным маневром отрезал пути отхода турецкому флоту в Дарданеллы и 19 июня навязал ему сражение в районе между островом Лемнос и полуостровом Афон.

 

Афонское морское сражение (19 июня 1807 г.)

 

Соотношение сил в бою было следующим. Русская эскадра включала в себя один 84-пушечный линейный корабль («Уриил»), восемь 74-пушечных линейных кораблей и один 64-пушечный. Всего Сенявин имел 10 линейных кораблей с 740 пушками.

 

Турецкая эскадра состояла из флагманского 120-пушечного «Мессудие» (капудан-паиш Сеид-Али), 90-пушечного «Седель- Бахри» (второй флагман — капитан-бея Бекир-бея), пяти 84-пушечных линейных кораблей и трех 74-пушечных. Всего турецкая эскадра имела в своем составе 10 линейных кораб­лей, 5 фрегатов и 5 мелких судов. Общее число пушек на ней достигало 1214.

 

Обнаружив неприятельский флот, русская эскадра по сиг­налу Сенявина “Назначенным кораблям атаковать непри­ятельских флагманов вплотную” в 5 часов 15 минут двумя ко­лоннами начала сближение с ним. В левой колонне шло шесть кораблей, предназначенных для атаки флагманских кораблей противника, а в правой — четыре корабля, имевших задачу обеспечить атаку на главном направлении. Около 7 часов, ког­да головные корабли русской эскадры проходили на дистанцию, с которой противник мог открыть огонь, по приказу Сеняви­на левая колонна кораблей разделилась на три группы, а пра­вая — на две, как это и было предусмотрено планом атаки. Разделение эскадры на пять тактических групп лишило про­тивника возможности вести по ним сосредоточенный огонь.

 

 

Турки открыли огонь с предельной дистанции и вели его рассредоточенно. Не отвечая на него, русские корабли про­должали сближаться с турецким флотом на установленную для них дистанцию картечного залпа. В то время как шесть кораблей стремились занять позицию для атаки турецких флагманов, четыре других корабля, учитывая, что непри­ятельский арьергард начал отставать от своего центра и уже не мог оказывать ему помощь, стали охватывать голо­ву противника.

 

Около 9 часов русские корабли, действовавшие на направ­лении главного удара, сблизившись с противником на дистан­цию атаки и развернувшись бортом по два корабля против одного турецкого флагмана, произвели по ним мощный залп. Строй русских кораблей был настолько замкнут, что бушп­риты кораблей лежали на гакабортах впереди идущих. Это свидетельствовало о высокой выучке русских моряков, сумевших под сильным огнем противника осуществить столь сложный маневр. И только линейный ко­рабль Рафаил”, получивший в момент сближения повреждения в парусах, не смог занять своей позиции. Чтобы не мешать остальным кораблям выполнять слож­ный маневр, он прорезал строй противни­ка, произведя в этот момент продольные залпы по нему с двух бортов, после чего, исправив повреждения, продолжал вести бой с фрегатами и кораблями авангарда турецкого флота.

 

В то время как пять русских кораблей с короткой дистанции атаковали флаг­манские корабли противника, адмирал Сенявин с двумя группами кораблей, ох­ватив арьергард турецкой эскадры, про­извел ряд мощных продольных залпов по головному кораблю турок и вынудил его лечь в дрейф. За ним начали ложиться в дрейф шедшие следом корабли против­ника, что нарушило боевой порядок ту­рецкой эскадры. Правильно оценив обста­новку, Сенявин оставил три корабля для продолжения боя с авангардом противника, а сам на линейном корабле “Твердый" поспешил на помощь поврежденному “Рафаилу” и решительно атаковал вышедший из строя флагманский корабль “Седд- уль-Бахр”, произведя по нему несколько продольных залпов с носа.

 

Около 11 часов к месту боя подошел арьергард турецкого флота, чтобы оказать помощь своим флагманам. Сенявин, оставив поврежденный “Седд-уль-Бахр ”, всей мощью своей ар­тиллерии обрушился на головной корабль турецкого арьергар­да. Нейтрализовав арьергард, он сосредоточил против шести линейных кораблей противника 10 своих линейных кораблей.

 

Не выдержав решительной атаки, турки около 12 часов поспешили выйти из сражения и, преследуемые русскими, на­чали отходить к Афонской горе. К 13 часам стих ветер, и обе эскадры приступили к исправлению повреждений. В 14 часов ветер снова задул с северо-западного направления. Оказав­шись на ветре, турецкая эскадра, не возобновляя сражения, ушла в Дарданеллы. Преследуя противника, русские захвати­ли флагманский корабль “Седдель-Бахри”. При отступлении турки вынуждены были затопить или сжечь часть кораблей, имевших наиболее серьезные повреждения. Всего турки по­теряли в этом бою три линейных корабля, четыре фрегата и один корвет. Потери противника в личном составе соста­вили 1 тысячу убитыми и ранеными. Русская эскадра потерь в кораблях не имела, убито и ранено было около 250 человек.

 

После боя Сенявин пошел на выручку своей базы — Тенедо- са, которая героически держалась в борьбе с численно превос­ходившими силами противника. Турецкая же эскадра 26 июня вошла в Дарданеллы и более уже не выходила из пролива. Рус­ский флот завоевал господство на море.

 

Непосредственным политическим результатом Афонской победы было обращение турецкого правительства с предложе­нием начать переговоры о перемирии. В августе эти переговоры закончились заключением перемирия.

 

 

Поражение на море явилось главным фактором, который вынудил Турцию пойти на перемирие с Россией. Заметим, что эффект от поражения был такой, что даже в 1812 году, когда до­селе непобедимый Наполеон напал на Россию — Турция пред­почла сохранять нейтралитет (как и Швеция), что значительно усложнило положение Наполеона.

 

«Скорый» (Россия, 1818г.)

• Длина — 54,9 м
• Ширина — 14,5 м.
• Осадка — 6,6 м.
• Вооружение — 74 орудия.
• Всего построено: 11 («Анапа», «Мария», «Дмитрий Дон­ской», «Азия», «Лесное», «Максим Исповедник», «Бриен», «Кульм», «Красной», «Николай», «Скорый»)
• Заложен 16 мая 1816 г. на Херсонской верфи. Строитель М. И. Суровцов. Спущен 8 мая 1818 г., вошел в состав Черномор­ского флота.
• В 1822, 1823 и 1826 г.г. в составе эскадр находился в прак­тических плаваниях в Черном море. Участвовал в войне с Турцией 1828-1829 г.г. Участвовал в бомбардировке крепости Анапа с 22 мая до 30 мая 1828. 31 мая отошел от крепости, получив серьезные повреждения (перебит такелаж, 7 пробо­ин в корпусе). Принимал участие в Бомбардировке Варны с 29 июля и до 2 августа 1828 г. и с 23 по 26 августа 1828 г. От ответ­ного огня противника получил 8 пробоин, 25 повреждений рангоута и такелажа. Разобран после 1830 г.

Сенявин одержал блестящую победу над турками. Но за­ключение Тильзитского мира не позволило русской эскадре использовать результаты своей победы. 23 августа Сенявин получил предписание прекратить военные действия и немед­ленно передать Ионические и Далматинские острова и провин­цию Каттаро Франции, а Тенедос — Турции и возвращаться в Россию. Таким образом, из-за ряда поражений русской армии в Европе, во многом — из-за личного бездарного вмешательс­тва императора Александра в дела генералитета, все завоева­ния Ушакова и Сенявина, все территориальные приобретения и вспыхнувший луч надежды для славянских народов (кото­рые приносили в своих православных храмах присягу перед Сенявиным «на верность православному царю») были отданы Франции, Австрии и Турции. Достаточно сказать, что за вос­хитительные победоносные действия флота в Средиземномо­рье ни один (!!!) офицер или матрос не был награжден орденом Св.Георгия. Этими действиями Александр ясно указывал Флоту на его место — место унижения и постыжения. Современники считали, что таким несправедливым, мягко говоря, отноше­нием к флотскому триумфу Александр просто скрывал свою зависть и обиду за армию, к которой благоволил, но которая терпела в это время поражение за поражением...

 

Во исполнение нового императорского приказа Сенявин от­правил находившиеся в его распоряжении суда Черноморского флота (5 линейных кораблей, 4 фрегата, 4 корвета и 4 брига) и 20 захваченных судов под командованием капитан-коман­дора Салтанова в Севастополь. Эскадре капитан-командора Баратынского, находившейся в Венеции, было приказано идти в Балтику. 19 сентября эскадра Сенявина, в числе десяти линей­ных кораблей и трех фрегатов, вышла из Корфу для следования в Россию. Сенявин был предупрежден о возможности войны с Англией, которая и разразилась вскоре (1807-1812).

 

«Сильный» (Россия, 1804г.)

• Водоизмещение — 2700 т.
• Длина — 54,3 м.,; Ширина — 14,6 м.; Осадка — 5,9 м.
• Вооружение — 74 орудия.
• Всего построено: 23 («Селафаил», «Сильный», «Орел», «Северная звезда», «Борей», «Не тронь меня», «Трех иерар­хов», «Святослав», «Норд-Адлер», «Принц Густав», «Берлин», «Гамбург», «Дрезден», «Любек», «Арсис», «Кацбах», «Ретвизан», «Трех Святителей», «Святой Андрей», «Сисой Великий», «Про­хор», «Князь Владимир», «Царь Константин»).
• Заложен 29 августа 1801 г., спущен 28 мая 804 г., вошел в состав Балтийского флота. За постройку этого корабля А. М. Курочкин получил от императора Александра I особую награ­ду — бриллиантовый перстень.
• В августе-октябре 1804 перешел из Архангельска в Кронш­тадт. Участвовал в войне с Францией 1804-1807 г.г., в частности в сентябре 1805 доставил экспедиционный корпус генерала графа П.А. Толстого из Кронштадта в Померанию. 19 августа 1806 г. во главе эскадры вышел из Кронштадта в Средиземное море для усиления эскадры вице-адмирала Д.Н. Сенявина и с которой соединился 1 января 1807 г. Корабль участвовал в войне с Турцией 1806-1812 г.г. 8 марта 1807 г. высаживал де­сант на остров Тендос. Участвовал в Дарданелльском сраже­нии 10 мая 1807 г. В бою ядром был убит командир И.А. Игна­тьев. Участвовал в блокаде Дарданелл с 19 мая по 1 июня 1807 г. Принимал участие в Афонском сражении 19 июня 1807 г. После заключения Тильзитского мирного договора 19 сентяб­ря с эскадрой Д.Н. Сенявина вышел в Россию. 30 октября в со­ставе эскадры пришел в Лиссабон. Блокирован с ноября 1807 г. английским флотом (после начала англо-русской войны) в Лиссабоне до августа 1808 г. После подписания Лиссабонско­го мирного договора 26 сентября 1808 г. прибыл в Портсмут где был сдан англичанам на хранение. В 1813 г. перешел из Портсмута в Кронштадт. Разобран в 1819 г. в Кронштадте.

 

28 октября 1807 г. русская эскадра, выдержав по пути жес­точайший шторм, который очень сильно повредил корабли, пришла в Лиссабон. Вряд ли кому-либо из русских адмиралов приходилось бывать в столь сложном и опасном положении, в каком очутился Сенявин во время лиссабонского «сидения». Английская эскадра блокировала Лиссабон с моря. Сам же Лиссабон в конце ноября 1807 г. был занят французскими вой­сками под командой генерала Жюно. Сенявин оказался между двух огней. Требовалось исключительное дипломатическое ис­кусство, чтобы сохранить русскую эскадру. Наполеон стремил­ся использовать русские корабли для борьбы против Англии. Русский царь Александр I послал указ Сенявину, в котором ему предлагалось исполнять все предписания, «которые от его ве­личества императора Наполеона посылаемы будут». Сенявин, крайне неприязненно относившийся к Тильзитскому миру и к «дружбе» России с Наполеоном, сумел сохранить русскую эс­кадру от посягательства со стороны Наполеона. Хотя адмирал и имел повеление состоять в полном распоряжении Наполеона, но счел необходимым отказаться от предложения Жюно выйти в море и атаковать английскую эскадру, которая была слабее русской.

В августе 1808 г. английские войска, разбив Жюно, вошли в Лиссабон. Англичане понимали, что русская эскадра на сдачу не пойдет и что предстоит кровавый бой. Не имевшие сведений об истинном состоянии сенявинских кораблей, но хорошо ос­ведомленные о славных победах русского флота, — как за про­шедшие два десятилетия, так и о самых свежих, — англичане не «лезли на рожон», хорошо понимая — какую большую цену им предстоит заплатить за «нейтрализацию» российской эскад­ры. Теперь уже российский флот уступал по количественному составу флоту «владычицы морей», блокировавшего Лиссабон, но подготовка русских моряков в тот момент была на недося­гаемой высоте. Да и явно неприязненные отношения между Сенявиным и французами, а также понимание неизбежности будущего анти-наполеоновского союза явно охлаждали головы британских адмиралов, в отличие от британского общества, требующего «утопить русских в их крови». Поэтому английс­кий адмирал Коттон вынужден был пойти на переговоры и 23 августа подписать с Сенявиным особую конвенцию. Согласно этой конвенции русская эскадра должна была отправиться в Англию и находиться там до заключения мира между Англией и Россией, после чего возвратиться в Россию. 31 августа 1808 г. эскадра Сенявина под русским флагом вышла из Лиссабона и 27 сентября 1808 г. прибыла на портсмутский рейд. Прави­тельство Англии утвердило условия конвенции, согласившись с доводами и оправданиями Коттона, который по этому случаю писал: «Да будет честь, оказанная русскому флагу перед лицом Британии, повелительницы морей, жертвой признательности англичан русскому народу». Насколько велико было почтение англичан к русской эскадре говорит тот факт, что просьбу — не поднимать свой флаг в британских водах (в состоянии вой­ны, как никак!), Сенявину адресовал лич­но король Англии!!!

 

В навигацию следующего, 1809 п, эки­пажи судов эскадры Сенявина перевезены были в Ригу на английских транспортах (за английский же счет!!!); а из интернированных англичанами судов только два самых новых («Сильный» и «Мощный») в 1813 г. возвратились в Россию (с орудиями всех кораблей сенявинской эскадры), за осталь­ные же, пришедшие в ветхость, было за­плачено по их тогдашней стоимости.

 

Вопреки такому пренебрежительному отношению к флоту российское кораблес­троительное искусство находилось на са­мом высоком мировом уровне. Даже анг­личане не брезговали тщательно изучать и копировать удачные решения российских кораблестроителей, которые, в свою оче­редь, прилежно перенимали опыт и нов­шества корабелов «владычицы морей».

 

 

Так, еще при Павле для практического усовершенствования в морском деле было отправлено в Англию 12 лучших флотских офицеров, а для изучения кораблестроения — несколько кора­бельных учеников.

 

Улучшением своей конструкции парусные суда тех времен во многом обязаны русской школе судостроения. При значитель­ных размерах и цельной линии бортов суда российского флота первой половины XIX века постепенно приобретают заострен­ную форму носа и снабжаются низкой кормовой надстройкой. С 1815 года место якорных канатов занимают якорные цепи. Не­сколько позже вводятся железные цепи для фалов нижних реев, шкотов и марселей; стоячий такелаж начинают изготавливать из проволочных тросов. Русские корабелы модернизировали рангоут и такелаж, ввели поворотные шпангоуты и новый пок­рой парусов, а вместо стакселей на грот-мачту поставили трисе­ля. Усовершенствования в парусной оснастке повлекли за собой изменение носовой оконечности судна: теперь княвдигед был наклонен под меньшим углом к горизонту. Не стояла на месте и сама технология судостроения. Многие деревянные элементы конструкции судна заменяются металлическими, а деревянные шлюп-балки повсеместно заменяют железными. Множество изменений в конструкцию линейных кораблей и технологию их строительства внес выдающийся русский кораблестроитель И.А. Курочкин, внедривший множество нововведений при их строительстве, — начиная от специальных корабельных гвоз­дей новой формы и устройства водонепроницаемых косяков на нижних деках, и заканчивая размещением дополнительных пушечных портов на шканцах и в кают-компании верхнего дека и устройством вентиляции для удаления порохового дыма во время стрельбы. Но наиболее впечатляющей технической но­винкой, прочно обосновавшейся в это время на русских судах, была круглая корма. О ее неоспоримых достоинствах адмирал Лазарев впоследствии писал так: «Главная выгода круглой кор­мы — они гораздо крепче обыкновенной, ибо старн-тимберсы идут, подобно шпангоутам, от самого киля и соделают оную столь же крепкую, как и самый борт. Кроме того, нет ни одной точки, с которой орудия бы не действовали, и, следовательно, никогда корма не остается без защиты, как бы корабль ни по­вернулся».

Сделала шаг вперед и судовая артиллерия — им стало появ­ление нового типа корабельных орудий, вместо применявшихся единорогов — крупнокалиберных карронад. Новое орудие, придостаточно большом калибре (24.. .68 футов) оставалось корот­коствольным, легким, не требовало мощного порохового заряда и было удобно в обслуживании. Ствол карронады отливали из чугуна. Наклон карронады по высоте регулировался с помощью винтового механизма. Внизу ствола находилось вертикальное кольцо, соединенное с опорой горизонтальным штырем. Сама опора перемещалась по мощной платформе на деревянных са­лазках. И даже платформа могла двигаться: она вращалась на штыре, соединявшем ее с набором судна.

 

Вместе с общей конструкцией пушек совершенствова­лась и система запала. В начале XIX в. появляется капсюльная трубка — близкий аналог пороховой гильзы. Горючая смесь в капсюльной трубке воспламенялась от трения или удара. В последнем случае использовался курок со специальным удар­ником — изобретение американца Хиддена.

 

Благодаря такому букету ценных качеств карронады быстро получили признание на всех флотах, в т.ч. и на русском, хотя и имели меньшую дальность действия, чем прежние орудия. Чтобы компенсировать этот недостаток карронад, их стали ус­танавливать на самых нижних деках, вступаемых в бой в пос­леднюю очередь, а на средних деках устанавливали прежние длинноствольные пушки.

 

 

Русский флот начинает перевооружаться на корабли новой конструкции. Чертеж чрезвычайно удачного 74-пушечного ли­нейного корабля «Святослав» был использован для строитель­ства на архангельских верфях сразу 15 боевых единиц. Теперь уже на российских верфях первый год только вели заготовку и просушку леса, а затем два года строили сам корабль. Эта тех­нология, хотя и не дотягивала до англо-французских стандар­тов, все-таки позволила несколько увеличить срок службы для вновь построенных линейных кораблей.

 

Царствование императора Александра I предельно сузи­ло простор и для деятельности лиц, стоявших во главе мор­ского ведомства. Первым морским министром был адмирал Н.С. Мордвинов (впоследствии граф), с 1801 г. состоявший вице-президентом Адмиралтейств-коллегии: 8 сентября 1802 г. он был назначен на должность министра, 28 декабря того же года уволен с нее. Человек глубоко преданный морской идее, «один из дивных исполинов Екатерины славных дней», как его назвал поэт Рылеев, «сиявший доблестью, и славой, и наукой», по характеристике Пушкина, — Мордвинов не мог работать с комитетом, во главе которого стоял отрицатель флота граф Во­ронцов, и подал прошение об увольнении от должности. Флот лишился самого подходящего министра, «умного, с обширны­ми познаниями в государственных делах и в морском искусст­ве сведущего». Преемником Мордвинова на посту министра явился П.В. Чичагов, который в отличие от своего отца, талант­ливого адмирала В.Я. Чичагова, не блистал большим умом, счи­тая флот «обременительной роскошью для государства». В 1809 г. управление министерством, по болезни Чичагова, перешло к маркизу де Траверсе. Маркиз являлся таким «сторонником» флотских дел и «развития флота», что при нем Балтийский флот не выходил за пределы Финского залива, прозванного «маркизовой лужей», и это — после простора морей, на кото­рых так гордо развевался русский военно-морской флаг! Мар­киза де Траверсе в 1821 г. сменил А.В. фон Моллер, опытный и сведущий моряк, у которого было желание поднять из при­ниженного положения флот, однако при Александре I он был бессилен изменить что-либо к лучшему.

Многие современники рисуют положение русского флота в эпоху Александра I в очень неприглядных красках. Так, дека­брист Штенгель в письме к императору Николаю I от 11 января 1826 г. писал об этом времени: «Корабли ежегодно строились, отводились в Кронштадт и нередко гнили, не сделав ни одной кампании. И теперь — более 4 или 5 кораблей, которых нельзя выслать в море, ибо мачты для сего переставляются с одного ко­рабля на другой. Прочие, хотя число их немалое, не имеют во­оружения. Итак, переводится последний лес, тратятся деньги, а флота нет. Но в царствование блаженной памяти родите­ля вашего в 1797 г. выходило 27 кораблей всем снабженных, а в 1801 г. готовилось 45 вымпелов! Можно сказать, что прекрас­нейшее творение Великого Петра уничтожено совершенно. Те­перь на случай войны некого и не с чем выслать в море».

 

Полная провальность подобной военно-морской и кораб­лестроительной политики Александра стала явной сразу после его загадочной смерти. И флот, еще не оправившейся после чет­вертьвекового периода опалы и разрушения, оказался достоин славы Петра Великого, Ушакова, Грейга. Славу сенявинских эс­кадр при Афоне и Дарданеллах преумножили корабли эскадры Гейдена при Наварине...

 

Статья была опубликована в майском номере журнала "Наука и техника" за 2007 год