На развитие флота оказали значительное влияние три новых фактора: развитие частных кораблестроительных предприятий; возникновение соперничества на море между Францией и Италией, а также — между Англией и Россией; расцвет соперничества между Англией и Францией в деле обретения колоний. Развитие промышленно-технологической базы позволило Франции противостоять новым соперникам.
После катастрофы франко-прусской войны доля французского торгового флота в мировом грузопотоке снизилась до 27% против 40%, которых он достиг при Наполеоне III. Но, благодаря мерам, принятым французским правительством, к 1887 году доля Франции в мировом морском грузопотоке опять выросла до 37%. И хотя даже полное уничтожение французского торгового флота не привело бы к коллапсу промышленности, как это непременно случилось бы с Англией, все-таки для охраны такого торгового флота и приносимых им прибылей поддержание военно-морских сил в должном состоянии даже не могло оспариваться.
Несмотря на богатое наследие, флот, оставленный Франции Дюпюи де Ломом и Наполеоном III, не полностью отвечал требованиям индустриальной эпохи. Флот середины 1870-х располагал достаточным количеством броненосцев, но первое впечатление сильно портилось тем, что большая часть броненосного флота была построена в деревянных корпусах — по причине сильного отставания французской промышленности от британской. Кроме того, флоту явно не хватало рациональной организации, да и проблема отношений с общественностью и политиками республики не была решена.
При Наполеоне III французская металлургия, подобно морской торговле, была делом респектабельным и имевшим большие традиции — но не слишком престижным. В течение 1860-х годов флот постоянно имел проблемы с дорогим, но довольно заурядным по качеству судостроительным железом. Несмотря на все мольбы флота, французская сталелитейная промышленность сильно отставала от английской — как по объему производства, так и по качеству продукции. Большинство старых фирм, таких как, например, «Крезо» («Le Creusot») и «Сен-Шамон» (SaintChamond), занимались производством железа для нужд промышленности. Когда Франция вступала в войну, они временно занимались военными поставками, но с ее окончанием вновь возвращались ко вполне мирному производству. Броня броненосцев Дюпюи де Лома была сделана из железа, по качеству не слишком отличавшемуся от того, что предназначалось для использования в строительстве или промышленности. Частных фирм, производивших орудия, не существовало — пушки как для армии, так и для флота производились на государственных заводах.
Основой для успешного изготовления морских пушек — равно как и скопированных с них новых пушек для армии — была качественная сталь. И поэтому одним из направлений реорганизации военной промышленности после войны стало развитие фирм, могущих поставлять сталь. Такие фирмы как «Крезо» и «Сен-Шамон», решив начать производство стали, получили поддержку: при помощи правительства они смогли обзавестись оборудованием, имевшимся у лучших английских фирм. И уже к 1875 году, как это ясно показал успех «Редутабля», французские сталевары обогнали английских. В 1876 году французская сталелитейная промышленность достигла успеха в производстве труб для орудий, стальных снарядов, стальной брони не в тиглях (по весьма дорогостоящему методу Круппа), а в открытых печах. Две фирмы — «Терренуар» («Terrenoire») и «Фирминьи» («Firminy») — стали пионерами в деле использования марганца и хрома в качестве присадок. Жестокая конкуренция и техническая подготовка французских фирм привели к тому, что в начале 1880-х годов их продукция, стоившая дешевле английской, превосходила последнюю и по качеству
Французские артиллерия и броня много выиграли от участия фирм-разработчиков в экспериментах, проводимых так называемой «Гаврской комиссией». Морские офицеры полностью контролировали процесс разработки новых образцов брони, орудий и снарядов. Они придирчиво анализировали каждую новую идею — и встраивали успешные идеи в единую научную систему, определявшую процесс создания пушек. Кроме того, они никогда не принимали новые разработки частных фирм на основе лишь описаний изобретателей — наоборот, все новинки подвергались тщательным испытаниям.
Англичане полагались на сравнительные испытания, проводившиеся каждые два-три года, на которые производители выставляли новые образцы снарядов и броневых плит. Эти испытания всегда широко рекламировались и привлекали внимание — как прессы, так и многих сановников. С той фирмой, которой удавалось добиться наибольшего успеха, заключался контракт, и затем, пока Адмиралтейство, наконец, не решало заключить новый контракт, никаких испытаний не проводилось.
Французы же, следуя порядку, заведенному «Гаврской комиссией», отбирали из каждой партии предназначенных для флота снарядов или броневых плит те, которые выглядели наихудшими (!), и подвергали их испытаниям стрельбой. В случае неудачи вся партия браковалась, а производитель штрафовался. Если же отобранные для испытаний снаряды или броня показывали необычно хорошие результаты, производитель получал премию, а требования к будущим снарядам или броне поднимались на новый уровень. В любом случае, все сведения об испытываемых пушках, снарядах или броне сохранялись как справочный материал для будущих испытаний.
Этот процесс был более дорогим и менее зрелищным, чем английские «соревнования», но он обеспечивал постоянное стремление разработчиков к прогрессу. Притом, большое количество точных данных было хорошим подспорьем для ускорения этого прогресса. Кроме того, эти испытания могли служить более солидным фундаментом для репутации производителей, нежели случайный успех нескольких броневых плит.
После войны были продолжены и оставшиеся незавершенными эксперименты со снарядами. В течение 1860-х годов французы испытывали снаряды, выпуская их под прямым углом к броневым плитам (англичане так тестировали свои снаряды вплоть до 1890-х годов). В 1869 году, однако, после того как французские снаряды сравнялись по качеству с теми, которые можно было купить за границей, французы, возможно из-за веры в неизбежность боя на острых курсовых углах, начали испытывать снаряды стрельбой под острыми углами к поверхности брони.
В 1872 году это изменение методики привело к четырем важным результатам: отказу от снарядов цилиндрической формы, установлению превосходства французских остроконечных снарядов над английскими и стальных снарядов над чугунными, а также пониманию того, что идеальным бронебойным снарядом является пустотелый снаряд со взрывчаткой внутри. Отказавшись от массивных цилиндрических снарядов, французы стали первыми, кто начал пытаться пробивать броню вместо того, чтобы ее разбивать. Отныне их внимание было приковано к стальным бронебойным снарядам. Два года спустя новые испытания подтвердили эти выводы, а «Гаврская комиссия» решила, что следует продолжить эксперименты со взрывчаткой уже на основе пикриновой кислоты. Таким образом, еще в 1874 году французы пришли к идее стального бронебойного снаряда с бризантным ВВ.
Первый тип стального бронебойного снаряда, разработанного фирмой «Терренуар», был успешно испытан в 1875 году, а его производство было начато в 1877 году. Следующим успехом стала разработка стального снаряда Хольцера (Holtzer ), испытанного в 1884 году. Для этого испытания комиссия купила в Англии 16-дюймовую броневую плиту, предположительно «совершенно неуязвимую» для французского 13.4-дюймового орудия. Снаряд Хольцера пробил плиту насквозь, и был обнаружен целым в 50 метрах позади плиты. Предварительная научная оценка сути проблемы и тесное сотрудничество комиссии с производителями стали позволили добиться полного успеха в разработке стального снаряда в 1884 году.
Напротив, англичане в 1884 году даже не проводили экспериментов со стальными снарядами. Англичане, отвергшие в 1860-х научно обоснованную систему казнозарядной артиллерии Джозефа Уитворта (Joseph Whitworth ), не достигли успеха и в позднейших попытках провести испытания стальных снарядов при углах обстрела, отличных от прямого. В то же время французы отнеслись идеям Уитворта с большим уважением, и именно в Гавре были впервые испытаны его снаряды.
В деле производства брони к середине 80-х годов французам также удалось захватить лидерство. По результатам первой серии испытаний, проведенных в Италии в 1876 году, железная броня, подобная той, что использовалась на первых броненосцах, была отвергнута. Из участников «соревнования» остались два — стальная броня Крезо и английский компаунд — сталь на мягкой железной подложке. Из-за разброса в качестве стали того времени результаты испытаний сперва были сочтены сомнительными, но затем на испытаниях в Гавре в 1880 году компаунд одержал убедительную победу. Однако с 1882 года сталь уже уверенно захватила лидерство, и с 1884 года во Франции была принята монолитная стальная броня. Англичане остались верны компаунду. Таким образом, французы довели до конца свой успех — не только построив первый стальной корабль, но и создав первые стальные снаряды и первые стальные броневые плиты.
Частное производство пушек началось во Франции только при Третьей республике. Премьер-министр Тьер и многие другие члены его правительства полагали применить опыт Британии и Германии, в которых Армстронг и Крупп бесперебойно снабжали армию и флот прекрасными орудиями. Именно Тьер подтолкнул «Крезо» и «Сен-Шамон» к производству пушек. В 1884 году во Франции были уже три частные фирмы, производящие орудия — кроме «Крезо» и «Сен-Шамон», стал выдавать продукцию и новый завод, принадлежащий «Forges et Chantiers de la Mediterannee», управляемый одаренным инженером Гюставом Кане (Gustave Canet ), имевшим опыт работы у Армстронга.
С 1884 по 1890 гг. как в мире, так и особенно в Англии было отмечено впечатляющее возвращение Франции на международный рынок морских вооружений. Если с 1883 по 1886 во Франции не было спущено на воду ни одного корабля для иностранных флотов, а в Англии общее водоизмещение таких кораблей превысило 40 000 тонн, то в следующие четыре года ситуация изменилась: Франция — 49 260 тонн, Англия — лишь 23 780 тонн.
Эти же годы стали периодом высшего возрождения морской мощи Франции с 1870 года. Успешное решение как французским флотом, так и стальными компаниями и верфями множества технических проблем привело к тому, что корабли, построенные на французских верфях, отличались высоким качеством изготовления, несли лучшую броню и были вооружены лучшими пушками с лучшими снарядами, нежели английские. До середины 1880-х это было понятно только специалистам, поскольку в публикуемых таблицах, в которых сравнивались силы различных флотов, не учитывались такие вещи, как уровень проектов кораблей и качество их постройки.
Подтверждением полного французского превосходства стало заключение контрактов на поставки пушек и брони. В 1884 году Италия, едва ли не внимательнее всех прочих морских держав относящаяся к своим технологическим новшествам, подписала с «Крезо» контракт на постройку завода по производству стальной брони. Специальный объединенный комитет армии и флота США по изготовлению орудий (Gun Foundry Board) принял французскую систему артиллерии и брони. Американцы сочли, что во Франции «в относительно короткий период были созданы лучший в мире орудийный завод, сокрушающие броню стальные снаряды и превосходная монолитная стальная броня», и порекомендовали «при организации военной промышленности в нашей стране следовать плану действий, приведшему Францию к успеху, настолько точно, насколько позволят обстоятельства». Кроме того, стальные снаряды и броня были приняты в то время на вооружение и Россией.
В 1886 году как английские специалисты, так и общественное мнение Англии убедились в технологическом прогрессе французов. Итальянцы, русские и американцы предпочли французскую систему брони и артиллерии как раз в тот момент, когда англичане столкнулись с серьезнейшими проблемами при производстве пушек, в которых сочли виновными руководителей Вулвичского арсенала, определявших политику Англии в этом деле (см. «НиТ» №8 с.г.). В 1886 году английская фирма «Джон Браун» купила технологический процесс у «Крезо», фирма «Ферт» заключила соглашение с «Хольцером», а гордое британское Адмиралтейство заказало 400 французских бронебойных снарядов. Адмирал Нельсон наверняка перевернулся в своем гробу…
Только в это время британский Комитет морской артиллерии единогласно принял идею стальной брони и снарядов. Более того, несмотря на такие экстравагантные (для «Владычицы морей») меры, англичане не смогли наверстать упущенное «в один момент». Им не удавалось изготовить сколько-нибудь приемлемой стальной брони вплоть до 1891 года, а испытания броникомпаунд для кораблей продемонстрировали проблемы с английскими снарядами. На этих испытаниях английские снаряды разбивались, тогда как французские оставались целыми после пробития брони. В боевых условиях эти снаряды взорвались бы уже ЗА броней. Со всеми вытекающими (вернее — втекающими) последствиями…
Но обратимся непосредственно к тем кораблям, на которых Франция показывала превосходство своей извечной сопернице .
Весьма и весьма удачный проект «Ришелье» (см. «НиТ» №10 за 2008г.) получил продолжение в проекте «Кольбера» (см. «НиТ» №11 за 2008г.). И, как часто бывает, ужаснувшись тем финансовым затратам, которые потребовали эти корабли, и наблюдая за тем, как росли на стапелях огромные корпуса «Редутабля», «Курбэ» и «Девастейшена», — французы резко снизили планку и выдали уменьшенную копию «Кольбера» в виде двух броненосцев проекта «Баярд» («Bayard»). Уменьшенное на 30% водоизмещение и значительно ослабленное вооружение, помещенное к тому же в деревянный корпус (!) и только затем обшитый 10-дюймовой броней совершенно не впечатлили ни парламентариев, скупо отпускавших деньги на флот, ни, тем более, адмиралов, по-прежнему грезящих о «последней и решительной схватке с британским львом». Тем не менее вопросы экономии, тесно связанные с репарациями Германии, взяли верх и флоту были навязаны еще два подобных корабля проекта «Вобэн» («Vayban») — правда, уже с железным корпусом. Ясное дело, эти броненосцы относились еще к прошлой эпохе, эпохе Наполеона Третьего.
Принятие в свои ряды четверых кораблей с заведомо заниженными боевыми характеристиками никак не вдохновляло адмиралов Третьей Республики — особенно на фоне вступавших в строй броненосцев линии «Редутабля» или затмевающих всех и вся «Дуилио» и «Инфлексибла».
Эксплуатация и артиллерийские учения выявили серьезный недостаток в расположении артиллерии на броненосцах. Увеличение калибра орудий привело к уменьшению их числа, и прежняя батарейная схема размещения артиллерии стала негодной, т.к. не позволяла использовать в бою орудия противоположного борта. Англичане стали экспериментировать с орудийными башнями — и начиная от «Ройал Соверена», через «Монарх»-«Кэптен»-«Темеррер», с заходом в тупиковую ветвь «Инфлексибла» и «Колоссуса», вышли на перспективную конструкцию «Девастейшена» и «Дредноута».
Французские же инженеры избрали несколько другое техническое решение, введя бронированный барбет. Это слово стало обозначать открытую сверху невысокую башню. За толстым броневым кольцом открыто устанавливалось орудие, обычно в процессе заряжания находившееся ниже верхней кромки барбета и поднимаемое над ним только непосредственно перед выстрелом. Такие установки были легче башенных (барбет не надо вращать вместе с орудием!) и давали надежную защиту для механизмов наводки, которые располагались внутри кольца.
(Примечание редакции: Более полно о преимуществе барбетных установок можно прочитать в предыдущем номере «Корабельного каталога»).
В конечном счете, исторически, башня победила барбет, который исчез из кораблестроительных чертежей через 20 лет. Но произошло это не ранее, чем скорострельность орудий возросла настолько, что процесс поднимания/опускания орудия в барбет стал соизмеримым со временем очередного залпа.
Первый же французский океанский барбетный броненосец «Адмирал Дюпрэ» вызвал своим агрессивным видом и высокими характеристиками очередное «беспокойство» на берегах Туманного Альбиона. Броненосец имел высокий борт, обеспечивавший не только хорошую мореходность, но и возможность вести огонь из пушек главного калибра практически в любую погоду.
Корабль первоначально нес полное парусное вооружение барка, сохраненное ввиду неэкономичности механизмов, но рангоут и такелаж для парусов ограничивали углы обстрела артиллерийских орудий — и в результате корабль получил две мачты с боевыми марсами.
Броневой пояс из железных плит прикрывал ватерлинию по всей длине и имел в средней части корпуса просто чудовищную толщину в 560 мм. Естественно, что при такой толщине невозможно было сделать защиту сколь-нибудь протяженной по высоте. Когда «Дюпрэ» полностью загружался углем, боеприпасами и прочим снаряжением, все это бронированное великолепие чуть ли не полностью скрывалось под водой, защищая лишь от попаданий ниже ватерлинии. Поверх пояса располагалась плоская броневая палуба из 60-мм стали, по производству которой Франция уверенно захватила лидерство, на 18-мм подкладке из железа. Корпус был разделен двенадцатью поперечными переборками и одной продольной по диаметральной плоскости, однако помещения на протяжении примерно до 15 м с носа и кормы могли быть затоплены одним попаданием — при условии пробития 10-дюймовой брони. Необходимо отметить, что многочисленные язвительные комментарии относительно «подводного броневого пояса» на «Дюпрэ» имели под собой яркобританскую окраску. Французские материалы ясно указывают на то, что именно в это время французские кораблестроители особое внимание стали уделять подводной броневой защите и, соответственно, сознательно заглубляли броневой пояс почти всех новых кораблей. Французы справедливо полагали, что бороться с водой, захлестываемой в надводную пробоину корпуса, намного проще и легче, чем с такой же пробоиной, но находящейся под ватерлинией!
Внешнему впечатлениюмощи способствовало и вооружение. Четыре 340-мм орудия грозно выглядывали из своих барбетов, два из которых располагались бок о бок в носовой части, а два других — по диаметральной плоскости кормы. Сами же барбеты представляли собой кольца из кованого железа толщиной 305 мм, уложенные на верхней палубе. Кроме того, сами орудия в барбетах были прикрыты 51-мм железными щитами против снарядов малокалиберных картечниц, осколков и ружейного огня. В британских кораблях расчет орудия мог надеяться только на брезентовый навес… Система подачи боеприпасов также прикрывалась 102-мм броней, которая, конечно же, не выдержала бы попадания тяжелого снаряда (еще попробуй попади!), но защищала от огня скорострельной мелкой артиллерии.
К существенным достоинствам первого океанского барбетного корабля можно отнести многочисленную артиллерию среднего калибра, впервые возвращенную на линейный корабль в качестве полновесного элемента его боевой силы. На «Дюпрэ» она состояла из 164-мм орудия, стрелявшего через порт, прорезанный в форштевне, и четырнадцати 140-мм пушек, помещенных без всякой защиты в батарее в середине корабля. Орудие, расположенное непосредственно в носу, стало характерной особенностью многих кораблей с высоким корпусом, часто до полненным в носовой части еще и фальшбортом с выступающим из него мощным бушпритом. В таких случаях, если даже на верхней палубе и имелись установки для стрельбы на нос (как, например, на «Дюпрэ»), они вряд ли могли стрелять по цели, находящейся прямо по курсу, в особенности на малых дистанциях — например, при попытке тарана. Для этой цели и устанавливались орудия в форштевне, одни из самых бесполезных пушек на броненосцах и крейсерах. Узкое помещение не позволяло обеспечить приличный угол обстрела, а при хорошем ходе на волнении стрелять из них было просто невозможно. К тому же забронировать каземат этого орудия и его снарядно-зарядные шахты было просто невозможно.
Высокобортный, с солидными мачтами с полным рангоутом, двумя расположенными бок о бок дымовыми трубами, «Адмирал Дюпрэ» производил впечатление исключительно мощного корабля. Но англичане считали, что их башенный «Инфлексибл» (см. «НиТ» №7, 2009г.) имеет более высокие боевые качества, несмотря на отсутствие броневого пояса в оконечностях. Вообщето сравнивать «Инфлексибл», построенный в ответ на итальянское чудо в виде «Дуилио» (см. «НиТ» №5, 2009г.), было не совсем корректно, т.к. «Дюпрэ» строился не в «ответ на что-то», а представлял собою логическое развитие типа французского броненосца по линии «Ришелье»- «Курбэ»-«Редутабль». К чести французов, они избежали паники, вызванной в стенах британского Адмиралтейства появлением «Дуилио», и не стали тратить свои ограниченные финансовые ресурсы на корабли-монстры.
«Дюпрэ» не принимал участия в боевых действиях, как и большинству французских броненосцев, за исключением «Баярда», но ему тоже пришлось «понюхать пороху» — одно из его 340- мм орудий взлетело на воздух во время артиллерийских учений, в совершенно мирных условиях. Специалисты считают, что причиной тому стал перегрев черного пороха в погребах боезапаса. Это печальное событие послужило поводом для замены трех пушек на более мощные того же калибра; одно орудие осталось старым. Корабль всерьез не модернизировался, и его активная служба была недолгой.
Тем не менее этот броненосец, как бы символизирующий восстановление мощи и гордости Франции, настолько полюбился французам, что были даже выпущены несколько серий поздравительных открыток с фотографией «Дюпрэ» на них!
Выбранная схема показалась французам настолько удачной, что, не дожидаясь достройки «первенца», они сразу же заложили два следующих корабля: «Адмирал Бодэн» и «Формидабль». Их отличительными особенностями являлись сильно выдающийся вперед таран и заваленные внутрь борта (с казематом для 12 орудий среднего калибра, со срезами и спонсонами), а также еще более высоко поднятый бак.
На них уже были исправлены некоторые недостатки первенца. Корпус имел 11 поперечных и одну продольную водонепроницаемую переборки. Бронирование в носу и корме было утолщено до 395-356 мм; броневая палуба толщиной 75-100 мм имела несколько выпуклую форму, обеспечивая больший запас плавучести, но главное — в качестве материала для брони удалось применить сталь вместо железа, так что эффективная сопротивляемость броневой защиты этой пары оказалась много выше, чем у «Дюпрэ». Также были утолщены барбеты — до 406 мм сталежелезной брони.
Количество орудий уменьшилось до трех, но резко увеличилась их мощь — как из-за совершенно новой конструкции самих орудий, так и из-за феноменально нового их расположения. На «Amiral Baudin» стояли орудия фирмы «Creusot» массой 71,4 т, а на «Formidable» ― фирмы «Chamond» массой 75,1 т и имели длину ствола в 28 калибров. Орудия были установлены в трех одноорудийных барбетах вдоль продольной оси корабля ― спереди, посередине и в корме, что обеспечивало наилучшие сектора обстрела на оба борта. Снаряд весом 550 кг вылетал из ствола со скоростью 620 м/с — прекрасные показатели для середины 80-х годов!
Орудия в барбетах были прикрыты броневыми щитами, защищавшими прислугу от осколков. Усилилось и вспомогательное вооружение — до четырех 164-мм и десяти 140-мм пушек. Орудия калибром 163 мм располагались в спонсонах на уровне главной палубы, расположенных в носовой и кормовой частях корабля. 140-мм орудия установлены на главной палубе. Тут помог традиционно долгий срок постройки французских броненосцев: заложенные в 1879 году, корабли получили на вооружение современнейшие орудия модели 1881 и 1884 годов. Особенно полезным стал вспомогательный калибр после перевода его на патронное заряжание, что заметно увеличило скорость стрельбы. Все это сказалось на судьбе «Бодэна» и «Формидабля», которые неоднократно модернизировались с установкой новых скорострельных пушек.
В 1896-98 гг. средний барбет был демонтирован и заменен на легкобронированный каземат с четырьмя 163-мм орудиями со спонсонов, а 140-мм орудия на «Amiral Baudin» были заменены на скорострельные пушки длиной 45 калибров образца 1887 г.
Англичане, весьма уязвленные появлением несомненно удачных кораблей во флоте «заклятого союзника», пустили в обиход военно-морских кругов информацию о том, что-де высокий корпус и, следовательно, огромная площадь небронированного борта является фатальным недостатком проекта — и эту «сенсацию» сразу же подхватила охочая до скандалов околоморская публика. Дело дошло до того, что эти же измышления приводятся, в отношении этих кораблей, даже в публикациях конца XX — начала XXI века!
Хотелось бы заметить, что отличная мореходность и всхожесть на волну — от отсутствия которых так страдали британские броненосцы (особенно — серии «адмиралы») — невозможны без наличия высокого борта или хотя бы высокого полубака. Тут, как говорится, «или-или». Или неуязвимость мониторного корпуса — вместе с мониторной же мореходностью, или высокий борт и приличная мореходность — вместе с большой площадью небронированного борта. Искусство кораблестроителя как раз и заключается в том, чтобы провести оптимизацию бронирования и прочих характеристик в соответствие с поставленными для данного типа корабля задачами. И с этим французские мастера, возглавляемые инженером Сабатье, прекрасно справились
А полное бронирование борта стало применяться только в проектах после-цусимских броненосцев, в результате торжества фугасных снарядов, снаряженных бризантными ВВ — и только до появления дредноутов, в которых все опять вернулось «на свои места», т.е. к броневому поясу по ватерлинии и бронировании жизненно важных мест (погребов, подачных труб, башен, рубок). Т.е. «полнобронированные» броненосцы властвовали в умах кораблестроителей всего полтора десятка лет — в 1865-1875 и в 1905-1910 годах. И уж не англичанам, с их «Инфлексиблом» и «Колоссусом» (а позднее — и с «адмиралами»!), имеющими ВООБЩЕ НЕ БРОНИРОВАННЫЕ оконечности, было наводить «тень на плетень»…
Да и что вообще можно было говорить, если в качестве прототипа для своих «адмиралов», должных стать родоначальниками новой идеологии в строительстве английских броненосцев, британцы выбрали не «Дюпрэ» и не «Бодэна», а французские барбетные броненосцы II класса типа «Кайман»…
Статья была опубликована в сентябрьском номере журнала "Наука и техника" за 2010 год
