"Со стороны неприятеля раздался пристрелочный выстрел, направленный в левый борт «Николая». Офицеры начали разбегаться по своим местам, согласно боевому расписанию. Небогатов вошел в боевую рубку. Флаг-офицеры докладывали ему, что все наши суда отрепетовали сигнал о сдаче, а он, не слушая своих помощников, кричал:
- Японцы, очевидно, не разобрали нашего сигнала. Поднять белый флаг! Быстро! Через пять минут будут уничтожены все мачты.
Но белого флага на броненосце не было. Пришлось заменить его принесенной из каюты простыней. Однако и она, подтянутая к рею фок-мачты, не остановила неприятельских выстрелов. Раздался взрыв около боевой рубки. Осколками ранило флагманского штурмана, подполковника Федотьева. Вся боевая рубка наполнилась черными удушливыми газами. Из темноты, как с того света, хриплыми выкриками командовал адмирал:
- Передайте, чтобы наши орудия не отвечали! Спустить наш флаг! Поднять японский! Стоп машина!
Пока выполнялись эти приказы, броненосец получил еще несколько ударов. Снарядом разворотило ему нос. Якорь, сорвавшись с места, бухнулся в море. Появились пробоины с левого борта.
«Николай I», застопорив машины, остановился, и в знак этого на нем вместо уничтоженных накануне шаров подтянули к рею ведро. Японцы прекратили стрельбу. Стало необыкновенно тихо. Остановились и другие наши броненосцы, повернув носами кто вправо, кто влево. На каждом из них, как и на «Николае», развевался уже флаг Восходящего солнца...»
Цусима… Позорная и трагическая страница в истории Русского Императорского флота… Мы еще дойдем до нее… Ну, а в нынешнем выпуске «Каталога» мы поставили в качестве эпиграфа цитату из знаменитого произведения Новикова-Прибоя по одной простой причине — флагманским кораблем адмирала Небогатова, первым поднявший белый флаг, был «Император Николай I» — броненосец первой серии из принятой в 1882 году «20-летней Программы усиления Русского флота»…
Выполнение этой программы (предусматривавшей в частности то, что на Балтике к моменту ее окончания должно было быть не менее 16 броненосцев) началось весьма быстрыми темпами. Уже в 1883 году начались приготовления к постройке первой серии броненосцев. Прежде этого, как мы уже рассказывали в предыдущем выпуске «КК», группа морских офицеров и кораблестроителей была откомандирована в Великобританию и Францию для ознакомления с передовыми тенденциями мирового кораблестроения. Таранная доктрина, захлестнувшая умы военно-морских тактиков, имела, даже при самом беглом взгляде, немало достоинств. И если конструкция черноморских броненосцев типа «Чесма» получилась оригинальной, то в компоновке «Император Александр II» и «Император Николай I» явно прослеживался отпечаток британских «Victoria» и «Conqueror» (см. «НиТ» №6, 2010). «Император Александр II» имел сплошной броневой пояс по ватерлинии, высокий борт, заметно улучшивший мореходность и позволявший вести огонь в свежую погоду, схожую с британскими прототипами схему размещения артиллерии — с увеличенными в носовых секторах углами обстрела пушек среднего калибра, мощный таранный форштевень и относительно слабую защиту кормы и средней артиллерии. Вместе с тем утверждать то, что русские броненосцы были просто скопированы с британских на основании некоторых схожих решений по компоновке — неправомерно. Просто схожая концепция боевого применения предлагает и сходство технических решений.
Первоначально для нового броненосца в 1887 году был разработан проект носовой двухорудийной 305-мм/35 барбетной установки и кормовой одноорудийной 305-мм/35 барбетной установки. Однако в 1888 году Великий Князь Алексей Александрович приказал заменить 305-мм/35 на 305-мм/30 орудия в носовой установке, а от кормовой отказаться вообще. В 1888 году МТК (Морской технический комитет), по инициативе наблюдающего за постройкой Н.Е. Кутейникова, решил заменить носовую барбетную установку второго броненосца серии — закрытой башенной, что вызвало перегрузку в 50 тонн.
Кормовые орудия ГК отсутствовали напрочь, указывая на амбициозность применения корабля именно в атакующем стиле: наступление на противника строем «фронта», усиленный огонь прямо по курсу, залп из носовых торпедных аппаратов на ближней дистанции и завершающий таранный удар! При такой таранной тактике наличие кормовой башни ГК и впрямь оказывалось абсолютно глупым техническим решением. О том, что 20 лет спустя броненосцам придется вести артиллерийские баталии постаринке, в кильватерной линии, тогда просто не могли себе представить!
Несмотря на такую узко-тактическую направленность, проект получился вполне современным и даже удачным. Впервые снарядные погреба и пороховые погреба находились непосредственно под артиллерийскими орудиями. Это позволило значительно сократить время подачи боеприпасов. Причем в подбашенном отделении имелся прообраз перегрузочного поста, примененный в значительно более поздних установках. Здесь боеприпасы, поднятые талями из погребов, перегружали в зарядник, который подавал их к орудиям. Время между выстрелами на испытаниях составило 4 мин 14 сек.
По углам каземата на вращающихся станках системы Дуброва стояли четыре 9-дюймовки с дальностью стрельбы до 11 км. В центральной батарее размещались четыре 152-мм орудия, еще четыре — в носовой и кормовой оконечностях. Для борьбы с миноносцами предназначались 47-мм и 37-мм револьверные пушки Гочкиса.
При проектировании корабля в помощь машинам предусматривался полный парусный рангоут, но технический прогресс шел столь стремительно, что в процессе постройки от парусного вооружения отказались.
Заложенные почти одновременно, новые балтийские броненосцы были полностью построены на отечественных предприятиях. Субподрядчиками петербургских верфей выступили Обуховский (артиллерия), Металлический (торпедные аппараты), Балтийский и Франко-Русский (машины и механизмы), Ижорский (броня) и ряд других заводов.
Корпус
Обводы корпуса новых броненосцев оказались весьма удачными, что позволило даже при недоборе мощности паровых машин показать контрактную скорость хода. Корпус имел три палубы, простиравшиеся на всю длину (верхнюю, батарейную и жилую), а вне машинных и котельных отделений — носовую и кормовую платформы. К носу и корме верхняя палуба имела некоторую покатость, чтобы обеспечить стрельбу на близкие дистанции (со снижением орудий), — учли печальный опыт британских прототипов, которые при попытке вести огонь прямо по курсу получали такие повреждения, от которых новейшие броненосцы могли отправиться на дно быстрее, чем по ним успели бы пристреляться комендоры противника! На протяжении большей части корпуса имелось двойное дно. Для обеспечения непотопляемости в корпусе были предусмотрены 10 поперечных и одна продольная водонепроницаемые переборки.
После спуска головного корабля на воду выяснилось, что корпус имеет строительную перегрузку почти в 250 т (8%), что сразу же ухудшало мореходные и скоростные качества нового корабля, а также снижало и его защищенность через то, что броневой пояс глубже уходил в воду, оставляя борт незащищенным.
Бронирование
Броневая защита «Александра II» являлась классической и состояла из пояса по ватерлинии, покрытого броневой палубой, защиты барбета, казематов четырех 229-мм орудий и боевой рубки. Броневой пояс простирался по всей длине ватерлинии и состоял из сталежелезных плит высотой 2,59 м; по проекту над водой он возвышался на 1,06 м. В средней части пояса надводная часть плит имела толщину 356 мм, а подводная часть к нижней кромке плавно утончалась до 203 мм. К носу и корме надводная часть плит постепенно утончалась до 305, 254 и даже до 203 мм. Плиты устанавливались на тиковую подкладку толщиной 254 мм.
Поверх пояса находилась броневая палуба (она же жилая палуба), состоявшая из двух слоев железных листов. Нижние листы имели толщину 19 мм, а верхние — 44,5 мм, что в сумме давало толщину бронепалубы 63,5 мм.
Барбет установки главного калибра защищался 254-мм плитами. Поверх барбета находился «башенный купол» толщиной 63,5 мм, защищавший орудия и прислугу от осколков и мелких снарядов.
Казематы 229-мм орудий с носа и кормы защищались 152-мм траверсными переборками, а со стороны борта — 76-мм бронеплитами. 152-мм и 47-мм орудия, стоявшие на батарейной палубе, были лишены защиты, не считая усиленной бортовой обшивки толщиной 50,8 мм.
Боевая рубка имела стенки толщиной 203 мм и крышу из 63,5- мм листов.
Суммарная масса броневой защиты «Александра II» составляла 2474 т.
Бронирование корпуса было вполне адекватным эпохе. Более того, имея полный броневой пояс по ватерлинии по всей длине корпуса, «Александр II» выгодно отличался в этом от многих современных ему броненосцев. Но общая площадь бронированного борта была невелика и еще более уменьшалась из-за традиционной перегрузки, — что делало корабль весьма уязвимым от новых фугасных снарядов скорострельной артиллерии средних калибров.
Несколько хуже обстояло дело с защитой главной артиллерии. Правда, на момент проектирования барбетная установка главного калибра не имела вопиющих недостатков: на малых дистанциях боя, обусловленных характеристиками тогдашних орудий и прицельных приспособлений, траектория снарядов была настильной, и вероятность поражения барбета сверху, где броня отсутствует или представлена противоосколочным щитом, была невелика. Защита средней артиллерии была продумана хуже. 229-мм пушки были прилично бронированы лишь с носовых и кормовых углов, а с борта их защищала всего лишь 76-мм броня, ну а 152-мм орудия и вовсе были лишены какойлибо защиты, кроме усиленной обшивки борта, которая могла служить только в качестве противоосколочной брони. Появление скорострельной среднекалиберной артиллерии обрекало эти орудия на быстрый выход из строя в бою.
Артиллерийское вооружение
Главный калибр был представлен двумя 305-мм орудиями Обуховского завода с длиной ствола 30 калибров и массой 51,43 т, установленных в носовой части корабля. Сама установка, изготовленная Санкт-Петербургским Металлическим заводом, без брони и орудий весила 160 т. Наведение и заряжание пушек обеспечивалось гидравлическими механизмами, а при выходе их из строя можно было осуществлять все необходимые операции вручную. Углы вертикального наведения составляли от –2° до +15°, горизонтальное осуществлялось в секторе 220°. Скорость горизонтального наведения достигала 120° в минуту.
Заряжание производилось при любом угле горизонтального наведения. Боезапас составлял 60 выстрелов на каждый ствол (всего 72 фугасных снарядов, 36 бронебойных и 12 картечных).
Средний калибр был представлен четырьмя 229-мм и восемью 152-мм орудиями.
229-мм орудие имело максимальный угол снижения 3°, возвышения — 15°. Общий боезапас включал 360 выстрелов: 244 фугасных, 100 бронебойных и 16 картечных.
152-мм орудие имело такие же углы вертикального наведения. Общий боекомплект включал 1280 выстрелов, в том числе 880 фугасных, 336 бронебойных и 64 картечных.
229-мм и 152-мм пушки устанавливались на батарейной палубе, причем первые имели броневую защиту, располагаясь в индивидуальных казематах, а вторые прикрывались только усиленной бортовой обшивкой.
Противоминная артиллерия состояла из 47-мм и 37-мм скорострельных пятиствольных пушек Гочкиса. Восемь 47-мм установок располагались по бортам на батарейной палубе, еще две — в корме на специальных спонсонах. Углы вертикального наведения для них составляли от –18° до +19°, суммарный боекомплект — 16 400 снарядов. Восемь 37-мм пушек стояли на боевых марсах. Углы вертикального наведения от –35° до +12°, суммарный боекомплект — 12 960 снарядов.
Помимо перечисленного собственно корабельного вооружения, броненосец имел две 63,5-мм десантные пушки системы Барановского.
Таранная тактика предполагала концентрацию артиллерийского огня в носовом секторе, чтобы во время сближения успеть повредить неприятельский корабль и тем самым помешать ему самому осуществить таран, отразить атаку или уклониться от удара. Поэтому именно на носовых курсовых углах новые броненосцы могли сосредоточить достаточно большую плотность огня — оба 305-мм и по два 229-мм и 152-мм орудия. На борт огонь был, естественно, сильнее, но не намного — на два 6''- орудия. Кормовой сектор считался маловажным, соответственно, и огонь там был существенно слабее — по два 229-мм и 152-мм орудия.
Полный вес залпа корабля на нос составлял 1276,4 кг (по два 305-мм, 229-мм и 152-мм орудия), на корму — 541 кг (по два 229-мм и 152-мм орудия), на траверз — 1398,8 кг (два 305-мм, два 229-мм и четыре 152-мм орудия).
Торпедное вооружение броненосцев состояло из подводных торпедных аппаратов, использовавших 19-футовые 381-мм торпеды Уайтхеда образца 1889 года. Две выдвижных неповоротных торпедных трубы находились у форштевня. Перед башней/барбетом находились еще два аппарата, наводившихся в пределах от 30° до 100° относительно диаметральной плоскости. Последний аппарат был неповоротным и находился в корме, его выдвижная труба проходила через ахтерштевень. В отличие от «Николая», в носовой части «Александр II», вместо одного штевневого, имел два симметрично установленных торпедных аппарата: считалось, это не ослабит конструкцию главного оружия — тарана.
Торпедные аппараты и мины заграждения, входившие в состав вооружения броненосца, были абсолютно бесполезным и даже вредным элементом вооружения крупного артиллерийского корабля, но в те годы их установка считалась обязательной.
Энергетическая установка и электрооборудование
Две главные паровые машины двойного расширения имели по три цилиндра и вращали каждая свой винт системы Гриффитса. Машины были построены Балтийским заводом, изготовлялись по чертежам механизмов броненосца «Екатерина II» и имели с ними близкие технические характеристики. По проекту, они должны были иметь суммарную мощность 8500 л.с., однако на ходовых испытаниях 18 сентября 1890 г. смогли развить только 8289 л.с. Тем не менее скорость превысила проектную и составила 15,27 уз.
Пар вырабатывали 12 огнетрубных цилиндрических котлов производства Балтийского завода. Каждый котел имел четыре топки. Рабочее давление пара — 6,3 атм, максимальное — 11,6 атм. При полном запасе угля 1000 т броненосец мог пройти 8-узловым ходом 4440 миль, а 15-узловым ходом корабль мог пройти 1770 миль.
Помимо главных механизмов, на «Александре II» было много вспомогательных машин малой мощности, предназначенных для привода пожарных и водоотливных насосов, спуска и подъема шлюпок и т.д.
Электроэнергию вырабатывали шесть динамо-машин Грамма напряжением 60 В. Две из них предназначались для питания боевого освещения и обеспечивали силу тока до 120А каждая, а оставшиеся четыре — для палубного освещения, выдавая ток до 20А каждая.
Ходовые качества корабля оказались вполне удовлетворительными. На испытаниях он развил большую скорость, чем предусматривалось проектом, и сохранял возможность достижения близких к ней значений на протяжении примерно 15 лет. К началу XX века 15-узловая скорость уже была явно недостаточной, но это связано не с недостатками конструкции, а с быстрым прогрессом кораблестроения в конце XIX — начале XX века. Мореходные качества были вполне достаточными — для службы на Балтике их вполне хватало, да и в океане корабль показал вполне приемлемую мореходность.
«Император Александр II»
Испытания «Александра II», состоявшиеся в 1890 году, прошли успешно. «Корабль вообще производит хорошее впечатление», — охарактеризовал броненосец придирчивый член приемной комиссии, младший флагман Балтийского флота контр-адмирал С.О.Макаров. До 1895 г. он оставался на Балтике, затем на пять лет ушел в Средиземное море, осуществив беспрецедентное по продолжительности военно-морское присутствие России вСредиземноморье. Вернувшись в Кронштадт в 1901 г., корабль был зачислен в Учебно-артиллерийский отряд. В 1903 г. на броненосце изменили артвооружение, установили новые котлы, сняли боевые марсы, уменьшили рангоут.
Летом 1904 года старый броненосец стали готовить к службе в качестве учебно-артиллерийского корабля. Замену вооружения провели в соответствии с требованиями, предъявляемыми к учебно-артиллерийским кораблям. За исключением двух 305-мм орудий установили новую артиллерию — пять 203-мм орудий (четыре из которых находились на местах старых 229-мм и одно — в корме), восемь 152-мм и четыре 47-мм на батарейной и четыре 120-мм на верхней палубе. Прежние мачты, стеньги и реи сняли и заменили облегченными, уменьшенного размера. Для обеспечения ночных стрельб на каждой мачте и над радиорубкой у второй дымовой трубы установили на специальном мостике по два прожектора системы Манжена. Учитывая печальный опыт русско-японской войны, все бортовые минные (торпедные) аппараты сняли. Старые динамо-машины заменили новыми фирмы «Сименс и Гальске». Ходовые испытания, проходившие в июне 1905 г., показали удовлетворительную работу главных машин и в то же время многочисленные дефекты котлов, в которых сразу же обнаружилась течь. Чеканки котельных швов хватило только на кампанию 1905 г., основательно же котлы отремонтировали лишь к весне 1911 г., после чего скорость «Александра II» составляла 12,7 узла. Уже в качестве учебно-артиллерийского корабля, в мае 1917 г. корабль переименовали в «Зарю свободы», а пять месяцев спустя его экипаж участвовал в Октябрьской революции. Затем броненосец стоял на хранении в Кронштадтском порту. В августе 1922 г. его продали совместному советско-германскому акционерному обществу «Деруметалл» для разборки и отбуксировали в Германию на слом.
«ИМПЕРАТОР НИКОЛАЙ I»
Второй «император», помимо башенной установки, впервые в русском флоте обеспечившей заряжание орудий независимо друг от друга, получил вместо кормовой рубки внушительный полуют, придававший кораблю с кормы вид гражданского парохода. Минное вооружение усилили. Вместо двух носовых торпедных аппаратов установили один, зато вместо двух бортовых поставили четыре, сохранив кормовой.
Строительство броненосца окончилось скандалом. Установленные механизмы не вышли на проектную мощность, и, как следствие, не была достигнута и проектная скорость.
В итоге, превосходя «Александра II» в толщине бортовой брони по оконечностям (152 мм вместо 102 и 127 мм), «Николай I» уступал ему в бронировании боевой рубки, запасе угля, а главное — в скорости.
«Николай I» большую часть своей службы провел в заграничных плаваниях. В 1893 г. он пересек Атлантику и участвовал в торжествах по случаю 400-летия открытия Америки, проходивших в Нью-Йорке. Потом — Средиземное море, оттуда в январе 1895 г. перешел под флагом контр-адмирала С.О.Макарова на Дальний Восток. Там броненосец пробыл до конца 1896 г., а весь 1897 г. снова находился в Средиземном море, где положил начало участию России в миротворческой деятельности на острове Крит. В апреле 1898 г. он вернулся на Балтику.
На рубеже веков корабль уже сильно устарел. Особенно устарела артиллерия и схема бронирования. Было несколько проектов его перевооружения. 14 декабря 1899 г. МТК решил переоборудовать стоявший в ремонте корабль для плаваний в составе учебно-артиллерийского отряда. Однако во время ремонта и модернизации особое внимание было уделено механизмам. «Император Николай I» стал едва ли не единственным кораблем российскогофлота, чьи ходовые характеристики были лучше изначальных. Вместе с заменой прежних огнетрубных котлов на 16 новых водотрубных системы Бельвиля на броненосце срезали верхний ярус кормовой надстройки. Что касательно артиллерии, то все ограничилось установкой единственного современного 152-мм орудия, а также нескольких орудий малого калибра. Из револьверных пушек оставили только две 37-мм. Вместо них установили шестнадцать 47- и две 37-мм одноствольные, а также четыре пулемета.
В сентябре 1901 г. броненосец присоединился к эскадре Средиземного моря, сменив бессменно находившегося там с 1896 г. «Александра II». Мирная средиземноморская служба продолжалась до середины 1904 г., а в декабре Морское министерство решило отправить «Николая I» на Дальний Восток в составе 3-й Тихоокеанской эскадры.
14 мая 1905 г. во время Цусимского сражения серьезных повреждений броненосец не получил, за исключением оторванного снарядом ствола 305-мм башенного орудия, но истратил более 2/3 боезапаса. Всего в дневном бою получил 10 попаданий: 1 — 305-мм, 2 — 203-мм, остальные снаряды неустановленного калибра. Потери составили 11 человек убитыми и 16 — ранеными. В ходе боя его огнем были нанесены повреждения японскому броненосцу «Фудзи» и броненосным крейсерам «Асама» и «Идзумо». На второй день боя с японским флотом в Цусимском проливе контр-адмирал Н.И.Небогатов, державший флаг на «Николае I», сдал остатки эскадры неприятелю.
После восстановительного ремонта корабль под наименованием «Ики» вошел в состав японского флота в качестве учебно-артиллерийского корабля. В 1915 г. он был исключен из состава флота и превращен в корабль-мишень, а в 1922 сдан на слом.
«Гангут»
Несмотря на то, что испытания броненосца «Император Николай I» прошли успешно, продолжения серии не последовало. Управляющий морским министерством вице-адмирал И.А.Шестаков посчитал размер нового корабля слишком большим. Поэтому третий броненосец, получивший название «Гангут», решено было строить по переработанному в сторону «удешевления» проекту.
«Гангут» можно назвать самым несчастливым броненосцем русского флота. Уже само задание на разработку его проекта с обязательной экономией средств предопределило низкие боевые качества корабля. Затем — ошибки в изготовлении шаблонов, производственные трудности, затянувшийся период достройки на плаву и, наконец, короткая трехлетняя служба, закончившаяся гибелью.
Были разработаны чертежи нового броненосца, похожего по общему расположению на два предыдущих, но в более «экономном» варианте. Заданием на проектирование от 17 ноября 1887 г. определялось, что новые корабли должны иметь более сильное вооружение, чем германские броненосцы, осадку не более 6,7 м, а также должны быть способными дойти от Кронштадта до Зунда и обратно со скоростью 15 уз, а в случае необходимости совершить переход в Средиземное море и даже на Дальний Восток. Относительно защищенности корабля следует привести пожелание того, чтобы корабль был «наивозможно полно защищен не очень толстою броней (!!! — прим. автора), как пояса по грузовой ватерлинии, так и всей артиллерии».
Значительно усложняло задачу проектантов требование, чтобы корабль, предназначенный для закрытого морского театра, «в случае необходимости» мог совершить переход в Средиземное море и даже на Дальний Восток. «Хорошее — дешевым не бывает» — в истинности этого изречения Русскому Императорскому флоту пришлось убедиться самым печальным образом…
Принцип «экономии» сразу же проявился в выборе главного калибра. Чтобы избежать применения дорогостоящих и сложных гидравлических механизмов, его ограничили шестью 229-мм орудиями (2 в носу, 4 по бортам), полагая это достаточным против 260-мм пушек германских «заксенов». 9-дюймовые снаряды, как ожидалось, могли пробить броню большинства кораблей вероятных противников. Как будут между собой взаимодействовать в бою «Гангут» и оба «императора», имевшие абсолютно разную артиллерию, никто не думал. О том, что одному недо-броненосцу предстоит столкнуться с целой сворой «заксенов», судя по всему, — тоже не думали. Потом все же, немного поразмыслив, решили установить одно 305-мм орудие в носовой части, в барбетной установке, и по четыре 229- мм и 152-мм в казематах. Таким образом, новый броненосец оказывался заведомо слабее своих зарубежных современников.
В начале 1888 г. в МТК поступили проекты старшего судостроителя Э.Е.Гуляева, главного корабельного инженера Петербургского порта П.А.Субботина и уполномоченного Франко-Русского завода П.К Дюбюи.
По оценке МТК, предпочтительнее оказался проект Э.Е.Гуляева, предусматривавший использование сталежелезной брони и установку 229-мм орудий длиной ствола 35 калибров, которые считались мощнее 240-мм (30 калибров) «Ольденбурга» и 260-мм (22 калибра) «Заксена»; главный броневой пояс простирался на 2/3 длины корабля против 1/2 у «Заксена». В своем обосновании Э.Е.Гуляев отмечал, что если бы не увеличенный запас топлива в задании, преимущества его проекта были бы более значительными. Несмотря на сложные, порой противоречивые условия для проектирования, талантливому кораблестроителю удалось разработать надежную защиту машинного и котельного отделений — по ватерлинии броневым поясом 406 мм против 356 мм на предыдущих балтийских броненосцах.
Непотопляемость броненосца должны были обеспечивать четырнадцать поперечных водонепроницаемых переборок. Часть корпуса корабля имела двойное дно. На всем протяжении машинного и котельного отделений вдоль бортов проходили продольные переборки угольных ям, предназначавшихся одновременно и для защиты от взрывов мин. Предусматривалось, что все отверстия для труб различных систем и штоков в водонепроницаемых переборках и палубах должны иметь фланцы с набивными втулками и выполняться «совершенно водонепроницаемо». Как мы увидим ниже, все было сделано с точностью «до наоборот»…
Проектом предусматривалось достижение скорости 15 узлов и установка двух вертикальных паровых машин тройного расширения суммарной индикаторной мощностью 6000 при естественной и 9500 л.с. при форсированной тяге. Восемь цилиндрических огнетрубных котлов (давление пара 9,1 атм, площадь колосников по 6,5 кв.м) размещались по два в каждом котельном отделении.
«Гангут» строился на верфях Нового Адмиралтейства и представлял собой своеобразную выставку достижений петербургской промышленности. Сталь для него поставляли Ижорский и Александровский заводы; котлы и главные машины — Балтийский; орудие — Обуховский; башенную установку, минные аппараты, форштевень, ахтерштевень, водоотливную систему — Путиловский; станки 229-мм и 152-мм орудий — Металлический. Строительство, начавшееся 29 октября 1888 г. (за полгода до официальной закладки), первоначально велось низкими темпами. 28 января 1889 г. «Гангут» был зачислен в списки флота, а 20 мая состоялась его официальная закладка. Стапельный период составил 33 месяца, вместе с тем даже тогда вносились различные конструктивные изменения — корпус удлинили на 0,9 м, снизили высоту носовой части верхней палубы, изменили форму казематов, уменьшили размеры орудийных портов. «Гангут» также лишился второй трубы и второй мачты.
Спуск корабля на воду состоялся 6 октября 1890 г., затем темп работ еще более снизился, продолжались вноситься многочисленные изменения в проект. Только в феврале 1891 г. заключили контракт с Обществом Путиловских заводов на изготовление водоотливной системы, а в мае МТК утвердил чертежи 305-мм барбетной установки. В результате ошибки при изготовлении шаблонов не подошли четыре плиты главного броневого пояса; их пришлось передать строившемуся броненосцу «Наварин», а для «Гангута» изготовить новые. Швартовные испытания успешно завершились 18 сентября 1892 г.
Только 3 июля 1893 г. «Гангут» впервые вышел на ходовые испытания, но уже через 19 дней вернулся в гавань для устранения неисправностей. 30 сентября состоялся шестичасовой пробег на полном ходу: при давлении пара в котлах 7,8 атм машины развили суммарную индикаторную мощность 5282,5 л.с., средняя скорость составила 13,78 уз; наблюдалась сильная вибрация верхней части цилиндров. Так как контрактной мощности и скорости достигнуть не удалось, МТК признал испытания неудовлетворительными.
Повторные испытания мореходных качеств проходили в конце 1894 г. На рапорте об этих испытаниях главный инспектор кораблестроения Н.К.Глазырин написал: «Нахожу, что в настоящей степени готовности этого броненосца его небезопасно посылать в дальнее плавание». Как следовало из рапорта, при ветре восемь баллов «Гангут» зарывался носом и был неустойчив на курсе. Командир корабля капитан 1 ранга А.А.Бирилев составил перечень недостатков из 21 пункта, среди которых были «недостаточное сопротивление переборок прогибу, отсутствие резины на многих люках, дверях, пропущены заклепки в переборках». Отмечалось, что в некоторых водонепроницаемых переборках имеются отверстия (!), а некоторые заклепки в корпусе просто отсутствуют и отверстия, проделанные под них, заделаны … свечами!
Кроме того, имела место эксплуатационная перегрузка в шкиперских, специальных машинных запасах и т.д. В результате водоизмещение достигло 7500 т. Броненосец даже не мог принять полный запас угля, штатный четырехмесячный груз предметов снабжения и продовольствия, так как главный броневой пояс ушел бы под воду. С учетом этих обстоятельств принимались меры для повышения непотопляемости, которые, в конечном итоге, оказались недостаточными.
Ввиду неудовлетворительности характеристик новейшего корабля, сразу же появились планы замены 305-мм орудия на 254- мм, 229-мм пушек — на 152-мм, сталежелезных броневых плит на более тонкие из гарвеевской брони и т.п. Однако все эти планы так и остались на бумаге.
Зимой 1894/95 г. броненосец стоял в Ревеле в трехсуточной готовности из-за осложнившейся международной обстановки на Дальнем Востоке. С 15 мая по 14 сентября 1895 г. «Гангут» находился в плавании в Финском заливе и Балтийском море в составе Практической эскадры.
Кампании 1896-1897 гг. «Гангут» провел в составе Практической эскадры и занимался боевой подготовкой. 10 июня 1897 года, при испытаниях водоотливных средств, выяснилось, что их суммарная производительность значительно меньше проектной. Насколько новый броненосец «не пришелся ко двору», говорит та поговорка, которая была ему дана флотом: «Одна мачта, одна труба, одна пушка — одно недоразумение».
Осенью 1896 г. в Бьорке-Зунде «Гангут» получил пробоину от удара о подводный камень и едва не погиб. 25 июня 1897 г. «Гангут» проводил в Выборгском заливе артиллерийские стрельбы в районе банки Выборгская, где промер не делался с 1834 г. Уходя из района стрельб, корабль напоролся на необозначенную подводную скалу, пропоров днище от 33 до 50 шпангоута. Через 15 мин оказались залитыми топки котлов. В результате броненосец потерял ход, остался без света и водоотливных средств. Через 2,5 часа осадка возросла на 2 м. Обнаружилась и полная непригодность системы непотопляемости — после того как жилая палуба оказалась ниже ватерлинии, вода хлынула из… шпигатов, гальюнов, умывальников! Еще через два часа стало ясно, что спасти броненосец невозможно, и был отдан приказ покинуть его. За 1 час 20 мин все 582 человека, бывшие на борту, были сняты, и в 21 час 40 мин броненосец стремительно повалился на левый борт и мгновенно скрылся под водой.
26-28 марта 1898 г. в Кронштадте проходил суд над командиром и частью офицеров корабля. Всех обвиняемых оправдали. Суд согласился с заключением следственной комиссии в том, что гибель корабля произошла вследствие стечения целого ряда неблагоприятных обстоятельств, каждое из которых в отдельности не представляло особой опасности. Обращалось внимание на следующие конструктивные недостатки: перегрузку, недостаточную высоту водонепроницаемых переборок, размещение магистральной трубы в междудонном пространстве (пробоина в днище вывела из строя саму трубу и второе дно), недостаточный диаметр труб водоотливной системы, негерметичность переборок, дверей, люков, горловин.
Суд не опроверг заключение следственной комиссии о том, что данных, которые «возбуждали бы сомнение в общей прочности и благонадежности постройки корпуса броненосца», не обнаружено. Сколько денег от строителя корабля получили члены комиссии — история умалчивает.
В 1898 г. шведская водолазная фирма «Нептун» по контракту с Морским министерством пыталась поднять «Гангут», но выполнила только первый этап работ. Затопив в 300 м от броненосца груженный балластом пароход «Ипатия», шведы использовали его как якорь для системы понтонов и полиспастов, с помощью которых они развернули лежавший на боку броненосец палубой вверх. Однако стоимость работ превысила смету, и после отказа Российского Морского министерства увеличить стоимость контракта шведы прекратили работы. Последовали новые проекты подъема и предложения услуг, с которыми министерство не согласилось, так как броненосец морально устарел, а поднимать его для разделки на металл посчитали нерентабельным. В 1901-1903 гг. броненосец использовался в качестве учебного объекта для практических спусков Кронштадтской водолазной школы.
Создавая «Гангут», Морское министерство попыталось получить достаточно сильный, защищенный и мореходный корабль в очень ограниченном водоизмещении, ориентируясь при этом на уже существующие германские броненосцы. Естественным результатом такого подхода стало появление неполноценной боевой единицы, малопригодной для любой из потенциально возможных функций.
Мореходность корабля оказалась откровенно недостаточной, поэтому возможность его посылки на Средиземное море и тем более на Дальний Восток, оговаривавшаяся при проектировании, оказалась очень сомнительной.
Вооружение было достаточным, чтобы с приличными шансами на успех вступать в единоборство с любым германским или шведским кораблем, существовавшим на момент проектирования «Гангута», однако ко времени его вступления в строй ситуация сильно изменилась. Кроме того, русский броненосец не мог ни навязать бой противнику, ни выйти из него по собственной инициативе из-за слишком малой скорости. Более того, из-за нее он плохо подходил и для действий в составе эскадры, ведь все другие русские броненосцы на испытаниях показывали ход свыше 15 узлов.
Защита «Гангута» была вполне адекватной на момент его проектирования, хотя и устарела уже в первой половине 1890-х годов из-за появления скорострельных пушек среднего калибра. Вдобавок ко всему, строительная перегрузка существенно снизила высоту главного пояса над ватерлинией, чем заметно ослабила реальную защиту корабля.
Теоретически «Гангут» мог бы оказаться неплохим броненосцем береговой обороны — тихоходным, но с солидным вооружением и бронированием, которые заставили бы даже более мощного врага трижды подумать, прежде чем нападать на него. Однако такому роду службы препятствовала большая осадка броненосца, особенно мешавшая в условиях Балтики с ее многочисленными шхерами.
И без того не слишком удачный проект был еще более ухудшен плохим качеством постройки с многочисленными дефектами.
С истории появления «Гангута» в российском кораблестроении возобладала модернистская французская теория, отрицавшая необходимость постройки крупных броненосных кораблей сериями — в целях, как казалось, наиболее быстрого внедрения технических новшеств, сыпавшихся как из рога изобилия. Но даже если во французском флоте и при мощностях французской кораблестроительной промышленности такой подход оказался губительным — то что можно было ожидать от маломощной российской промышленности? Проектировавшиеся по 3-4 года и строившиеся по 5-6 леткорабли не только устаревали раньше своего рождения, но и оказывались, в силу своей исключительности, чрезвычайно дорогими, что, в конце концов, поставило крест на Программе усиления флота. Кроме того, совместное боевое применение таких разнотипных боевых единиц было весьма проблематичным — что сыграло весомую роль в поражении Российского Императорского флота в русско-японской войне. И если ведение такой кораблестроительной политики стоило Франции, в конце концов, потери ее многовекового 2-го места в военно-морском соперничестве, то для России это закончилось потерей всего флота…
Статья была опубликована в июньском номере журнала "Наука и техника" за 2011 год
