«АНГЛИЯ И ЛАНКАСТЕР!»

 

 

ТАЙНЫЙ БРАК ЭДУАРДА

 

Раскол в рядах йоркистов произошел в 1465 году, когда могущественный граф Уорвик получил неограниченные полномочия после ряда успешных побед, которые он целиком и полностью посчитал своей заслугой. И в полной мере ощутив себя «Делателем королей», на всех парусах устремился во Францию сватать королю Эдуарду родственницу Людовика XI, принцессу Бону Савойскую, не спросив толком согласия жениха.

 

Но не допустил Господь, чтоб очередная французская принцесса, как в прежние времена, ступила на английскую землю.

 

Незадолго до этого, в короткий промежуток между победами при Хеджли Мур и Эксгеме, Эдуард IV совершил одну из главных ошибок своего царствования. В полной секретности в укромной часовне Эдуард женился. Невестой короля стала молодая вдова Элизабет Грей, в девичестве Вудвиль.

Эдуард IV полагал, что королевская жизнь состоит из одних удовольствий. Он не пропускал ни одной юбки. Но в отличие от столь же женолюбивого, но жестокого Генриха VIII, не опускался до насилия. Если дама отказывала, мягкосердечный Эдуард готов был на все. Даже на тайный брак. Правда, удовлетворив свою похоть, ухитрялся забыть, что обвенчан. Еще до леди Грей он был тайно женат на Элеоноре Батлер, а затем, возможно, на Элизабет Люси.

 

Однако леди Грей была из другого теста. Она быстро прибрала к рукам молодого короля, а ее родня, Вудвили и Греи, получили титулы и должности. Отец Элизабет — Ричард Вудвиль — стал графом Риверсом, брат Энтони — лордом Скейлзом, сестра Кэтрин вышла замуж за Бэкингема и стала герцогиней, а сын Томас Грей — маркизом Дорсетом.

 

А ветераны-йоркисты смотрели на эти бесчинства и все никак не могли взять в толк: что же это за напасть такая? Не успели они одну французскую «волчицу» от трона оттеснить, как вместо нее тут же появилась другая — отечественного производства, но очень на нее похожая. И тоже со своей стаей прихвостней, которые не подпустят к своему пирогу, сколько ни проси.

 

Обе королевы — и Маргарита Анжуйская, и Элизабет Вудвиль — были бесприданницами. Обе, дорвавшись до власти, привели огромное количество своих родственников и прочих прихлебателей, обе разворовывали государство, обе ожесточенно боролись за власть. И обе — в результате этой борьбы и сопровождающих ее репрессий — подрубили под корень династию Плантагенетов.

 

Все это — закономерные последствия неравных браков. Эти изголодавшиеся «золушки», дорвавшись до власти, никак не могли насытить свою алчность, не чувствовали себя в безопасности, а потому и не могли удовлетвориться достигнутым. Вокруг них кормилось их вечно голодное окружение и зорко следило за тем, чтобы ни одна милость короля не прошла мимо них.

 

Этот «пир хищников», к которым и подступиться-то было страшно — вмиг загрызут, — отвратил многих сторонников от Эдуарда: у них не было ни морального, ни материального стимула за него воевать.

 

Обычная проницательность Эдуарда совершенно изменила ему. Вудвили были сторонниками Ланкастера. Покойный муж Элизабет, сэр Джон Грей, был одним из командиров ланкастерской армии во второй битве при Сент-Олбансе, а она сама была придворной дамой при королеве Маргарите.

Но все эти соображения мало значили по сравнению с тем фактом, что Элизабет была низкого происхождения и не принесла королю ни приданого, ни какой-либо политической выгоды. Последнее оказалось решающим. Граф Уорвик вел долгие переговоры с Бургундией и Францией. Брачный союз с той или другой страной должен был принести основательную пользу полуразрушенной Англии. Женившись на Элизабет Вудвиль, Эдуард свел на нет такую возможность. Именно по этой причине его брак свершился в тайне, чтобы избегать скандала как можно дольше.

 

ССОРА С «ДЕЛАТЕЛЕМ КОРОЛЕЙ»

 

Отношения между Уорвиком и Эдуардом и без этого были довольно натянутыми. Уорвик ожидал обладать реальной властью за спиной молодого короля, но по мере царствования Эдуарда стало очевидным, что он не легко поддается чужому влиянию. Более того, Эдуард начал продвигать наверх своих собственных людей, что весьма разгневало графа.

 

Вопреки желанию Уорвика, Эдуард вознаградил многих из своих сподвижников. Уильям Герберт стал графом Пемброком, Хемфри Стаффорд — графом Девоном, а семейству Перси вновь вернули графство Нортумберленд, ранее пожалованное брату Уорвика — Монтегю.

 

В 1467 году Эдуард открыто оскорбил Уорвика, отказавшись признать договор с Францией, который тот заключил вопреки желанию короля. Наоборот, Эдуард заключил союз с Бургундией — извечным врагом Франции, и в 1468 году закрепил его браком своей сестры Маргариты с Карлом Смелым, герцогом Бургундским. Терпение «Делателя королей» закончилось.

 

СНОВА ВОЙНА

 

Униженный и взбешенный Уорвик переманил на свою сторону брата Эдуарда — Джорджа, герцога Кларенса. Джордж всегда завидовал своему старшему брату. Он надеялся жениться на Изабелле, старшей дочери Уорвика, и таким образом унаследовать огромные владения графа. Это соответствовало желаниям Уорвика, который хотел вступить в союз с королевским домом и получить наследника мужского пола. Но Эдуард, опасаясь амбиций Джорджа, запретил этот брак. Это вызвало недовольство и Уорвика, и его брата — и еще более сблизило их.

 

Первым шагом Уорвика, закрепляющим их союз, стало игнорирование приказа короля и заключение брака между Джорджем
и его дочерью Изабеллой в июле 1469 года.

 

Затем он спровоцировал восстание на севере страны. Его вассал, сэр Джон Коньерс, под псевдонимом Робин Редесдэйл собрал большие силы недовольных северян и двинулся на юг, понося короля Эдуарда IV везде, где проходил.

 

Разрыв между Уорвиком и королем послужил сигналом для активизации ланкастерцев по обеим сторонам Ла-Манша. Джаспер Тюдор вернулся в Уэльс и поднял восстание.

Поначалу Эдуард мало заботился о подавлении мятежа. В начале июня он отправился в паломничество в Бери Сент-Эдмундс и Уолсингем. И только 18 июня, поняв, какую угрозу представляют мятежники, король приказал собирать армию.

 

16 июля Уорвик высадился в Кенте, где собрал значительную армию, с которой отправился на Лондон. Эдуард, который находился в Ноттингеме, занятый восстанием в Йоркшире, оказался зажатым между двумя враждебными силами. У него под рукой было 15000 человек, но верность многих из них вызывала опасения. Однако недавно сделанные графы Девон и Пемброк шли ему на помощь с отрядами в 6000 и 14000 человек соответственно.

 

Тем временем северные повстанцы направились на юг через Йоркшир, совершив впечатляющий переход к Лестеру, а оттуда — к холму Эджкот, рядом с Бэнбери, и, в ожидании помощи от Уорвика, встали между королем и графами.

 

Здесь, через небольшую речку, расположилась армия йоркистов из уэльсцев под предводительством графа Пемброка, поддержанная колеблющимися солдатами под командованием графа Девона. В Бэнбери графы поссорились из-за того, что не могли определить, кто будет командовать всеми силами. Лорд Стаффорд грозился увести своих людей, оставив лорда Герберта с его 14000 уэльских лучников перед лицом значительно превосходящих сил сэра Коньерса и армией Уорвика, которая двигалась к Тоучестеру.

 

Сражение при Эджкоте началось 25 июля 1469 года с небольших стычек за обладание несколькими удобными позициями у Дэнс Мур, к северо-востоку от Бэнбери. Во время этих маневров у повстанцев был убит сэр Генри Невиль, лорд Латимер — один из многочисленных родственников «Делателя королей».

 

Основной этап битвы произошел на следующий день. Люди графа Пемброка прекрасно действовали против численно превосходящего противника, удерживая переправу через реку. После того как обе стороны понесли тяжелые потери, внезапно появились люди Уорвика. К ужасу королевской армии, они сразу присоединились к мятежникам.

 

Это было слишком для графа Девона, который до этого момента сражался вместе с Гербертом. Девон незамедлительно бежал со своими людьми, оставив, как и обещал ранее, Герберта одного на поле боя. Оставшись в одиночестве, отряд Уильяма Герберта был незамедлительно атакован превосходящим противником. Но благодаря действиям своего командира и его брата, сэра Ричарда Герберта, они смогли продержаться еще несколько часов, заставил врагов дорого заплатить за их победу.

Вскоре, выманенные со своей позиции на склоне холма вниз в долину и преданные авангардом армии Эдуарда, под предводительством сэра Джеффри Гэйта, который прибыл на поле боя и присоединился к врагу, уэльсцы были разбиты. Граф Пемброк, практически лишившись лучников, держался один до тех пор, пока дополнительные подкрепления Уорвика не зашли с тыла и не уничтожили его армию.

 

Израненного Уильяма Герберта и его брата Ричарда казнили по приказу Уорвика через два дня после битвы, 28 июля 1469 года, в Нортгемптоне. 12 августа в Ковентри были казнены тесть Эдуарда IV Ричард Вудвиль и его сын Джон. А вскоре настала очередь и Хемфри Стаффорда. Его поймали на западном побережье страны и казнили 27 августа в Бриджуотере. Так «Делатель королей» отомстил неблагодарному королю.

 

Когда король узнал о разгроме у Эджкота, он посчитал за лучшее распустить свою армию и бежать назад на юг, найдя первое пристанище в каком-то городке неподалеку от Ковентри. В эту же ночь, пока он спал, он был окружен солдатами, грубо разбужен и препровожден к Уорвику и Джорджу Кларенсу. Теперь он стал дефакто пленником Уорвика, и каждый знал это.

 

Существует мнение, что и после этого Эдуард не верил в измену Уорвика. Якобы только после того, как граф бежал во Францию, король узнал о его интригах из письма своего зятя, герцога Бургундии Карла Смелого. Если это так, то Эдуард должен был быть еще более слабоумным, чем его предшественник. Но об умственной неполноценности первого короля из рода Йорков история умалчивает. Стало быть, эта версия неверна, и молодой король все понял, как только оказался в плену у «Делателя королей».

 

Уорвик не осмелился обнародовать пленение короля публично. Он оказался в очень трудном положении, пытаясь определиться в том, как ему использовать своего пленника. Вопрос о его убийстве даже не поднимался. Кларенс надеялся сместить своего брата и занять его место на троне, но герцог не был так популярен, как Эдуард. Все знали его как слабого и жадного человека. Увы, пленение Эдуарда было огромной ошибкой, поскольку оно слишком рано связало Уорвику руки.

 

Несколько недель король пробыл под домашним арестом в замке Мидлхем. Там же он утвердил новый кабинет министров, назначенный Уорвиком. Эдуард осуществлял королевские дела под диктовку Уорвика, соглашаясь на все его запросы. Но по прошествии трех месяцев Уорвик понял, что такая неопределенная ситуация больше продолжаться не может. В октябре присутствие Эдуарда стало просто необходимым, чтобы подавить незначительное восстание. Уорвику ничего не оставалось кроме как отпустить его.

 

В марте 1470 года в Линкольншире вспыхнуло восстание ланкастерцев под руководством сэра Роберта Уэллеса. Эдуард собрал войско для его подавления. Он тщательно выбирал и объединял под своим знаменем только тех лордов, которые были недовольны Уорвиком и не состояли с ним в родственных связях.

12 марта Эдуард обнаружил в 5 милях от Эмпингэма лагерь мятежников, ожидавших подкреплений от Уорвика и Кларенса. Более многочисленные и опытные силы короля окружили ланкастерцев и атаковали их. Крестьяне в армии мятежников не могли сравниться
с ветеранами Эдуарда. Они дрогнули и побежали, испуганные несколькими залпами королевской артиллерии, бросая свою одежду во время бегства. После этого поле боя было названо Лузкот филд — «поле потерянных одежд». Сэр Роберт Уэллес был схвачен и обезглавлен, но
перед этим он обличил Уорвика и Кларенса как соучастников восстания.

 

После этого Джордж и Уорвик поняли, что единственное, что они могли сделать — это на время исчезнуть из страны и искать сильных союзников, а не массы необученных крестьян. Избежав плена, они отправились на юг в Экзетер, а оттуда отплыли во Францию к королю Людовику.

 

24 марта король Эдуард объявил Ричарда Невиля, графа Уорвика, и Джорджа Йорка, герцога Кларенса, государственными изменниками и лишил их всех гражданских и имущественных прав.

 

СОЮЗ С МАРГАРИТОЙ

 

Англо-бургундский союз очень встревожил короля Людовика XI, ведь он делал Францию слабой и изолированной. Но если бы на английском троне находился союзный правитель, желающий помочь ему в кампании против Бургундии, тогда ситуация вполне могла бы измениться. И «христианнейший лис», как часто называли французского государя, придумал план — объединить усилия Уорвика и Маргариты Анжуйской.

 

Только невероятная череда событий смогла объединить в этот момент этих двух людей. Они ненавидели друг друга и не скрывали этого. О каком союзе могла идти речь после всего того, что граф сделал для свержения Маргариты?! Это во многом благодаря Уорвику она потеряла самых преданных своих друзей и любовников, утратила вместе с властью и богатством, отчего была вынуждена в течение долгих лет влачить жалкое существование изгнанницы. А теперь этот человек стоял перед ней и обещал все вернуть на круги своя. Не помогали ни бездумные поступки Эдуарда IV, ни уговоры советников экс-королевы.

 

И только хитрый Людовик умудрился заставить Маргариту смирить гордыню и протянуть руку «Делателю королей». Уорвик и Маргарита Анжуйская согласились на этот союз взамен на военную помощь Франции.

 

При посредничестве Людовика Уорвик добился согласия Маргариты Анжуйской на брак ее сына, Эдуарда Ланкастера, с его младшей дочерью Анной в обмен на обещание восстановить Генриха VI на английском престоле. По условию Маргариты брак мог быть заключен не раньше, чем Уорвик вернет Генриху трон. Кларенсу, который ничего не получал от этого союза, предложили малоутешительный приз: он унаследует престол только в том случае, если у Анны и Эдуарда Ланкастера не будет детей.

Самой Анне Невиль в ту пору было неполных четырнадцать лет. К смене политических убеждений своего отца она относилась неприязненно: всякий раз они оборачивались новой катастрофой для их семьи.

 

К тому же у Анны были свои планы на будущее и свое мнение на этот счет. Был у нее и свой жених — Ричард Глостер. Молодой, красивый и совсем не горбатый, как его описывают поздние источники, брат короля Эдуарда IV, с которым она была связана первыми пылкими обещаниями ранних романтических отношений, — и становиться предметом торга в этой новой политической авантюре отца ей тем более не хотелось.

 

Анна чувствовала себя потерянной и одинокой в этом водовороте событий. Непонятая, глубоко несчастная, преданная самыми близкими ей людьми, эта четырнадцатилетняя девочка не знала, как ей поступить: что ни сделаешь — все грех или преступление против совести, чести, долга.

 

Из всех перечисленных зол ей пришлось выбирать наименьшее — наотрез отказаться выйти замуж за Эдуарда и объявить родителям, что перед алтарем она своего согласия на этот брак не даст. Она ненавидела своего нового жениха, омерзительного ей, кроме всего прочего, и своей изощренной жестокостью — исключительной даже для кровавого времени Войны Роз.

 

Известно было, что свой первый самостоятельный смертный приговор Эдуард вынес еще в семилетнем возрасте, чем изрядно шокировал даже свою мать. Однажды Маргарита в шутку спросила сына: «Как наказать этих двух изменников?» — указывая на двух бывших телохранителей из  короля Генриха, сдавшихся в плен йоркистам. Семилетний принц не задумываясь ответил: «Отрубить им головы!» — что и было тут же
исполнено.

 

Анна пришла в ужас, узнав о намерении отца отдать ее в жены этому монстру, и решила противиться его планам чего бы ей это ни стоило. Только угрозы отца, что он прикажет убить обожаемого ею Ричарда, вынудили девушку уступить.

 

К июлю 1470 года все затруднения были согласованы, и обе партии скрепили свой союз помолвкой принца Эдуарда с Анной. Теперь каждый жаждал приступить к делу (возможно, за исключением Джорджа Кларенса). Этот новый союз, в сущности, оставлял его в стороне, поскольку единственный не выигрывал от него. Теперь он начал сожалеть, что так поспешно предал своего брата.

Незадолго перед отплытием к герцогине Кларенс прибыла ее придворная дама, на самом деле являвшаяся связной между Эдуардом и герцогом Кларенсом. Через нее Эдуард убедил своего брата не поддерживать Уорвика и не становиться причиной гибели своего рода в угоду Ланкастерам. Герцог, которого будущая женитьба Анны Невиль и принца Эдуарда Ланкастера отодвигала на второй план, согласился помочь брату, как только выпадет такая возможность.

 

ТРИУМФ УОРВИКА

 

К сентябрю 1470 года все было готово для броска через ЛаМанш. И лишь только поднявшийся шторм загнал флот Карла Бургундского в порты, Уорвик и Кларенс вместе со своими людьми на шестидесяти нанятых у Ганзейского союза кораблях покинули Францию и 13 сентября высадились в Дартмуте.

 

Предварительно Уорвик спровоцировал в Йоркшире восстание, на подавление которого выступил король Эдуард со своей армией. Воспользовавшись отсутствием короля, Уорвик стал продвигаться к Лондону, подстрекая к мятежу каждого ланкастерца, которого смог найти. К Уорвику присоединились со своими войсками графы Оксфорд, Шрусбери, Пемброк, лорд Стенли и другие бывшие ланкастерцы.

 

Против Эдуарда поднялась вся страна. Народ восторженно встречал «Делателя королей», с приходом которого, как все считали, прекратятся произвол йоркистских баронов, репрессии и голод. Под знамена Уорвика стекались тысячи людей со всех концов страны.

 

Эдуард, находясь в Йорке, понял, что его обманули, и ситуация стала критической. Его сторонники в страхе разбегались, он оказался беззащитным перед армией Уорвика, которая шла, чтобы захватить его. Остававшийся до сих пор верным королю, брат Уорвика маркиз Монтегю присоединился к восстанию. В отчаянии Эдуард бежал в Норфолк со своим братом Ричардом Глостером и своим камергером сэром Уильямом Гастингсом. Из Норфолка они направились в портовый город Линн. Здесь беглецы решили сесть на голландский корабль, идущий на континент. Было лишь одно место, куда он мог бежать и которое могло гарантировать его безопасность. Этим местом была Бургундия.

 

Истинные размеры постигшей его катастрофы стали окончательно ясны в тот момент, когда Эдуарду пришлось расплачиваться с хозяином корабля. Оказалось, что вся королевская казна осталась в Лондоне и у венценосца нет ни гроша, чтобы оплатить свое плавание. Эдуарду на глазах придворных пришлось распрощаться с собственной шубой из куньего меха, которая и стала вознаграждением владельцу корабля.

 

Уорвик, узнав о бегстве короля, прекратил погоню и отправился в Лондон. Столичные обыватели, привыкшие за годы войны к стремительным сменам декораций, встретили ланкастерцев с обычным своим ликованием, стремясь явной демонстрацией верноподданнических чувств избежать грабежей и погромов. Прибыв в столицу, он освободил Генриха VI из его темницы в Тауэре, провел по улицам города и вновь короновал в соборе Святого Павла.

Генриха приветствовала толпа. Люди забыли, что при попустительстве этого слабого монарха страну раздирали жадные фавориты, что при нем началась эта жестокая война, длящаяся уже пятнадцать лет, что он был душевно нездоров, а временами впадал в полное помешательство. Сейчас все видели в нем сына победителя французов, славного Генриха V. Его любили и почитали так же, как и возведшего его на трон Уорвика.

 

На следующий после коронации Генриха день парламент объявил Эдуарда узурпатором и осудил за то, что он в нарушение обычаев обвенчался с Элизабет Вудвиль. Кроме этого, мать Эдуарда — герцогиня Йоркская Сисилия Невиль — во всеуслышание назвала своего старшего сына незаконнорожденным. Эта новость вызвала бурю эмоций. Одни говорили, что герцогиня выжила из ума, другие — что она таким образом решила подыграть своему племяннику графу Уорвику. Но были и такие, которые в это верили, вспоминая, что Эдуард, сероглазый шатен, не был похож ни на отца, ни на мать, ни на братьев.

 

Правда это была или Уорвик, имевший огромное влияние на свою тетку, уговорил ее оклеветать своего сына, теперь уже никто не узнает.

 

В Вестминстере, пока король занимался ежедневными богослужениями, Ричард Невиль создал блестящий двор из аристократов-ланкастерцев и перешедших на его сторону йоркистов. Но все они были по горло в крови родственников и друзей тех, с кем им приходилось ежедневно любезно раскланиваться и мирно беседовать. По сути, вместе их всех удерживала только железная воля «Делателя королей».

 

РЕВАНШ ЙОРКОВ

 

Бургундия времен Карла Смелого ничего общего не имеет с той романтической страной, какой ее описывают авторы исторических романов — этаким миром благородных рыцарей и прекрасных дам. На самом деле это было сильно милитаризированное государство, проводящее жестокую
внутреннюю и внешнюю политику.

 

Карл Бургундский пользовался самыми грубыми и примитивными средствами: облагал своих подданных непомерно высокими налогами, выкола- чивая из них последние деньги. Подавлял их восстания жестоким террором. Воевал со всеми своими соседями, попеременно теряя захваченное то в одном, то в другом месте. В бою отличался исступленным буйством и невероятной, доходившей до безрассудства отвагой, которая на всю жизнь осталась главной чертой его характера, из-за чего он и получил прозвище — le Tйmйraire (фр. смелый).

 

Его внешняя и внутренняя политика, при всех затраченных им усилиях, была очень неэффективна. Экономика страны трещала по швам, и неутомимый Великий герцог Запада, с присущим ему упорством, искал новые материальные средства и собирал новые военные силы для того, чтобы прикрыть то одну брешь, то другую.

 

Именно в такое неудачное время ко двору Карла пожаловали его бедные родственники — Эдуард IV и Ричард Глостер. Причем бедные в буквальном смысле — безземельные и безденежные. Свалились как снег на голову и попросили у герцога политического убежища и защиты. А, кроме того, попросили они еще поддержки, денег на дорогу домой и армию в несколько тысяч солдат, чтобы отвоевать назад все упущенное.

И это у скупого герцога Карла, у которого денег и на свою-то армию не хватало. Несмотря на то, что герцог Бургундский был союзником и зятем Эдуарда, он был слишком осторожен, чтобы вмешиваться самому так быстро. Кто знает, может новое правительство в Англии предложит Бургундии лучшие условия? Карл хотел выждать.

 

Но в декабре он узнал, что Уорвик и Людовик заключили антибургундский союз. Теперь уже в интересах Карла стало вернуть власть йоркистам. Прижимистый герцог вместе со своей супругой Маргаритой и Ричардом Глостером придумали план, который удовлетворял всех. Карл во всеуслышание объявил, что не собирается никого поддерживать, чтобы не втянуть Бургундию в войну с Англией. Но на самом деле он поступил иначе.

 

Филипп де Коммин в своих «Мемуарах» пишет, что Карл «тайком велел выдать ему 50 тысяч флоринов с крестом святого Андрея, нанял для него три или четыре больших судна, которые велел снарядить в голландском порту Вере, и тайно оплатил 14 хорошо снаряженных судов, предоставленных ганзейцами, которые обещали служить ему до высадки в Англии и 15 дней спустя. По тем временам это была очень серьезная поддержка». Кроме того, герцог Бургундский предоставил своему шурину полторы тысячи фламандских и немецких наемников.

 

Это не была армия, способная запугать Уорвика, но империи создавались и с меньшими силами. 2 марта, после долгого ожидания, связанного с плохой погодой, король Эдуард отплыл из Флашинга, чтобы овладеть тем, что принадлежит ему по праву. С ним были его брат Глостер и верный Гастингс.

 

Долго блуждая вдоль берегов Англии в поисках наиболее подходящего места, изгнанники не заметили приближающийся шторм. Он разметал корабли Эдуарда и заставил его одного высадиться на берег в Равенспере 14 марта 1471 года. По иронии судьбы, это произошло там же, где не так давно Генри Болингброк предпринял свое вторжение в Англию.

 

Вскоре Эдуард встретился с Ричардом и Гастингсом, которые высадились неподалеку. Вместе они направились в Восточный Йоркшир, заявляя скромные притязания на герцогство Йоркское, которое будто бы рассчитывали получить, полагаясь на милость стоящих у власти Ланкастеров.

 

Те, кто встречал их на этом пути, могли предположить, что они идут на верную смерть. Враги беспрепятственно пропускали их вперед. Сочувствующие им йоркисты либо отговаривали от этого опасного предприятия, либо присоединялись, видя, с каким упорством Эдуард и Ричард следуют к своей цели.

Собрав достаточно сил, король, нарушив прежние заверения, отправился во главе своей армии к столице. По пути его войска осадили Ковентри, где находился Уорвик с небольшим отрядом, тщетно вынуждая потрясенного изменами графа принять сражение. Разочаровавшись в своих попытках, король повернул на Лондон.

 

Как только Уорвик увидел, что Эдуард ушел, он спешно двинулся на Лондон, надеясь войти в него первым. Граф думал, что лондонцы поддержат его, но случилось обратное — весь город с радостью принял Эдуарда в Великий четверг 11 апреля 1470 года.

 

Три вещи явились причиной перемены симпатий лондонцев. Первая — тайные сторонники Эдуарда и его жены, которая недавно
родила сына. Вторая — крупные долги короля лондонским купцам. И третья — многие знатные дамы и богатые горожанки, которых в свое время соблазнил любвеобильный Эдуард, уговорили своих мужей и родственников стать на его сторону и открыть ворота города.

 

Если бы не эти причины, то Эдуард со своей малочисленной армией был бы уже уничтожен, т.к. Уорвик находился всего в дне пути от столицы.

 

Войдя в город, Эдуард захватил в плен короля Генриха. Слабоумный Генрих, оставшийся без поддержки, обрадовался узурпатору и предложил ему себя в качестве заложника. Заявив притязания на английский престол, Эдуард отправился их отстаивать в сражении с основными силами ланкастерцев, огромная армия которых стала неподалеку от Лондона, в местечке под названием Барнет.

 

ПАСХА НА КРОВИ (БАРНЕТ, 14 апреля 1471 года)

 

14 апреля, в Пасхальное воскресенье, армии противников сблизились в окрестностях Барнета. Густой туман покрывал ложбину, в которой выстраивались войска йоркистов и ланкастерцев, дабы в очередной раз поставить окончательную точку в затянувшейся войне. Туман был настолько плотным, что противники едва различали друг друга.

 

Ланкастерцев было около тридцати тысяч — почти вдвое больше, чем солдат короля Эдуарда, несмотря на то, что незадолго перед сражением герцог Кларенс со своими людьми переметнулся в лагерь своих братьев.

 

Граф Уорвик построил свои войска в линию, с востока на запад, вдоль Великой Северной дороги, проходившей через Барнет. Джон де Вер, граф Оксфорд, возглавил правый фланг, граф Экзетер — левый. Брат Уорвика, Монтегю, командовал центром ланкастерского войска, а Уорвик вместе с Эдмундом Бофором, герцогом Сомерсетом, встали со своими войсками в резерве.

Уорвик, всегда сражавшийся на коне, чтобы в случае неудачи легко можно было покинуть поле боя, на этот раз уступил требованиям своего брата лорда Монтегю и спешился.

 

У йоркистов правым флангом командовал Ричард Глостер, левым — лорд Гастингс, а центром — сам король Эдуард. Все они тоже собрались драться в пешем строю, поскольку в девяти выигранных Эдуардом сражениях он предпочитал пеший бой.

 

В темноте и тумане ни одна сторона не знала полностью о позициях друг друга. Обе армии при построении оказались сдвинуты в противоположные стороны относительно центра. В результате этого правые фланги далеко выступили за оконечность вражеского фронта. Более того, между противниками была гораздо меньшая дистанция, чем считали их предводители. Из-за этого пушки Уорвика стреляли поверх людей Эдуарда почти всю ночь, и когда следующим утром началось сражение, нелепость расположения вынудила обе стороны действовать наобум.

 

Сражение началось в шесть часов утра. Лучники, без толку выпустив в туман по несколько стрел, отошли в тыл, освобождая место тяжелой пехоте. Граф Оксфорд охватил и опрокинул левое крыло йоркистов — так же, как это проделал с левым крылом ланкастерцев Ричард Глостер. Не прошло и часа после открытия сражения, а фронт противников развернулся на девяносто градусов.

 

Центральные отряды, ничего не зная о судьбе своих флангов, сражались с необыкновенным упорством. Фронт ланкастерцев и йоркистов колебался, сминая передовых бойцов, на место которых с ревом лезли их соратники из задних рядов.

 

Разгромив левый фланг йоркистов, граф Оксфорд решил ударить по центру неприятеля. Но как, черт возьми, его найти в этом густом тумане? Глухой шум битвы подсказал Оксфорду направление движения, и он спешно повел своих людей на помощь отрядам Сомерсета, Уорвика и Монтегю.

 

Уорвик, окруженный телохранителями, не принимал личного участия в сражении. Он стоял в тылу своего отряда вместе с бесполезными лучниками и с тревогой прислушивался к шуму битвы. И как он позволил безрассудному Монтегю уговорить себя отослать всех лошадей в лагерь?

Над головами графа и его людей, чтобы видно было издалека, развевался алый штандарт с родовой эмблемой Невилей — медведем, прикованным золотой цепью к сучковатому стволу, но в таком тумане от него было мало толку.

 

А туман тем временем окончательно поглотил графа Оксфорда вместе с его воинами. Проплутав в тумане огромное количество времени, потерянный граф Оксфорд наконец обнаружился и прибыл в расположение союзных войск со своим отрядом. В качестве эмблемы на знамени графа сияла его фамильная серебряная звезда, которая в густом тумане выглядела так же эффектно, как и солнце на знаменах Йорка, и по этой причине была спутана его союзниками с эмблемой йоркистов.

 

Слух Уорвика уловил топот приближающегося войска. Но кто это, свои или чужие? Через плотный туман разглядеть эмблемы наступающих было невозможно. Ни Уорвик, ни Монтегю не видели каких-нибудь знамен у выползающих из тумана отрядов. Внезапно кто-то крикнул, что видит звезды Эдуарда на ливреях солдат. Монтегю отдал приказ лучникам, и в тот же миг сотни стрел обрушились на колонны Оксфорда.

 

Случилось непоправимое — свои стали убивать своих. Граф Оксфорд, уверенный, что это отряды Эдуарда, велел своим людям ударить по врагу. Так продолжалось несколько минут. Вскоре часть ланкастерских рыцарей осознали чудовищную ошибку, но были не в силах остановить бойню. Все привыкли, что измена и предательство слишком часто случались на этой войне.

 

Увидев что происходит, граф Оксфорд и его люди снова нырнули в туман и с криком: «Измена! Измена!» покинули поле битвы. 

 

Их крики были услышаны сподвижниками, и известие об измене вихрем облетело войска ланкастерцев, вселяя ужас и панику в сердца солдат.

 

В какую-то четверть часа храбро сражавшаяся армия ланкастерцев пришла в полное смятение. Отряды выходили из боя и обращались в бегство. Люди Сомерсета проклинали Уорвика и Монтегю за предательство, а бойцы Невилей призывали все силы ада на головы солдат Оксфорда.

 

В это время туман начал рассеиваться, и король Эдуард увидел неразбериху во вражеском центре. Посчитав момент подходящим, он послал отряд своих воинов проконтролировать ситуацию. Йоркисты, удвоив усилия, врубились в ряды солдат Уорвика и начали опрокидывать фронт ланкастерцев. В этой страшной мясорубке погиб Джон Невиль, маркиз Монтегю. Весть о его смерти быстро распространилась в рядах ланкастерцев, вызвав ужас, смятение и панику.

Затравленным зверем метался граф Уорвик в хаосе, охватившем его гибнущую армию, пытаясь хоть как-то перехватить победу перед лицом очевидного поражения. Но вскоре он понял, что битва проиграна и, храбро сражаясь, стал отступать к лесу в надежде найти там оставленных лошадей. Не смерти он боялся, нет. Ему была ненавистна сама мысль о том, что его может убить какой-то безграмотный наемник, даже не зная, кого он только что отправил на тот свет.

 

Внезапно граф увидел бегущих к нему солдат в окровавленных доспехах и с горящими безумной жаждой убийства глазами. Телохранители Уорвика были сметены в одно мгновение. И тогда граф вынул из ножен свой меч и с криком: «Коня мне!» бросился в свою последнюю схватку.

 

Так погиб граф Уорвик — «Делатель королей». Человек, на протяжении многих лет прямо влиявший на европейскую политику, был безжалостно убит безродным головорезом, вопреки приказу Эдуарда захватить графа живым. Несмотря ни на что, король не хотел его смерти.

 

Ричард Невиль был экстраординарной фигурой со многих сторон: одаренный, перспективный и обаятельный. Направь он свои грозные таланты для иных целей, он мог бы стать поистине великим человеком. Но перед ним была одна цель — самовозвышение, результатом чего стала бесславная гибель на вершине своего могущества.

 

Кроме обоих Невилей, ланкастерцы потеряли сэра Уильяма Тирелла и еще около четырех тысяч человек. Граф Оксфорд со своими людьми отступил к морю и переправился во Францию, а герцог Сомерсет отошел на запад, в свои владения, но затем, узнав, что королева Маргарита, принц Эдуард и Джон Венлок с наемниками высадились в Уэймуте, двинулся им навстречу.

 

БИТВА ПРИ ТЬЮКСБЕРИ (4 мая 1471 года)

 

В пасхальное воскресенье, когда Уорвик был разгромлен и погиб при Барнете, королева Маргарита с сыном Эдуардом наконец высадились в Англии. Узнав о разгроме ланкастерцев и гибели Уорвика, Маргарита Анжуйская пришла в ярость, но не позволила себе поддаваться отчаянию. Она собрала остатки ланкастерских войск и поручила командование Эдмунду Бофору, герцогу Сомерсету — верному ее сподвижнику и опытному военачальнику, который вместе графом Девоном встретил ее возле Керн Абби. Оттуда они отправились в Эксетер, производить дополнительный
набор. Собрав в общей сложности около пяти тысяч человек, ланкастерцы двинулись маршем через Таунтон и Бат в Бристоль, а оттуда — через Глостер в Уэльс за подмогой.

 

Эдуард IV, возвратившись в Лондон, долго наслаждаться своей победой не мог. Он понимал, что жизненно необходимо остановить Маргариту, прежде чем ланкастерское сопротивление сможет разрастись. К счастью для него, люди увидели в победе у Барнета знак того, что Бог желает видеть Эдуарда королем. Он смог быстро собрать армию большую, чем была у него до этого, и отправился на запад, чтобы закончить начатое дело.

Эдуард разгадал намерения Маргариты и Сомерсета. Если ланкастерцы попадут в Уэльс, то там они соединятся с армией графа Пемброка, а этого допустить было нельзя. Брат короля, Ричард, послал гонцов к коменданту Глостера, Ричарду Бошампу, с распоряжением закрыть ворота города, чтобы противник не смог переправиться через реку Северн по Глостерскому мосту и пройти в Уэльс. План Ричарда удался — его верный вассал закрыл перед армией Маргариты ворота, и сколько они ни просили, в город их не пропустил.

 

На осаду города у ланкастерцев не было ни сил, ни времени, поскольку Эдуард с армией уже следовал за ними и пытался навязать бой. А в Глостере, где позиции Йорков были очень сильны, им бы непременно оказали поддержку.

 

Сомерсет был не готов к сражению, так как его солдаты были измучены долгим переходом. Он приказал идти маршем вдоль Северна к следующей переправе у Тьюксбери. Армия Эдуарда неотступно следовала за ними параллельным курсом.

 

У Тьюксбери армия Сомерсета остановилась. В этом месте была паромная переправа, которая заняла бы очень много времени. Ближайший мост через Северн находился в шести милях отсюда, у городка Эптон. И Сомерсет решил принять бой на месте. Он посчитал, что лучше, пока у него есть такая возможность, выбрать удобную позицию и сражаться, чем рисковать быть атакованным во время переправы или еще одного перехода к Эптону. У Сомерсета было около шести тысяч человек — больше, чем Эдуард мог выставить против него, к тому же йоркисты также очень сильно устали после изнуряющего марша.

 

Сейчас уже точно неизвестно, где стали лагерем ланкастерцы. У Глостерской дороги до сих пор стоит построенное в 1438 году поместье Гипсхил, где, по преданию, остановилась королева Маргарита в ночь перед битвой. Неподалеку от него расположено древнее земляное укрепление, называемое «Лагерь королевы Маргариты», но имеет ли оно отношение к описываемым событиям, доподлинно неизвестно.

 

Также неизвестно, где именно были расположены противоборствующие армии. Согласно одной версии, армии выстроились возле поместья Гипсхил, согласно другой — у аббатства Тьюксбери. Но какая из них верна, сейчас уже трудно определить. Известно только, что противники стали между ручьем Колн и рекой Свилгейт.

 

Ярким и солнечным утром 4 мая 1471 года обе армии приготовились к бою, который должен был решить, кому править Англией. Правый фланг армии ланкастерцев и общее ею командование взял на себя герцог Сомерсет. Эдуард, принц Уэльский и лорд Венлок стояли в центре, граф Девон командовал левым флангом. Перед ними находилось небольшое естественное препятствие из изгородей и канав, которое, как им казалось, затруднит продвижение йоркистов.

Армия Эдуарда IV была несколько меньше армии Сомерсета. Лорд Гастингс командовал правым флангом. Эдуард и герцог Кларенс встали в центр. А Ричард Глостер взял на себя командование артиллерией, лучниками, левым флангом и небольшим засадным отрядом из 200 всадников, расположившихся в небольшой роще неподалеку.

 

Увидев построение йоркистов, Сомерсет приказал своим отрядам сдвинуться правее, чтобы можно было обойти Глостера с фланга и, окружив, уничтожить его. Это вызвало бы смятение в рядах противника, а принц Уэльский, Венлок и Девон довершили бы разгром армии Эдуарда IV.

 

Перед началом битвы лидеры обеих сторон проехались перед строем своих солдат и в напутственных речах пообещали воинам в случае успеха богатую добычу, щедрые награды и великую славу.

 

Сражение началось с яростного артиллерийского обстрела позиций противников. Сотни ядер, выпущенных из йоркистских и ланкастерских кулеврин, перепахали и без того неровный ландшафт. В придачу к ядрам, на головы противников сыпались тучи стрел, выпущенных с обеих сторон.

 

Не дожидаясь окончания перестрелки лучников и артиллеристов, герцог Сомерсет, заручившись обещанием лорда Венлока прийти к нему на помощь, вместе со всем своим правым флангом стал обходить левый фланг Глостера, намереваясь ударить ему в тыл. Но Ричард решил обмануть соперника и втянуть его отряды в бой в невыгодной для ланкастерцев позиции.

 

Глостер провел обманный и отвлекающий маневр, в результате которого опытный военачальник Сомерсет попал в ловушку. Он погнался за отступающими солдатами Ричарда, ввязался в рукопашную и не заметил, как своим левым флангом вклинился в ряды воинов Глостера и намертво увяз в них. Тут же подоспели двести укрытых в лесу рыцарей. В считанные минуты армия Глостера окружила отряды Сомерсета, плотным кольцом сжимая ряды его воинов все сильнее и сильнее.

 

Сомерсет рассчитывал, что лорд Венлок придет к нему на подмогу. Но атака Венлока не удалась, и ему пришлось отступить. В некоторых хрониках говорится, что Сомерсет пришел в ярость изза того, что обещанная помощь от лорда Венлока так и не прибыла, и что когда, в конце концов, выбрался из этого капкана, с криками «Измена!» зарубил Венлока боевым топором. Другие хроники утверждают, что этого эпизода не было, потому что любая попытка выбраться из кольца йоркистов заканчивалась тем, что Сомерсета вместе с остатками его армии отбрасывали назад.

Вскоре и часть войска Эдуарда пришла на помощь брату. В итоге Сомерсет был разбит и с остатками своих людей стал отступать, а затем и бежать в сторону аббатства Тьюксбери. Там разгромленный герцог и несколько его рыцарей нашли убежище.

 

Разгром и бегство отрядов Сомерсета деморализовали оставшуюся часть ланкастерской армии, и когда Эдуард и Кларенс атаковали их центр, у ланкастерцев уже не было сил оказывать сопротивление. По утверждению хронистов, в ходе сражения герцог Кларенс убил принца Уэльского Эдуарда. Это был единственный принц Уэльский, погибший на поле брани. Правда, по сообщениям некоторых хронистов, принц Эдуард был убит
Кларенсом и Гастингсом уже после битвы по непосредственному указанию Эдуарда IV.

 

Потеряв всех своих командиров, ланкастерцы отступили и обратились в бегство. Войска Эдуарда оттеснили оставшуюся часть противника к реке, где многие утонули, расталкивая и тесня друг друга на переправе. С тех пор место, где солдаты Эдуарда истребляли бегущих ланкастерцев, стали называть Кровавый луг.

 

Армия Маргариты потеряла около двух тысяч человек. Из военного руководства ланкастерцев при Тьюксбери пали принц Эдуард Ланкастер, граф Девон, лорды Джон Венлок и Джон Бофор. У йоркистов потери были намного меньше, а из военачальников погиб только один сэр Хэмфри Буршье.

 

Победа при Тьюксбери окончательно укрепила позиции Эдуарда Йорка. А гибель ланкастерского принца стала наиболее
важным результатом всего сражения. Теперь у дома Ланкастеров больше не было наследников кроме Генриха VI, который попрежнему был пленником в Лондоне.

 

Разгромив остатки ланкастерского войска, Эдуард отправился к аббатству с требованием выдать ему Сомерсета и других знатных ланкастерцев. Святые отцы поначалу отказывали Эдуарду в его требовании, ведь укрывшийся в храме неприкосновенен. Они попросили короля пощадить всех укрывшихся в аббатстве рыцарей. Эдуард пообещал, что не причинит им вреда, и тогда монахи передали людям короля раненого герцога Сомерсета и остальных ланкастерцев.

 

Король обещания не сдержал и велел Сомерсета, а вместе с ним и всех пленных ланкастерцев, казнить на рыночной площади Тьюксбери. Со смертью Эдмунда Бофора, герцога Сомерсета, пресеклась основная ветвь некогда столь могущественного рода. В память о Сомерсете и остальных казненных ланкастерцах одну из дверей аббатства монахи обшили металлическими пластинами с оставленных рыцарями доспехов. В таком виде дверь сохранилась и до наших дней.

Маргариту Анжуйскую пленили несколько дней спустя. Когда Эдуард с улыбкой на устах сообщил ей о гибели сына, несчастная женщина упала в обморок, успев перед этим проклясть весь род Йорков. Низвергнутую, потерявшую всех и вся королеву отправили под сильной охраной в Лондон. Пять лет она проведет за стенами Тауэра, пока в 1476 году ее не выкупит отец Рене Анжуйский, король Сицилии. Бывшая королева навсегда покинет страну, залитую кровью ее мужа, сына и их многочисленных сторонников.

 

ОСАДА ЛОНДОНА И СМЕРТЬ ГЕНРИХА

 

Томас Невиль, барон Фокенберг, незаконный сын Уильяма Невиля, графа Кента, по приказу Уорвика был назначен адмиралом флота и наместником Кале. Еще не зная о поражении своего кузена при Барнете, он собрал отряд из трехсот человек, эскадру из сорока вымпелов и в начале мая высадился в Кенте. Там к нему присоединилось множество сторонников со своими отрядами. Собрав довольно большое войско в восемь тысяч воинов, барон двинулся на Лондон.

 

12 мая Фокенберг подошел к Саутворку, предместью Лондона, и потребовал от начальника гарнизона Энтони Вудвиля сдать город. Вудвиль отказался, и тогда ланкастерцы попытались ворваться в столицу по Старому Лондонскому мосту. Во время сражения за мост загорелись расположенные на нем жилые и хозяйственные постройки. Пожар стал разгораться, и солдатам Фокенберга пришлось отступить.

 

Одновременно со штурмом моста к Лондону подошел флот Фокенберга и встал на якорь у Тауэра. После неудачной попытки прорваться в город ланкастерцы предприняли осаду Лондона. 13 мая отряды Фокенберга попытались переправиться через Темзу в районе Кингстона и оттуда прорваться к Вестминстеру, но все эти атаки были отбиты солдатами Вудвиля и вооруженными горожанами.

 

14 мая начался обстрел города. Десятки полевых и корабельных орудий пытались разрушить стены Тауэра. Примерно в это же время отряды из Суррея и Эссекса начали штурм со стороны Алтгейтских и Бишопгейтских ворот. Сам Фокенберг со своими людьми снова решил попытать счастья на Лондонском мосту. Горожане подпустили ланкастерцев поближе, а затем контратаковали. После упорных боев осаждавшие были разбиты, и остатки их обратились в бегство.

 

Узнав, что к Лондону спешит армия Эдуарда, Фокенберг снял осаду и отступил к Блэкхиту. 27 мая он распустил свою армию, сдал флот Ричарду Глостеру и отправился к королю. Эдуард простил его и направил на север в помощь Глостеру. Но «бешеный бастард» никак не мог смириться с поражением и вскоре был казнен по обвинению в измене в замке Мидлхем. По иронии судьбы, отрубленную голову Фокенберга выставили на Лондонском мосту, который он так яростно пытался захватить.

 

По возвращении в Лондон Эдуарду оставалось решить еще одну проблему — судьбу своего самого главного и самого безобидного противника Генриха VI. Выбора у молодого короля не было — пока был жив Генрих, всегда будут люди готовые угрожать Англии от его имени, ради его славы или своей собственной.

21 мая несчастный король был убит во время молитвы в часовне Лондонского Тауэра. Имя убийцы осталось неизвестным. Позднее многие, в том числе Томас Мор и Уильям Шекспир, обвиняли в этом Ричарда Глостера, но по сравнению с другими преступлениями, приписанными Ричарду, обвинение в убийстве низложенного и выжившего из ума короля мало что значило. Кто бы ни нанес последний удар Генриху, это было сделано по прямому приказу Эдуарда IV.

 

Генрих VI является самой трагичной фигурой этой войны. Неуверенность в себе, слабость и глупость короля прямо привели к двум десятилетиям кровавой бойни. Но, несмотря на это, он испытывал к этой войне крайнее отвращение. При всех его огромных недостатках, доброта короля Генриха и его честность никогда не ставились под сомнение. Ему не повезло — он родился не в то время и не в том месте, но тем не менее он заслуживал лучшей жизни и лучшего конца.

 

«ЗДЕСЬ НЫНЧЕ СОЛНЦЕ ЙОРКА ЗЛУЮ ЗИМУ В ЛИКУЮЩЕЕ ЛЕТО ПРЕВРАТИЛО…»

 

Расправившись с Эдуардом Ланкастером, Маргаритой и Генрихом, Эдуард IV обрел в государстве безраздельную власть. Правда, оставался еще граф Оксфорд, который произвел две высадки в Англии, но так и не смог собрать армию. В 1474 году Оксфорд прекратил эти попытки и сложил оружие. Еще был скрывающийся на континенте Генрих Тюдор, граф Ричмонд, но он был так юн, что про него все просто забыли.

 

Покончив со своими внутренними врагами, Эдуард IV, находящийся в союзе с Карлом Смелым, герцогом Бургундским, решил в 1475 году возобновить войну с Францией, напав на нее с двух сторон. Собрав, благодаря увеличенным налогам и поборам, с подданных достаточно денег
для ведения военной кампании, король переправился в Кале во главе большого войска. По словам Филиппа де Коммина, Эдуард собрал «луч- шую английскую армию из всех, когда-либо ступавших на землю Франции».

 

Перед отплытием Эдуард послал Людовику XI письмо, в котором требовал отдать ему корону Франции. Но порывистый и неуравновешенный Карл Смелый не оказал Эдуарду обещанной поддержки. Поэтому, когда Людовик предложил приемлемые условия мира, Эдуард их принял. После длительных переговоров хитрейший Людовик в обмен на 75 тысяч крон и обещания женить дофина на старшей дочери Эдуарда, Елизавете, смог добиться перемирия с Англией сроком на семь лет.

 

Заключив перемирие с Францией, Эдуард IV нарушил слово, данное Карлу Смелому. Бургундия оказалась не в состоянии в одиночку сражаться с французами и потерпела поражение. В 1477 Карл Смелый погиб, а Бургундия перешла под контроль французского короля.

 

Мир и процветание наконец сошли на залитую кровью землю Англии. Мелкие неприятности в виде набегов шотландцев, конечно же, мешали Эдуарду IV, но худшее закончилось при Барнете и Тьюксбери. В укреплении северных рубежей королю помогал его верный брат Ричард Глостер, ставший к тому моменту наместником Севера. С помощью Глостера Эдуард заключил мир с Шотландией, скрепив его браком своей второй дочери, Сисилии, и старшего сына Якова III Стюарта.

 

В 1476 году Эдуард и его двор приветствовали прибытие в Англию известного книгопечатника Уильяма Кэкстона и покровительствовали его издательскому дому, выдав ему средства на открытие типографии в Вестминстере. Собранная Эдуардом коллекция книг и рукописей стала основой позднейшей Старой королевской библиотеки, одной из жемчужин Британского музея.

 

Единственный, кто был недоволен своим положением, так это герцог Джордж Кларенс. Он пытался жениться на вдове Карла Смелого Маргарите Бургундской, но Эдуард не допустил этот брак. Тогда Кларенс начал плести против короля заговор, распространяя слухи о том, что Эдуард не является сыном Ричарда Йорка и потому не имеет права управлять Англией.

 

До короля дошли слухи о целой серии заказных убийств, организованных по приказу его брата. Кроме того, в Кембриджшире и Хантингдоншире вспыхнули восстания, без сомнения спровоцированные Кларенсом. Терпение Эдуарда лопнуло, и в 1477 году он приказал заключить брата в Тауэр. Вскоре герцог умер при весьма загадочных обстоятельствах.

Томас Мор, Шекспир и многие их последователи пишут, что запланировал смерть Джорджа не король, а Ричард Глостер. Но это не является правдой. Ричард сам был опечален делом Кларенса и в действительности пытался защищать его. Однако слова Глостера ни к чему не привели, и герцог был приговорен к смерти. Согласно одной из легенд, Кларенс, которому предложили самому выбрать способ казни, попросил, чтобы его утопили в бочке с мальвазией. Хотя, скорее всего, это исторический анекдот, поскольку Кларенс был большим пьяницей.

 

В мае 1480 года шотландцы, подстрекаемые Людовиком XI, вторглись в Англию. И хотя Яков III объявил, что они действовали без его ведома, Эдуард объявил Шотландии войну. Английская армия под командованием герцога Глостера вторглась в Шотландию, захватила Бервик и осадила Якова в Эдинбургском замке. Яков III согласился уплатить контрибуцию, брак его сына с принцессой Сисилией был аннулирован.

 

Однако не только укрепление государства занимало Эдуарда IV. Всегда жизнелюбивый, он жил в эксцентричном стиле, пируя с вином и женщинами. Такой образ жизни очень быстро разрушил его здоровье, и внезапная простуда убила его. 9 апреля 1483 года, после двух недель тяжелой болезни, король Эдуард IV скончался в возрасте всего лишь сорока одного года. Королем стал его двенадцатилетний сын Эдуард. За два дня до смерти король внес дополнение к завещанию, назначив своего брата Ричарда «Регентом и Защитником королевства».

 

Новый король Эдуард V находился в это время на границе с Уэльсом в замке Ладлоу под присмотром его дяди Энтони Вудвиля, графа Риверса. Чтобы не позволить Глостеру стать Лордом-Протектором, королева и ее родня решили сами захватить власть. Сделать это они могли только короновав нового короля и назначив его мать регентом до прибытия Ричарда. Началась новая гонка, в которой и мужчины, и женщины старались обрести власть позади трона…

 

А это означало, что очередное кровопролитие не заставит себя долго ждать.

 

(Окончание следует)

 

Статья была опубликована в майском номере журнала "Наука и техника" за 2014 год