Утром 20 октября выяснилось, что пропал один из танков бригады, а именно «тридцатьчетверка» командира взвода лейтенанта Дмитрия Федоровича Лавриненко (1914–1941). Командир бригады оставил танк Лавриненко по просьбе командования 50-й армии для охраны ее штаба. Командование армии обещало комбригу долго не задерживать его. Но с этого дня прошло уже четверо суток, кинулись звонить во все концы, но следов Лавриненко найти так и не смогли. Назревало ЧП.
В полдень 20 октября к штабу бригады, лязгая гусеницами, подкатила «тридцатьчетверка», а вслед за ней немецкий штабной автобус. Люк башни открылся и оттуда, как ни в чем ни бывало, вылез Лавриненко, а следом за ним члены его экипажа – заряжающий рядовой Федотов и стрелок-радист сержант Борзых. За рулем штабного автобуса сидел механик-водитель старший сержант Бедный.
На Лавриненко набросился разгневанный начальник политотдела И.Г. Деревянкин (1905–1968), требуя объяснения причин задержки неизвестно где находившихся все это время лейтенанта и членов его экипажа. Вместо ответа Лавриненко вынул из нагрудного кармана гимнастерки бумагу и подал ее начальнику политотдела. В бумаге было написано следующее: «Полковнику тов. Катукову. Командир машины Лавриненко Дмитрий Федорович был мною задержан. Ему была поставлена задача остановить прорвавшегося противника и помочь восстановить положение на фронте и в районе города Серпухова. Он эту задачу не только с честью выполнил, но и геройски проявил себя. За образцовое выполнение боевой задачи Военный совет 50-й армии всему личному составу экипажа объявил благодарность и представил к правительственной награде. Комендант города Серпухова комбриг Фирсов».
Дело оказалось вот в чем. Штаб 50-й армии отпустил танк Лавриненко буквально вслед за ушедшей танковой бригадой. Но дорога оказалась забитой автотранспортом и, как ни торопился Лавриненко, быстро нагнать бригаду ему не удалось. Прибыв в Серпухов, экипаж решил побриться в парикмахерской. Только Лавриненко уселся в кресло, как внезапно в зал вбежал запыхавшийся красноармеец и сказал лейтенанту, чтобы тот срочно прибыл к коменданту города комбригу Фирсову.
Явившись к Фирсову, Лавриненко узнал, что по шоссе из Малоярославца на Серпухов идет немецкая колонна численностью до батальона. Никаких сил для обороны города у коменданта под рукой не было. Части для обороны Серпухова должны были вот-вот подойти, а до этого вся надежда у Фирсова оставалась на один-единственный танк Лавриненко.
В роще, у Высокиничей, Т-34 Лавриненко стал в засаду. Дорога в обе стороны просматривалась хорошо. Через несколько минут на шоссе показалась немецкая колонна. Впереди тарахтели мотоциклы, потом шла штабная машина, три грузовика с пехотой и противотанковыми орудиями. Немцы вели себя крайне самоуверенно и не выслали вперед разведку. Подпустив врага на 150 метров, Лавриненко расстрелял колонну в упор. Два орудия были сразу же разбиты, третье немецкие артиллеристы пытались развернуть, но танк Лавриненко выскочил на шоссе и врезался в грузовики с пехотой, а затем раздавил орудие. Вскоре подошла пехотная часть и добила ошеломленного и растерянного противника.
Экипаж Лавриненко сдал коменданту Серпухова 13 автоматов, 6 минометов, 10 мотоциклов с колясками и противотанковое орудие с полным боекомплектом Штабную машину Фирсов разрешил забрать в бригаду. Ее-то своим ходом и вел пересевший из тридцатьчетверки механик-водитель Бедный. В автобусе оказались важные документы и карты, которые Катуков немедленно отправил в Москву.
Дмитрий Федорович Лавриненко родился 10 сентября 1914 года в станице Бесстрашной на Кубани. В семь лет пошел в школу. В 1931 году Дмитрий окончил школу крестьянской молодежи в станице Вознесенской, после чего был послан на трехмесячные педагогические курсы. После их окончания работал учителем в начальной школе хутора Сладкого. Тогда Лавриненко едва исполнилось 17 лет.
В 1934 году, за два года до призыва, Лавриненко подал заявление о своем желании служить в рядах Красной Армии. Год Дмитрий прослужил в кавалерии, а затем был зачислен в танковую школу в Ульяновске. Окончив ее в мае 1938 года, Лавриненко получил звание младшего лейтенанта. В этом звании он участвовал в «освободительном походе» в Западную Украину, а в июне 1940 года в походе в Бессарабию.
Начало Великой Отечественной войны лейтенант Дмитрий Лавриненко встретил у самой границы в должности командира взвода 15-й танковой дивизии, которая дислоцировалась в городе Станиславе, на территории Западной Украины.
Отличиться в первых боях с немцами Лавриненко не удалось, его БТ-5 вышел из строя. Однако во время отступления Дмитрий проявил характер и наотрез отказался уничтожить свой неисправный танк, как это делали другие экипажи, чтобы не стеснять движение пятившихся на восток войск. Лавриненко добился своего, и его танк каким-то чудом следовал за отступавшими частями 15-й танковой дивизии. Только после того, как оставшийся личный состав дивизии был отправлен на переформирование, Лавриненко сдал свою машину в ремонт. 19 августа 1941 года в поселке Прудбой Сталинградской области из эвакуированного личного состава 15-й и 20-й танковых дивизий начала формироваться 4-я танковая бригада, командиром которой назначен полковник Михаил Ефимович Катуков (1900–1976).
Впервые Лавриненко отличился в сражении под Мценском, когда 4-ая танковая бригада полковника М.Е. Катукова отражала яростные атаки 2-й немецкой танковой группой генерал-полковника Гейнца Гудериана. Выжившие в боях на границе танкисты многому научились, оценили технику немцев и поняли, как они действуют. Бить немцев решили из засад. Танкисты Катукова работали группами, концентрируя свой огонь на одной цели. Немецкие танки загорались один за другим. Их экипажи никто не готовил к танковым дуэлям, да толк был только от Pz III и Pz IV, а легкие танки (Pz I и Pz II), совсем не годились для схваток с Т-34. Почему немцы, воевавшие уже почти 2 года, так легко попались в ловушку? Потому что идея Катукова была им глубоко чужда. В Германии понимали танки как инструмент блицкрига, специальную технику для глубоких прорывов по тылам противника… При чем тут вообще засады? Немцы о засадах и не думали (до 1942 г., потом быстро перестроились), попадая в них раз за разом.
6 октября 1941 года во время боя в районе села Первый Воин. Танковая группа лейтенанта Лавриненко, состоявшая из четырех танков Т-34, решительно атаковала колонну немецких танков, втянувшихся в лощину для уничтожения мотострелкового батальона бригады. Атака группы Лавриненко оказалась весьма своевременной, так как гудериановские танки, окружив пехоту, начали расстреливать ее из пулеметов и давить гусеницами. Избегая подхода на излишне близкую дистанцию, Т-34 открыли огонь по танкам противника. Постоянно меняя огневые позиции, появляясь в различных местах, четыре тридцатьчетверки производили на немцев впечатление действий большой танковой группы. В этом бою экипаж лейтенанта Лавриненко уничтожил 4 немецких танка, экипаж старшего сержанта Антонова – 7 танков и 2 ПТО, экипаж сержанта Капотова – 1 танк, экипаж младшего лейтенанта Полянского – 3 танка и 4 мотоцикла. Взвод же Лавриненко потерь не имел. Бой был проведен быстро, мотострелковый батальон спасен, 15 вражеских танков дымятся, а их экипажи, кто уцелел, разбегаются по кустам.
9 октября в бою у деревни Шеино Лавриненко удалось одному отразить атаку 10 немецких танков. Используя проверенную в деле тактику танковых засад и постоянно меняя позицию, экипаж Лавриненко сорвал танковую атаку противника и при этом сжег один немецкий танк. К 11 октября на личном счету Лавриненко имелось уже 7 танков, 1 ПТО и до двух взводов уничтоженной немецкой пехоты.
4-й танковой дивизии фон Лангермана (Willibald Freiherr von Langermann; 1890—1942) понадобилось девять суток, чтобы пройти 60 километров от Орла до Мценска. За это время дивизия потеряла в боях 133 танка и до полка пехоты. Впрочем, нужно учитывать, что поле боя постоянно оставалось за немцами, технику, имея великолепную ремонтную базу прямо в войсках, они быстро восстанавливали и себе в потери не засчитывали, так что в советских и германских документах ущерб сильно различается. Собственные потери бригады составили 23 танка (увы, безвозвратно потерянных) и 555 человек убитыми, ранеными и пропавшими без вести. В своих воспоминаниях Гейнц Гудериан писал: «Южнее города Мценска 4-я танковая дивизия была атакована русскими танками, и ей пришлось пережить тяжёлый момент. Впервые проявилось в резкой форме превосходство русских танков Т-34. Дивизия понесла значительные потери. Намеченное быстрое наступление на Тулу пришлось пока отложить. … Особенно неутешительными были полученные нами донесения о действиях русских танков, а главное, об их новой тактике. … Они кое-чему научились».
Вновь отличился Лавриненко уже в боях на Волоколамском направлении. К тому времени 4-я танковая бригада постановлением ГКО была переименована в 1-ю гвардейскую. 17 ноября 1941 года недалеко от села Лысцево танковая группа под командованием уже старшего лейтенанта Лавриненко, состоявшая из трех танков Т-34 и трех танков БТ-7, вступила в бой с 18 немецкими танками. В этом бою немцам удалось поджечь два БТ и повредить две тридцатьчетверки, но и сами они потеряли в этой схватке 7 танков. Танк Лавриненко в этом бою повреждений не имел, и вскоре остатки его танковой группы заняли село Лысцево. Вслед за танками Лавриненко село занял стрелковый полк.
Однако пока группа Лавриненко вела бой за Лысцево, немцы, занявшие на следующий день деревню Шишкине, осуществили прорыв на правом фланге панфиловской дивизии и, развивая успех, вышли в тыл тому самому стрелковому полку, с которым взаимодействовал Лавриненко. Более того, таким глубоким маневром немцы могли окружить другие части панфиловской дивизии. Из коротких переговоров со штабом генерала И.В. Панфилова (1893–1941) Лавриненко узнал, что танковая колонна противника уже движется в тылу боевых порядков дивизии. Оставался единственный выход из создавшегося положения: применить испытанный в боях верный способ – бить противника из засады.
Лавриненко скрытно вывел свой Т-34 навстречу немецкой танковой колонне и вблизи шоссе, идущего на Шишкине, поставил свой танк в засаду. Правда, на этот раз позицию, которую занял танк Дмитрия, трудно было назвать засадой, так как удобных укрытий нигде не было. Выручило лишь то, что выкрашенный белилами танк Лавриненко в заснеженном поле был почти незаметен и в первые минуты боя в наиболее выгодном положении оказались советские танкисты.
Вскоре немецкая колонна, состоявшая из 18 танков, выползла на дорогу. Соотношение сил было далеко не в пользу Лавриненко. Но раздумывать некогда – тридцатьчетверка открыла огонь. Лавриненко ударил по бортам головных немецких танков, перенес огонь на замыкающие, а затем, не давая противнику опомниться, дал несколько пушечных выстрелов по центру колонны. Шесть немецких танков уничтожил экипаж Лавриненко, а сам незаметно, опять же прикрываясь складками местности, ускользнул от преследования. Ускользнул невредимый. Так один танк Лавриненко застопорил дальнейшее продвижение колонны немецких танков.
19 ноября 1941 года в деревне Гусенево старший лейтенант Лавриненко был свидетелем гибели командира 316-й стрелковой дивизии генерала И.В. Панфилова от осколка миномётной мины возле штабной землянки. Его танк находился как раз неподалеку от КП Панфилова.
В этот момент на шоссе у села появилось 8 немецких танков. Экипаж Лавриненко моментально занял свои места в машине, и тридцатьчетверка на максимальной скорости помчалась навстречу немецким танкам. Перед самой колонной она резко свернула в сторону и застыла на месте. Тотчас раздались выстрелы. Лавриненко бил в упор, с близкого расстояния. Заряжающий Федотов едва успевал подавать снаряды. Первым же выстрелом был уничтожен головной танк. Остальные встали. Это помогло Лавриненко стрелять без промаха. Семью снарядами он уничтожил семь танков. На восьмом выстреле заело спусковой механизм орудия, и последнему немецкому танку удалось спастись бегством.
Не успели танкисты остыть от этой схватки, как на шоссе появилось еще 10 немецких танков. На этот раз Лавриненко даже не успел выстрелить, немцы знали о засаде, а их «цейсовская» оптика приборов наблюдения значительно превосходила советскую: болванка пробила борт его «тридцатьчетверки». Механик-водитель Бедный был убит. Стрелок-радист Шаров был смертельно ранен осколком в живот. Лавриненко с Федотовым с трудом вытащили его через люк башни. Но Шаров тут же скончался. Бедного вынести не удалось: в пылающей машине начали рваться снаряды.
К 5 декабря 1941 года, когда Лавриненко был представлен к званию Героя Советского Союза, на его счету было 47 уничтоженных немецких танков. Однако, Лавриненко почему-то наградили только орденом Ленина. Правда, к тому времени его уже не было в живых.
Свой последний танк Лавриненко уничтожил в боях на подступах к Волоколамску 18 декабря 1941 года. Его передовой отряд прорвался в район Гряды-Чисмены и застиг немцев врасплох. Не ожидая подхода главных сил, Лавриненко решил атаковать село Покровское.
Но противник опомнился, пропустил группу Лавриненко вперед и, подтянув 10 танков, стал продвигаться к деревне Горюны, чтобы отрезать передовой отряд от основных сил бригады. Обнаружив у себя в тылу движение немецких танков, Лавриненко развернул свою роту и повел ее в атаку на Горюны. Как раз в этот момент к Горюнам подошли и главные силы подвижной группы Катукова. В итоге немцы сами попали в клещи. Разгром им был учинен полный. В этом бою Лавриненко уничтожил свой 52-й немецкий танк, 2 противотанковых орудия (ПТО) и до полусотни немецких солдат.
Потерпев неудачу, противник обрушил на Горюны шквальный огонь из тяжелых минометов. В это время полковник Н.А. Чернояров, командир 17-й танковой бригады, также входившей в состав подвижной группы Катукова, вызвал Лавриненко к себе для уточнения и увязки дальнейших действий. Доложив полковнику обстановку и получив приказ двигаться вперед, Лавриненко направился к своему танку. Но, не дойдя до него нескольких шагов, вдруг упал в снег. Маленький осколок мины оборвал жизнь самого результативного танкиста Красной Армии.
Старший лейтенант Дмитрий Федорович Лавриненко был похоронен около шоссе, между Покровским и Горюнами (ныне Анино). В 1967 году место захоронения было найдено поисковым отрядом учащихся 296-й средней школы города Москвы под руководством учителя Н.В. Хабаровой. Торжественно перезахоронен в братской могиле около деревни Деньково Истринского района Московской области. Сейчас его могила находится между деревней Деньково и станцией Долгоруково.
Провоевал Лавриненко недолго – не прошло и шести месяцев с первого его боя на границе до гибели под Москвой. Он участвовал в 28 ожесточенных схватках и всегда выходил победителем. Трижды горел в танке. В бою действовал на редкость активно и находчиво. Даже находясь в обороне, Лавриненко не ждал противника, а искал его, применяя самые эффективные способы ведения боя. Результат – 52 уничтоженных танка.
Конечно, известны имена более результативных танкистов. По сравнению с такими асами как М. Виттман (Michael Wittmann; 1914–1944) – 138 танков и САУ, О. Кариус (Otto Carius; 1922–2015) – 150, К. Кни́спель (Kurt Knispel; 1921–1945) – 168, и другими, количество танков, уничтоженных Лавриненко, на первый взгляд, не слишком велико. Однако эти немецкие танковые асы прошли всю войну, от начала до конца. Кроме того, Лавриненко подбил свои танки в самые критические и трагические дни 1941 года. Не стоит забывать и тот факт, что Лавриненко уничтожил эти 52 танка всего за 2,5 месяца ожесточенных боев! Безусловно его результат мог быть значительно выше, если бы осколок мины так нелепо не прервал жизнь старшего лейтенанта. Провоевав всего два с половиной месяца, Лавриненко стал самым эффективным танкистом РККА. Можно себе представить, какой урон он нанес бы противнику, оставаясь в строю и далее.
Следует отметить, что Лавриненко воевал на танках Т-34/76 образца 1941 года, у которых (как впрочем, и на всех модификациях танков Т-34 с 76-мм пушкой) функции командира и наводчика выполняло одно лицо – сам командир танка. Как известно, и на «тиграх», и на «пантерах» командир танка только командовал боевой машиной, а отдельный член экипажа – наводчик – вел огонь из орудия. Командир же целиком сосредотачивался на поиске цели и только давал указания наводчику, что позволяло наиболее успешно бороться с танками противника. Также известно, что приборы наблюдения и круговой обзор у Т-34 образца 1941 года был значительно хуже, чем не только у более современных «тигров» и «пантер», но даже и «старичка» Pz III . Да и в башне первых «тридцатьчетверок» даже двоим было крайне тесно.
Заканчивая рассказ о Дмитрии Лавриненко, следует напомнить еще об одном факте. До 1990 года самый результативный советский танкист так и не был удостоен звания Героя Советского Союза. По иронии судьбы этим званием награждались и истинные герои, и генсеки и престарелые маршалы. О Лавриненко знали многие, но присвоить ему звание не торопились. Справедливость восторжествовала только 5 мая 1990 года, когда первый и последний президент Советского Союза присвоил-таки старшему лейтенанту Дмитрию Федоровичу Лавриненко звание Героя Советского Союза (посмертно). Уж лучше поздно, чем никогда.
