Человечество никогда больше не сможет изобрести что-то, по значимости превосходящее изобретение унитаза со смывом, так считает Роберт Гордон из Северо-Западного университета. В течение всего десятилетия данные о промышленности в значительной степени поддерживали взгляды пессимистов.
Более того, некоторые исследования прошлых пандемий и анализ экономических последствий дают основание беспокоиться, что covid-19 может ухудшить сложившуюся в промышленности ситуацию. По данным Всемирного банка, в странах, пораженных вспышками пандемии в 21 веке (не считая covid), производительность труда за три года снижалась на 9% по сравнению с непострадавшими странами.
Однако происходили и более странные вещи. За суровыми 1930-ми годами последовал самый необычный экономический бум в истории. Экономисты предыдущего поколения почти отказались от надежды когда-либо достичь послевоенных показателей, когда произошел взрыв производительности компьютеров. И сегодня снова появляются заманчивые намеки на то, что экономические и социальные травмы первых двух десятилетий этого века могут вскоре уступить место новому периоду экономического динамизма.
Производительность - волшебный эликсир экономического роста. Хотя увеличение численности рабочей силы или капитала может повысить объем производства, эффект от таких взносов уменьшается, если не найти более эффективные способы использования этих ресурсов. Рост производительности – это получение большего объема продукции из имеющихся ресурсов, и данный фактор является основным источником долгосрочного увеличения доходов. Однако экономисты плохо знают, как повышать производительность. Считается, что повышение производительности труда (то есть увеличение производительности на одного рабочего в час) следует за повышением уровня образования, увеличением инвестиций (которые повышают уровень капитала на одного работника) и внедрением инноваций. Повышение общей факторной производительности - эффективности, с которой экономика использует свои производственные ресурсы, - может потребовать открытия новых способов производства товаров и услуг или перераспределения дефицитных ресурсов от низкопроизводительных фирм и мест к высокопроизводительным.
В мировом масштабе рост производительности резко замедлился в 1970-е годы по сравнению с чрезвычайно высокими темпами в послевоенные десятилетия. Всплеск роста производительности труда в богатых странах, во главе с Америкой, разразился с середины 1990-х до начала 2000-х годов. В течение десятилетия, предшествовавшего глобальному финансовому кризису, на развивающихся рынках также наблюдался быстрый рост производительности за счет высоких объемов инвестиций и расширения торговли, в результате чего участники глобальных цепочек поставок из развивающихся стран получили более совершенные методы и технологии. Однако после кризиса наступило повсеместное и устойчивое замедление роста производительности (см. Схему 1). По данным Всемирного банка, пострадало около 70% мировой экономики.
Контроль над замедлением темпа роста - сложный процесс. Всемирный банк считает, что замедление роста торговли и уменьшение возможностей для адаптации новых технологий из более богатых стран, возможно, способствовали замедлению роста производительности в странах с формирующимся рынком. Во всех странах виновниками всего кажутся вялые инвестиции после глобального финансового кризиса: особая проблема в местах со «стареющими» и «сокращающимися» кадрами. Тем не менее, хотя эти проблемные факторы, безусловно, имеют значение, существует и более серьезный вопрос: почему кажущиеся мощными новые технологии, такие как современная робототехника, облачные вычисления и искусственный интеллект, не привели к увеличению инвестиций и более высокому росту производительности?
В целом, в объяснении этого депрессивного состояния соревнуются три гипотезы. Одна из них высказана технопессимистами. Она гласит, что, несмотря на весь энтузиазм по поводу технологий, меняющих жизнь, недавние инновации просто не так влияют на мир, как утверждают оптимисты. На первый взгляд это может показаться правдой, но продолжающийся технический прогресс не дает принять данную теорию в качестве объяснения депрессивного состояния. ИИ, возможно, не изменил мировую экономику такими радикальными темпами, как некоторые ожидали пять-десять лет назад, но он стал значительно, а в некоторых случаях поразительно, более жизнеспособным. GPT-3, модель прогнозирования языка, разработанная исследовательской фирмой OpenAI, продемонстрировала замечательную способность вести беседу, составлять длинные тексты и писать код удивительно похожим на человека способом.
Хотя потенциал Интернета для развития экономики, в которой исчезнут ограничения из-за больших расстояний, долгое время оставался недооцененным, облачные вычисления и видеоконференцсвязь доказали свою экономическую ценность за последний год, позволяя продолжать огромные объемы производственной деятельности практически без перебоев. Новые технологии явно способны на большее, чем от них обычно ожидалось в последние годы.
Это усиливает аргументы в пользу второго объяснения медленного роста производительности: хронически слабый спрос. С этой точки зрения, наиболее ярко выраженной Ларри Саммерсом из Гарвардского университета, неспособность правительства обеспечить достаточный объем расходов сдерживает инвестиции и рост. Чтобы раскрыть потенциал экономики, необходимы дополнительные государственные инвестиции. Хронически низкие процентные ставки и инфляция, вялые частные инвестиции и слабый рост заработной платы с начала нового тысячелетия ясно указывают на то, что спрос был недостаточным на протяжении большей части последних двух десятилетий. Сложно сказать, серьезно ли это снижает рост производительности. Но в годы, предшествовавшие пандемии, когда безработица упала, а рост заработной платы ускорился, рост производительности труда в США, казалось, ускорялся: с годового прироста всего на 0,3% в 2016 году до повышения на 1,7% в 2019 году. Это самые быстрые темпы роста с 2010 года.
Однако третье объяснение дает сильнейший повод для оптимизма: требуется время, чтобы понять, как эффективно использовать новые мощные технологии. Искусственный интеллект - это пример того, что экономисты называют «универсальной технологией», такой как электричество, которая может повысить производительность во многих отраслях. Но для наилучшего использования таких технологий нужно время и эксперименты. Это накопление ноу-хау на самом деле является вложением в «нематериальный капитал». Недавняя работа Эрика Бриньолфссона и Дэниэла Рока из Массачусетского технологического института и Чада Сиверсона из Чикагского университета предполагает, что эта закономерность приводит к явлению, которое они называют «J-кривой производительности». По мере того, как новые технологии впервые внедряются, фирмы переключают ресурсы на инвестиции в нематериальные активы: разработку новых бизнес-процессов. Этот сдвиг в ресурсах означает, что выпуск фирм страдает образом, который невозможно полностью объяснить изменениями в измеряемом использовании труда и материального капитала. Таким образом, это интерпретируется как снижение роста производительности. Позже, по мере того как нематериальные инвестиции приносят плоды, происходит всплеск производительности, вызванный стремительным ростом объема производства, который невозможно объяснить измеренными затратами труда и материального капитала.
Авторы считают, что в 2010 году неучет нематериальных инвестиций в программное обеспечение мало повлиял на показатели производительности. Но производительность часто занижается; к концу 2016 года рост производительности, вероятно, был примерно на 0,9 процентных пункта выше, чем предполагалось по официальным оценкам.
Похожее наблюдалось и в прошлом. В 1987 году Роберт Солоу, еще один лауреат Нобелевской премии, заметил, что влияние компьютеров можно увидеть везде, кроме статистики производительности. Девять лет спустя рост производительности в Америке начал десятилетнее ускорение, что напомнило золотую экономическую эпоху 1950-х и 1960-х годов. Такие процессы не всегда проходят приятно. В конце 1990-х годов большую часть заголовков занимали новости о стремительно растущих ценах на акции ярких интернет-стартапов. У стимула к росту производительности были и другие источники, такие как усовершенствование передовых производственных технологий, лучшее управление запасами и рационализация логистики и производственных процессов, которые стали возможными благодаря оцифровке корпоративных записей и развертыванию умного программного обеспечения.
J-образная кривая позволяет примирить технический оптимизм и внедрение новых технологий с плохой статистикой производительности. Роль нематериальных инвестиций в раскрытии потенциала новых технологий может также означать, что пандемия, несмотря на ее экономический ущерб, повысила вероятность роста производительности труда. Закрытие офисов вынудило фирмы вкладывать средства в оцифровку и автоматизацию или более эффективно использовать существующие инвестиции. Старые аналоговые привычки больше нельзя было терпеть. Хотя это не будет отражено в какой-либо экономической статистике, в 2020 году руководители всего мира вложили средства в организационные преобразования, необходимые для обеспечения эффективной работы новых технологий (см. Схему 2). Не все эти усилия приведут к повышению производительности по сравнению с предпандемической нормой. Но по мере того, как covid-19 отступает, фирмы, которые действительно изменили свою деятельность, сохранят и будут развивать свои новые способы ведения бизнеса.
Кризис заставляет меняться
Первичные данные свидетельствуют о том, что некоторые преобразования, скорее всего, сохранятся, и что пандемия ускорила темпы внедрения технологий. Обзор мировых компаний, проведенный Всемирным экономическим форумом в этом году, показал, что более 80% работодателей намерены ускорить планы по оцифровке своих процессов и предоставить больше возможностей для удаленной работы, а 50% планируют ускорить автоматизацию производственных задач. Около 43% ожидают, что подобные изменения приведут к чистому сокращению их рабочей силы: это может создать проблемы для рынка труда, но такое явление, по сути, предполагает повышение производительности.
Труднее оценить, но не менее реалистично, что перемещение такого большого объема работы в облачную среду может иметь эффект повышения производительности на уровне национальной экономики или во всем мире. Высокая стоимость жилья и недвижимости не позволяла компаниям и работникам попасть в места, где они могли бы добиваться большего с меньшими ресурсами. Если технические работники смогут легче вносить свой вклад в ведущие компании, проживая в доступных городах вдали от побережья Америки, тогда строгие правила зонирования в районе залива Калифорнии перестанут быть узким местом в развитии экономики. Офисные помещения в Сан-Франциско или Лондоне, освобожденные из-за увеличения удаленной работы, могут быть заняты фирмами, которым действительно нужно, чтобы их сотрудники работали в непосредственной близости. Помимо этого, и, если позволит политика, импульс к дистанционному обучению и телемедицине, вызванный пандемией, может помочь запустить новый период роста в торговле услугами и добиться эффекта масштаба в секторах, которые долгое время оказывались устойчивыми к мерам по повышению производительности.
Ничего из этого нельзя принимать как должное. Чтобы максимально использовать новые инвестиции частного сектора в технологии и ноу-хау, от правительств потребуется обеспечить быстрое восстановление спроса, сделать дополнительные инвестиции в общественные блага, такие как широкополосная связь, и сосредоточиться на решении проблемы нехватки образования, от которой страдают многие студенты. следствие закрытия школ. Однако ресурсы, необходимые для нового бума производительности, похоже, начинают складываться в единую картину, чего мы не видели по крайней мере последние два десятилетия. Как говорится, небо темнее всего перед рассветом, и темнота этого года на самом деле может означать, что рассвет экономики уже не за горами.
