Можно ли назвать эти непостроенные самолеты реактивными? В принципе, конечно, да: на них должны были устанавливаться жидкостно-реактивные двигатели. Другое дело, что они не обеспечили бы достаточную дальность полета. А ведь хотя Москалев и Черановский намеревались создавать не дальние бомбардировщики, но истребители-перехватчики, — им надлежало действовать в совсем иных условиях, чем тем немецким реактивным (в данном случае уместно использовать архаичный термин «ракетным») перехватчикам, которые реально успели повоевать, но от которых фактически требовалось после объявления тревоги только набрать высоту, на большой скорости атаковать идущие по достаточно предсказуемому маршруту «летающие крепости», оперативно расстрелять боезапас и зайти на посадку. Так что именно в данном случае можно понять осторожность тех, кто не рискнул дать отмашку на внедрение: сперва требовалось создать достаточно мощные турбовинтовые двигатели, без которых реактивный принцип не мог в должной мере проявить себя.
Отчасти по этой же причине не был реализован проект «Р» Бартини, разработанный еще в 1942 г. Впрочем, Роберто (или, как его называли в СССР, Роберт Людвигович) Бартини на своем «летающем крыле» малого удлинения предполагал использовать не турбовинтовые, а... прямоточные реактивные двигатели, для чего внешней поверхности крыла планировалось придать крайне необычные очертания. Конструктор специально подчеркивал: этот подход, помимо прочего, должен увеличить подъемную силу и уменьшить лобовое сопротивление, потому что «Р» как бы трансформировал перед собой воздушный поток.
Бартини вообще активно стремился исследовать «нестандартное» для традиционной аэродинамики поведение воздушного потока. Это проявилось и в его загадочных, до сих пор не рассекреченных — а может быть, вообще утерянных? — разработках летательных аппаратов с кольцеобразным крылом, и в послевоенных экспериментах с экранопланами... И — это, конечно, «шаг в сторону», — но известно, что Бартини всерьез интересовался теориями иных измерений, возможностями полета через «не наш» пространственно-временной континуум... А уже в 60-е гг., когда в стране и мире появилось множество сообщений об НЛО, летающих тарелках, Роберт Людвигович собирал о них информацию — но от обсуждений воздерживался.
Если бы проект «Р» стартовал успешно, Бартини на несколько лет опередил бы знаменитого конструктора Рене Ледюка, который сумел успешно запустить первый в мире самолет с прямоточными двигателями лишь в 1949 г. (Будем справедливы: реактивными самолетами Ледюк начал заниматься за двадцать лет до того, а проект прямоточника у него созрел еще в 1937 г. — но работа была прервана войной. И вообще машины Ледюка совсем не «тарелочные», а потому формально не являются предметом нашего рассмотрения.) Этого, как известно, не произошло. Но зато, похоже, было кое-что иное.
Через несколько лет после войны один из коллег Бартини случайно увидел в его бумагах странный набросок: какой-то округлый корпус, кольцевое крыло (?) вокруг, чечевицеобразные контуры всей конструкции... На вопрос «Что это?» Бартини выразительно посмотрел коллеге в глаза — и раздельно ответил: «Подводная лодка»...
(Реакция понятна: по тем временам вопрос тянул на пресловутые «десять лет без права переписки». И Бартини, бывший зэк, в 1939 г. чуть не получивший именно этот приговор, отлично понимал, какие темы обсуждать можно, а какие — отнюдь нет.)
А еще через несколько лет Бартини испытывал какие-то продувочные модели (не готовая машина — но и уже не чертежи), о которых ходили самые разные слухи, однако вроде бы в большинстве они сводятся к тому, что это была модель сверхзвукового бомбардировщика на воздушной подушке, предназначенного для безаэродромных стартов — вплоть до возможности взлета с воды. Может быть, так, в искаженном виде, воспринималась окружающими информация об экранопланах. А может быть...
Как бы там ни было, фотографии или схемы этих моделей (и «подводной лодки» тоже) никогда не публиковались. Работам Черановского повезло больше.
В 1948 г. он строит очень необычный планер, опять-таки являющийся прототипом будущего самолета и предназначенный для безмоторных испытаний его корпуса. Сохранились схемы и фотографии этого аппарата (ЧЕ-22). Это была своего рода «летающая капсула», обводами весьма похожая на проект реактивного истребителя военных лет, но менее стреловидная. Под управлением летчикаиспытателя И. А. Петрова ЧЕ-22 продемонстрировал возможность выполнять невиданно сложные для планера фигуры высшего пилотажа. Аппарат даже принял участие в летнем авиапараде 1949 г. в Тушино. После такого успеха Черановский фактически получил заказ на постройку сверхзвукового самолета (возможно, не истребителя, а легкого бомбардировщика: кабина предполагалась как минимум двухместной). Прототипом его стал планер Че-23, отличающийся еще меньшим удлинением крыла, а ЧЕ-22 пошел в серию, причем, похоже, предполагалось оснащение этих машин моторами...
Однако во время нового этапа испытаний произошла катастрофа: планер разбился, летчик Петров погиб. Работа над серией «ЧЕ» была прекращена. Во всяком случае, официально. Уже на ее излете Черановский успел сконструировать модель самолета ЧЕ-24 (он же, по иной классификации, БИЧ-26): сверхзвукового, с крылом малого удлинения и изменяемой стреловидности, по контурам — опять что-то среднее между «треугольником» и «тарелкой». Но для 1949 года это была столь же неприемлемая дерзость, как «Стрела» — для 1937.
Какое-то продолжение эта история (эта ли?) имела в 50-х гг., однако оно уже связано с фамилией конструктора Сухинова и аппаратами типа «Дископлан». Но об этом — в следующей статье.
Напоминаем Вам, что в нашем журнале "Наука и техника" Вы найдете много интересных оригинальных статей о развитии авиации, кораблестроения, бронетехники, средств связи, космонавтики, точных, естественных и социальных наук. На сайте Вы можете приобрести электронную версию журнала за символические 60 р/15 грн.
В нашем интернет-магазине Вы найдете также постеры, магниты, календари с авиацией, кораблями, танками.
