Первый пункт соглашения гласил: «Общее наблюдение за железными дорогами в указанных районах будет осуществлено особым междусоюзным комитетом, состоящим из представителей каждой союзной, в том числе и России, державы, имеющей военные силы в Сибири. Председателем этого комитета является инженер Л.А. Устругов». Далее было записано, что: «Охрана железных дорог вверена союзным военным силам». Хотя третьим пунктом предусматривалось, что «во главе каждой из железных дорог останется русский начальник или управляющий, с полномочиями, предоставленными ему русскими законами», однако четвертым пунктом устанавливалось: «Техническая эксплуатация железных дорог вверена председателю Технического совета. Председателем этого Совета является г-н Джон Стивенс (руководил строительством Панамского канала, прим. автора). В делах, касающихся таковой эксплуатации, председатель может преподавать указания русским должностным лицам, упомянутым в предыдущем пункте». Иными словами, реально железнодорожное сообщение в Сибири находились в руках союзных войск и под их охраной. При этом каждый из участников договора, располагавший военным контингентом, был уверен, что полученный участок дороги практически уже его собственность.
К ноябрю 1918 года вдоль железной дороги в Восточной и Западной Сибири несли службу около 2 тыс. французских и британских военнослужащих, а на станциях Забайкалья разместились подразделения 3-й японской пехотной дивизии. Японцы охраняли железную дорогу от Верхнеудинска до Хабаровска и от Карымской до Маньчжурии. К началу 1920 года в Забайкалье находилось до 5 тыс. японских солдат при 18 орудиях.
До марта 1920 года на востоке действовали и американские экспедиционные силы (АЭС) во главе с генерал-майором У. Гревсом общей численностью до 8 тыс. человек. Два батальона американцев дислоцировались вдоль железной дороги от Верхнеудинска до Слюдянки. Для патрулирования железнодорожных путей американцы построили несколько «бронепоездов», составленных, как правило, из металлических полувагонов-гондол, борта которых дополнительно защищались мешками с песком, вооружавшихся пулеметами.
Уже к осени 1919 года отношения между АЭС и войсками атаманов Калмыкова и Семенова, контролирующих окрестные территории, превратились в откровенно враждебные. Нередки были даже нападения казаков на железные дороги, по которым переправлялись все военные и коммерческие грузы. Такие действия отрядов Семенова и Калмыкова вызывали соответствующую реакцию американцев, несших ответственность за железные дороги и перевозку грузов. Один раз дело дошло даже до вооруженного столкновения американского отряда с семеновским бронепоездом. Инцидент произошел 10 января 1920 года на станции Посольская в районе Верхнеудинска. Поводом для конфликта стало заступничество полковника Морроу за русского начальника станции, избитого и ограбленного солдатами семеновского генерала Богомольца (командира дивизии бронепоездов атамана Семенова). Результатом стало ночное нападение команды бронепоезда Богомольца на вагоны с американскими солдатами. Лейтенанты П. Киндэлл и Дж. Стейнл вывели своих подчиненных из вагонов, обстреляли бронепоезд из винтовок и забросали его гранатами. Выведший из строя ручной гранатой паровоз бронепоезда сержант К. Роббинс был убит, еще двое солдат ранены.
В результате американцы захватили бронепоезд, арестовав генерала и его «казаков». Генерал Грэвс посчитал такую акцию своих подчиненных вполне справедливой и пожалел только о том, что «лейтенант Киндэлл, захвативший Богомольца, не вздернул его на телеграфном столбе». Позже лейтенант П. Киндэлл получил крест за «Отличную службу», а сержант К. Роббинс был награжден посмертно.
Общее командование военными силами интервентов в Западной Сибири с января 1919 года было возложено на представителя Антанты, генерала М. Жанена, который задействовал для охраны железнодорожной магистрали сначала ЧСК, а позднее и сформированные в Сибири польские и румынские военные части.
Отвод частей ЧСК с фронта, где они непосредственно сражались против Красной Армии, начался с середины января 1919 года. Корпус получил большое пополнение живой силой за счет мобилизации бывших военнопленных австро-венгерской армии, еще находившихся в Сибири, в результате его численность превысила 60 тыс. человек. Теперь задачей ЧСК стала охрана Транссибирской железнодорожной магистрали. Зона «ответственности» корпуса простиралась от Омска до Иркутска. Весной 1919 года для защиты объектов Транссиба от нападений красных партизан чехословакам пришлось задействовать все имеющиеся в их распоряжении бронепоезда. Но и этого было недостаточно в условиях постоянных диверсий и нападений. Охрана железнодорожного пути, строений и оборудования курсирующим раз в сутки бронепоездом не обеспечивала безопасности. Зачастую движение поездов полностью останавливалось, а все работы по восстановлению путей оказывались безрезультатными. В такой ситуации чехословакам даже пришлось разделить свой самый мощный бронепоезд «Орлик» (базировался на станции Нижнеудинск, патрулируя участок Тайшет-Кутулик) на несколько отдельных бронелетучек. По одному броневагону с паровозом либо мотоброневагон «Заамурец» рассылали на разные участки для патрулирования железнодорожной магистрали. Так мотоброневагон «Заамурец» осенью 1919 года патрулировал участок дороги Красноярск — Ботогол.
Полякам, из которых к январю 1919 года была сформирована 5-я польская дивизия (стрелковые полки — 1-й им. Т.Костюшко, 2-й оборонительный, 3-й Сибирский, а также 1-й уланский и 5-й артиллерийский полки, всего около 11 тыс. чел.) поручалась охрана дороги на участках Новониколаевск — Татарская, Татарская — Славгород, Новониколаевск — Барнаул. Поляки также сформировали собственные бронепоезда. Первоначально их было три, названных в честь польских городов — «Варшава», «Познань» и «Краков».
Участок железной дороги Нижнеудинск — Кутулик с июня 1919 года передали под ответственность частей Румынского легиона (1-й и 2-й батальоны), который также использовал здесь два собственных бронепоезда — «Horia» и «Marasesti».
Интересно, что осенью 1918 года в Сибири действовал и британский бронепоезд. Он имел очень внушительный главный калибр, составлявший ни много ни мало — 6 дюймов (152 мм). История этого бронепоезда необычна. Белое командование, испытывавшее острую нехватку артиллерии, уговорило британцев выделить им одно шестидюймовое и четыре двенaдцaтифунтовых (76-мм) орудия. Данные орудия были сняты с крейсера «Суффолк», стоявшего во Владивостоке вместе с другими судами Антанты.
Орудия были установлены на бронированные платформы, и получившийся в результате бронепоезд с экипажем, набранным из морских пехотинцев «Суффолкa», отправился на фронт. Здесь его шестидюймовая пушка поддерживала огнем части ЧСК, продвигавшиеся на запад. До конца ноября бронепоезд патрулировал железную дорогу между Омском и Уфой, но когда из-за сильного мороза замерзли накатники орудий, стрельба стала невозможной. Русские орудия с масляными компенсаторами отката замерзли в тот же день.
Бронепоезд отвели в Омск, в конце марта 1919 года рядовой состав его команды был возвращен во Владивосток, а офицерам приказали остаться в Омске в качестве морской миссии для содействия адмиралу Колчаку в формировании белой Камской речной флотилии в Перми. Причем для вооружения части боевых кораблей планировалось использовать орудия с «Суффолка», стоявшие на бронепоезде. Можно сказать, что зеркально повторилась ситуация осени 1918 года, когда здесь же в Перми на Мотовилихинском заводе красные разоружали бронепароходы Камской флотилии и устанавливали их орудия на бронепоезда.
Весной 1919 года в Пермь прибыла новая команда солдат и офицеров английской Королевской морской пехоты с крейсера «Кент», которой руководил капитан Т. Джеймсон. Сюда же перегнали из Омска и бронепоезд с орудиями «Суффолкa». Британцам выделили камский буксир и баржу. Их подвели поближе к железнодорожной ветке, чтобы облегчить перегрузку тяжелых орудий с платформ бронепоезда.
Двенадцатифунтовые орудия установили на буксир, британцы назвали его «Кент», а шестидюймовое орудие — на баржу, названную «Суффолк». Однако оказалось, что двенадцатифунтовые орудия не имели опорных тумб, снятых перед установкой на платформы бронепоезда. Тумбы остались где-то в Сибири, а без них наводчики могли вести огонь только стоя на коленях. Пришлось на месте изготавливать для орудий импровизированные тумбы.
Перестановка шестидюймового орудия с железнодорожной платформы на баржу также шла с приключениями. Не было крана, достаточно мощного, чтобы поднять 7-тонный ствол и примерно такого же веса лафет орудия. Ничего не оставалось, кроме как тащить их волоком. Монтаж шестидюймового орудия завершили только в начале мая 1919 года, но во время испытательных стрельб у него обнаружились задержки при возврате из-за неисправных пружин. Поломка произошла еще зимой 1918 года, при стрельбе с замерзшим накатником, однако не была замечена вплоть до испытаний в Перми. Попытки усилить пружины за счет подкладки шайб дали некоторый результат, но возврат продолжал оставаться очень медленным — после каждого выстрела нужно было ускорять накат, руками толкая ствол. Британцам пришлось запросить новые пружины из Владивостока.
Боевая служба камских «Суффолка» и «Кента» оказалась недолгой. Уже в двадцатых числах июня, в результате развала Пермского фронта, было принято решение о срочной эвакуации британцев. Суда опять подвели к пристани Мотовилихинского завода, чтобы переставить орудия обратно на бронепоезд — туда, где они стояли ранее! Так как русских рабочих на заводе практически не оставалось, то снимать шестидюймовое орудие с баржи, перевозить его по узкоколейке через весь завод до железной дороги и устанавливать на платформе бронепоезда пришлось самой команде камского «Суффолка». Единственный имевшийся кран не мог поднять больше 5 тонн, поэтому перегружать орудие на тележки пришлось опять вручную, приподнимая и передвигая поочередно дульную и казенную часть. Затем вручную провели тележки через всю огромную заводскую территорию до мостового крана над широкой железнодорожной колеей. По дороге передняя тележка просела между рельсами. Домкратами приподнять ее не удалось, тогда с помощью рычагов тележку с орудием поставили на подпорки, отремонтировали путь и продолжили движение. После всех этих мытарств шестидюймовое орудие все же заняло свое место на железнодорожной платформе. Британцы покинули Пермь 29 июня 1919 года, накануне занятия города Красной Армией, и благополучно добрались до Омска.
Как писал в своих воспоминаниях капитан Т. Джеймсон: «Мы были готовы продолжить службу и предложили вновь сформировать британский бронепоезд, однако это предложение было отклонено, ибо несколько русских бронепоездов уже стояли без применения из-за большой загруженности железной дороги.
В Омске мы узнали, что адмиралтейство (британское, прим. автора) решило полностью вывести флот из России, и получили приказ возвращаться во Владивосток, как только найдется поезд, чтобы нас отправить.
Я подумал, что при постоянной нехватке транспорта будет разумнее ехать во Владивосток без орудий и боеприпасов. Снесшись с русским командованием и заручившись его согласием на прием орудий, я запросил и получил в адмиралтействе разрешение на их передачу.
Было облегчением освободиться от этого груза. К тому же мы знали, что кордит, перенесший перепады температуры от 40° ниже нуля до летней жары, мог представлять опасность. Я не сообщил об этом русским.» (!!!)
После взятия Перми части Красной Армии продолжили выдавливать колчаковцев из Восточной Сибири — 16 июля они заняли Екатеринбург, а 26 июля — Челябинск.
К тому же в тылу колчаковских войск, летом 1919 года, развернулось широкое партизанское движение. На Алтае, в результате объединения партизанских отрядов, была образована Западно-Сибирская крестьянская Красная Армия, которую возглавил Е. Мамонтов. Партизаны действовали решительно и одержали победу в крупном вооруженном столкновении у села Солоновка, так называемый Солоновский бой. Затем в районе Барнаула им удалось захватить целых три колчаковских бронепоезда. Это были «Степняк» и «Туркестанец», действовавшие на линии Алтайской железной дороги между Барнаулом и Семипалатинском, они поддерживали полки 12-й Сибирской стрелковой дивизии Степного корпуса. Третий захваченный бронепоезд — «Сокол» — базировался в этом же районе, на станции Поспелиха.
По воспоминаниям И. Худакова, служившего на «Соколе»: «Бронепоезд имел наблюдательную будку, где находился командир, дежурную углярку с восемью пулеметами, телефон-фонофор. В поворотной башне были установлены два пулемета и трехдюймовое орудие с тысячепудовым запасом боеприпасов. В бронепоезде было много строительных материалов, используя которые можно было бы проложить железную дорогу протяженностью не менее 5 верст. Команда состояла из 150 солдат и 20 офицеров».
Когда 29 ноября бронепоезд «Сокол», несколько эшелонов с войсками и бронепоезда «Туркестанец» и «Степняк» (по воспоминаниям того же И. Худакова, на нем «имелось автоматическое орудие, несколько пулеметов и немалое количество солдат и офицеров») отступали в сторону станции Алейская, направляясь к Барнаулу, под Топчихой они наткнулись на сожженный партизанами железнодорожный мост.
За время ремонта, который растянулся почти на сутки, часть команды бронепоезда «Сокол», устав от боев и опасаясь полного окружения партизанскими полками, которые преследовали их по пятам, снеслась с партизанами и, захватив бронепоезд, сдала его красным.
После этого с захваченного «Сокола» сообщили белым, что можно продолжать движение на Барнаул. Эшелоны выдвинулись со станции Алейская, где они ожидали окончания ремонта пути. Завидев «Сокол», они остановились один за другим на противоположной стороне крутого поворота дороги. Последним подошел бронепоезд «Степняк».
В этот момент с «Сокола» по эшелонам открыли огонь из орудия и пулеметов. Снарядами пробило несколько классных вагонов, началась паника. Часть оставшихся неповрежденными эшелонов и бронепоезд «Степняк» стали отходить назад, на станцию Алейская. Здесь «Степняк» и «Туркестанец» со всем вооружением и боеприпасами и были с боем захвачены партизанами.
По имеющимся данным, «Сокол» был переименован в «Мамонтов» («Бронепоезд Мамонтов»), а бронепоезд «Степняк» получил имя «Колядо» (командир 7-го партизанского полка Федор Колядо, погиб под Солоновкой). Оба бронепоезда приняли участие в наступательных операциях красных в районе Барнаула в декабре 1919 года вместе с партизанскими полками — 1-м Алейским (командир Кожин), 3-м Бутырским (командир Блынский) и 7-м полком Красных орлов (командир Неборок).
Интересно, что, по некоторым данным, «Сокол»/«Мамонтов» позже был отбит у красных поляками и переименован ими в «Познань-2».
В ходе наступления Красной Армии на Омск отличился красный бронепоезд №102 «Грозный». Бронепоезд имел на вооружении четыре орудия и двенадцать пулеметов, команда состояла в основном из матросов балтийского флота, а комиссаром поезда был И. Конев (будущий маршал Советского Союза). Вместе с частями 3-й армии Восточного фронта бронепоезд продвигался к Омску по железной дороге Ишим — Омск и 4 ноября 1919 года вышел к Иртышу. Однако с ходу переправиться через него бронепоезд №102 не смог — белогвардейцы взорвали железнодорожный мост. На его восстановление требовалось не менее месяца, а тем временем Омск превращался в неприступную крепость. К счастью для красных, 10 ноября, после сильных морозов, Иртыш замерз, и было принято решение перевести бронепоезд через Иртыш по льду, хотя специалистам это и казалось невыполнимым.
На помощь войскам были мобилизованы жители окрестных сел с лошадьми и все железнодорожники. Тысячи людей кирками и лопатами долбили прибрежные откосы, на лед свозили и укладывали бревна, крепили на них шпалы, тянули и закрепляли рельсы. Затем вручную при помощи веревочных растяжек перекатили через Иртыш броневагоны и бронированный паровоз. Вся эта опасная работа была выполнена всего за одни сутки! По льду переправился и 242-й полк.
Благодаря этому смелому маневру 14 ноября 1919 года колчаковская столица пала, а Верховный правитель Колчак и его правительство срочно эвакуировались из Омска в Иркутск.
На фоне этого военного поражения, во Владивостоке бывший командующий 1-й Сибирской армией Колчака чешский генерал Гайда вместе с группой эсеров, именовавшей себя «областным сибирским правительством», поднял 17 ноября восстание под лозунгами «демократизация режима» и «созыв Всесибирского учредительного собрания». Основные бои между восставшими и сохранившими верность Колчаку войсками генерала Розанова развернулись в районе железнодорожного вокзала. Исход боев решил своевременно подошедший к вокзалу бронепоезд атамана Калмыкова. К 10 часам утра 18 ноября юнкера при поддержке бронепоезда захватили весь вокзал и железнодорожные пути, оттеснив восставших к причалам Доброфлота — восстание было подавлено.
После взятия большевиками Омска в условиях продолжающегося отступления колчаковских войск союзники вынуждены были начать эвакуацию на восток. Она проходила в очень сложных условиях. Транссибирская магистраль была забита эшелонами. К тому же партизаны стремились вывести железную дорогу из строя, чтобы отрезать колчаковцам и их союзникам путь к отступлению.
Одними из первых потянулись на восток эшелоны ЧСК, а прикрывать общее отступление союзников назначили 5-ю польскую стрелковую дивизию. Поляки начали эвакуацию из Новониколаевска 7 декабря 1919 года. Эшелоны дивизии (примерно пять тысяч вагонов) двигались в боевой готовности. Впереди шел бронепоезд «Варшава», а сзади — бронепоезд «Познань» и арьергард под командованием капитана Веробея. Так как эшелоны чехословаков, в руках которых находилась вся железная дорога к востоку от Новониколаевска, продвигались на восток существенно медленнее, чем наступали красные, то на станциях Литвиново, Тутальская и Тайга отряд Веробея вынужден был вступать в бои с преследовавшими их частями 5-й армии красных.
Вот как вспоминает об этом периоде командир 4-й Уфимской дивизии генерал П. Петров: «Вдоль железной дороги красные продолжали наседать, прибавилась угроза со стороны Томска. На железной дороге сплошная лента эшелонов. Уже много эшелонов не дошло до Тайги и попало к красным… Силою вещей принуждены обороняться и поляки, так как и их эшелоны не могут продвинуться».
Самым ожесточенным и кровопролитным стал бой на станции Тайга, где поляки потеряли два своих бронепоезда. В ночь с 22 на 23 декабря 1919 года на станции Тайга, из-за задержек с продвижением чешских эшелонов, скопилось значительное количество польских войск — два батальона 2-го стрелкового полка, один батальон 3-го стрелкового полка, две артиллерийские батареи и два эскадрона улан, здесь же находился и бронепоезд «Варшава». Еще вечером на фоне известий о приближающихся к станции частях 5-й армии красных вспыхнуло восстание рабочих железнодорожных мастерских, вооруженные отряды попытались подойти к вокзалу, но были отбиты уланами.
Наступавшие со стороны Новониколаевска части 27-й и 30-й дивизий красных сдерживал арьергардный отряд капитана Веробея в составе двух батальонов 1-го полка и бронепоезда «Познань». На стороне поляков был и хорошо вооруженный отряд из Перми — около 300 стрелков с двумя бронепоездами «Дедушка» (позже был захвачен частями 30-й стрелковой дивизии на станции Татарская Бурма) и «Забияка».
Командовавший поляками на станции майор Э.Вернер принял решение удерживать станцию до подхода арьергарда, а затем, соединившись с ним, продвигаться на восток, охраняя эшелоны.
Около 7 часов утра 24 декабря к станции вышла рота бойцов 30-й дивизии красных, которым удалось уничтожить стрелки и семафор. Поляки с трудом удерживали станцию до 14 часов, когда к ней, наконец, подошел отряд капитана Веробея, однако дальнейшее продвижение бронепоезда «Познань» к станции из-за разрушенного железнодорожного полотна оказалось невозможным. Поэтому команда покинула бронепоезд и отошла к станции пешком.
В ходе обороны станции Тайга две батареи польских артиллеристов вели огонь по приближающимся красным частям прямо с железнодорожных платформ, а бронепоезд «Варшава» израсходовал все боеприпасы. После того как отряд капитана Веробея присоединился к основным силам, поляки погрузились в оставшиеся эшелоны и покинули станцию, которую еще некоторое время удерживали колчаковцы. Но из-за того, что часть паровозов была повреждена, полякам пришлось бросить бронепоезд «Варшава» (сняв с него вооружение) и часть вагонов. В результате боев у станции Тайга поляки потеряли два бронепоезда, было убито 60 и ранено 130 человек.
Согласно советским источникам, на станции Тайга Красной Армией было захвачено три бронепоезда (один из них«Забияка»), 87 паровозов, 1800 вагонов, а также пленен 2-й Уфимский ж/д батальон в составе 500 человек с мастерскими.
Третий польский бронепоезд «Краков» обеспечивал охрану железнодорожного моста через Енисей, а затем был поставлен прикрывать с тыла отступающие эшелоны 5-й Польской дивизии. 7 января поляки добрались до станции Клюквенная (в 130 км к востоку от Красноярска, ныне город Уяр), дальше железнодорожные пути были намертво перекрыты чехословацкими эшелонами, которые «вросли» в рельсы из-за неисправности локомотивов и нехватки угля. Полякам оставалось либо вступить в безнадежную схватку с наступающими частями 5-й армии, либо капитулировать. Посовещавшись, 10 января 1920 года поляки выбрали капитуляцию. В результате этой капитуляции на станции Клюквенной красным достались еще два польских бронепоезда — «Краков» и «Познань-2» (бывший «Сокол»).
24 декабря, в тылу отступающих вдоль Транссиба колчаковских войск, вспыхнуло восстание эсеровского политцентра в Иркутске, негласно поддерживаемое союзниками — генерал М. Жанен симпатизировал «демократам». 27 декабря, когда эвакуировавшийся из Омска адмирал Колчак прибыл на станцию Нижнеудинск, представители Антанты вынудили его подписать отречение от прав верховного правителя. Одним из последних своих приказов Колчак переподчинил Иркутский военный округ атаману Семенову, обосновавшемуся в Чите. Атаман действовал решительно и уже 27 декабря выслал к Иркутску для подавления мятежа отряд (около 1000 человек) под командованием генерал-майора Л. Скипетрова и дивизион бронепоездов: «Беспощадный», «Мститель», «Истребитель». По воспоминаниям самого Семенова: «Ранним утром 1 января 1920 года авангард Скипетрова подошел к Иркутску, имея намерение с налета захватить станцию (занятую чехами, прим. автора). Однако чехи предательски пустили на наш головной бронепоезд паровоз. Произошло столкновение, в результате коего у броневика оказался испорченным паровоз и разбита передняя артиллерийская площадка. Железнодорожное полотно также оказалось поврежденным и загроможденным двумя паровозами и разбитой платформой. Пришлось остановиться около входных стрелок на станцию и выгружать части из эшелонов… Когда части Скипетрова уже заняли всю Звездочку, в дело неожиданно вмешались чехи. Ссылаясь на приказание Жанена, они потребовали у генерала Скипетрова немедленно прекратить бой и отвести войска на станцию Байкал, грозя в противном случае применить вооруженную силу. В подтверждение своей угрозы чехи выдвинули против наших частей свой бронепоезд «Орлик», который по своему вооружению и оборудованию был сильнее наших трех броневиков, вместе взятых».
Дело в том, что чехов, стремящихся поскорее убраться из России и не желавших вступать в вооруженную борьбу с преследовавшей их Красной Армией, очень напугали слухи о том, что Семенов якобы пообещал перекрыть им путь на восток, взорвав байкальские железнодорожные тоннели, и вообще чуть ли не разоружить ЧСК. Свое воздействие оказало и давление на них со стороны генерала М. Жанена. Интересно, что и в рядах интервентов не было единодушия — так прибывший в Иркутск батальон японских войск не смог оказать семеновцам содействия, поскольку был блокирован батальоном американских интервентов, сочувствовавших повстанцам.
Почувствовав угрозу собственной безопасности, чехи действовали решительно и профессионально, спланировав целую операцию. Удары были нанесены согласованно в нескольких местах. В результате под Иркутском произошла крупнейшая в истории Сибири битва бронепоездов. С одной стороны были бронепоезда Семенова, с другой — чехословацкий «Орлик».
Около полудня 9 января под станцией Подорвиха бронепоезд «Орлик» в артиллерийской дуэли разбил два семеновских бронепоезда, которыми командовал полковник К. Арчегов. Этот результат не вызывает особого удивления, «Орлик» был настоящим бронепоездом, а семеновские поезда просто местными импровизациями на эту тему. Профессионализм и выучка команд также были несравнимы. Чуть позже были атакованы станции Байкал, Култук и Слюдянка. На станции Байкал чехи захватили третий семеновский бронепоезд и самого командующего отрядом — генерала Скипетрова. При этом, чтобы обеспечить внезапность и усыпить бдительность противника, «представители чешского командования за два часа до нападения были с визитом у генерала Скипетрова и заверяли его в своей лояльности». К 16 часам легионеры праздновали победу — семеновцы потеряли три бронепоезда, в плен было захвачено около 1700 человек.
Всего Семенов в тот период располагал 12 бронепоездами. Из них 23 сентября 1919 года была сформирована дивизия бронепоездов имени атамана Семенова, сначала ею командовал подполковник В. Степанов, а с 27 октября 1919 года — генерал Н. Богомолец. Штаб-квартира дивизии бронепоездов находилась на станции Адриановка Кайдаловской ветки Забайкальской железной дороги. Так как на бронепоезда, кроме боевых задач, возлагались также и карательные, полицейские функции, то здесь же была устроена гауптвахта-тюрьма.
В дивизию входили бронепоезда: «Семеновец», «Грозный», «Мститель», «Беспощадный», «Истребитель», «Бесстрашный», «Усмиритель», «Отважный», «Каратель», «Справедливый», «Повелитель». Из этих довольно характерных названий в годы гражданской войны неизвестным автором даже был сложен стишок: «Атаман Семенов, Грозный Мститель, Безпощадный Победитель, Справедливый Усмиритель».
Надо сказать, что бронепоезда переименовывались, так, например, «Усмиритель» превратился в «Станичника», а «Победитель» — в «Витязя».
По своей конструкции семеновские бронепоезда (или «броневики», как их тогда называли) были довольно примитивны и, собственно, не были в полном смысле бронепоездами. К тому же они не отличались однообразием. По дошедшей до нас довольно скудной информации, семеновские броневики можно подразделить на два класса. Первый — имел до трех артиллерийских орудий и до десяти пулеметов, команда такого броневика составляла 85...120 человек. Второй — имел два орудия, меньшее количество пулеметов и соответственно команду меньшей численности.
Сам поезд состоял из платформ, вагонов и двух паровозов. Вагоны защищались мешками с песком, бревнами или бетоном (между двойными стенками). В редких случаях монтировалась «броня» — в качестве бронелистов использовалась паровозная котельная сталь. Британские представители на Транссибе даже обвиняли Семенова, что «его агенты конфисковали сталь для котлов для их (бронепоездов, прим. автора) бронирования, остановив всю работу на котлах». Часть установленных на бронепоезда орудий прикрывалась щитами в виде открытой сверху башни. Кроме того, в состав «броневика» входили: пассажирский вагон для офицеров, теплушки для солдат и, по мере необходимости, хозяйственные вагоны.
Статья была опубликована в сентябрьском номере "Наука и техника" за 2014 год.
