Странное дело: многие свидетели того времени писали, что переживающая бурный экономический рост Европа 1914 г. была просто опьянена грядущей большой войной. Все знали, что она вот-вот будет, но никто не думал, что она будет такой…
Фото: upyourpic.org
Предвоенное противостояние европейских держав
Обстановка была архисложная. На континенте отчетливо обрисовывалось новое противостояние Германии, которая окончательно осознала себя мировой державой, и Франции, стремительно богатевшей на кредитовании всех вокруг. Она страстно желала реванша и возврата Эльзаса и Лотарингии, потерянных в позорном 1871 г. Но дело не могло закончиться лишь новым столкновением этих извечных противников, потому что они оказались вовлечены в противоестественные союзы, построенные на взаимных интригах и желании использовать партнеров в своих интересах. Все это диктовалось железной логикой развития капитализма, входящего в империалистическую стадию и требующего нового передела мира в условиях, когда ни одна страна не могла уже сделать это в одиночку. Конечно, военно-политические союзы существовали всегда, и когда в 1879 г. такой пакт заключили Италия, Австро-Венгрия и Германия, это особого удивления не вызвало. А между тем новый военный блок, названный Тройственным союзом, или Союзом срединных держав, буквально рассек Европу пополам и брал под полный контроль Балтийское, Северное и Средиземное моря.
Франко-русское соглашение 1891 г. тоже не слишком обеспокоило их соседей. Все понимали, что Россия собирается лишь занять денег ― Франция стала главным европейским рантье, и дружить с ней теперь было выгодно. И только когда в начале ХХ в. промышленная революция дала первый толчок росту военной и морской мощи Германии, Англия «заерзала». Оставаться в традиционной «блестящей изоляции» она больше не могла и в 1904 г. добилась заключения военного договора с Францией. Новый союз получил громкое название l’Entente cordiale, что в переводе с французского означало «сердечное согласие». В русскоязычной же литературе и вообще в документах той поры его называли только первым словом «Антанта», поскольку сердечности в нем не было совершенно.
И действительно, откуда было взяться таким чувствам между англичанами и французами, которые непрерывно соперничали в переделе колоний, объединяясь лишь против кого-то третьего и то ненадолго? Как его не было между родственниками-монархами — российским царем Николаем II Романовым, немецким кайзером Вильгельмом II Гогенцоллерном, императором Австро-Венгрии Францем-Иосифом I Габсбургом и британским королем Георгом V Заксен-Кобург-Готским (Виндзором он станет лишь на третий год войны с Германией). Однако даже открыто враждебная позиция Англии во время русско-японской войны 1904–1905 гг. не отрезвила Николая II и его министров, которые в 1907 г. позволили втянуть страну в союз с Англией. Присоединение к Антанте трактовалось как способ добиться через совместное давление на Турцию права свободного прохода через Босфор и Дарданеллы (как же, англичанам в Средиземном море без русских было так скучно!), но вместо этого Россия получила…
Впрочем, даже в начале лета 1914 г., когда все уже были готовы сделать последний шаг, никто еще не знал, куда все это приведет.
Императорский воздушный флот России. Истоки
В середине 1909 г. российский Генштаб составил обзор публикаций по воздухоплаванию и авиации (нужных разведданных под рукой не оказалось). Из него следовало, что наиболее сильный воздушный флот у Германии, которая располагает большим количеством управляемых аэростатов (дирижаблей) жесткой конструкции типа «Цеппелин» и мягкой «Гросс». На втором месте Франция, которая лидировала по аэропланам. Это крайне обеспокоило высших чинов Генштаба, и они принялись искать ответные меры. Горячими сторонниками принятия на вооружение русской армии аэропланов стали профессор полковник Д. А. Дистерло и начальник Главного инженерного управления Военного министерства генерал А. П. Вернандер.
Последний в газете «Россия» от 23 июля 1909 г. писал так: «У нас в России дело с воздухоплаванием слабо, так как, за небольшим исключением, им интересуется только одно военное ведомство. Последнее поняло, что без воздушного флота теперь нельзя не только воевать, но даже скоро, может быть, нельзя будет жить. Поэтому теперь приступлено к выполнению целой программы, чтобы Россия в отношении воздушного вооружения по возможности не отставала от других держав. К сожалению, успеху этого предприятия сильно мешает положение нашей промышленности. Почти все нужное для аэронавтики приходится выписывать из-за границы. Россия в будущем году будет все-таки обладать если не целым флотом или эскадрой, то, во всяком случае, значительным воздушным отрядом. В отряд войдут несколько аэропланов, постройка которых заканчивается теперь у нас в России… С осени начнется обучение будущего личного состава нашего воздушного флота... Эти три года предполагается посвятить исключительно подготовительным работам и обучению, а там будет видно, что предпринять».
Фото: soldierweapons.ru/
В деле строительства воздушного флота важную роль играл финансовый фактор. Еще в начале войны с Японией, сразу после гибели в неравном бою бронепалубного крейсера «Варяг» и канонерской лодки «Кореец» в феврале 1904 г. был создан «Комитет по усилению флота на добровольные пожертвования». Война за контроль над далекой Маньчжурией началась, шла и закончилась для России крайне неудачно. Она привела к большим потерям, а сражение у Цусимы стало самым тяжелым поражением русского флота за всю его непростую историю.
События на Дальнем Востоке нашли широкий отклик в обществе и стали одним из толчков к революции 1905–1907 гг. Но вот парадокс: и «низы», и «верхи» больше не поддерживали царя, но, даже находясь в весьма затруднительном финансовом положении (что тоже было причиной революции), не скупились отдавать свои кровные на новый флот.
Эффект от деятельности «Комитета по усилению» превзошел все ожидания. Денег набралось столько, что мощностей и отечественных, и зарубежных верфей не хватило для их освоения. На пожертвования было построено 20 боевых кораблей, и осталась еще гигантская по тем временам сумма — почти миллион.
К тому времени в России уже было несколько аэроклубов, существовавших в основном на частные средства, но при активном содействии военных. Первый из них был организован в Одессе в 1907–1908 гг. благодаря энергии и настойчивости командующего войсками Одесского военного округа генерала А. В. Каульбарса.
В 1909 г. руководство Севастопольского аэроклуба решило купить аэроплан «Антуанет» и искало человека, который мог бы оценить качество товара. Оно обратилось к начальнику службы связи Черноморского флота капитану 2-го ранга Кедрину, который собирался в командировку во Францию вместе с начальником Севастопольского воздухоплавательного парка Дорожинским. В этой поездке они не только купили аэроплан, но лейтенант Дорожинский получил свидетельство пилота, став первым в России летчиком-офицером. Моряки сыграют видную роль в становлении российской военной авиации вообще.
Фото: soldierweapons.ru/
19 декабря 1909 г. председатель Комитета по усилению флота адмирал К. К. де Ливрон выступил с неожиданным предложением израсходовать оставшиеся деньги на строительство воздушного военного флота. Его поддержали начальник Морского генерального штаба контр-адмирал А. А. Эбергард, инспектор судостроения полковник А. Н. Крылов и председатель Российского морского союза адмирал князь Б. Б. Голицын. Их предложение было высочайше одобрено, и появился царский указ:
«6 февраля 1910 г.
Его Императорскому Величеству
Государю Императору Николаю II
благоугодно было
всемилостивейши соизволить:
- оставшуюся в распоряжении Высочайше утвержденного Особого комитета по усилению флота на добровольные пожертвования наличность в сумме 900 000 рублей, а равно и могущие поступить в кассу Комитета пожертвования обратить на создание воздушного флота России;
- разрешить Высочайше утвержденному Особому комитету по усилению флота на добровольные пожертвования продолжать для этой цели повсеместный сбор добровольных пожертвований;
- воздушный флот, имеемый быть сооруженным Комитетом на добровольные пожертвования, оставить в ведении и распоряжении Комитета, а в случае открытия военных действий, передать его с подготовленной командой морскому и военному ведомствам для усиления боевых сил Империи.
Высочайшее соизволение
подписано собственноручно Государем Императором
синим карандашом. Опубликовано»
Для исполнения указа по предложению морского офицера Льва Макаровича Мациевича был образован Отдел воздушного флота, который начал свою работу 6 февраля 1910 г. В марте Отделом были командированы во Францию для обучения полетам и обслуживанию аэропланов и моторов восемь нижних чинов. Делегацию возглавил капитан Мациевич. Он успевал умело руководить распределением заказов, учебой подчиненных и сам получил диплом пилота, удивив своим мастерством даже инструкторов летной школы — такого «новичка» они не видели.
Этот год для России ознаменовался выходом из тяжелейшего кризиса, началом бурного экономического роста и становления капитализма «европейского типа». В том же году пошла масштабная реформа вооруженных сил, призванная устранить выявленные в «маньчжурской катастрофе» недостатки и приблизить нашу армию по оснащенности к самым передовым на то время противникам.
Была поставлена задача строительства полноценной военной авиации, «высочайшим шефом» которой стал Великий князь Александр Михайлович (Романов). По чину он был контр-адмиралом, имел достаточно широкую эрудицию и показал себя вполне способным возглавить новый вид вооруженных сил. Свое кредо в новой ипостаси он выразил на страницах журнала «Тяжелее воздуха»: «Воздушный флот России должен быть сильнее воздушных флотов наших соседей. Это следует помнить каждому, кому дорога военная мощь нашей Родины».
Фото: topwar.ru/
Одной из инициатив Александра Михайловича Романова была организация второй российской летной школы — в Севастополе. Он сделал для отечественного Воздушного Флота много полезного, что же касается ошибочных решений, принимавшихся первым командиром российской авиации, то в оценках своих нужно не забывать о новизне этого дела в то время. Однако над сознанием Великого князя, как и абсолютного большинства высших российских чиновников того времени, довлело преклонение перед всем заграничным и неверие в собственные силы — что было, то было…
Фото: humus.livejournal.com
Еще одна проблема заключалась в двойном подчинении видов и родов войск — с одной стороны, они имели обычную административно-командную структуру, с другой — «шефов» от царской семьи. Не избежала этого и военная авиация, которая формально была подчинена Воздухоплавательному отделу Главного инженерного управления Военного министерства. Наличие двух начальников и отсутствие четко прописанного разделения обязанностей и полномочий, не могло не привести к несогласованным действиям. Впрочем, то же самое мы видим и в других странах, причем не только в монархических.
Существовавшие в России уже давно войсковые части, оснащенные аэростатами, находились в ведении Воздухоплавательного отдела Главного инженерного управления Военного министерства. Туда же была определена и авиация. Однако довольно быстро стало понятно, что ГИУ имеет другие задачи, сложность которых выросла, и не может достаточно оперативно руководить новым родом войск.
В августе 1912 г. непосредственно при Генштабе была создана Воздухоплавательная часть, которую с 8 августа возглавил генерал-майор М. И. Шишкевич, ставший первым командующим Императорским воздушным флотом. Это де-юре означало выделение авиации в самостоятельный вид вооруженных сил наряду с армией, флотом, казачеством, пограничной стражей и др. При этом бюджет военной авиации за год вырос с нескольких десятков тысяч рублей до более чем полумиллиона. Это выразилось в том числе и в назначении всем чинам авиации усиленных окладов.
Не исключено, что такая милость к новичкам стала результатом дворцовой интриги — кто же не хочет, чтобы его должность обрела более высокий статус? Другая версия — любовь и неподдельный интерес царя к новой технике. Что же, в характере Николая II были не только недостатки, но и неоспоримые достоинства.
Чем бы ни было продиктовано это решение, оно было весьма прогрессивным и смелым, однако надо признать — явно опережало свое время и не соответствовало требованиям момента. В декабре 1913 г. Воздухоплавательная часть была упразднена, снабжение авиации материальной частью было поручено Воздухоплавательному отделению Главного военно-технического управления (ГВТУ) Военного министерства, а задачи организации и боевой подготовки оказались в круге обязанностей Отдела по устройству и службе войск Генштаба. Это лишило авиацию самостоятельности, зато «приблизило» ее к сухопутным войскам и флоту, в интересах которых она должна была действовать в первую очередь.
В состав Императорского воздушного флота вошла как армейская, так и морская авиация. Изначально в России морское воздухоплавание подчинялось в организационном плане начальнику службы связи флота, но уже 12 сентября 1912 г. капитан корпуса морских инженеров Абрамов ставит вопрос о передаче морских воздухоплавательных частей под руководство Начальнику морских сил, что позволяло использовать их и в боевых операциях.
Однако не все подобные инициативы «ложились на благодатную почву». Среди морских чиновников хватало людей косных, боящихся новизны и просто ленивых. Таким, по отзывам современников, был адмирал Н. М. Яковлев, который всячески тормозил инициативы своих подчиненных в этой области. Из-за таких деятелей к началу лета 1914 г. во всей российской морской авиации было лишь полтора десятка самолетов. Восемь из них входили в Балтийский Флот и дислоцировались в Либаве, а семь — в Черноморский, и их базой стал гидроаэродром Килен-бухта в Севастополе.
Итак, к июню 1914 г. наша страна имела 263 военных аэроплана. Из них 147 штук находилось в составе одного гвардейского и 27 корпусных авиаотрядов, еще 48 самолетов было в восьми крепостных авиаотрядах и 18 — в трех сибирских отрядах, дислоцированных в глубоком тылу. Кроме того, 15 самолетов было в морской авиации и 35 — в военных летных школах.
Такая структура определяла тактику действий авиации, которая пока имела в своем боевом уставе только две основные задачи — она должна была вести воздушную разведку и наблюдение за противником, а также выполнять функции курьерской связи. Корпусные отряды действовали в интересах полевых войск, крепостные находились в оперативном подчинении начальников укрепленных оборонительных районов, а сибирские оставались стратегическим резервом.
Как видим, хотя российскими авиаторами в официальном порядке, а также в ходе «болгарской эпопеи» 1912 г., уже были опробованы самые разнообразные способы применения своего оружия, включая задачи воздушной бомбардировки неприятеля, но действующие уставы и наставления явно отставали от передовой мысли таких летчиков-новаторов, как Лев Мациевич, Петр Нестеров или Ян Нагурский. Техника же, на которой летали эти гениальные авиаторы, отставала от их запросов и насущных требований времени еще больше.
На вооружении ИВФ России находились самолеты французской разработки — Фарман типов XVI, XX и XXII, Ньюпор тип IV, а самыми совершенными считались Моран тип Ж и Депердюссен тип ТТ, о которых мы рассказали в предыдущем выпуске Авиакаталога (обычно последние именовались «Тип Д», но это было неправдой — французский поставщик Арман Депердюссен все свои самолеты того времени выдавал за эту единичную машину, прославившуюся рекордом скорости 203 км/ч). Все эти аэропланы были французской конструкции, а многие и изготавливались во Франции.
В морской авиации служили французские гидросамолеты Фарман XXII, летающие лодки «Донне — Левек», американские Кертисс F, а также несколько отечественных летающих лодок М-5 конструкции Д. П. Григоровича и, наконец, три поплавковых аэроплана Сикорского — два одномоторных С-10 и один уникальный четырехмоторный «Илья Муромец».
Боевые задачи
Важность авиации для ведения военной кампании в целом была закреплена в «Руководящих данных для применения авиационных отрядов» 1912 г., где было сказано, что она должна использоваться на главных направлениях. Но для чего?
Первыми проверками новому роду войск стали учения Черноморского флота 1911 г., в которых участвовали восемь боевых кораблей и отряд из трех аэропланов, а также масштабные маневры, в которых самолеты участвовали вместе с войсками Киевского, Варшавского и Петербургского военных округов. В монографии кандидата технических наук Д. И. Романова «Оружие воздушного боя» приводится перечень обязанностей летчика из составленных в Севастопольской авиашколе «Кратких руководящих данных для начальников войск, летчиков и посредников, участвующих в маневрах 1911 г. при пользовании самолетами». Это были производство разведки противника, точное определение укреплений и их фотографирование, поддержание связи, уничтожение змейковых, управляемых аэростатов и самолетов противника, нанесение материального и морального вреда врагу бросанием с высоты взрывчатых веществ.
Хотя из перечисленных задач технически пока могли быть реализованы лишь первые три, проведенные учения показали безусловные перспективы нового средства ведения вооруженной борьбы, в том числе и с воздушным противником.
Упоминавшийся уже Д. А. Дистерло писал в «Русских ведомостях» еще в 1909 г., что аэроплан может быть использован и для атаки позиций противника, и спрашивал: «…как же бороться против этих ужасных воздушных разрушителей? На суше для этого необходимо иметь особые орудия, пулеметы и, наконец, ружья. В воздухе борьба может и должна быть иная. Желающий победить должен стараться иметь такие аэростаты и аэропланы, которые поднимались бы на возможно большую высоту и развивали бы страшную быстроту. Только тогда можно догнать неприятеля или оказаться выше его и уничтожить».
Один из первых русских авиаторов Н. Е. Попов в изданной в 1912 г. книге «Война летунов-воинов» утверждал, что сбить аэроплан с земли окажется очень трудно и «...придется летчикам уничтожать летчиков. В начале войны, при ломке мобилизации, при порче путей сообщения бомбами с самолетов, между ними будут происходить схватки над всей страной».
Первый начальник Гатчинской офицерской воздухоплавательной школы генерал-лейтенант А. М. Кованько в 1912 г. конкретно указал, что «...действуя во время войны против неприятеля, имеющего воздухоплавательные аппараты, придется раньше всего сразиться, чтобы овладеть воздухом, а после победной борьбы, имея преимущества, пользоваться своими средствами. Это заставит иметь целый ряд аппаратов, назначенных не для пользования ими как разведчиками, а единственно для борьбы в воздухе, а ровно и применять различные средства для обороны от атак неприятеля и для уничтожения аппаратов противника».
Но таких аппаратов не было пока ни у кого, мало того, было совершенно непонятно, как они должны выглядеть. А какие были?
Продолжение следует.
Статья была опубликована в июньском номере журнала "Наука и техника" за 2016 год
