И дивиться было чему — вражеская эскадра, вместо того, чтобы прорывать­ся на «пистолетный выстрел» к укреплениям — в надежде высадить десант, одновременно ведя безнадежную дуэль с береговыми батареями, занимала места вдали от русских пу­шек - на дистанции, с которой огонь вести было бессмыс­ленно. Парусные линейные корабли союзников, став в море на расстоянии километра от берега, взяли на прицел глав­ный форт, а фрегаты, корветы и канонерские лодки — кру­говую батарею и земляное укрепление. В двух с половиной километрах от берега расположились бомбардирские кораб­ли. И только в 9 часов утра в бой двинулись три необычных неуклюжих корабля. То были первые в мире броненосные батареи «Лавэ», «Тоннант» и «Девастасьон», построенные на французских верфях...

плавучая батарея, броненосная батарея, корабль тоннант

Броненосная плавучая батарея «Тоннант» («Tonnante»), Франция, 1854 г.
Водоизмещение — 1825 т.
Длина — 52,5 м.
Ширина — 13,2 м.
Осадка — 2,65 м.
Мощность —317 л.с.
Скорость — 3,7 уз.
Бронирование (железо):
борт — 110 мм
палуба — 25 мм.
Вооружение — 18x193 мм.
Корабли этой серии были заложены одновременно в Бресте (Brest), Шербуре (Cherbourg) и Lorient, Rochefort в 1854 г. и в 1855 вступили в строй. Принимали участие в Крымской войне и операциях французского флота в Адриатическом море в 1859 г. Выведены из со­става флота в 1867... 1871 гг.
Всего построено 5: «Лавэ» («Lave»), «Тоннант» («Tonnante»), «Де­вастасьон» («Devastation»), «Фудройян» («Foudroyante»), «Конгрев» («Congruve»).

Военно-морские круги союзников понимали, что даже новомодные винтовые корабли не могут сравнять с землей гранитные форты Кронштадта (кстати, материал применяе­мый для военного строительства в Севастополе были намно­го хуже), и что попытка сделать что-то подобное приведет только к повреждениям кораблей. Как отмечал британский военно-морской историк Гамильтон: «К счастью, сэр Чарльз (Ч.Нэпир — командующий союзным флотом на Балтике) такой попытки не сделал...». Британское общество было крайне разочаровано результатами кампаний на Балтике и против Севастополя. Мнение же военно-морских кругов было еще менее оптимистичным, чем можно было ожи­дать. Бомбардировки Севастополя и Свеаборга показали, что, хотя стрельбой с кораблей и можно ослабить огонь укрепленных береговых батарей, то уничтожить их крайне сложно — и что они могут нанести очень серьезный вред атакующим линейным кораблям. Опытные стрельбы по сте­нам захваченного Бомарзунда были еще более пессимистич­ными. Они показали, что корабль, ведущий огонь из глад­коствольных пушек по каменному форту, должен подойти к нему — чтобы его разрушить — на несколько сотен ярдов. Выводы были мрачными. Во-первых, атакующий корабль будет терпеть от вражеского огня, пока он будет подходить на такую дистанцию. Во-вторых, многие морские крепости окружены мелководьем, которое не позволит большим ко­раблям подойти достаточно близко. Кроме того, испытания открыли еще один неприятный момент. Бомарзунд был пос­троен «экономично» — кирпичная кладка, облицованная гранитом. Как было известно, Кронштадт и Свеаборг име­ли сплошные гранитные стены. Выглядело сомнительным, чтобы флот, состоящий из обычных кораблей — пусть и паровых — смог бы разрушить их стены прежде, чем огонь с фортов не сожжет его дотла.

батарея тоннант, боевой корабль, флот

Плавучая батарея «Тоннант»

Это заключение привело союзников к постройке кораб­лей трех новых типов. Первый представлял собой новый тип блокшивов — пять парусных линейных кораблей — «Пемброк» (Pembroke), «Рассел» (Russell), «Корнуоллис» (Cornwallis), «Гастингс» (Hastings) и «Хок» (Hawke) были зимой 1854-55 годов оснащены 200-сильными паровыми машинами. Своим появлением этот тип корабля обязан Наполеону III, заявившему, что лучше выставлять про­тив гранита старые корабли ценой в полмиллиона фран­ков каждый, чем высылать на убой флот ценой в пятьдесят миллионов. Но, пусть и дешевые, новые блокшивы должны были быть укомплектованы экипажами — по 600 человек на каждый. Моряки слишком дорого стоили, чтобы рисковать ими в столь авантюрной операции, пусть сами корабли и представляли собой не более чем пу­шечное мясо. К несчастью (для союзников), они мало на что годились, кроме как выступать в качестве са­моходных батарей. Вскоре после их ввода в строй два из них были проинспектированы корабельными инженерами, которые сочли, что они развивают под парами слишком малую скорость, не могут двигаться против встречного ветра, и не имеют достаточно па­русов, чтобы продолжить плавание в случае поломки машины. Итог был ясен: лес, труд, машины и 100 000 фунтов были потрачены впустую.

 

Второй тип кораблей, призванных бороться с морс­кими крепостями, представлял собой малые винтовые корабли (паровые канонерки), вооруженные дально­бойными орудиями — оказался намного перспектив­нее. Так, корабли этого типа наилучшим образом про­явили себя при бомбардировке Свеаборга.

 

Появление же третьего типа кораблей переверну­ло все мировое военно-морское строительство...

 

 

С окончанием тяжелой осады Севастополя, кото­рая не привела к ожидавшемуся общему поражению России, союзники начали искать другие способы ока­зать давление на нее с тем, чтобы заставить сесть за стол переговоров. Обсуждались несколько возмож­ных вариантов, но Наполеон III, войска которого со­ставляли основу армии союзников на Черном море, решился на самую неожиданную и, в то же время, ограниченную операцию, наметив ее на вторую по­ловину осени. Эта операция была направлена против Кинбурна, и в этой операции новейшее оружие, со­вершившее революцию в военно-морском деле, впер­вые показало себя в бою...

батарея демологос, бронированный корабль, броненосная батарея

Броненосная плавучая батарея «Демологос» («Demologos»), США, 1814г.
Водоизмещение — 2500 т.
Длина — 41,5 м.
Ширина — 17,0 м.
Осадка — 3,0 м.
Мощность —120 л.с.
Скорость — 5,4 уз.
Бронирование — 1500 мм (дерево)
Вооружение —20x163 мм.
Разработана Р.Фултоном для обороны Нью-Йоркской гавани и за­ложена в 1812 г. В 1815 г. совершила пробный морской переход. После смерти Фултона и окончания войны поставлена на прикол. Погибла в 1829 г. от внутреннего взрыва.

Кинбурн располагался между Одессой и Крымским по­луостровом, и защищал дельту Буга и Днепра. На Буге рас­полагался важный порт Николаев. До постройки железной дороги, эти две реки являлись важнейшими транспортными артериями в южной России. Укрепления защищались гарни­зоном в полторы тысячи солдат под командованием генерал- майора Коконовича, и состояли из трех частей. Основным укреплением был каменный форт с пятьюдесятью пушками, некоторые из которых были расположены в казематах. Так­же имелись две батареи (по 10 орудий), укрепленные меш­ками с песком. Тяжелых орудий не было, самыми мощными были стандартные 24 фунтовые пушки, стреляющие чугун­ными ядрами.

корабль демологос, плавучая батарея, флот

Броненосная плавучая батарея «Демологос&raquo

Боевые действия против Кинбурна должны были осу­ществлять десять линейных кораблей, в том числе шесть английских, 17 английских фрегатов и шлюпов, три фран­цузских корвета, 11 мортирных ботов (пять французских и шесть английских), 22 канонерки (12 французских и 10 ан­глийских), 10 транспортов имеющих на борту 8000 солдат, и несколько малых кораблей. Эта эскадра направилась к Кинбурну, совершив перед тем ложную атаку против Одес­сы. Командовали операцией французский вице-адмирал Арман-Жозеф Брюа (Armand-Joseph Bruat) и британский контр-адмирал Эдмунд Лайонс (Edmund Lyons). Но еще за­долго до этого — в конце июля — начале августа 1855 года французы отправили три своих новых корабля — броненос­ных батареи «Лавэ», «Девастасьон» и «Тоннант» на Черное море. Батареи отправились в Черное море на буксире у во­енных кораблей, и прибыли к месту назначения в конце сен­тября. Объединенная англо-французская эскадра прибыла к Кинбурну 14 октября 1855 года.

батарея демологос, схема орудий, вооружение корабля

Схема размещения орудий на батарее «Демологос»

Воды перед Кинбурном были разведаны перед боем, глу­бины промерены. Выяснилось, что линейные корабли могли подойти к Кинбурну на расстояние 1200 ярдов, имея два фута под килем. Операцию начали канонерки, пять английских и четыре французских, которые ночью 14 октября прошли под огнем с Кинбурна и Очакова (оказавшимся, впрочем, мало­эффективным) к основанию косы и высадили там 15 октября 8000 солдат под командованием будущего маршала Франции Базена (Bazain). Русский гарнизон оказался, таким образом, полностью отрезан от своих.

 

Непомерно широкие, лишенные привычных мачт и па­русов, необычные корабли медленно приблизились к Кин- бурнской косе. Несколько раньше, лейтенант де Раффен (de Raffin) с «Девастасьона», взяв шлюпку, выставил три буя, обозначающих позиции для трех батарей. В ходе этой смелой операции он был убит огнем с форта. По плану, они должны были приблизиться на расстояние 600 метров, но на деле оказалось, что «Девастасьон» стал на якорь в 877 мет­рах, «Лавэ» в 975 и «Тоннант» — в 1150 метров от русско­го форта. «Девастасьон» открыл огонь первым — в 9.06, и вскоре к нему присоединились остальные. Преимущество постановки на якорь заключалось в том, что давало допол­нительную устойчивость кораблю как орудийной платфор­ме, и позволяло вести более точный огонь. Мортирные ко­рабли, находясь в 2800 футах к югу от форта, также открыли огонь. Заговорили и орудия линейных кораблей.

 

Броненосные батареи вели огонь в течение четырех ча­сов, выпустив за это время 3177 ядер и бомб по русским ук­реплениям. Когда русский артиллерийский огонь заметно ослаб, к броненосным батареям присоединились подошед­шие к форту с тыла канонерки. Русские батареи Кинбурна, расстреливаемые с короткой дистанции, несли тем време­нем большие потери. После трехчасовой канонады были уничтожены 29 пушек, повреждены брустверы и казематы, 130 человек ранено и 45 убито. В 12.50 английский линейный корабль «Ганнибал» («Hannibal») занял позицию у оконеч­ности косы, чтобы прикрыть проход французских корветов и английских фрегатов в залив. Нго огонь быстро заставил замолчать прикрывавшую косу русскую батарею. Фрегаты и корветы направились в залив, заняли свои позиции и от­крыли огнь в 13.30, уже непосредственно перед окончанием боя.

батарея тандер, плавучая батарея, броненосная батарея

Броненосная плавучая батарея «Тандер» («Thunder»), Великобритания, 1854г.
Водоизмещение — 1825 т.
Длина — 52,5 м.
Ширина — 13,2 м.
Осадка — 2,65 м.
Мощность —317л.с.
Скорость — 3,7 уз.
Бронирование (железо): борт — 102 мм палуба — 25 мм.
Вооружение — 18x195мм.
Всего построено 8: «Глаттон» («Glatton»), «Метеор» («Meteor»), «Тандер» («Thunder»), «Трасти» («Thrust»), «Этна» («Etna»), «Эребус» («Erebus»), «Террор» («Terror»), «Тандерболт» («Thunderbolt»).

В 13.50 Кинбурн капитулировал перед практически не­уязвимым противником. Договор о сдаче был подписан в 15.00, и союзники смогли, наконец, занять укрепления. Этот успех, впрочем, не был реализован союзниками до конца и не привел к каким-либо изменениям на театре военных действий — прорыва в Буг, атаке Николаева и т.п.

 

Но падение Кинбурна (которого и считать-то крепостью было нельзя — это был форт, укрепление) произвело имен­но тот эффект на который надеялся главный инициатор и организатор первого в истории применения бронированных кораблей — Наполеон III. И эффект был более ощутим, чем падение Севастополя или бомбардировка союзниками Свеаборга — Россия запросила мира. «Намек» был слишком прозрачным — следующей целью для французских броне­носных батарей (неуязвимых!) мог оказаться Кронштадт или даже Петербург! И ответить на такой «ход конем» было абсолютно нечем.

 

Ясно, что именно французские паровые броненосные батареи выиграли этот бой, и что именно они явились ост­рием копья, при помощи которого союзники завладели рус­скими укреплениями. Другие корабли оказали им помощь, но роль их была исключительно второстепенной. Если бы грозные морские силы, как планировалось, отправились бы в 1856 году на Балтику, чтобы уничтожить русскую крепость Кронштадт, то броненосным батареям вновь бы следовало оставить всему прочему флоту лишь нанести “удар милосер­дия”.

 

 

Насколько велико было потрясение от первого примене­ния брони говорит тот факт, что в России сдачу укрепления не посчитали чем-то унизительным для славы русского ору­жия — спустя 60 лет один из новейших линейных крейсе­ров получил название «Кинбурн». К чести русских артилле­ристов — стреляли они отлично: «Девастасьон» получил 31 попадание в борта и 44 в палубу, «Лавэ» и «Тоннант» получи­ли примерно по 60 попаданий каждый. Но весь этот меткий огонь оставил лишь десятки полуторадюймовых вмятин в железной броне французских батарей.

 

Джеймс П. Бакстер, суммируя воздействие огня русских на «Девастасьон», располагавшийся ближе прочих к Кинбурну, и попавший под самый ожесточенный обстрел, отмечал: «Двадцать девять ядер были отражены его четырехдюймовой броней, и тридцать пять пропахали борозды в его мощной дубовой палубе. Одно ядро, тем не менее, проникло внутрь батареи сквозь плохо защищенный люк, и еще два — через орудийные порты, убив двух человек, и ранив тринадцать». Остальные потери союзников в этот день — двое раненых на линейном корабле «Принцесс Ройал».

 

Флаг-капитан адмирала Лайонса отмечал, описывая воз­действие русского огня на французские броненосные бата­реи, что «бомбы разбивались о них, будто стеклянные», и что французские батареи были «безупречны».

 

Таким образом, всего два года разделяют Синопское сра­жение, где миру впервые была явлена мощь бомбических орудий, в мгновение ока аннулировавших могущество дере­вянных эскадр, и бомбардировку Кинбурна, где огню пушек (орудия Кинбурна не были бомбическими) была впервые с успехом противопоставлена железная броня. Всего два года понадобилось военно-морским деятелям для того, чтобы правильно оценить, воплотить в металл и испробовать в бою идеи тех изобретателей и инженеров, которые они пре­небрежительно отвергали на протяжении нескольких деся­тилетий, предшествовавших Крымской войне. Французский вице-адмирал Брюа писал позднее адмиралу Франсуа Аль­фонсу Гамелену (Francois Alphonse Hamelin), французскому морскому министру: «Я отношу быстроту, с которой мы достигли победы, во-первых, на счет полного окружения форта со стороны и суши, и моря, и, во-вторых — на счет плавучих батарей, которые проламывали огромные бреши в крепостных валах и которые, благодаря замечательно точному прицельному огню, оказались способны раз­рушать прочнейшие стены. Многого можно ожидать от использования этих грозных машин войны...»

 

Другие отзывы также были самыми положитель­ными.

 

«Паровые линейные корабли отныне явление прошлого. Они уже ушли, и остались лишь воспо­минания об их изящных и величавых формах; они были лебединой песней парусного флота». Капитан первого ранга де Баленкур и Пьер ле Конт (Captain de Balincourt, Pierre le Conte).

 

«То, что плавучие бронированные батареи стали составляющей частью войны на море, следует воспри­нимать как свершившийся факт, так что чем быстрее Вы устроите, чтобы у Вас было столько же хороших батарей, сколько у французов, тем лучше это будет для Вас». Сэр Эдмунд Лайонс — Первому Морскому Лорду (Sir Edmund Lions to the British First Sea Lord).

 

 

«Теоретический вопрос о бронировании кораблей после Кинбурна стал явной необходимостью». Франклин Уоллин (Franklin Wallin).

 

Бомбардировка Кинбурна нанесла сильнейший удар су­ществовавшей политике развития военно-морских флотов и произвела крупнейшую в истории революцию в военно-морском кораблестроении. Впрочем, революцию прогнози­руемую и ожидаемую...

 

Перевороты в боевой тактике, способах ведения вой­ны, как правило, производят новые средства нападения. Максимальным успехом они пользуются в тот короткий промежуток времени, пока противник не разработал со­ответствующих средств защиты. Военно-морская история явно противоречит такому естественному ходу дел. Здесь не новое средство нападения, а новое средство защиты — бро­ня, — произвело переворот, разом обесценив мощь огром­ных флотов, состоящих из многопушечных деревянных ли­нейных кораблей.

 

«Державы, считавшие себя могущественными на море, вдруг увидели, что они почти совсем беззащитны, если не примут решительных мер к созданию броненосных фло­тов...», — писал один из современников этого великого пе­реворота.

 

Секрет такого кажущегося парадокса прост. Чем ближе цель, тем разрушительнее действие снаряда. А поскольку боевой корабль — гармоническое сочетание подвижной платформы и огневой мощи, защиты и нападения, то ока­зывается, что броня, позволяя броненосцу безнаказанно приближать свои орудия к борту противника, как бы уве­личивает поражающую силу снаряда. Эффективность напа­дения здесь теснейшим образом связана с эффективностью защиты. Именно поэтому появление броненосцев произве­ло такое ошеломляющее действие на умы военно-морских специалистов.

 

 

Броненосная плавучая батарея «Палестро» («Palestro»), Франция, 1862 г.

  • Водоизмещение — 1508 т.
  • Длина — 47,5 м.
  • Ширина — 14,1 м.
  • Осадка — 2,65 м.
  • Мощность —150л.с.
  • Скорость — 6,7 уз.
  • Бронирование (железо): борт — 120 мм каземат — 110 мм.
  • Вооружение — 129x163 мм.
  • Вся серия была заложена на верфях в Армани (Arman) в 1859 г., спущена на воду в ттечение 1862 г. и вступила в строй осенью 1862 — зимой 1863 гг. Выведены из состава флота в 1869... 1871 гг.
  • Всего построено 4: «Пексан» («Paixhans»), «Палестро» («Palestro»), «Пихо» («Peiho»), «Сайгон» («Saigon»).

 

Однако кораблестроители, которые сто с лишним лет назад решили закрыть железом деревянные борта, едва ли понимали эту зависимость. Они вряд ли догадывались, что осуществление такой идеи в скором времени произведет переворот в военно-морском деле. Для них железная бро­ня была одним из многих изобретений, испытывавшихся тогда на боевых кораблях, не более важным, чем паровая машина, гребной винт и железный корпус. Но именно при­менение брони оказалось поистине революционным. Бро­неносцы появились не на пустом месте. Собственно, лишь броня стала тем единственным элементом, который отли­чал их от прочих военных кораблей, и который сделал их символом эпохи.

батарея пексан, боевой корабль, флот 20 века
Плавучая батарея «Пексан»

К появлению этого нового типа военных кораблей привела целая комбинация событий. Броненосцам пот­ребовалось несколько повивальных бабок, таких как раз­рушительная мощь бомбических орудий, технические но­вовведения, позволившие человеку наводить и заряжать тяжелые орудия, появление корабельной паровой машины и особенно винта, технологический прогресс, и техничес­кая революция. Все эти явления оказали свое влияние на появление броненосца.

 

Попыткам защитить судно от орудийного огня уже не­сколько веков. Еще в 1557 году капитан Жан де Ла Салль (Jean de La Salle) предложил конструкцию судна с толстыми “дере­вянными стенами”, способными противостоять артиллерии.

 

Можно вспомнить и корейские эксперименты 1592 года, когда адмирал Йи-сун (Yi-sun) разработал «корабль-чере­паху», имевший железные плиты, покрывавшие его борта и верхнюю палубу для защиты от японских пуль и стрел, а также — благодаря использованному материалу — и от огня. Этот корабль, также предназначавшийся и для тарана, позволил слабейшему корейскому флоту одержать ряд по­бед над японцами незадолго до начавшейся самоизоляции Японии.

 

Прочие менее удачные эксперименты продолжались. Один из наиболее известных провалов, случившийся в 1782 году — атака Гибралтара специально построенными испан­скими батареями, должными противостоять английским ка­леным ядрам при помощи насосов, смачивавших их толстые деревянно-пробковые борта. Этот штурм завершился катас­трофой, повлекшей за собой большие жертвы.

 

 

Но только появление и массовое применение бомбических пушек вынесло приговор деревянным ли­нейным кораблям и настоятельно потребовало мер по защите кораблей. Хотя бои с их применением слу­чались и до Синопского сражения. Орудия Пэксана были впервые применены в бою в 1838 году — при Вера Круз (Vera Cruz) в Мексике. Далее они приме­нялись в Турецко-Египетской войне 1839-1940 годов. Самый известный из всех имевших место ранее слу­чаев применения бомбических орудий — бой при Экернфьорде (Eckenfjorde) между датским линейным кораблем «Христиан VIII» (Christian VIII) и прусской береговой батареей. «Христиан VIII» погиб в этом бою, но основной причиной его гибели было попада­ние каленого ядра (ядра, перед заряжанием раскален­ного на огне), выпущенного с батареи. Бомбические пушки использовались в этом бою, но их роль была скорее ролью второго плана, хотя время от времени именно им ошибочно приписывают заслугу уничто­жения “Христиана VIH”.

 

Слава создания первых броненосных кораблей, как уже упоминалось, принадлежит французскому императору На­полеону III. Но инициатором всех броне-разработок был главный кораблестроитель французского флота Дюпюи де Лом, который еще о 1845 году предложил строить брони­рованные паровые корабли, вооруженные несколькими тяжелыми орудиями. Небольшое парусное вооружение предусматривалось только как вспомогательное средство передвижения.

 

В соответствии с проектом де Лома, на полигоне в Венсенне еще до начала Крымской войны испытали стрельбой железные плиты, и именно их благоприятные результаты испытаний в дальнейшем послужили основанием для пос­тройки первых броненосных батарей.

батарея арроганте, плавучая батарея, бронированный корабль

Броненосная плавучая батарея «Арроганте» («Arrogante»), Франция, 1864 г.
Водоизмещение — 1338 т.
Длина — 44,2 м.
Ширина — 14,8 м.
Осадка — 2,65 м.
Мощность —490 л.с.
Скорость — 6,7 уз.
Бронирование (железо): борт — 120 мм каземат — 110 мм.
Вооружение:
Первоначально —9x163 мм.
Впоследствии —2x163 мм, 4x193 мм.
Вся серия была заложена в 1861 г. на верфях в Гуине (Gouin), спу­щена на воду в течение 1864 г. и вступила в строй летом 1864 — зи­мой 1865 гг. Выведены из состава флота в 1881... 1885 гг.
Всего построено 3: «Арроганте» («Arrogante»), «Имплакабль» («Implacable»), «Опиниатр» («Opiniatre»).

После уничтожения турецкой эскадры русскими, в котором решающую роль сыграли разработанные во Франции бомбические пушки, император Наполеон III понял, что обычные линейные корабли не будут эффективны против береговых укреплений вооруженных бомбическими пушка­ми. Это и побудило его 5 сентября 1854 года отдать приказ о постройке пяти броненосных батарей — «Лавэ», «Тоннант», «Девастасьон», «Фудройян» и «Конгрев», причем вступили в строй только первые три. Наполеон III был осведомлен и о французских экспериментах с броней в 1840-х годах, и о предложенном проекте линейного корабля, несущего 90-мм броню, прикрывающую ватерлинию и машинное отделение. Наполеон, хорошо разбиравшийся в вопросах артиллерии, опасался мощи бомбических пушек, и предполагал, что пок­рытие корабля железом сможет защитить его. Он предпо­лагал, что мощные плавучие батареи с небольшой осадкой будут тем средством, которое позволит нанести поражение русским. Поторапливаемые Наполеоном, французские конс­трукторы разработали плавучую батарею с паровой маши­ной, имеющую небольшую осадку, способную нести мощ­ные пушки и защищенную от бомб и ядер железной броней. Эксперименты с железом в 1854 году показали, что при по­паданиях железо само по себе растрескивается и ломается, хотя и может остановить первый снаряд. Но при использо­вании мощной деревянной подложки удалось получить за­щиту, непробиваемую имевшимися на тот момент орудия­ми. В июле 1854 года строительство пяти батарей со 100-мм железной броней пошло полным ходом. Три должны были по завершении строительства быть отправлены на Черное море. Две другие были заложены в расчете на использование их в предполагавшейся на 1856 год кампании на Балтике.

корабль арроганте, флот, боевой корабль
Плавучая батарея «Арроганте»

Французы в странном порыве дружеских чувств про­информировали Британское Адмиралтейство о своих до­стижениях. Они выслали все имеющие значение данные ис­пытаний и оказали англичанам содействие в постройке их собственных батарей. Впрочем, батареи что тех, что других, показали себя под парусами очень плохо.

 

Это были неуклюжие деревянные корабли, напоминав­шие огромные плоскодонные лодки с крохотными парусами и маломощными машинами. Их броневой пояс, равно как и пояс английских батарей, имел толщину 4 дюйма. На каж­дой было по 16 крупнокалиберных гладкоствольных пушек, причем они все могли вести огонь на один борт. Броня из кованных железных плит прикрывала весь борт, спускаясь ниже ватерлинии. Под парами они могли развить скорость не более 5 узлов. Первоначально предполагалось, что они станут ходить под парусами, а паровая машина с гребным винтом будет использоваться только как вспомогательный двигатель. Однако на испытаниях батареи так плохо слуша­лись парусов, что полное парусное вооружение заменили двумя легкими складывающимися мачтами, а трубы и дру­гие выступающие части сделали убирающимися перед боем внутрь корпуса. По свидетельству лейтенанта Доукинса (Dawkins), служившего на «Глаттоне» (Glatton), паруса были «практически бесполезны». Даже если топки были раскале­ны докрасна, батареи не могли развить ход более четырех узлов, а их управляемость нельзя было назвать иначе, как отвратительной. Палуба была покрыта полосами железа толщиной 25 мм. Первое появление броненосных батарей вызвало немало насмешек и скептических замечаний. Ут­верждали, что система искусственной вентиляции не спо­собна эффективно освежать воздух в броневом каземате, и команда погибнет от удушья уже после третьего залпа. Доказывали, что батареи вообще не смогут плавать, а если и удержатся на воде, то окажутся бесполезными в бою. Со­юзники обменивались информацией об их негативных ка­чествах, но не нашли способа исправить положение. Даже с установленным высоким фальшбортом батареи плохо вели себя в открытом море, когда же они были отправлены к месту боев с русскими, их пришлось буксировать другим пароходам. Только участие броненосцев в бомбардировке Кинбурна положило конец мрачным прогнозам и породило приоритетные споры, в ходе которых выяснилось, что у бро­неносных кораблей есть долгая предыстория.

 

Еще во время англо-американской войны 1812—1814 годов (см. «НиТ» №3 за 2007г.), когда британские корабли начали совершать безнаказанные набеги на американские портовые города и даже сожгли столицу Штатов город Ва­шингтон, в Нью-Йорке возникла Ассоциация защиты по­бережья и гавани. Именно этой организации представил чертежи и модель первого в мире парового военного кораб­ля знаменитый изобретатель Р. Фултон. Предложенная им паровая плавучая батарея «Демологос» («Demologos») при­водилась в движение паровой машиной и гребным колесом, установленным в продольном сквозном канале посередине корпуса. Гребное колесо, машина, котел, а также 20 орудий на батарейной палубе были защищены столь мощными де­ревянными бортами, что ни одно из тогдашних орудий не могло их пробить. Да и не мудрено: в средней части толщина дубового борта достигала 1,5 м!

батарея амбускада, французский флот, плавучая батарея

Броненосная плавучая батарея «Амбускада» («Embuscade»), Франция, 1865 г.
Водоизмещение — 1422 т.
Длина — 39,5 м.
Ширина — 15,8 м.
Осадка — 3,75 м.
Мощность — 440 л.с.
Скорость — 7,5 уз.
Бронирование (железо): борт — 140 мм каземат — 110 мм.
Вооружение —4x193 мм.
Все корабли этой серии заложены на верфи в Армани (Arman) в 1862 г., спущены на воду в течение 1865... 1867 гг и вступали в строй в 1866... 1868 гг. Выведены из состава флота в 1882... 1889 гг.

Всего построено 4: «Амбускада» («Embuscade”), «Импренабль» («Imprenable»), «Рефюжи» («Refuge»), «Протектрис» («Protectrice»).

29 октября 1814 года «Демологос» торжественно спусти­ли на воду, и Фултон приступил к доработке и отладке дви­гателя. Однако, после заключения мира 24 декабря 1814 года американское правительство утратило интерес к уникаль­ному боевому кораблю, и изобретатель продолжал работы над ним на собственный страх и риск. 4 июня 1815 года пла­вучая батарея, переименованная в «Фултон-1», совершила пробный переход под парами со скоростью 5,4 узла. После смерти Фултона батарею поставили на прикол на одной из бруклинских верфей. Здесь в 1829 году она погибла от взры­ва, при котором 25 человек было убито и 19 ранено.

корабль протектрис, боевой корабль, кораблестроение

Плавучая батарея «Протектрис»

Применять именно железную броню для защиты кораб­лей от огня вражеской артиллерии первым предложил уже упоминавшийся французский артиллерист Пексан. В 1822 году он писал: «Необходимы короткие пушки большого ка­либра, стреляющие с далеких дистанций по деревянному флоту разрывными снарядами с большим разрывным заря­дом. Необходима железная броня для бортов военных судов против бомб». Но, удивительное дело: в то время, как пер­вое предложение Пексана — бомбические пушки — быст­ро принимается на вооружение французского флота, о его второй идее забывают на целых двадцать лет. По мнению некоторых специалистов, это произошло потому, что фран­цузский морской министр адмирал Мако, проверив идею Пексана и убедившись в высокой эффективности брони, тщательно засекретил результаты исследований с тем, что­бы в случае войны с Англией внезапно забронировать фран­цузские корабли.

 

Так ли было на самом деле, установить трудно, но факт остается фактом: интерес к железной броне пробуждается в разных странах лишь в 40-х годах. Первыми здесь были, по-видимому, американцы братья Р. и Е. Стивенсы, которые в 1841 году представили на рассмотрение правительственной комиссии проект бро­неносной плавучей батареи для защиты Нью-Йорка. Полутораметровую толщу ду­бового борта, сооруженного Фултоном на «Демологосе», они предложили заменить железными плитами толщиной 102 мм. И это была не единственная перспективная новинка, содержавшаяся в проекте Сти­венсов. Разработанный ими корабль при весьма значительном по тогдашним поня­тиям водоизмещении — 6 тыс. т — дол­жен был развивать скорость 17 узлов, не­сти броневой пояс и броневую палубу со скосами, орудия на поворотных платфор­мах с паровым приводом, балансирный руль, два винта, котел высокого (3,5 ат­мосферы!) давления и многоцилиндровые высокооборотные паровые машины. Хотя в 1843 году правительство США заклю­чило с братьями контракт и ассигновало на постройку батареи 560 тыс. долларов, этот уникальный корабль так и не всту­пил в строй: узнав о результатах испыта­ний, проведенных в Англии в конце 40-х годов, правительство США отказалось от достройки батареи Стивенсов, и ее корпус многие годы простоял в Хобокене в штате Нью-Джерси. Что же это были за испыта­ния?

 

«Владычица морей» всегда пристально следила за новинками в военно-морском сооружении, которые могли угрожать ее могущественному флоту. Слухи из США и Франции о броненосцах, способных в мгновение ока свести на нет боевую ценность деревянных линейных кораб­лей и фрегатов, насторожили англичан. В 1549... 1851 годах они установили на железном судне «Самум» двухслойную броню из 6,4-мм железных листов и об­стреляли ее ядрами и бомбами из 163-мм орудий. Эти испытания показали, что ядра, пробивая железный лист, порожда­ют рой губительных для людей осколков весом от 12 гр до 1 кг. Их устрашающий вид и рваные зазубренные края произ­вели такое впечатление на участников испытаний, что в английском флоте воз­никло резко отрицательное мнение о цен­ности брони. «Лучше получить аккурат­ное пулевое ранение, чем рваные и часто неизлечимые раны, которые причиняют осколки, вырванные из железных бор­тов», — писал тогда известный британс­кий морской артиллерист Г. Дуглас.

 

 

Так, за осколками английские экс­перты просмотрели два принципиально важных обстоятельства. Во-первых, даже удар о тонкую броню раскалывал бомбу до того, как она взрывалась, что спасало корабль от разрушительного действия бомбических пушек. А во-вторых, англи­чане не догадались довести толщину бро­невых листов до такой величины, при ко­торой ядро оказалось бы не в состоянии пробить их. И вот парадокс: в середине XIX веха Англия — тогда наиболее про­мышленно развитая страна — отвергает железо как материал для военных кораб­лей и демонстрирует упорное предубеж­дение против брони!

 

И когда сокрушительное действие рус­ских бомбических пушек в Синопском бою сломило это предубеждение, неподготов­ленность британского флота к броненос­ному кораблестроению оказалась столь велика, что первыми английскими броне­носными кораблями стали точные копии французских батарей. Да и то это стало возможным лишь в силу сговорчивости Наполеона III, приказавшего передать их чертежи извечным соперникам француз­ского флота.

 

Англичане, по незначительно изме­ненным французским чертежам, заложи­ли пять батарей, но одна была уничтоже­на пожаром еще во время строительства. Из четырех построенных во время вой­ны, две — «Глаттон» и «Метеор» — были отправлены на Черное море, а две другие предназначались для кампании в Балтий­ском море. Британские батареи были не­сколько быстрее французских, обладали лучшей маневренностью, имели на две пушки меньше, однако оказались пост­роены слишком поздно, чтобы принять участие в сражении при Кинбурне.

 

Надо сказать, что союзники по Крымс­кой войне Англия и Франция, стали после нее не только двумя главными морскими державами, но и практически морскими «монополистами». Такое положение толь­ко подстегивало обе страны, создавшие обширные мировые империи, к допол­нительному соперничеству. Франция от­ставала от «владычицы морей» по боевой мощи линейных флотов, поэтому приход «железной эры» давал ей отличный шанс. Один бронированный корабль мог ус­пешно выдержать сражение с нескольки­ми «деревяшками» (позднее это успешно продемонстрировал в гражданской войне в США броненосец южан «Вирджиния», более известный под своим первоначаль­ным названием «Мерримак». Он безнака­занно уничтожал эскадру северных шта­тов до тех пор, пока на выручку не пришел знаменитый «Монитор»). Это означало одно — морское соперничество можно начинать практически с нуля! Прекрас­ный шанс для «вечно второй» Франции! И такое соперничество возобновилось с 1858 года — после неудавшегося покуше­ния итальянского националиста Орсини, готовившего свое «дело» на территории Англии. Искра попала на порох.

 

Статья была опубликована в июльском номере журнала "Наука и техника" за 2007 год

 

Нашли опечатку? Выделите фрагмент и нажмите Ctrl+Enter.

Новости о науке, технике, вооружении и технологиях.

Подпишитесь и будете получать свежий дайджест лучших статей за неделю!