В итоге, благополучно забыв о броненосцах, испанцы к середине XIX в. смогли путем проб и ошибок нащупать весьма удачное сочетание характеристик для большого океанского фрегата, на долгие годы ставшего визитной карточкой испанской внешней политики. А судостроители сосредоточились на его копировании с учетом небольших модернизаций по заказу требований времени. Путем неимоверных напряжений для уже практически «обанкротившегося» государства, Испания смогла создать третий в мире по численности фрегатный флот.
Историки называют этот золотой век Армады Эспаньолы (Armada Espanola) «Эпохой экспедиций», потому что руководство страны вело политику, весьма напоминающую современную политику США. Как только в самом отдаленном уголке Земного шара возникали какие-то политические осложнения, неизменно в числе первых, как по мановению волшебной палочки, там появлялись испанские фрегаты. Подобные действия, однако, вызывали скорее раздражение, чем какую-то боязнь, но сами испанцы находились в состоянии эйфории и полагали, что снова становятся великой морской державой.
Поэтому, когда после Крымской войны в океан вышел «Его величество броненосец», Испания не задумываясь ввязалась в очередной виток гонки вооружений, в итоге похоронившей не только ее надежды на восстановление империи, в которой никогда не заходит солнце, но поставили саму страну на грань политического выживания! Но пока, в 60-х годах позапрошлого века, все внушало оптимизм.
Практически сразу после того, как из Франции были получены известия о строительстве «Ла Глуара», когда еще «Уорриор» даже не был спущен на воду, Испания принимает решение на адекватный ответ. Для создания решительного превосходства над Соединенными Штатами принимается решение о строительстве сразу десяти кораблей этого нового типа. Претворение в жизнь этой амбициозной программы единым махом выводило бы испанский флот на четвертые позиции в мире. Уже 4 октября 1860 г. руководство выдает задание на проектирование с максимальной поспешностью своего отечественного деревянного обшитого броней корабля. Несмотря на продолжавшееся проектирование, уже 29 ноября казенное адмиралтейство в Эль Ферроле получает приказ начать заготовку материалов для первого испанского 41-пушечного 1200-сильного броненосца «Тетуан», нареченного так по имени недавней громкой победы в Марокко.
Надо отметить, что, увлекшись фрегатной гонкой вооружений, Испания практически «проморгала» техническую революцию. Так что, желая угнаться за своими могучими противниками, приходилось многое оборудование (машины, броню, орудия и т.д.) закупать за границей, в первую очередь у тех же Англии и Франции. Так и сейчас, для ускорения постройки на броненосец поставили машину, заказанную в Англии для деревянного корабля «Принсипе Альфонсо», а броню купили во Франции.
И надо отдать должное испанским корабелам: не имея никакого опыта в проектировании и строительстве такого вида кораблей, уже 31 мая 1861 г. на феррольском слипе легли первые секции киля.
Вообще спешка, которая царила при строительстве «Тетуана», имела две стороны. С одной — 19 марта 1863 г., несмотря на традиционный испанский долгострой, броненосец спустили на воду, а 4 апреля 1866 г. его включили в списки флота. Но с другой стороны, он имел такое количество дефектов, что его экипаж должен был переквалифицироваться в плотников, медников, чеканщиков и т.д., чтобы привести корабль хотя бы в относительно боеготовое состояние.
Но, увы, даже несмотря на столь великую спешку, успеть к войне с Чили и Перу «Тетуан» не смог. 31 марта 1866 г. первый командир корабля капитан 1 ранга Хосе Мартинес получает приказ идти на Тихий океан для присоединения к эскадре Мендеса Нуньеса. Но уже первые часы похода показали, что легким он не будет. Особенно в этом «преуспели» машины. В довершение ко всему в Пальме броненосец наскочил на подводный камень и был вынужден вернуться в Кадис. Интересно, что руководство, понимая, что быстро корабль так и не получит, отправило его на ремонт в Тулон, где французы, наконец, смогли произвести хотя бы частичную ликвидацию «ляпов», допущенных их испанскими коллегами. В итоге, модернизировав машины, подобрав винт и балансировочные кили, они смогли «выжать» из корабля несколько дополнительных узлов скорости.
Тем временем на Тихом океане прошло сражение под Кальяо, и эскадра Мендеса Нуньеса направилась на родину. А злополучный «Тетуан» лишь 22 декабря 1866 г. (наконец-то!) вышел в трансатлантическое плавание. Но присоединился к эскадре он лишь в Гаване, а уже в 1868 г. … потребовался очередной ремонт. Для этой цели он вышел в Нью-Йорк, где на Бруклинском арсенале ему почистили подводную часть. После этого корабль в июле благополучно вернулся на родину, чтобы два месяца спустя примкнуть к восстанию моряков, закончившемуся низложением королевы Исабель II. Кстати, незадолго до того корабль перевооружили, и шесть 200-мм орудий Ривера №2 заменили на Ривера №1 того же калибра, более длинных и тяжелых.
Но опыт войны на Тихом океане однозначно подсказывал, что время гладкоствольных орудий ушло. В сентябре 1870 г. броненосец стал на более существенную модернизацию в Картахене, с полной заменой артиллерии на нарезные орудия Армстронга. Попутно, для размещения двух орудий на палубе, корабль обзавелся бронированным редутом. Причем, все работы — на сей раз в лучших традициях «испанского судпрома» — проводились с отчаянной медлительностью. Поэтому когда началось кантонистское восстание, на «Тетуан» пришлось вернуть часть старых пушек, поскольку надеяться на зарубежные поставки кантонисты не могли.
Именно в таком виде броненосец принял участие в сражении 11 октября 1873 года с правительственной эскадрой, известном как «сражение у Портмана». Между прочим, согласно рапорту командующего правительственной эскадрой адмирала Лобо, он мог бы легко загнать «Тетуан» на мелководье и принудить к сдаче, но посчитал, что повстанцы могут выброситься на берег, тем самым корабль потерялся бы для Родины.
Но, увы, это патриотическое желание адмирала в итоге ни к чему не привело. 30 декабря 1873 г., когда корабль стоял на якоре у набережной Курры, на нем вспыхнул пожар, закончившийся взрывом пороховых погребов. О, гримасы фортуны! В 1937 г. практически на том же месте по такой же причине погибнет республиканский линкор «Хайме I»!
Броненосец затонул на мелководье, и неспешно разбирался в последующие девять лет. Часть броневых плит затем использовали для бронирования другого броненосца, получившего весьма символичное наименование «Дюк де Тетуан». Основная же часть конструкций была извлечена из воды в 1877-79 гг.
Столь подробное описание «боевого пути» первого испанского броненосца приведена нами не случайно. Именно при его постройке и эксплуатации в полной мере проявились все те недостатки и упущения, которые стали настоящим бичом для испанских флотоводцев — медлительность и отвратительное качество постройки, неразбериха с артиллерийским вооружением, разнотипность и разномастность корабельного состава, чрезвычайно затруднявшие совместное использование кораблей в составе эскадры.
Осознавая, что в отличие от единичного «Тетуана», отечественным верфям постройка хотя бы какого-нибудь броненосного флота будет не по силам, испанские адмиралы прибегли к практике заказа в Великобритании и Франции не только машин, орудий и других высокотехнологичных изделий, но и броненосцев «целиком». Финансовые возможности потомков Филиппа Второго и Карлоса Пятого не шли ни в какое сравнение с «золотыми галеонами» последних, и потому приобретение таких кораблей становилось довольно-таки спорадическим событием. И чтобы довести число своих броненосцев до заветной цифры «10», пришлось прибегнуть к «конвертированию» деревянных фрегатов. В результате, ценой невероятных усилий, в короткий срок — между 1863 и 1870 годами — Армада Эспаньола получила 7 броненосцев, частично построенных в Испании, частично — заказанных за рубежом. А еще три броненосца начали свою долгую достроечную судьбу…
Как бы желая дать своим броненосцам частичку былого военного счастья Испании, все они были наречены в честь выдающихся побед испанского оружия.
Два самых сильных и современных испанских броненосца — «Витория» и «Нумансия» — можно считать однотипными кораблями, хотя внешне они отличались друг от друга количеством дымовых труб: на «Витории» их было две, а на «Нумансии» — одна. Это «ядро» флота строилось на верфях двух главных кораблестроительных держав того времени — Англии и Франции и резко выделялось от продукции «отечественных производителей». Они имели железный корпус (!), мощные тараны и вполне солидное бронирование. Однако артиллерийское вооружение, аналогичное размещенному на «Тетуане», — состоявшее из 40 68-фунтовых устаревших гладкоствольных пушек, совершенно устарело уже к началу 70-х годов.
Первым был заказан во Франции броненосец «Нумансия». Увеличение водоизмещения на 1000 тонн по сравнению с «Тетуаном» пошло, в основном, на утолщение бортовой брони с 127-мм до 140-мм. Количество 68-фунтовых гладкоствольных орудий осталось прежним, но размещены они были более продуманно — на «Тетуане» пришлось даже снять 10 орудий в процессе эксплуатации. Удлинение корпуса на 10 метров позволило обойтись менее мощной и прожорливой паровой машиной и увеличить дальность плавания до солидных 2600 миль даже при уменьшении запасов угля на 1/6.
Французские корабелы не подкачали, в результате чего второй (по дате закладки) испанский броненосец оказался первым вступившим в строй и даже успел принять активное участие в испано-перуано-чилийской войне, а в итоге даже стать первым в мире броненосцем, обогнувшим Земной шар!
Корабль оказался сделан на редкость добротно и, несмотря на свои изначально невысокие боевые качества, пройдя череду модернизаций, прослужил более 50 лет.
«Витория», заказанный два года спустя Великобритании, имел чуть большее водоизмещение и немногим более мощную паровую машину. Но обводы корабля оказались весьма удачными, и на испытаниях он «выжал» целых 12,5 узлов — совсем неплохой показатель для 1865 года! Значительно более мощным оказалось бронирование — пояс из 215-мм кованого железа хотя и не был такой уж редкостью для броненосных флотов Англии и Франции, все-таки внушал уважение державам «второго эшелона».
В дальнейшем, примерно раз в десять лет, оба броненосца с изрядным упорством перевооружаются, так что о былой «однотипности» уже не вспоминали даже в принципе. Заметим, что в это время в остальных военно-морских флотах броненосцы «первой волны» уже сдавали на слом… Увы, бедность и отсталость не позволяла испанским флотоводцам отправлять в переплавку столь «ценные» боевые единицы — т.к. все остальные их «вымпелы» были еще хуже, причем — значительно.
Первые «оргвыводы» о составе вооружения появились практически сразу после Тихоокеанской войны. Уже в 1867 г. «Нумансия» и «Витория» получают на вооружение новомодные нарезные 250- и 180-фунтовки Армстронга (230 и 200 мм соответственно). Но финансовые возможности на сей раз не дали шанса провести полное перевооружение. К счастью, положение спасла испанская фабрика Трубия, сумевшая поставить на флот свое знаменитое 160-мм нарезное дульнозарядное орудие, как раз и составившее основную мощь обоих броненосцев. Впрочем, удивляться налаживанию производства своих нарезных орудий в Испании не стоит, ведь это были обычные медные гладкоствольные орудия, рассверленные и нарезанные под новый калибр!
Потом наступила череда гражданских войн, в ходе которых о дальнейшем усилении мощи броненосцев пришлось позабыть. Лишь в 1883 г., в свете начавшихся реформ на флоте, вспомнили о порядком устаревших броненосцах. На сей раз удалось по дешевке приобрести полный комплект дульнозарядных нарезных орудий Армстронга, тем более, что они уже давно стали вчерашним днем. Разумеется, 250-мм и 200-мм пушки могли рассматриваться лишь в качестве промежуточной меры… затянувшейся на полтора десятка лет.
В 1886 г. в Испании приняли грандиозную судостроительную программу. Среди крейсеров и миноносцев отдельная статья расходов выделялась для кардинальной модернизации обоих броненосцев. Только вот из-за возни с тендером на строительство тройки крейсеров типа «Инфанта Мария Тереса» и последовавшей серии скандалов реально приступить удалось лишь в середине 1890-х гг.
«Нумансия» и «Витория» подверглись полной перестройке на французских верфях; были заменены машины, котлы и все оборудование, сняты тяжелые мачты и парусное вооружение. В результате на испытаниях «Нумансия» показала скорость 13 узлов — против 10 узлов, показанных при сдаточных испытаниях в дни своей молодости.
Для перевооружения заготовили весьма внушительную по числу артиллерию из 164, 140 и 120-мм орудий испанского производства системы Онтория: проводившие модернизационные работы французские инженеры настоятельно рекомендовали не ставить в старые корпуса более тяжелое вооружение.
Но оно все-таки появилось на броненосцах! Озабоченные после гибели крейсера «Рейна Рехенте» низкой остойчивостью двух оставшихся однотипных крейсеров «Лепанто» и «Альфонсо XIII», испанское руководство приняло решение о рокировке главного вооружения: крейсерам достались по четыре 164- мм орудия, припасенных для «Витории» и «Нумансии», а те в свою очередь получили по четыре 200-мм орудия Онтория с крейсеров.
Но и на этом чехарда с артиллерией не закончилась. Поскольку испано-американская война застала «Виторию» во время модернизации, ее временно ненужная артиллерия пошла на вооружение вспомогательных крейсеров. Взамен же она получила после войны 150-мм орудия Шкоды, поставленные Дунайской монархией в обход закона о нейтралитете, ведь королевой-регентшей Испании была бывшая австрийская принцесса!
Впрочем, вся эта череда перевооружений и модернизаций имела лишь «косметический» эффект. Это понимали и в испанском морском генштабе. Поэтому вскоре после испано-американской войны оба корабля перевели на «должность» учебных судов.
Остальной броненосный флот Испании ждала еще более печальная судьба. Все броненосцы испанской постройки относились к панцирным броненосцам — т.е. имели деревянные корпуса обшитые броней, что, наряду с ухудшением боевых качеств, определило их недолгий век, укороченный еще более гражданской войной, халатной эксплуатацией и недобросовестностью строителей. Все они относились к категории «переделок» — т.е. изначально были заложены как парусные деревянные линкоры, но были еще на стапелях переделаны в броненосцы.
Построенный в Англии и вступивший в строй практически одновременно с «Виторией» деревянный броненосец «Арапилес» был перестроен даже не из линкора, а из парусно-винтового фрегата. Обводы фрегата помогли ему на испытаниях добиться тех же 12 узлов, которые показала «Витория», но этот успех оказался единственным.
Несмотря на то, что установленная на корабле дульнозарядная нарезная артиллерия оказалась достаточно современной, в небольшое водоизмещение удалось «втиснуть» всего 17 орудий, что автоматически снижало боевую эффективность корабля до уровня броненосца 2-го класса. Но самое неприятное оказалось даже не это. В самом деле — для фрегатного корпуса вооружение можно считать вполне достаточным. Но вот сам этот корпус фрегата…
«Арапилес» активно нес службу в составе испанского флота до 1873 года, когда у берегов Венесуэлы он наскочил на мель. Повреждения корпуса не исключали возможность океанского перехода к родным берегам, но испанцы, здраво рассудив, что на отечественных верфях ремонт затянется не на один год, направились к берегам Северо-Американских Соединенных Штатов, обладавших первоклассными верфями. Корабль встал на ремонт в Нью-Йорке, когда произошел громкий инцидент — испанское судно задержало американский пароход у Виргинских о-вов. В ответ американцы арестовали «Арапилес». Когда конфликт был исчерпан и американская верфь начала ремонт корабля, выяснилось, что ремонтировать, по сути, нечего! Корпус корабля оказался построен не только из невыдержанной древесины — даже британцам иногда приходилось идти на такое нарушение канонов, — а из гнилой! Корпус просто рассыпался, и испанскому правительству не оставалось ничего, как только продать свой броненосец, не прослуживший и восьми лет, на слом!
Следующий испанский броненосец, заложенный на отечественных верфях, также относился к «переделкам» — о своем железном судостроении королевство на Пиренеях не могло пока еще и мечтать! «Сагунто» был заложен как 100-пушечный линейный корабль «Принсипе Дон Альфонсо». Не прошло и семи лет, как порядком изветшавший корпус решили подремонтировать и обшить броней. Т.к. строительство корабля было заморожено в начальной стадии, то без особых хлопот в недостроенный корпус удалось вместить паровые машины — из тех, что оказались под рукой. Скорость новоявленного броненосца не превышала 10 узлов при спокойном море, а малейшее волнение сразу снижало ее на 2-3 узла. Но хуже всего обстояло дело с артиллерией — корабельная батарея могла угрожать противнику все теми же 68-фунтовыми пушками, которые неплохо бы смотрелись во времена Нахимова, но вызывали удивление во времена Рида, Кольза и Дюпюи-де-Лома. Кстати, во время пертурбаций, связанных с гражданскими войнами, броненосец даже успел кратковременно поносить новое название «Амадео I», в честь быстро пришедшего к власти и отрекшегося Амадео Савойского. В итоге корабль находился в достройке целых 15 лет! И когда в 1877 г. его наконец ввели в строй, единственное, на что он мог сгодиться, это стать… яхтой для королевской семьи. К этому времени его вооружение также составляла смесь из Армстронговско-Трубиевской продукции, которую заменили в 1883 г. на восемь 230-мм Армстронга.
Наконец, освидетельствование, проведенное спустя всего десять лет после вступления в строй, констатировало «бесполезность корабля для дальнейшей службы» — тоже своего рода «рекорд» среди броненосцев.
Несколько больше повезло «Сарагосе», по крайней мере, он поднял боевой флаг в 1868 г. Пройдя все традиционные стадии перевооружения от дульнозарядных на нарезные, он уже в 1880 г. передается для учебных целей. Несмотря на свою более чем сомнительную боевую ценность, броненосец активно нес службу на просторах Атлантики и даже стал участником известного инцидента 1873 года, после которого военное столкновение Испании и САСШ стало просто вопросом времени…
Еще более сомнительным виделась идея седьмого корабля — «Мендес Нуньес», переделанного в броненосец из винтового фрегата «Резолюсьон», разменявшего в момент модернизации несколько лет весьма интенсивной службы! На корабле соорудили бронированный центральный редут из поставленных Францией 120-мм плит, в котором разместили четыре 229-мм и два 203-мм орудия. В результате модернизации водоизмещение возросло до 3400 тонн. Но т.к. «новый-старый» броненосец остался со своей первоначальной паровой машиной, на ходовых испытаниях он едва дотянул до совершенно смехотворных восьми узлов. А орудия Армстронга и бронирование внесли такую «коррекцию» в верхние веса, что судьба корабля становилась весьма неопределенной уже при небольшом волнении. Переведенный в ранг «броненосных корветов» «Резолюсьон» повторно вступил в строй 7 марта 1879 года. В августе того же года он был переименован в память о недавнем триумфаторе Тихоокеанской войны. Формально «Мендес Нуньес» находился в строю до 1888 г., но фактически срок его весьма относительно активной службы составил лишь несколько лет — из-за сильно перегруженных механизмов он постоянно находился в резерве.
Но самой удивительной видится судьба последних трех броненосцев. «Кастилья», «Арагон» и «Наварра» простояли так долго на стапелях, что в конце 1870-х гг. их решили доделать как… деревянные фрегаты — вот действительно инновация, способная родиться лишь в умах «почтеннейших донов». Впрочем, в отличие от большинства броненосцев они действительно смогли с полной отдачей послужить своей стране. «Кастилья» в итоге погибла в неравном бою с эскадрой Дьюи, а разоруженные «Арагон» и «Наварра» передали свою артиллерию вспомогательным крейсерам, причинившим много головной боли американскому руководству во время испаноамериканской войны. В итоге в начале нового ХХ века тихо сдали «на дрова» последнюю память о былом могуществе Армада Эспаньола и великолепной «Сантисима Тринидад» (см. «НиТ» №4, 2006 г.)…
Статья была опубликована в ноябрьском номере журнала "Наука и техника" за 2009 год
