Первая настоящая ракета. Неверные успехи ФАУ

В специальной части Договора огова­ривалось количество и виды вооружений, которыми могла владеть армия Германии: ей запрещалось иметь тяжелую артилле­рию, танки, дирижабли и военную авиа­цию; запрещался ввоз в Германию оружия и другого военного имущества; запреща­лось создание военной и морской авиации.

Ракеты на момент подписания договора считались слишком несерьезным объек­том. чтобы как-то оговаривать их в таком серьезном документе.

 

Еще со времени подписания Компъенского перемирия (11 ноября 1918 года) гене­ралы рейхсвера почувствовали себя униженными и оскорблен­ными. Когда стало ясно, что войну они проиграли, задумались о реванше. Заботой генералов стало стремление обойти статьи Версальского договора.

 

Генералитет потерпевшей стороны не мог не думать об укреплении рейхсвера, а Германии, в частности, разрешалось иметь не более 204 орудий калибра 77 мм и 84 гаубиц калибра 105 мм, на каждое орудие полагалось не более 1000 снарядов.

 

И жаждущие реванша ухватились за техническую новинку. Реализация идеи полета с помощью реактивных двигателей пошла не по пути создания средств доставки людей во внезем­ное пространство, а по пути создания средств доставки на голо­вы людей груза большой разрушительной силы.

 

 

 

Направление реванша было выбрано верно — Германия имела талантливых ракетчиков-теоретиков еще со времен кай­зера. Так, инженер Г. Оберт создал проект большой ракеты на жидком топливе, оснащенной боевым зарядом. Предположи­тельная дальность ее полета составляла несколько сот километ­ров. Офицер авиации Р. Небель работал над созданием авиаци­онных ракет для поражения наземных объектов. В 1920-х годах Оберт, Небель, братья Вальтер и Ридель проводили первые экс­перименты с ракетными двигателями и разрабатывали проекты баллистических ракет. «В один прекрасный день, — утверждал Небель, — ракеты, подобные этой, вытеснят артиллерию и даже бомбардировщики на свалку истории».

 

Военные взяли в свои руки судьбу ракетостроения. Космос не то, что бы мало интересовал, а совсем не был в кругу их ин­тересов. Это потом они стали представлять себя энтузиастами науки. Их внимание привлекло то, что ракеты на твердом топ­ливе могли заменить пушки, а жидкостные ракеты (по крайней мере, теоретически) давали возможность стрелять дальше, чем это могла артиллерия.

 

Министр рейхсвера в начале июня далекого 1929 года при­нял решение возложить на начальника отдела баллистики Уп­равления вооружений сухопутных войск Германии полковника Карла Эмиля Беккера (Karl Emil Becker) ответственность за разработку ракет и отдал ему секретный приказ об определе­нии возможности увеличения дальности стрельбы артилле­рийских систем, включая использование ракетных двигателей в военных целях.

 

Беккер не был светилом в этой области техники, но имен­но он способствовал форсированному приведению в действие приказа. Через неделю в недрах руководимого им отдела сфор­мировалась секретная группа. Долго искали человека, который мог бы возглавить выполнение поставленной задачи. Наконец, весной 1930 года на должность руководителя группы назначи­ли 35-летнего военного инженера Вальтера Роберта Дорнбергера (Walter Robert Domberger).

 

 

 

После детального и тщательного изучения архива Управ­ления вооружений, е одобрения Беккера, Дорнбергер поста­вил перед собой в качестве ближайшей цели создание ракеты, которая могла бы покрыть вдвое большее расстояние, чем сна­ряд, выпущенный из крупповского сверхдальнобойного ору­дия «Колоссаль», которое во время 1-й мировой войны обстре­ливало Париж. Дальность стрельбы этой суперпушки внушала уважение — до 120 километров (!), но точность была невысока, живучесть ствола была крайне низкой, а массивная конструк­ция полностью исключала какую-либо маневренность.

 

Вальтер Дорнбергер начал с организации экспери­ментальной лаборатории по созданию жидкостных ре­активных двигателей для баллисти­ческих ракет. А в октябре 1932-го в эту лабораторию пришел работать Вер­нер фон Браун, вскоре ставший ведущим конструктором ракет и первым помощ­ником Дорнбергера. К осени 1932 года Дорнбергер организовал испытательную станцию «Вест» в 27 километрах к югу от Берлина, на артиллерийском полигоне «Куммерсдорф-Запад».

 

На реализацию многих замыслов зна­чительно повлияло (и ускорило!) созда­ние в том же году профессором Германом Обертом камеры сгорания с соплом — ос­новной части классического ЖРД. В Куммерсдорфе были проведены его первые огневые испытания.

 

Также в 1932-м к команде Дор­нбергера присоединились инженер В. Ридель и несколько механиков. Груп­па начала свою деятельность со сбо­ра статистических данных, основанных на бесчисленных испытаниях своих и сторонних ракетных двигателей, изучались зависимости соотношения топлива и окислителя, охлаждения камеры сгорания и способов за­жигания. Одним из первых двигателей был «Хейландт» со стальной камерой сгорания и электрической пусковой свечой. С двигателем работал механик К. Вахрмке. Во время одного из испытательных пусков произошел взрыв и механик погиб. Испытания продолжил механик А.Рудольф.

 

 

 

Вернер фон Браун

 

Его ракетная карьера началась с чтения научно-популярной литерагуры и наблюдения за небом. В то время как Циолков­ский разглядывал звезды в треснутый бинокль, у Брауна был свой телескоп. Позже он вспоминал: “Это была цель, которой можно было посвятить всю жизнь! Не только наблюдать пла­неты в телескоп, но и самому прорваться во Вселенную, ис­следовать таинственные миры”. Однажды Вернер натолкнулся в журнале по астрономии на рекламу книги Г. Оберта “Дороги к космическому путешествию”. Мечта о полетах в космичес­ком пространстве заставила юношу зубрить математику для понимания этой книги. Тогда же он возглавил группу одно­классников для постройки обсерватории, сердцем которой стал телескоп, подаренный фрау Эмми. В 15 лет Вернер вступил в общество космических путешествий, где познакомился с на­стоящими специалистами-ракетчиками. Поступил на машино­строительный факультет Цюрихской федеральной технологи­ческой школы. Особый интерес проявлял ко всему, что связано с разработкой и конструированием ракет.

Семья вначале неодобрительно отнеслась к техническому уклону Вернера. Его отец — Магнус фон Браун занимал важ­ные посты в Министерстве внутренних дел, являлся членом правления Рейхсбанка и, соответственно, мечтал о дипломатической карьере для младшего сына. Старший сын Зигмунд уже выбрал дипломатическое поприще. Однако вскоре знаю­щие люди объяснили Магнусу фон Брауну все значение ра­кет для Германии, и он лично похлопотал об устройстве сына в ракетный отдел. Он обоснованно считал Беккера одним из тех военных и ученых, кто может составить протекцию его сыну. В день своего 18-летия Вернер на празднестве, организован­ном его отцом, не присутствовал, но среди приглашенных был полковник Беккер. Состоялся разговор по поводу устройства Вернера. Через неко­торое время в Цюрих ушла телеграмма с просьбой о выдаче студенту Брауну необ­ходимых документов, чтобы тот мог про­должить учебу на родине.

 

Вернер в 1930 году становится студен­том Высшей технической школы в Берли­не. Через два года он, получив квалифика­цию инженера, поступает в Берлинский университет Фридриха-Вильгельма и уже 1 октября 1932 года оказывается в штате Управления вооружений, в группе капита­на Дорнбергера. Должность, занимаемая им, называлась весьма неопределенно для учреждений рейхсвера — референт. Наря­ду с этим он становится первым штатским служащим бдительно охраняемой станции «Вест».

 

После прихода Гитлера к власти уни­верситет Фридриха-Вильгельма стал од­ним из первых учебных заведений, откуда были изгнаны демократы и пацифисты. Их места заняли новые люди, с военной выправкой. В числе пре­подавателей появился доцент Берлинской высшей технической школы Карл Эмиль Беккер. Он стал читать студентам универ­ситета курс «Общей военной техники», и Вернер фон Браун оказался под его покровительством. Фюрер высоко ценил уче­ных, способных создавать новое оружие. Однако ему требова­лись абсолютно лояльные и желательно расово чистые кадры. Вернер фон Браун, барон и истинный ариец, был прекрасной находкой.

 

В том же 1933 году Вернер фон Браун, как и еще две тысячи немецких ученых, вступил в СС. Прошел год, и Вернер фон Браун представил на рассмотрение доктору Беккеру рукопись диссертации под довольно туманным заглавием “Konstruktive, theoretishe und experimentelle Beitrage zu dem Problem der Flussigkeitsrakete” («Конструктивные, теоретические и экспери­ментальные соображения по проблеме жидкостной ракеты»).

 

 

 

Диссертацию он защитил легко — без обсуждения, так как тема была объявлена закрытой. 27 июня 1934 года Вернер фон Браун стал самым молодым в Германии доктором техничес­ких наук: ему было всего 22 года. Ему выделили лабораторию в Куммерсдорфс и патент на все ракетные разработки.

 

Следует признать, что он одним из первых понял, что бу­дущее развитие ракетной техники не за изобретателями-одиночками, что только заинтересованность правительства и про­мышленников может дать необходимые средства, лаборатории, оборудование и профессиональные кадры в размерах, соизме­римых с масштабами поставленной задачи.

 

Первые успехи

 

В 1934-м на «Хейландте» была зафиксирована тяга в 122 кгс. В том же году начали «снимать» характеристи­ки с ЖРД конструкции фон Брауна и Риделя, созданного для «Агрегата-1» (ракета А-1) взлетным весом 150 кг. Топлив­ный бак, разделенный герметичной перегородкой, содержал в нижней части спирт, а в верхней — жидкий кислород. Это была первая из серии ракет, разработанных под руководством Дорнбергера при активном участии фон Брауна на базе двига­теля Риделя тягой 300 кг. Топли­вом служила комбинация — жид­кий кислород (окислитель) и 75% раствор этилового спирта в воде (горючее). В камеру сгорания дви­гателя они подавались давлением сжатого азота. В процессе доводки тяга двигателя была увеличена до 1000 кг, а такой двигатель требовал более вместительных баков — за­паса 38,5 кг ему было мало. При по­пытке запуска ракета взорвалась.

К декабрю 1934 года были изготовлены две новые ракеты А-2 (улучшенный вариант раке­ты А-1) с нужным запасом топли­ва. Стабилизация их достигалась с помощью гироскопа массой 40 кг, система управления не требо­валась — ракета предназначалась для вертикального полета. Полигон Куммерсдорф был уже мал для ре­альных пусков, и в декабре 1934-го две ракеты, «Макс» и «Мориц», поднялись с острова Боркум. По­лет на высоту 2,2 км длился всего 16 секунд. Но по тем временам это был впечатляющий результат!.

 

16 марта 1935 года в конференц-зал Министерства пропаган­ды были приглашены иностранные журналисты. К ним вышел Геббельс и заявил, что с этого дня Германия не признает воен­ных постановлений Версальского договора. Затем зачитал текст закона о введении в Германии всеобщей воинской повинности и о создании вместо 100-тысячного рейхсвера (Reichswehr) 36-дивизионного вермахта (Wehrmacht).

 

Сообщение вызвало эффект разорвавшейся бомбы.

 

В апреле-мае была введена новая структура вооруженных сил Германии.

 

 

 

Верховным главнокомандующим был объявлен фюрер NSDAP и рейхсканцлер Адольф Гитлер.

 

Неоспоримые, крупные, но неверные успехи

 

Интерес армии к разработкам нового оружия полу­чил новый толчок с приходом к власти нацистов. Че­рез год лабораторию посетил командующий сухопут­ными войсками генерал фон Фрич. Впечатлившись, он добился у фюрера выделения 20 миллионов марок на новые опыты. В дело вмешалось и Министерс­тво авиации. В апреле 1936 года у начальника штаба люфтваффе состоялось совещание, на котором реше­но было создать новую базу для наземных и летных испытаний. Размеры полигона в Куммерсдорфе уже не удовлетворяли. Присмотрели уединенный район в северной части острова Узедом, расположенного в Балтийском море недалеко от устья реки Одер, район рыбацкой деревушки Пенемюнде (Peenemünde — «Устье реки Пене»).

На обустройство сверхсекретного объекта ведомство Геринга выделило три четверти миллиона марок. В августе здесь появились первые строительные батальоны ВВС и организа­ции «Тодт». Жителей с острова вывезли. Вермахт, полиция, части СС закрыли территорию, объявив ее запретной зоной.

 

Маленькая рыбацкая деревня дала Центру имя: Heimat Artilleriepark Peenemunde (НАР). Позже он стал называться Heeres Ver Suchsanstall Peenemünde (HVP)— Исследова­тельский Центр Пенемюнде. Ему в истории суждено было стать стар­товой площадкой великой ракетной гонки. В 1936-м специальная кон­ференция приняла решение создать «Армейскую экспериментальную станцию», которая должна была стать совместным испытательным центром ВВС и армии под общим руководством вермахта. Военным руководителем был назначен ге­нерал Вальтер Дорнбергер, науч­ным — Вернер фон Браун. В свои 24 года барон стал руководителем важнейшего направления военных разработок и практически хозяином большого научно-исследователь­ского центра.

 

Быстрыми темпами строились взлетные полосы, мастерские, под­земные хранилища топлива, жилой городок, бараки. Строились стар­товые площадки для уже готовых ракет и стартовые установ­ки для будущих. Возводились заводские цеха, аэродром, кис­лородный завод, подземные хранилища топлива, железные и автомобильные дороги, на материке — мощная радиостанция с антеннами направленного действия. Возводилось все это и руками узников концлагерей.

 

По мере строительства «Пенемюнде» завершалась работа над ракетами А-3, начатая еше в Куммерсдорфе. Много време­ни было потрачено на проектирование надежного ЖРД с вы­теснительной системой подачи компонентов топлива. Новый двигатель вобрал в себя все передовые технологические дости­жения Германии.

 

 

«Агрегат А-3» представлял собой веретенообразное тело с четырьмя длинными стабилизаторами. Внутри корпуса ра­кеты располагались бак с азотом, емкость жидкого кислорода, контейнер с парашютной системой для приборов регистрации, бак с горючим и двигатель. Для стабилизации А-3 и управле­ния ее пространственным положением использовались молиб­деновые газовые рули. В системе управления использовались три позиционных гироскопа, соединен­ные с демпфирующими гироскопами и датчиками ускорения. Также А-3 имела гиростабилизированную платформу с ак­селерометрами коррекции траектории по тангажу и по курсу. Длина ракеты дости­гала 6,5 м при диаметре 0,7 м. Полный ее стартовый вес составлял 750 кг при ЖРД тягой 1500 кг.

 

В мае 1937 года группа фон Брауна, в которой работали К. Ридель, Г. Вальтер, А. Тиль, В. Ридель (всего 120 человек), перебралась в Пенемюнде, где и провели к осени того же года испытательные пуски трех ракет А-3. Дви­гательная установка отработала в соответс­твии с расчетами, но система наведения не оправдала надежд. Чтобы понять причину, были разработаны методы моделирования полета ракеты, позволившие исследовать влияние внешних воздействий на ракету, включая аэродинамические силы и вет­ровые нагрузки. Выяснилось, что газовые рули ракеты слишком малы, а реакция сервосистемы на управляющие сигналы замедлена, что датчики условий полета и ввод данных в систему управления весьма несовершенны.

 

Техническое задание на проект новой ракеты Дорнбергер и фон Браун получи­ли от главнокомандующего сухопутными войсками Германии генерала Фрича. «Аг­регат А-4» должен был доставить заряд весом 1 т. на расстояние 300 км, требуемая дальность полета определила максимальную скорость ракеты — 1600 м/с, а вес боевой части — сухой вес ракеты (около 3000 кг). Для достижения нужной скорости по­надобился запас топлива около 6000 кг. Таким образом, опре­делился стартовый вес ракеты— 12 тонн, и требуемая тяга ЖРД — до 25 тонн.

 

Постоянные неудачи с А-3 приводили в уныние как ракет­чиков, так и командование вермахта. На многие месяцы затяги­вались сроки разработки боевой ракеты А-4, над которой уже трудились более 120 сотрудников центра Пенемюнде. Поэтому параллельно с работами по А-4 решили создать и уменьшен­ный вариант ракеты — А-5.

 

На проектирование А-5 затратили два года и летом 1938-го провели первые ее запуски.

Все новые и новые группы специалистов прибывали в «свя­тая святых». С 1937 года число сотрудников Центра резко воз­росло, но по причине соблюдения секретности большинство из них не имели даже представления, над чем они собираются работать. В Пенемюнде в подчинении фон Брауна оказалась целая армия рабочих и инженеров — до 20 тысяч человек. Он командовал ими четко, добиваясь максимальной отдачи и эф­фективности. Как и в советских “шарашках”, в его лаборато­риях скрывались ученые, которым угрожали лагерь или фронт. Пока они делали дело, фон Браун держал их у себя, но лень или небрежность сразу лишали их покровительства Зевса — такую кличку получил барон.

 

Непосредственное окружение Вернера фон Брауна со­ставляли: инженер Эберхард Реес, директор завода; профес­сор Гельмут Вальтер, доктор Вальтер Тиль, инженеры Артур Рудольф и Пельман работали над ракетными двигателями и их оборудованием; доктор Рудольф Герман, начальник аэро­динамической трубы, со своими помощ­никами; баллистики —доктор Штойдинг и доктор Эрнст Штулингер. Исследования материалов и ракетных топлив входили в компетенцию доктора Фрица Гаевского из «ИГ Фарбениндустри». Надежным постав­щиком кадров был Карл Вагнер, профессор из Высшей технической школы.

 

 

На окруженной тройными рядами ко­лючей проволоки базе днем и ночью кипела работа. Близилась война, и фюрер требовал от ученых создания оружия, способного поражать дальние цели. Мечты о космичес­ких полетах пришлось на время забыть.

 

Накануне войны, в марте 1939 года, в Пенемюнд приехал Гитлер, которому показали испытания ракеты. Позже фон Браун признался, что при пер­вой встрече фюрер не произвел на него впечатления. Похоже, другая сторона тоже осталась недовольна: после визи­та ассигнования на ракеты были урезаны наполовину. Тогда Гитлер еще надеялся быстро захватить Англию путем высад­ки десанта. Все это, конечно же, затор­мозило развитие проекта А-4. Снижение уровня ассигнований отодвинуло начало комплексных летных испытаний на лето 1942 года. Наперегонки с группой Бра­уна работали и их конкуренты из ВВС, которые в своей лаборатории в Гроссен- дорфе создавали крылатые ракеты, или самолеты-снаряды (будущие ФАУ-1).

 

Отношение фюрера к детищу Брауна изменилось после того, как операция по вторжению в Британию “Морской лев” былаотменена. Перед ракетчиками поставили задачу какможно быстрее создать оружие, способное наносить удары с большого расстояния. Еще в декабре 1942-го был издан приказ о развер­тывании массового производства ракеты А-4 и ее компонентов в Пенемюнде и на заводах «Цеппелин». В январе 1943-го при Министерстве вооружений создается комитет по А-4 под об­щим руководством Г. Дегенкольба. На Вернера фон Брауна не жалели денег: в 1942 году, в разгар войны, на Пенемюнде тратилось всего вдвое меньше средств, чем на производс­тво танков. Сегодня очевидно, что военный результат ракет “А-4” на европейских фронтах был почти нулевым. Ракетная программа нанесла военно-промышленному потенциалу Рей­ха существенный урон, что невольно сделало фон Брауна на­шим “союзником”, т.к. на Восточный фронт не были перебро­шены тысячи дополнительных самолетов и танков, средства на производство которых поглотило детище Брауна.

 

Изготовление А-4 началось после успешных испытаний «обогнавшей» ее ракеты А-5. Работа по созданию ЖРД тягой 25 тонн для нее весьма активно шла еще на этапе рождения ракеты А-3. Двигатель, несомненно, явился достижением доктора Вальтера Тиля, ставшего одной из ведущих персон в «команде фон Брауна». Первая опытная партия из семи экземпляров ракеты А-4 была готова к летным испытаниям в начале 1942 года. Экземпляр №1 установили на испытатель­ный стенд 25 февраля. При пробном пуске 18 марта первый прототип А-4 V-1 взорвался на пусковом столе во время пред­варительного прогрева двигателя.

 

Попытка запуска ракеты А-4 V-2, состоявшаяся 13 июня, на которой присутствовали министр вооружения и боеприпа­сов Альберт Шпеер и генерал-инспектор Люфтваффе Эрхард Мильх, окончились неудачей. Ракета, пожирая 125 кг спирта и кислорода в секунду, оторвалась от стартового стола, на какое- то мгновение застыла в воздухе, словно опираясь на огненный столб, и устремилась вверх... На 36 секунде наступила тишина, и из нависших над полигоном облаков появилась падающая ра­кета. Она была без хвостового оперения, и, кувыркаясь, упала на расстоянии чуть больше километра от места старта. Выяс­нилось, что на 94-й секунде полета отказала система управле­ния. Через два месяца А-4 V-3 также не достигла необходимой дальности. И только 3 октября 1942-го четвертая ракета А-4 V-4 пролетела 192 км на высоте 96 км и разорвалась в 4 км от цели. С этого момента работы проходили все более удачно, и до июня 1943-го удалось осуществить 31 запуск. Пуск ракеты был снят на кинопленку. Результаты доложены Гитлеру.

 

На ракету стали возлагать все больше и больше надежд. Вернер фон Браун становится признанным любимцем руково­дящей верхушки рейха. Он превозносит до небес возможности своей ракеты и прилагает максимум усилий для организации серийного производства А-4. Спустя восемь месяцев специ­ально созданной комиссии по ракетам дальнего действия были продемонстрированы пуски двух ракет А-4, точно поразивших условные цели. Эффект удачных стартов А-4 произвел оше­ломляющее впечатление на Шпеера и гросс-адмирала Деница, которые безоговорочно поверили в возможность при помощи нового «чудо-оружия» поставить на колени правительства и население многих стран.

Принятые меры дали положительный результат. 7 июля 1943-го начальник ракетного центра в Пенемюнде Дорнбергер, технический директор фон Браун и начальник полигона Штей- нгоф выступили с докладом об испытании «оружия возмездия» в ставке Гитлера «Вольфшанц» в Восточной Пруссии. Был продемонстрирован цветной фильм о первом удачном запуске ракеты А-4 с комментариями фон Брауна, а Дорнбергер высту­пил с подробным докладом. Гитлер был буквально заворожен увиденным. 28-летнему фон Брауну присвоили звание профес­сора, а руководство полигона добилось получения вне очереди необходимых материалов и квалифицированных кадров для массового производства своего детища.

 

Итак, через десять лет после начала теоретических иссле­дований и шести лет практических работ в Германии появился новый вид оружия — баллистическая ракета среднего радиу­са действия. Эта ракета имела характеристики, которые мог­ли ввергнуть в шок и прострацию всех ракетчиков остально­го мира: длина 14 м, диаметр 1,65 м, размах стабилизаторов 3,55 м, стартовая масса 12,9 т, вес боеголовки 1 т, дальность 275 км. Показатели для того времени просто выдающиеся!

 

 

Появление тайны

 

А была ли во всем этом тайна? В свете нового времени от­вет простой: «Тайна была, но не для всех». Еще 20 января 1935 года в Москве, в Пятом отделе внешней разведки (ИнО ОГПУ) с целью, как было сказано в постановлении о заведении дела, «выявления разработкой личного состава, деятельности, воо­ружения рейхсвера» было открыто агентурное дело «Хелм». В нем концентрировались материалы, начиная с 1927 года, по разделам: взаимоотношения командования вооруженных сил с руководством НСДАП, армия, ВМФ, вооружение, военная промышленность.

А в ноябре 1935 года Военное Министерство Германии в обстановке строжайшей секретности проводило совещание. Участников возили на военные заводы, знакомили со всеми новейшими видами военной техники, как уже принятой на вооружение, так и находящейся в стадии экспериментальной отработки. В совещании принимала участие тщательнейшим образом отобранная группа контрразведчиков, которым де­монстрировали все, что им предстояло охранять как святая свя­тых германской армии. В этой группе находился и начальник- одного из подразделений контрразведывательного отдела гес­тапо Вилли Леман. Он, в 1929 году, будучи сотрудником контр­разведывательного отдела при полицай-президиуме Берлина, предложил свои услуги, связавшись с резидентом внешней разведки, и стал агентом ИнО ОГПУ «А/201». После отмены подобного обозначения ему было присвоено оперативное имя «Брайтенбах».

 

Прошло несколько дней после совещания, и в агентурном деле «Хелм» появились шесть страниц с описанием артилле­рийских орудий, бронетехники, специальных гранат и твер­дотопливных ракет для газовых атак. Была здесь информация и о разработках принципиально нового вида оружия — ракет на жидком топливе для поражения целей на расстоянии, изме­ряемом сотнями километров, о том, что создавались эти раке­ты под руководством молодого «доктора философии» Вернера фон Брауна.

 

17 декабря 1935 года донесение аген та А/201 легло на стол Сталину. 26 января 1936 года оно было передано заместителю Наркома обороны М. Тухачевскому.

 

Начальник Разведупра (им был в то время С.П. Урицкий), которому эти сведения были даны строго для личного ознаком­ления, возвращая документ, приложил к нему вопросник на трех листах. В пункте первом вопросника:

«Ракеты и реактивные снаряды:

• Где работает инженер Браун? Над чем он работает? Нет ли возможностей проникнуть к нему в лабораторию?
• Нет ли возможностей связаться с другими работниками в этой области?»

 

На ряд вопросов Вилли Леман сумел найти ответы. В мае 1936 года он сообщил дислокацию пяти секретных полигонов для испытаний новых видов оружия, в конце года — об особых мерах режима секретности, введенных гестапо для охраны го­сударственной тайны в области разработки и производства но­вых видов вооружения... Эта информация пригодилась позже.

 

1 сентября 1939 года части вермахта вторглись в Польшу.

 

 

Началась Вторая мировая война, а 19 сентября в триум­фальном сопровождении Гитлер прибыл в Гданьск. На пло­щади Ландмаркт была воздвигнута трибуна, с которой фюрер произнес речь. Он обращался к немцам, но некоторые фразы предназначались не только им. Один раз фюрер упомянул о каком-то оружии, которое «в настоящее время неизвестно и с помощью которого на нас напасть невозможно».

 

Разведывательная служба Британии получила задание уста­новить, о каком именно оружии шла речь. Решить эту задачу поручили руководителю отдела научно-технической разведки Министерства авиации Великобритании профессору Реджи­нальду Виктору Джонсу (Reginald Victor Jones), который назы­вал себя «личным советником» Уинстона Черчилля по вопро­сам военной техники.

 

Тщательно изучив перевод речи Гитлера и другие мате­риалы по секретному вооружению противника, поступавшие в распоряжение разведслужбы с 1934 года, Джонс в конце 1939 года представил аналитический доклад. Вывод гласил, что некоторые виды оружия, о которых неоднократно упоминалось в агентурных донесениях, следует серьезно принять во внима­ние. К ним он отнес: бактериологическое оружие, новые бое­вые отравляющие вещества, огнеметы, планирующие бомбы, воздушные торпеды, беспилотные самолеты, дальнобойные орудия, подводные лодки, «лучи смерти», выводящие из строя моторы танков и самолетов. Никакой информацией о немецких ракетах британская разведслужба не располагала: работы по ракетной технике Германия держала в строжайшем секрете. Несколько дней спустя в английском посольстве в Осло, раз­бирая поступившую корреспонденцию, помощник секретаря обнаружил конверт. Ни адреса отправителя, ни подписи под напечатанным на машинке письмом на немецком языке.

Когда до английского военно-морского атташе дошел смысл письма, ему стало не по себе. И уже во второй половине дня до­кумент доставили в Лондон. Попал он сразу к Р.В. Джонсу.

 

Письму присвоили название «Документ Осло». В нем рас­сказывалось о ракетах, описывались результаты исследований в области боевых отравляющих веществ, раскрывались детали радиолокационной техники. И это тогда, когда англичане пола­гали, что радиолокация является их монополией.

 

Наибольшее внимание вызвала заключительная часть пись­ма, в которой анонимный автор сообщал, что в Германии раз­работали и испытывают баллистическую ракету дальнего дейс­твия.

 

Так в штабе английского адмиралтейства стало кое-что из­вестно о том, что делалось на испытательной базе в Пенемюнде, о существовании которой и не ведали за рубежами Герма­нии. Стало кое-что известно об «оружии особого назначения», секрет которого берегла, как зеницу ока, целая армия контрраз­ведчиков в штатском и в военном.

 

 

Кто же был автором «Документа Осло»? Долго на Западе это считали «неразрешимой тайной Второй мировой войны». Юлиус Мадер почти определенно утверждает, что автором этого письма является инженер Ганс Генрих Куммеров (Hans Heinrich Kummerow), а переправил его в Норвегию Эрхард Тэмфор, друг и доверенный человек Куммерова.

 

Английские военные и научные авторитеты, весьма легко заполучившие ценнейший документ, сочли его фальшивкой, сфабрикованной специалистами по дезинформации. Название «Пенемюнде» оказалось на некоторое время забытым вместе с «Документом Осло», отправленным в архив.

 

Первые осмысленные, но разрозненные сведения о Фау-2 начали поступать в аналитический центр британс­кой разведки только летом 1944-го, когда 13 июня при ис­пытании радиокомандной системы на «Агрегате А-4» в результате ошибки опе­ратора ракета изменила траекторию и через 5 минут взорвалась в воздухе над юго-за­падной частью Швеции, вблизи города Кальмара. 31 июля англичане обменяли 12 контейнеров с обломками упавшей ракеты на несколько передвижных радиолокато­ров. Примерно через месяц в Лондон до­ставили и фрагменты одной из серийных ракет, добытых польскими партизанами.

 

Оценив реальность угрозы от дально­бойного оружия немцев, англо-американс­кая авиация в мае 1943-го ввела в действие план «Пойнт-блэнк» (удары по предпри­ятиям ракетного производства). Англий­ские бомбардировщики провели серию налетов, целью которых был завод фирмы «Цеппелин» во Фридрихсхафене, где про­изводили окончательную сборку Фау-2.

 

Американские самолеты разбомбили и промышленные корпуса заводов в Винер-Нойштадте, изготавливавшие отде­льные компоненты ракет. Особыми объек­тами для бомбардировок стали химические предприятия, производившие перекись водорода. Это было ошибкой, так как к тому времени еще не были выяснены компоненты ракетного топлива Фау-2, что не позволило на первом этапе бомбарди­ровок парализовать выпуск спирта и жид­кого кислорода. Затем произвели перена­целивание бомбардировочной авиации на стартовые позиции ракет. В августе 1943-го полностью разрушили стационар­ную позицию в Ваттоне, а вот подготов­ленные позиции легкого типа потерь не понесли из-за того, что считались второ­степенными объектами.

 

 

Насколько союзников беспокоила и од­новременно интересовала любая инфор­мация о немецком «оружии возмездия», говорит обращение Уинстона Черчилля с личной просьбой к Иосифу Сталину:

 

ЛИЧНОЕ И СТРОГО СЕКРЕТНОЕ ПОСЛАНИЕ от г-на ЧЕРЧИЛЛЯ МАР­ШАЛУ СТАЛИНУ

 

13 июля 1944 года. Име­ются достоверные сведения о том, что в течение значительного вре­мени немцы проводили испытания лета­ющих ракет с экспериментальной стан­ции в Девице в Польше. Девице лежит на пути Ваших победоносно наступающих войск, и вполне возможно, что Вы овладе­ете этим пунктом в ближайшие несколь­ко недель.

2. Хотя немцы почти наверняка разру­шат или вывезут столько оборудования, находящегося в Девице, сколько смогут,

... можно будет получить много инфор­мации, когда этот район будет нахо­диться в руках русских. В частности, мы надеемся узнать, как запускается ракета, потому что это позволит нам ус­тановить пункты запуска ракет.

3. Поэтому я был бы благодарен, Маршал Сталин, если бы Вы смогли дать надлежащие указания о сохранении той аппаратуры и устройств в Девице, которые Ваши войска амогут захватить после овладения этим районом, и если бы затем Вы предоставили нам возможность для изучения этой экспериментальной станции нашими специалистами.

 

Сталин ответил 15 июля 1944 года.

 

... 3. Мы хотели бы выполнить Вашу просьбу, изложенную в послании от 13 июля, относительно экспериментальной станции в Дебице, если эта станция попадет в наши руки. Просьба уточнить, о каком именно Дебице идет речь, так как в Польше, говорят, есть несколько пунктов под этим на­званием.

 

 

Лукавил «вождь народов»? Или играл в незнание?

 

Ведь уже в мае 1944 года отряд особого назначения им. Пожарского был вблизи этой базы и собирал информа­цию о тщательно охраняемом полигоне. Советская разведка предпринимала попытки собрать информацию о работах на «запретном острове» с самого начала войны. Так, в конце но­ября 1941 года группу из трех человек вывезли на самолете в район Пенемюнде. Радистом в группе был сын члена ГКО Сергей Берия: «Наша группа должна была десантироваться на территории Германии в районе Пенемюнде. Легенды у моих спутников-немцев были отработаны до мелочей. Мне предстояло, как радисту, передавать в Центр информацию об испы­таниях нового оружия... Внизу простира­лась окутанное туманом Балтийское море; даже на бреющем полете ничего нельзя было рассмотреть... Мы уже готовились к выброске, когда сообщили: «Возвращаем­ся, сильный туман».

 

Через три-четыре дня мы предприняли вторую попытку. Целый час кружили, но последовал приказ о возвращении...» — выяснилось, что провалились явки.

 

Тогда группа была заброшена в Иран, чтобы через Турцию переправить ее в Гер­манию. В задуманной операции получилось не все. Лишь одному из группы, немцу-антифашисту, удалось достичь цели — внед­риться в центр Пенемюнде, в «команду фон Брауна». После войны он вместе с другими уехал в США.

А Серго Берия? «...мы остались вдво­ем, но вскоре к нам присоединилась груп­па курдов и персов из десяти человек». Задачей этой команды стало выявление немецкой агентуры.

 

18 июля 1944 г. под Ковелем «загово­рили» более шести тысяч советских ору­дий. Красная Армия, разгромив минскую группировку вермахта, прорвала фронт и вышла к Западному Бугу. В этот же день она форсировала реку и вступила на тер­риторию Польши. 60-я армия, продолжая наступление в направлении Жешув — Дембица, вела бои со Станиславской груп­пировкой врага, которая оказала сильное сопротивление частям Красной Армии.

 

Черчилль сообщил уточняющие данные. И получил ответ:

 

 

СЕКРЕТНО И ЛИЧНО

В связи с Вашим последним посланием необходимые указа­ния относительно экспериментальной станции в Дебице мною даны... я обещаю Вам, что возьму это дело под свой личный кон­троль, чтобы было сделано все, что будет возможно, согласно Вашему пожеланию.

 

Не после этого ли обещания был произведен массированный налет советской авиации на полигон?

 

23 августа войска 1-го Украинского фронта в ходе Львовско- Сандомирской операции освободили город Дембиц. Наступле­ние частей Красной Армии вынудило Гиммлера отдать приказ об эвакуации Близны.

 

3 сентября английские специалисты во главе с полковником Сэндерсом прибыли на испытательный полигон. Находившиеся здесь сборочные цеха, лаборатории, стенды, пусковые установ­ки, склады фашисты взорвали, часть оборудования и весь персо­нал были вывезены, техническая документация уничтожена.

 

У англичан была карта с указанием точек старта и падения ракет. С этой картой члены группы Сэндерса разъехались по ок­рестностям к местам падения ракет.

 

«Улов» был богатый...

 

Статья была опубликована в февральском номере журнала "Наука и техника" за 2007 год