Эксклюзивное интервью с лауреатом «Оскара» Евгением Мамутом. Часть 2
Евгений Мамут — специалист по кинематографическим спецэффектам, стоявший у истоков компьютерной анимации в Советском Союзе. После переезда в Соединенные Штаты работал над 700 рекламами и 40 кинокартинами, среди которых «Голубая лагуна», «Грязные танцы», «Один дома», «Матрица», «Куда приводят мечты». Автор нескольких спецэффектов: «батик», «эластик», «камуфляж». Лауреат премии «Оскар» в номинации Scientific and Engineering Award за разработку трюкмашины для фильма «Хищник».
Интервью печатается в двух частях. В первой части мы поговорили с Евгением Мамутом о его жизни в Харькове: увлечении техникой и уникальных экспериментах на киностудии ХПИ. Во второй части интервью речь пойдет о периоде жизни аниматора в США, его авторских кинематографических спецэффектах и трюкмашине, за которую Мамут получил премию «Оскар».
Окончание. Начало см. в № 10 2021 г. «Науки и Техники»
ПЕРВАЯ РАБОТА — МОЙЩИК ПЛЕНКИ
— Как Вы считаете, если бы Вы не переехали в Америку, а остались в Украине, как бы развивалась Ваша карьера?
— Я думаю, что никакой карьеры бы не было. Мои друзья, которые до сих пор работают в той же самой кинолаборатории, делают по заказу кафедр научные фильмы, в свободное от работы время что-то снимают, чинят магнитофоны… Вот этим, наверное, занимался бы и я.
— Как же Вы все-таки попали в кино в США? Это ведь было непросто?
— Да-да, мне сразу все говорили: «Ты в кино даже и не лезь, не пытайся. Туда пытались люди с Мосфильма, Ленфильма, у них ничего не получилось. У тебя специальность — «электроинженер», вот и рассылай резюме на электротехнические заводы, фабрики». И я разослал 200 резюме, а получил два ответа. Один из них был с трансформаторного завода под Нью-Йорком. И вот я поехал туда: одним автобусом, вторым... Это оказалось где-то в «черном» районе. Они провели интервью, сказали: «Спасибо». Я тоже сказал «спасибо», убежал и решил, что я в этот район больше никогда не поеду.
А на киностудии я резюме не рассылал. Тогда на встрече Федор Савельевич Хитрук показал мне книжку, которую ему подарили на конференции в Стамбуле, и там было собрано то, что делается в мире по электронной мультипликации (CGI — Computer Generated Imagery). Я попросил эту книжку переснять. В ней были описаны такие же, как у нас достижения, на том же уровне: кружочки, палочки бегают, прыгают… В конце этой книжки была библиография с телефонами и адресами людей по всему миру, которые занимаются этими вопросами. И там был Джош Розбуш из Нью-Йорка. Я ему позвонил и договорился о встрече. Я приехал, и он мне говорит прямо с порога: «У меня для тебя работы нет, но я хочу знать, что делают в Советском Союзе в плане электронной мультипликации». Мой английский и сейчас очень плохой, а тогда вообще был на нуле. Но мы разговаривали с карандашом и бумагой: он рисовал что-то, я рисовал в ответ. И в конце он сказал: «Я тебе правду сказал: у меня для тебя работы нет. Но у меня есть друг в университете в Лонг-Айленде, который тоже работает в кинолаборатории университета. Они делают то, что делали вы, — фильмы для научных исследований университета, и тоже занимаются электронной мультипликацией на компьютере». И он при мне позвонил своему другу, а тот назначил встречу на понедельник. И вот в воскресенье я уже глажу свой единственный галстук, вдруг звонит Джоэл Хайнек, с которым я общался две недели назад, и он мне сказал в конце разговора: «Не звони нам, мы перезвоним сами». И затем: «У нас заболел мойщик пленки, если хочешь приходи на работу мыть пленку. Но только не в галстуке и костюме, как ты был в прошлый раз, а в джинсах». Поэтому я не пошел на запланированную встречу и вышел на работу в студию EFX Unlimited на 44-й улице в Манхеттене. «Неограниченные эффекты» — громкое название, конечно, а сама студия –— три комнатки, где делали в основном вставки к рекламам и титры для фильмов.
— Как Вы начали делать спецэффекты?
— Тогда в США профсоюзы были очень сильные. Сейчас их уже почти не существует. Например, помню как-то хозяин этой студии вышел в коридор и свистнул одному из сотрудников: «Иди сюда». Тот почему-то обиделся, сразу за телефон — и позвонил боссу профсоюза. Через пять минут босс уже был в студии и такой прочухан дал хозяину студии, что он, бедный, еще месяц не мог отойти.
И вот в профсоюзе было главное правило: каждый должен заниматься своим делом и не имеет права дотрагиваться до станка другого, чтобы не отбирать его работу. Помню, я еще работал чистильщиком, подошел к трюкмашине и прикоснулся к ручке, на меня сразу накинулись: «Ты что! Это правило профсоюза, нельзя отбирать работу у твоих братьев и сестер!» Я отошел, но потихонечку продолжал подходить. И через время Джоэл Хайнек таки поставил меня на трюкмашину. Первый фильм, который я делал, это была «Голубая лагуна» с Брук Шилдс — кадры, когда она выходит из воды…
ТРЮКМАШИНА, КОТОРАЯ ПРИНЕСЛА «ОСКАР»
— В чем заключалась Ваша работа как специалиста по спецэффектам?
— Мы занимались в основном перепечаткой с негатива на позитив. То есть нам киностудия присылала негатив, который стоит… Нет, даже не так, его цену нельзя определить, потому что, если мы его испортим, то все-все накрылось медным тазом. Ведь переснять его обычно невозможно. Допустим, кадр был снят где-то на острове Фиджи летом, а сейчас зима, и главная актриса уже беременна... Так что негатив — не то что золото, его оценить невозможно. Поэтому мы снимали с него копию и работали уже с ней, дубль-негативом. Снять копию — самая ответственная часть работы: две пленки — негатив и чистая пленка — пропускаются в темном «ящике», и изображение контактно перепечатывается. Но если что-то в этом «ящике» пойдет не так, то машина перемелет и негатив, и позитив. Однажды так случилось у одной из сотрудниц, которая работала на этом станке: колесо, принимавшее пленку, застопорилось — и все, весь негатив стал трухой. После этого случая хозяин студии сам делал эту операцию.
Так что мы работаем всегда с дубль-позитивом, реализуем те эффекты, которые нужно. Допустим, двойник разговаривает с героем. Для этого маской закрывается левая половина кадра и в правую впечатывается актер. Потом пленку перематывают на начало, закрывают маской правую половину кадра и впечатывают того же актера в левую половину, пленку проявляют — и в результате актер разговаривает сам с собой.
— Сколько по времени занимала работа над одним планом фильма?
– Где-то неделю. Киностудии всегда давали конкретные сроки, «чтобы к этому числу было все готово».
— Работа над «Хищником» принесла Вам «Оскар». В чем заключался «камуфляж-эффект»?
— Не сам «Хищник», а трюкмашина RGA/Oxberry Compu-Quad Special Effects Optical Printer, на которой стало возможно создание «камуфляж-эффекта» для него. После «Хищника» он был применен еще в десятках фильмов. Я подал заявку на патент, но, как обычно, они затребовали, чтобы заявитель провел поиск аналогов по семи странам за 30 лет. Я понимал, что это бессмысленно, CGI уже у порога и оптические изобретения важны только для истории, поэтому не стал этого делать.
По сути, при помощи масок я разбивал многие кадры на фрагменты — линии, штрихи, окружности, а потом из этих разных фрагментов оптически составлял новый кадр. Я понимал, что лет через 10 сканер сможет разбить изображение на пиксели, компьютер их выстроит в новом порядке в новое изображение, а лазер выведет на пленку. С той только разницей, что в «эластик-эффекте» я разбивал изображение максимум на 1200 фрагментов, а CGI сегодня может разбить его больше, чем на 4000 пикселей.
— Расскажите об этой трюкмашине подробнее.
— Она делалась на заводе Oxberry для моего первого эффекта — «эластик»: с помощью его объект можно было по-разному видоизменять, в то время как остальной фон оставался нетронутым. Это достигалось при помощи множества масок (до 1200 штук), которые в нужный момент перекрывали кадр. У меня были определенные требования к этой машине, поэтому туда поставили два дополнительных обтюратора и изменили программное обеспечение.
Компьютерных спецэффектов еще не было, но трюкмашина могла управляться компьютером. То есть если раньше мы работали с масками вручную, то теперь компьютер управлял моторами, которые передвигали камеру, делали наезды, отъезды, смещение пленки и пр.
Oxberry сделали трюкмашину высокого качества и наняли из Канады программиста, который написал для нее программу из 36 команд: стоп, вправо, влево, север-юг, восток-запад…
Продолжение статьи читайте в ноябрьском номере журнала "Наука и техника" за 2021 год. Доступна как печатная, так и электронная версии журнала. Оформить подписку на журнал можно здесь.
В магазине на сайте также можно купить магниты, календари, постеры с авиацией, кораблями, сухопутной техникой.
