Окончательно веру военных в ИС-3 подорвало известие о том, что во время одного изконтрольных обстрелов танка из 100-мм противотанкового орудия его бронекорпус после попадания бронебойного снаряда точно в ребро лобовой детали («щучий нос») лопнул по сварным швам и практически развалился — машина была полностью выведена из строя. В результате в 1946 году производство ИС-3 было завершено, так и не успев развернуться в полную силу, а все имеющиеся танки подверглись модернизации по программе УКН (устранение конструктивных недостатков).
Перед советскими танкостроителями со всей остротой встала задача создания более совершенного тяжелого танка, в конструкции которого был бы учтен весь накопленный в ходе боевых действий опыт применения и эксплуатации боевых машин, а также новейшие достижения технической мысли в области танкостроения.
К счастью, работы в этом направлении в конструкторском бюро завода №100 под руководством Ж.Я. Котина в Челябинске велись уже с конца 1944 года. Интересно, что поскольку к тому моменту средства, отпущенные на проведение опытных работ в 1944 году, были уже исчерпаны, то Котину пришлось обращаться за финансированием непосредственно к Л.П. Берия — занимавшему должность заместителя председателя ГКО и курировавшему вопросы вооружения. Лаврентий Павлович деньги выделил, и с начала 1945 года развернулись работы сразу над несколькими вариантами нового, мощно вооруженного танка, оснащенного особо прочной броней, способной устоять под ударами бронебойных снарядов.
Для ускорения работ было организовано несколько узкоспециализированных групп, каждая из которых занималась детальной проработкой какой-либо части проекта. Группу вооружения возглавлял А.С. Шнейдман, корпус поручили проектировать С.В. Мицкевичу, ходовую часть — Г.А. Серегину, трансмиссионную группу возглавил Г.А. Турчанинов, моторную — Г.А. Осмоловский, все опытные инженеры, участники разработки первых довоенных тяжелых танков и многих последующих кировских боевых машин. Ведущим конструктором этого проекта назначили П.П. Исакова. Общее руководство взял на себя заместитель главного конструктора А.С. Ермолаев. Первоначально прорабатывалось несколько вариантов танка, получивших обозначение «объект 257», «258» и «259», которые различались типом используемой силовой установки — один или два двигателя, и трансмиссии — кроме обычной механической рассматривалась и электрическая, аналогичная испытывавшейся в то время на опытном образце танка ИС-6 (объект 253). В качестве основного вооружения на объектах 257, 258 и 259 предусматривалась установка хорошо зарекомендовавшей себя и достаточно знакомой кировским конструкторам пушки Д-25 калибром 122 мм.
Дальнейшие работы над объектами «257», «258» и «259» были прерваны возвращением основного коллектива конструкторов из эвакуации обратно в Ленинград. Постепенное возвращение конструкторов-танкистов, эвакуированных в начале войны из Ленинграда в Челябинск, началось еще весной 1944 года после полного снятия блокады. Тогда на полуразрушенном Кировском заводе было решено наладить производство самоходных орудий ИСУ-152, и здесь же был организован и филиал Опытного завода №100. Вернулся в родной город и сам Ж. Котин, заняв должность директора филиала Опытного завода.
Уже летом 1945 года в Ленинграде на основании опыта, накопленного при работе над объектами «257», «258», «259», началось проектирование следующего варианта тяжелого танка — получившего заводское обозначение объект «260», а позднее индекс ИС-7.
Работы шли высокими темпами, и уже 9 сентября 1945 года Котин подписал эскизные чертежи общего вида машины, продольный и поперечный разрезы с необходимой деталировкой. Стараясь обеспечить танку как можно более надежную защиту, конструкторы выбрали для него максимально выгодную с точки зрения снарядостойкости форму — придав корпусу и башне, как бы сливающимся между собой, обтекаемые и приплюснутые формы. Даже в чертежах компактная, невиданно мощная машина имела красивый вид и плавные очертания.
Согласно проекту 1945 года, «объект 260» вооружался 130- мм орудием, представлявшим собой модификацию морской пушки, доработанной в соответствии с требованиями танкистов. Кроме основного вооружения, танк получил четыре пулемета: один 14,5-мм пулемет Владимирова КПВ-44 и три пулемета ДТ калибра 7,62 мм, которые размещались в башне. Экипаж танка состоял из пяти человек, из которых четверо размещались в башне. Для их посадки в танк в крыше башни имелось два люка — один круглого сечения над рабочим местом командира танка и один квадратный распашной над местом наводчика орудия.
Высокий уровень защиты машины обеспечивался за счет значительного наклона бронелистов и дифференциального бронирования. Форма лобовой части корпуса была аналогична ИС-3 — «щучий нос» несколько сглаженных очертаний. За счет мощного бронирования, масса объекта 260 должна была достичь 65 т (танк был «тяжеловесом-рекордсменом», ранее только две, построенные на Кировском заводе машины достигали 60-ти тонного рубежа — КВ-220 и ИС-4). Самые мощные зарубежные тяжелые танки того времени имели еще более солидную массу, однако по своим боевым свойствам они не шли ни в какое сравнение с ИС-7. Так, например, немецкий «Королевский тигр», вооруженный 88-мм пушкой, при толщине брони 180 мм весил 68 т. Английский танк-истребитель «Тортэз» с 95-мм пушкой и броней толщиной 225 мм весил 75 т. Американский Т-85 со 105-мм пушкой и толщиной брони 305 мм весил 83 т. В то же время кировский танк, вооруженный пушкой калибра 130 мм, при броне толщиной 250 мм весил меньше любого из своих зарубежных собратьев. Достичь этого разработчикам удалось путем научного подхода к дифференцированию бронирования и более компактного размещения узлов и механизмов машины. Благодаря подбору оптимального наклона и толщины броневых листов значительно повысился уровень защиты танка без его перетяжеления. Форма броневого корпуса танка ИС-7 существенно отличалась от всех предыдущих кировских машин. Его жесткость и бронестойкость удалось повысить за счет прогнутого внутрь борта, впервые примененного советскими конструкторами. Такая форма создавала условия для рикошетирования попадающих в борт снарядов. Борясь за экономию веса и пространства в забронированном объеме, а также учитывая, что благодаря скосу бортов образовывались свободные полости вокруг моторного постамента, конструкторы решили использовать их как топливные баки, отказавшись от традиционных вкладных баков для горючего. Идея выглядела неплохо, но впоследствии оказалось, что такая конструкция не жизнеспособна — и от подобных баков-кессонов пришлось отказаться. Дело в том, что постоянные сильные вибрации от работающего двигателя нарушали герметичность сварных швов и через образующиеся трещины топливо вытекало в корпус.
Принимая во внимание довольно значительную массу «объекта 260», со всей остротой вставал вопрос: удастся ли сделать его достаточно подвижным? Поэтому для обеспечения приемлемых характеристик подвижности конструкторам требовалось резко увеличивать мощность силовой установки. Но так как подходящего по мощности танкового двигателя не существовало, то предполагалось использовать два дизеля — В-11 или В-16, общая мощность такой спарки составила бы 1200 л.с. Эту мощность на ходовую часть должна была передавать электрическая трансмиссия.
«Объект 260» образца 1945 года в металле так и не изготавливался. Построили только его деревянный макет в натуральную величину, и по замечаниям макетной комиссии в 1946 году начались работы по проектированию улучшенного варианта машины. Ее ведущим конструктором был назначен инженер Г. Ефимов, а общее руководство проектными работами осуществлял А. Ермолаев. Эти работы продвигались быстро, и весной 1946 года было принято решение о постройке двух опытных экземпляров ИС-7.
На этой машине отсутствуют пулеметы в корме башни и зенитная установка
«Объект 260» образца 1946 года существенно отличался от своего предшественника. Танк вооружался спроектированным в ЦАКБ орудием С-26 калибра 130-мм, с раздельно-гильзовым заряжанием. Вес его снаряда составлял 33 кг, а несколько укороченная гильза была аналогична гильзе 152-мм орудия. Для компенсации отдачи орудие имело дульный тормоз щелевой конструкции. Принимая во внимание большой вес боеприпасов и раздельное заряжание орудия, для повышения скорострельности и облегчения работы экипажа в башне установили механизм заряжания с пневмоприводом, разработанный конструкторами-танкистами совместно с НИИ артиллерийского вооружения. Благодаря его применению была обеспечена высокая скорострельность — 6-8 выстрелов в минуту. Но механизм заряжания получился довольно громоздким, даже несмотря на высокое рабочее давление его пневмопривода, равнявшегося 25 атм.
Значительно вырос ассортимент вспомогательного (пулеметного) вооружения танка, теперь он располагал уже не четырьмя, а семью пулеметами — один калибра 14,5 мм и шесть калибра 7,62 мм. Крупнокалиберный КПВ-44 был установлен на крыше башни в качестве зенитного, а пулеметы РП-46 (калибра 7,62 мм) располагались следующим образом: два были спарены с пушкой, два боковых пулемета — на надгусеничных полках и еще два в турельной установке, смонтированной на корме башни и снабженной следящим электроприводом, который обеспечивал ее дистанционное наведение без необходимости выхода экипажа из машины. Система дистанционного синхронно-следящего электропривода турельной установки была разработана в отделе главного конструктора Кировского завода, как писалось — «с использованием отдельных элементов аппаратуры с иностранной техники». Можно предположить, что за основу были взяты дистанционно управляемые авиационные турели, которые применялись уже довольно широко, например, на американских бомбардировщиках В-29 «Супер Фортресс», которые примерно в это же время копировал для советских ВВС известный авиаконструктор Туполев. Выпускавшаяся в СССР пиратская копия В-29 получила обозначение Ту-4. Изготовленный образец турельной установки со спаркой 7,62-мм пулеметов успешно прошел заводские испытания, обеспечивая высокую маневренность и точность пулеметного огня.
Экипаж ИС-7 образца 1946 года также состоял из пяти человек. В башне располагались командир — справа от орудия, наводчик — слева и два заряжающих — сзади. Заряжающие, кроме обслуживания пушки, также управляли пулеметами.
Значительные проблемы были связаны с двигательной установкой. Спарка дизелей В-16, разрабатываемая заводом №77 Министерства транспортного машиностроения, вопервых, опаздывала по срокам, а во-вторых, из-за некачественной отработки заводом-изготовителемпровалилась на испытаниях, продемонстрировав свою полную непригодность для установки в танк. В результате опытные машины образца 1946 года было решено оснастить дизелем ТД-30, разработанным на базе авиационного двигателя АЧ-300, выпускавшемся на заводе №500 Минавиапрома.
Впервые на советских танках, для более эффективного охлаждения двигательной установки, была применена компактная эжекционная система вместо традиционной схемы охлаждения, в которой для обеспечения циркуляции воздуха использовался приводной вентилятор. Дело было новое, и первые эжекторы изготовили из фрезерованных броневых листов, разместив их на крыше моторного отделения (позднее эжекторы изготавливались из стальных трубок).
Предполагавшаяся по первоначальному проекту электрическая трансмиссия, показавшая себя чрезвычайно неудачно, была заменена механической. В танке ИС-7 применили восьмискоростную коробку передач. Этот узел спроектировали конструкторы Московского высшего технического училища имени Н. Баумана совместно с командированными туда инженерами КБ во главе с Ф.А. Маришкиным.
Коробка передач танка ИС-7 имела планетарный механизм типа «ЗК», созданный конструкторами Зайчиком и Кристи, научными сотрудниками Московского высшего технического училища имени Н. Баумана. Особенность этого механизма состояла в том, что при повороте, когда момент сопротивления движению резко возрастал, он обеспечивал нарастание момента на ведущем колесе забегающего борта при постоянных оборотах и мощности на валу двигателя за счет значительного снижения скорости движения центра тяжести машины. Таким образом, на машине со сравнительно низкой удельной мощностью появилась возможность выполнять поворот на той же передаче, что и при прямолинейном движении, чем обеспечивалось повышение скорости танка.
В машине реализовали и целый ряд других новшеств. Так, впервые на кировских танках опробовали мягкие резиновые топливные баки. Часть их разместили в забронированном объеме, а часть — снаружи в подкрылках корпуса. В результате танк мог брать на борт до 1300 л горючего (для сравнения: ИС-2 — 520 л и ИС-3 — 750 л). Резиновые баки позволяли максимально использовать внутренний объем моторного отделения и довести запас хода до 300 км.
В отличие от всех ранее спроектированных в СССР тяжелых танков ходовая часть «объекта 260» не имела поддерживающих роликов — верхняя ветвь гусеницы лежала непосредственно на опорных катках большого диаметра. Катки были выполнены двухскатными с внутренней амортизацией, лучше работающей в условиях высоких нагрузок. Обода опорных катков крепились к ступице болтами, и хотя это несколько усложняло их изготовление и сборку, зато улучшало ремонтопригодность танка. В то время эта идея не прошла, но к ней все-таки вернулись через 20 лет на танке Т-64.
Впервые в отечественном танкостроении была использована гусеничная лента с резинометаллическим шарниром. Это нововведение позволило увеличить износоустойчивость гусеницы и уменьшить шум при движении танка. Это было немаловажно, учитывая, что ИС-7 имел высокую максимальную скорость. Литые гусеничные траки имели коробчатое сечение и обходились дешевле штампованных, хотя их проушины нужно было подвергать механической обработке. Но, поскольку сборка сложной гусеницы представляла собой определенные трудности для производственников, то от дальнейшего применения такой конструкции пришлось отказаться.
Интересной новинкой явилась и автоматическая система пожаротушения, которую разработал конструктор М.Г. Шелемин. Система состояла из датчиков и баллонов-огнетушителей, размещенных в местах возможного загорания, срабатывала при повышении температуры до 100-1100 С и была рассчитана на трехразовое включение.
Целая серия нововведений, внедрявшихся в конструкцию танка ИС-7, обусловила необходимость создания ряда соответствующих испытательных стендов. Так появились стенды для испытания эжектора системы охлаждения двигателя, резинометаллического шарнира гусеницы, опорных катков и т.д. — все это способствовало совершенствованию опытно-экспериментальной базы, создаваемой при конструкторском бюро.
Рекордный по применению всяких новшеств, проект танка ИС-7 ознаменовался еще одним: с этой машины начали оформлять заявки на изобретения конструкторы и инженеры, предложившие и обосновавшие различные усовершенствования на танке. Если до и в ходе войны техническое творчество в танковом КБ кировского завода (как это было практически и по всей стране) считалось коллективным делом — идеи, мысли, предложения ни за кем персонально не закреплялись, то в послевоенное время положение изменилось, с учетом того, что теперь количество изобретений, внедряемых в конструкцию, стало одним из критериев ее качества.
Первая опытная машина была готова 8 сентября 1946 года, а вторая — 25 декабря 1946 года. До конца года они успели пройти на ходовых испытаниях соответственно 1000 и 45 км. В ходе испытаний была достигнута поразительная для такой тяжелой машины максимальная скорость — 60 км/час, а средняя скорость по булыжной дороге составила 32 км/час. Ни один из тяжелых танков того времени не мог похвастаться такими скоростными характеристиками.
В 1947 году параллельно с испытаниями двух опытных ИС-7 в конструкторском бюро активно шла работа по созданию улучшенного варианта машины. В него внесли множество изменений: прежде всего, по результатам обстрела (проведенного на НИИБТПолигоне) двух броневых корпусов и двух башен (изготовленных на Ижорском заводе) из советских пушек БС-3 и Д-25Т (калибра 100 и 122 мм соответственно), а также трофейных немецких PaK43 и PaK44 (калибра 88 и 128 мм соответственно) было усилено бронирование корпуса и башни. Толщина листов корпуса составила: лобовые листы — 150 мм, верхние бортовые листы — 150 мм. Башне придали еще более выгодную с точки зрения снарядостойкости форму, она стала более округлой и приплюснутой. Толщина ее стенок в лобовой части была доведена до 240-350 мм, а в боковой — 185-240 мм.
Модифицировали и вооружение, танк получил новую 130-мм пушку С-70 с длиной ствола 54 калибра. Ее калиберный бронебойный снаряд весом 33,4 кг имел начальную скорость 900 м/с и пробивал на расстоянии 1000 м броню толщиной 163 мм (расположенную под углом 300 ), а на расстоянии 2000 м — 143-мм броню. Характерным внешним отличием орудия С-70 от С-26 была конструкция дульного тормоза — на С-70 он имел маленькие круглые отверстия, тогда как на С-26 тормоз был щелевой конструкции. Боекомплект орудия составлял 30 выстрелов. Вместо довольно громоздкого пневматического механизма заряжания, использовавшегося в первых машинах, был разработан малогабаритный цепной механизм досылания с электроприводом. Танк получил прибор управления огнем — стабилизатор, который обеспечивал наведение стабилизированной призмы прицела независимо от пушки, затем автоматическое приведение пушки к стабилизированной линии прицеливания и производство выстрела.
Количество пулеметов еще увеличилось. Теперь танк имел 8 пулеметов, два из них крупнокалиберные, остальные винтовочного калибра. Три пулемета (крупнокалиберный КПВ-44 и два обычных РП-46) устанавливались в маске пушки. Еще два РП-46 устанавливались на надгусеничных полках, а два других крепились по бортам кормовой части башни и стреляли назад. Все они имели дистанционное управление (но не наведение — от дистанционного наведения пары пулеметов, расположенных в задней части башни, отказались). На крыше башни, на штанге устанавливался второй КПВ, оснащенный опробованным на первых опытных машинах следящим дистанционным электроприводом, обеспечивающим возможность вести огонь как по воздушным, так и по наземным целям без покидания машины экипажем. Общий боекомплект пулеметов составлял: 400 патронов для КПВ и 2500 патронов для РП-46.
Для более удобной посадки и высадки экипажа из пяти человек в крыше башни добавили еще один люк. Теперь два люка круглого сечения размещались над рабочими местами командира танка и наводчика орудия, а за ними имелся еще один квадратный распашной люк для заряжающих.
Так как в процессе эксплуатации двигателя ТД-30 у него был выявлен ряд существенных недостатков, то на танке установили серийный 12-цилиндровый дизель М-50 мощностью 1050 л.с. (при 1850 об/мин), применявшийся на быстроходных морских катерах. Двигатель отличался большими габаритами при меньшей, чем у ТД-30, объемной мощности, однако имел приемлемую надежность. Из-за больших размеров М-50 конструкторам пришлось изыскивать новые технические решения, для обеспечения его установки в танк без увеличения высоты корпуса. Задачу удалось решить за счет использования для размещения картера нового двигателя места над днищем танка, которое ранее занимали торсионы. Идея состояла в том, чтобы сделать торсионы такими короткими, чтобы между ними оказалось достаточное расстояние для размещения картера двигателя. В результате были разработаны так называемые пучковые торсионы, которые были не цельными, как торсионы традиционной конструкции, а состояли из семи тонких стержней. Благодаря такому конструктивному решению удалось сохранить мягкость подвески танка при резко уменьшившейся длине торсионов и высвободить в корпусе место для картера двигателя М-50. Сам корпус стал даже ниже — высотой всего 2426 мм, то есть на 300 мм меньше танка ИС-2 и на 240 мм меньше ИС-3.
Для улучшения плавности хода применили гидравлические амортизаторы двухстороннего действия, поршень которых был расположен внутри балансира подвески. Один из конструкторов этого узла Л. Шенкер, вспоминая о своем участии в работе над танком ИС-7, писал: «Не получалась амортизация, способная гасить колебания корпуса. Узнав о наших затруднениях, Котин предложил использовать внутреннюю полость балансира. Балансир до этого был цельнокованый с высверленными для облегчения большими отверстиями внутри. Эти полостиотверстия и предложил использовать главный конструктор. Проработали эту идею и представили Главному. Он просмотрел и тут же отдал распоряжения, кому что изготовить, кому испытать, а мне говорит: «Выдать чертежи через неделю!» Я ответил, что в неделю не уложусь. Тогда Главный молча снимает трубку и говорит кому-то: «Подготовьте приказ. За выполнение специального задания конструктору Шенкеру выдать премию 1000 рублей». После этого мне ничего не оставалось, как работать дни и ночи, чтобы выполнить задание к назначенному сроку. Амортизаторы получились очень удачные, потом их ставили и на другие машины и не только в нашем конструкторском бюро».
В течение 1948 года на Кировском заводе изготовили четыре опытных образца нового варианта ИС-7. Опытные машины («объект 260» образца 1948 года) представляли собой тяжелый танк с боевой массой 68 т. Длина с пушкой вперед составляла 11,17 м, ширина — 3,44 м. При этом ИС-7 получился гораздо ниже, чем близкий к нему по габаритам и массе немецкий танк «Кинг Тигр» — высота ИСа по крыше башни не превышала 2,6 м.
Корпус «объекта 260» образца 1948 года во многих отношениях походил на корпус ИС-3, но выгодно отличался большим углом наклона бронеплит, меньшей площадью крыши отделения управления и возросшим уровнем защиты. Толщина лобовой брони по нормали равнялась 150 мм, а с учетом наклона и подворота (65 в сумме) — до 370 мм, что примерно соответствовало верхнему лобовому листу сверхтяжелого 180-тонного немецкого танка «Маус». Форма лобовой детали типа «щучий нос» обеспечивала отличный баллистический профиль, но создавала некоторые сложности в изготовлении и зоны сниженной прочности в районесварныхшвов. Бортобразовывали бронеплитытолщиной 100-150 мм, причем нижние листы борта выполнялись гнутыми, что повышало стойкость к попаданию снарядов и защиту от мин: энергия взрыва получала дополнительный выход из подднищевого пространства. Само днище изготавливалось из 20-мм стали. Корму танка прикрывала броня толщиной 50-100 мм.
Башня «объекта 260» — цельнолитая, по сравнению с ИС-3 более сплюснутая и вытянутая. Ее форма для того времени могла считаться оптимальной с точки зрения защиты. Лобовая броня имела угол наклона около 45 и угол подворота 30-55. Таким образом, приведенная толщина достигала совершенно уникальных на то время цифр — 350 мм и более, а ближе к краям башни — свыше 500 мм. В итоге лоб башни, как и корпуса, даже в упор не пробивался не только немецкими противотанковыми орудиями РаК43 и РаК44 (в том числе при обстреле вольфрамовыми подкалиберными снарядами), но даже и собственным 130-мм орудием ИС-7! Корма и борт башни защищались, конечно, слабее: так, борт башни — 150 мм под углом 40 (или в эквиваленте 200 мм).
После проведения заводских испытаний опытные машины были представлены на Государственные. Председателем Государственной комиссии был назначен генерал-майор А. Сыч. На испытания, которые проводились под Ленинградом, приехали и другие видные специалисты из Москвы. Среди них был маршал бронетанковых войск С. Богданов, в молодые годы работавший на Путиловском заводе, полковник А. Буканин из Главного бронетанкового управления, а также руководители города, в их числе секретарь обкома партии П. Попков, пользовавшийся большой популярностью как один из героев пережившего вражескую блокаду города.
Главный испытатель Министерства транспортного машиностроения СССР Е. Кульчицкий вспоминал об испытаниях ИС-7: «Мне была оказана большая честь, я получил предложение первым придать движение этому замечательному танку. Трудно передать словами свои ощущения. При скорости более 60 км/час эта тяжелая машина легко откликается на самые незначительные усилия, прикладываемые к рычагам и педалям. Передачи переключаются маленьким рычажком, машина абсолютно покорна водителю». Действительно, первые километры пробега по испытательной трассе в районе Красного Села, по которой повели опытные машины водители-испытатели В. Ляшко и К. Ковш (они испытывали еще первые KB), прошли без замечаний. Однако при боевом обстреле танка на полигоне случился непредвиденный казус: один из снарядов, скользнув по гнутому борту, ударил в блок подвески — и тот отскочил от днища вместе с катком. Машина села на грунт, и один из членов комиссии даже сравнил танк с «колоссом на глиняных ногах». Обычно такие дефекты, зачастую вскрывающиеся на испытаниях, легко устранялись, тем более что испытаниям подвергалась не одна машина, а сразу несколько образцов. Достаточно было усилить элементы крепления подвески не только к днищу, но и к корпусу, и рикошетирующие снаряды не смогли бы их так просто срезать. Но затем во время пробега на одной из машин загорелся двигатель (правда, выработавший уже свой гарантийный срок на испытаниях). Автоматическая система пожаротушения дала два срабатывания, но погасить загорание не смогла. Экипаж покинул машину, и она полностью сгорела на Волхонском шоссе под Ленинградом. При этом выяснилось, что резиновые баки для топлива (которые конструкторы установили на танк для экономии веса вместо обычных металлических) являются и источником дополнительной пожароопасности.
В результате несмотря на выдающиеся характеристики ИС-7 (ни один из современных ему тяжелых танков не имел такого комплекса основных боевых показателей — так выпущенный четырьмя годами ранее немецкий тяжелый танк «Королевский Тигр» при сравнимой массе существенно проигрывал ИС-7 по всем параметрам, то же можно сказать и об американских послевоенных опытных тяжелых танках Т29, Т30, Т32 и Т34), машина не получила одобрения Государственной комиссии. Кроме неудач во время испытаний, такое решение было вызвано принципиальными (с точки зрения Государственной комиссии) недостатками этого «супертанка», в первую очередь его слишком большой массой. В результате комбинации на ИС-7 сверхмощного, для того времени, артиллерийского вооружения и большого количества пулеметов, ему потребовался экипаж из пяти человек, что повлекло за собой существенное увеличение забронированного объема. А попытка обеспечить такой крупной машине высочайший уровень защиты в результате довела ее массу до рекордных 68 тонн (вместо запланированных 65,5 т). Дело усложнялось и отсутствием достаточно мощных малогабаритных танковых двигателей. В результате вся экономия массы обеспечивалась за счет конструктивных ухищрений и сводилась в основном к недопустимому ослаблению прочности элементов ходовой части или к оказавшимся довольно опасными (с точки зрения пожарной безопасности) мягким бакам для горючего.
Хотя в серию ИС-7 так и не запустили, тем не менее, работая над этим проектом, конструкторы накопили богатый опыт, и на более поздних моделях советских тяжелых танков можно увидеть многие опробованные на ИС-7 узлы и агрегаты. Невозможно оспаривать и тот факт, что ИС-7 был выдающейся боевой машиной, вехой отечественного танкостроения. Некоторые эксперты считают его лучшим творением Котина и кировского танкового КБ. В пользу такого мнения свидетельствует тот факт, что гарантированное поражение брони ИС-7 на типичных дистанциях танкового боя кинетическими снарядами танковых пушек на Западе смогли обеспечить только в начале 80-х годов, приняв, в частности, на вооружение оперенные подкалиберные снаряды с урановым сердечником М833. В то же время, по мощи своего орудия ИС-7 до сих пор остается на уровне современных серийных танков. На уровне 70-х годов стоит ИС-7 и по сочетанию показателей защищенности и подвижности, по ним он вполне сопоставим с немецким танком «Леопард-2» — скорость до 65 км/ч и лобовая броня башни в 350-400 мм. Таким образом, можно сказать, что ИС-7 опередил свое время: с одной стороны, существующие производственные технологии были не в состоянии адекватно обеспечить заложенные в компоновке ИС-7 передовые конструктивные решения; с другой стороны, армия была не в состоянии обеспечить применение и эксплуатацию такого супермощного и сложного танка.
По всей вероятности, определенную негативную роль в судьбе ИС-7 сыграл и другой тяжелый танк — 60-тонный ИС-4 (разработанный и запущенный в производство на ЧКЗ в 1947 году — после того, как там был прекращен выпуск ИС-3), к которому за недолгое время его эксплуатации у военных успело накопиться множество претензий по части надежности, проходимости, оперативной подвижности и транспортабельности. ИС-4, имевший на момент своего создания самое мощное среди советских танков бронирование, из-за большого удельного давления на грунт (0,9 кг/см2 ) обладал невысокой проходимостью, да к тому же еще и очень ненадежной трансмиссией. При всем этом его вооружение было таким же, как и на тяжелых танках ИС-2 и ИС-3. Но самым главным недостатком ИС-4 являлось то, что его масса превышала грузоподъемность большинства существовавших в то время транспортных средств (железнодорожных платформ) и мостов (автомобильные мосты такого тяжелого танка просто не выдерживали). В результате ИС-4 фактически дискредитировал идею танков массой более 60 т, что, по-видимому, и повлекло скептическое отношение военных к еще более тяжелому ИС-7.
В некоторых источниках непринятие на вооружение ИС-7 связывается с последствиями «Ленинградского дела». Но хотя «Ленинградское дело», инспирированное против руководителей Ленинграда, безусловно, отразилось и на сотрудниках танкового КБ Кировского завода, однако к судьбе ИС-7 (к проектированию которого, в силу своего служебного положения, имели касательство обвиняемые по «Ленинградскому делу») непосредственного отношения оно очевидно не имело.
Возможно и еще одно объяснение отказа от производства ИС-7. Зарождающаяся в тот период концепция возрастания роли танков в вероятной ядерной войне требовала заблаговременного развертывания как можно большего числа танковых соединений и производства максимально возможного числа танков еще в мирное время, имея в виду ожидавшиеся после ядерных ударов огромные потери в военной технике. Так, потери сухопутных войск в первые две недели ядерной войны прогнозировались в размере 30-40%. Данная концепция согласовывалась и с выводами, сделанными еще в 1945-46 годах по итогам работы советского танкостроения в военный и довоенный период, согласно которым заблаговременный выпуск бронетанковой техники в мирное время был охарактеризован как полностью себя оправдавший. В такой ситуации принятие на вооружение ИС-7, хотя и чрезвычайно мощного, но с очень сомнительными перспективами развертывания его массового производства (ЛКЗ на тот момент не располагал достаточными производственными мощностями, а развертывание его выпуска на ЧКЗ было практически нереальным), военные, по всей вероятности, сочли совершенно недопустимым.
После окончательного отказа от ИС-7 войска остались без перспективного тяжелого танка, а на вооружении Советской Армии оказалось сразу три типа тяжелых машин, причем все они были разработаны еще в военные годы — ИС-2, ИС-3 и ИС-4. Однако в условиях разгорающейся «холодной войны» армии настоятельно требовалась новая «рабочая лошадка» — тяжелая машина, превосходящая по своим характеристикам старые танки военных лет, но в то же время достаточно надежная, относительно недорогая и технологичная, которую можно было бы запустить в производство сразу на нескольких танковых заводах.
Задание на такой танк и было выдано ГБТУ уже в конце 1948 года. А так как главным недостатком ИС-7 считался его слишком большой вес, то в техническом задании на новый тяжелый танк особо подчеркивалось, что масса машины не должна превышать 50 т. Но это уже совсем другая история …
