Осуществленный в 1866 г. визит американских кораблей (монитор «Miantonomoh» и сопровождавший его пароход «Ogasta») в Кронштадт выполнял не только дипломатическую миссию — доставку в Россию американского посольства, но и олицетворял собой знак благодарности.
Морское министерство серьезно готовилось к встрече заокеанских гостей. Для приема эскадры создали специальную комиссию под председательством адмирала С.С. Лесовского, в состав которой включили офицеров… различных специальностей. Интерес к «Miantonomoh» был неслучайный. В то время в русском флоте уже находилось несколько мониторов, которые предназначались для защиты Кронштадта.
Посетил «Miantonomoh» и контр-адмирал А.А. Попов, известный уже не только как опытный моряк и командир эскадры, прибывшей к западному побережью САСШ, но и как организатор постройки броненосных кораблей в русском флоте. Более того, совершив на «Miantonomoh» переход от Гамбурга до Шербура и удостоверившись в приемлемых мореходных качествах заокеанского монитора, Попов пришел к идее «башенного корабля мониторного типа необычайной силы», заменившего бы целую эскадру, командование которой он осуществлял в Тихом океане за три года до этого.
3 декабря 1866 г., спустя полгода после плавания на «Miantonomoh», обобщив свои наблюдения, А.А. Попов подал управляющему Морским министерством адмиралу Н.К. Краббе докладную записку. Перечислив в ней еще раз уже известные достоинства и недостатки мониторов, автор просил рассмотреть предлагаемый пока еще в общих чертах проект «монитора-крейсера» на заседании Кораблестроительного отделения МТК (Морского Технического Комитета).
Предложение А.А. Попова обобщило в себе весь опыт строительства мониторов применительно к созданию корабля одного с ними типа, но уже предназначенного для крейсерства в океане, а не для прибрежных операций. «Во время плавания на «Miantonomoh» я убедился, — писал он в докладной записке, — что монитор при ветре и большом волнении обладает устойчивостью и спокойствием в такой степени, которая покажется невероятной для моряков, не плававших на судах этого рода».
Увеличив водоизмещение проектируемого корабля и добавив некоторые усовершенствования, А.А. Попов доказал в МТК, что кажущиеся трудности океанского плавания мониторов, даже при «мониторной» высоте борта, вызывавшей опасения у моряков, служивших на рангоутных кораблях, были преувеличены. Кроме того, меньшая, чем у рангоутных броненосцев, плавучесть проектируемого монитора, по мнению А.А. Попова, компенсировалась наличием двойного дна и водонепроницаемыми переборками. Положительным являлось и то, что низкий борт, а, следовательно, и меньшая амплитуда качки не ослабляли корпусных конструкций (явление, часто присущее высокобортным кораблям) и делали более удобным обслуживание артиллерии.
В основу конструкции нового корабля А.А. Попов взял «Captain», спроектированный капитаном Кользом и претендовавший на звание самого сильного из проектируемых в то время кораблей. На его схематическом чертеже в средней части А.А. Попов добавил забронированный бруствер высотой 1,37 м и длиной 30 м. Бруствер, напоминавший собой, по словам автора, «ящик с закругленными оконечностями», защищался броней одинаковой с бортом толщины, а сверху — броневой палубой. Предлагаемый броненосец, подобно кораблю Кольза, имел три треногих мачты и развитую парусность, но с условием сохранения центра парусности с таким расчетом, чтобы можно было обходиться без бушприта. Для облегчения управления парусами устраивался обширный мостик, простиравшийся от фок — до бизань-мачты над башнями, на достаточной высоте от поверхности воды.
Вместо 203-мм брони башен и 177-мм брони борта в проекте Кольза на новом броненосце башни, бруствер и борт защищались 280-мм плитами. В сравнении с тактико-техническими элементами проектировавшихся в то время кораблей проект А.А. Попова был, безусловно, сильнейшим в мире.
Работы по проектированию броненосца, которого в спецификациях называли «монитором-крейсером», начались в конце января 1867 года. В середине сентября разработка чертежей в основном уже была окончена, и некогда призрачные очертания «монитора-крейсера» превратились в конкретный проект низкобортного, трехмачтового, двухтрубного и двухбашенного корабля водоизмещением в семь с половиной тысяч тонн.
8 февраля 1868 г. на объединенном собрании МТК, включавшем в себя Кораблестроительное и Артиллерийское отделения, в присутствии главного инженера-механика флота и начальника броненосной эскадры вице-адмирала Г.И. Бутакова, было внесено и ряд улучшений. Вместо двух боевых рубок, расположенных по бортам, решили иметь одну впереди дымовых труб. Увеличили и автономность с четырех до пяти суток с увеличением запасов угля, так как парусная оснастка имела только вспомогательное значение и была явно недостаточна для длительных переходов.
Предстоящее строительство броненосца поставило перед Морским министерством довольно трудную задачу. Корабль являлся весьма сложным техническим сооружением, и постройка его на заре железного судостроения была сложным делом. В России корабли подобного водоизмещения еще не строились.
С началом броненосного судостроения Морское министерство выбрало три направления в строительстве кораблей для флота. Первое заключалось в том, что корпус и машины строились за границей с последующим вооружением корабля в России. Это был наиболее простой путь, но он не способствовал развитию отечественных заводов и обогащению опытом судостроителей. К нему прибегли лишь при строительстве броненосной батареи «Первенец», которую заказали в Англии. Вторым способом являлось строительство корабля «с подряда». Корабль заказывали одному из частных заводов с поставкой ему в процессе работ от Морского министерства брони, орудий, механизмов и т.п. Третьим являлся способ строительства «казенными средствами». В этом случае корабль строило непосредственно Морское министерство на одном из своих заводов, привлекая в качестве подрядчиков на изготовление различного оборудования множество заводов в России, а в исключительных случаях — и за границей.
От постройки корабля за границей отказались сразу же, так как к тому времени, построив у себя ряд кораблей для защиты Кронштадта, российские заводы, как считалось, имели уже достаточный опыт. Аналогично рассуждал и сам генерал-адмирал великий князь Константин Николаевич, что, собственно, и являлось решающим. 8 июля 1868 года в беседе с Александром II он акцентировал внимание на необходимости постройки «монитора-крейсера» казенными средствами. В этой беседе император Александр II дал свое «согласие» на строительство. После этой беседы вопрос «о постройке двухбашенного судна по проекту свиты Его Величества контр-адмирала А.А. Попова казенными средствами» был окончательно решен.
27 сентября 1868 года управляющий Морским министерством утвердил строителем монитора подполковника корпуса корабельных инженеров Михаила Михайловича Окунева. Ближайшим его помощником назначили корабельного инженера А.Е. Леонтьева.
Местом строительства избрали «фрегатский» эллинг верфи Галерного островка, который пришлось удлинять и переоборудовать. Работы длились весь 1868 год и закончились лишь с наступлением весны следующего года.
В начале мая 1869 г. А.А. Попов вновь предложил увеличить водоизмещение монитора до 9665 т с расчетом увеличения запасов угля до 1800 т для большей автономности. По этой причине корпус вновь удлинили на 3 м, ширину увеличили на 0,6 м, а мощность машин довели до 9000 л.с. Следует отметить, что увеличения высоты надводного борта не последовало, но очень важным новшеством явилось введение броневых свесов, аналогичных свесам на американских мониторах (для предохранения корабля от таранного удара). В носовой части монитора А.А. Попов предложил для улучшения мореходных качеств устроить легкую надстройку длиной около 15 м по типу надстроек на строившихся башенных фрегатах типа «Адмирал Лазарев».
Также, отказавшись от парусного вооружения, в качестве рангоута «Петру Великому» оставили одну железную мачту. Для наблюдения за горизонтом на ней находилась легкая марсовая площадка. Такелаж мачты был весьма упрощен и не влиял на секторы обстрела орудий. К мачте крепились грузовые стрелы, предназначенные для подъема и спуска шлюпок, катеров и погрузки угля и грузов.
4 марта 1870 года Петербургский порт заключил с Ф.К. Бердом контракт на изготовление двух главных машин общей мощностью 9000 л.с. По контракту завод обязался изготовить механизмы «из русского металла самого лучшего качества» к 1 апреля 1872 года. Сразу же заводу выделили аванс в размере 200 тыс. рублей, остальную сумму предполагалось выдавать по мере изготовления, в шесть платежей.
11 июля 1870 года в присутствии управляющего Морским министерством адмирала Н.К. Краббе состоялась торжественная церемония по случаю официальной закладки корабля. У мидель-шпангоута, в районе киля, в междудонном пространстве в присутствии гостей прикрепили изготовленную из серебра прямоугольную, со срезанными углами, закладную дощечку размером 12,1х7 см. Надпись на лицевой стороне извещала, что «4-х пушечный двухбашенный железный монитор в 1400 нарицательных сил «Крейсер» заложен в С.-Петербурге на Галерном островке 11-го июля 1870 года в присутствии Управляющего Морским Министерством Генерал-адъютанта Краббе». На оборотной стороне выгравировали: «Главный Командир С.-ПетербургскогоПортаВице-адмирал Воеводский-2, капитан над Портом Контр-адмирал Андреев. Строитель Корабельный Инженер Полковник Окунев». Обе надписи являли собой своеобразный пожизненный корабельный паспорт, свидетельствующий о рождении нового корабля в русском флоте. Одновременно произвели религиозное «освящение» корабля с пожеланием ему «успехов и благополучия» в предстоящей службе.
20 февраля 1871 года приказом по Морскому ведомству «Крейсер» причислили к кораблям первого ранга. Несмотря на интенсивно ведущиеся работы и на уже намеченный срок спуска корпуса корабля на воду — весной 1872 года, объем работ оставался огромным, и выполнение его к этому времени требовало большого напряжения всех сил.
В начале июня верфь посетил знаменитый английский судостроитель Э.Д. Рид. Внимательно осмотрев корпус «Крейсера», он сделал ряд существенных замечаний. По мнению Э.Д. Рида, было возможно расширить бруствер до бортов, соединив с ним в одно целое носовую надстройку, а 305-мм броневой пояс следовало заменить 356-мм, не боясь при этом перегрузки и ухудшения мореходных качеств. В подводной части следовало добавить для уменьшения бортовой качки к двум имеющимся еще два боковых киля. Все эти пожелания Э.Д. Рида учли.
В честь юбилея — 200-летия со дня рождения основателя русского флота Петра Первого — приказом управляющего Морским министерством от 30 мая 1872 года №69 монитору «Крейсер» присвоили новое имя «Петр Великий», под которым он и вошел в историю. В июне в мастерских Нового адмиралтейства был заказан кормовой двуглавый орел.
15 августа 1872 года состоялся спуск корабля на воду. Рапорт, написанный 20 августа управляющим Морским министерством Александру II, гласил: «Имею честь доложить, что «Петр Великий» 15 августа 1872 года в час пополудни спущен на воду совершенно благополучно. Монитор сошел со стапеля плавно, без задержек и углубился форштевнем на семь футов (2,13 м), а ахтерштевнем на восемьфутов и девять дюймов (2,7 м). Это углубление менее предполагаемого, такой редкий случай, в особенности при постройке судов совершенно нового типа и таких размеров, как «Петр Великий», доказывает с какой верностью и осторожностью сделаны все вычисления при постройке монитора, и следует предположить, что монитор будет свободно носить предназначенную броню и орудия».
Так как кораблю перед этим присвоили новое имя, то, по указанию генерал-адмирала Константина Николаевича, за шесть дней до его спуска изготовили новую закладную дощечку, отличавшуюся от старой лишь лицевой стороной, на которой выгравировали: «4-х пушечный двухбашенный железный монитор «Крейсер», по высочайшему повелению 30 мая 1872 года переименованный в монитор «Петр Великий». Заложен в С.-Петербурге на Галерном островке 11 июня 1870 года в присутствии Управляющего Морским Министерством генерал-адъютанта Н.К. Краббе».
Орудия
Постройка «Петра Великого» непосредственно на верфи Галерного островка началась, как уже отмечалось, в начале 1869 года и окончилась спустя пять лет. Но не следует забывать еще об одном этапе в создании корабля. Еще в 1867 г., одновременно с проектированием броненосца, приступили к проектированию для него орудий, вооруженный которыми он мог считаться сильнейшим.
В России имелся довольно большой опыт в создании мощных гладкоствольных орудий. Пермский завод уже изготовлял 381-мм пушки, аналогичные пушкам Дальгрена, для однобашенных мониторов. Однако в 1867 году в США инженер Родман начал изготовление 508-мм орудий для береговых укреплений, а посему в июне 1868 года Морское министерство заказало Пермскому заводу дульнозарядное гладкоствольное 508-мм орудие, спроектированное полковником Ф.Б. Пестичем (более подробно об этом рассматривается в статье «Монстры гладкоствольной артиллерии»).
Одновременно с заказом Пермскому заводу 508-мм орудия, в Германии, в г.Эссен, на артиллерийском полигоне завода Круппа проводили испытания 26-тонного 280-мм нарезного орудия. Это орудие, изготовлявшееся первоначально как дульнозарядное, впоследствии было переделано в казнозарядное. Орудие успешно выдержало 400 выстрелов с зарядом пороха в 41,2 кг и снарядом весом 250 кг. При давлении в канале ствола 3200 атм (на 1700 атм больше, чем у 508-мм орудия) снаряд развивал огромную начальную скорость. Присутствовавшие на испытании русские представители признали вполне пригодным это орудие для принятия его на вооружение как флота, так и армии. Более высокие баллистические показатели нарезного орудия Круппа были очевидны.
Сразу же после испытаний Крупп разработал новое 280-мм орудие улучшенной конструкции с теми же баллистическими данными. В мае 1869 года Россия заказала пять таких орудий. По готовности первого из них в августе того же года на Волковом поле, являвшемся полигоном Обуховского завода, произвели его испытание стрельбой по 229-мм броне, изготовленной по образцу борта вероятного противника — английского броненосца «Геркулес».
Тем временем в июне 1870 года Крупп приступил к изготовлению опытного 305-мм орудия. Отказавшись от 508-мм чугунных гладкоствольных орудий Пермского завода, МТК вновь встал перед проблемой выбора одного из калибров: 280-мм, освоенного Круппом, или 305-мм, производство которых только планировалось. Как ни заманчиво было предложение вооружить эти корабли более мощными 305- мм орудиями, все же качественное изготовление их еще являлось делом весьма спорным.
Не оставался без внимания у Морского министерства и один из молодых отечественных заводов — Обуховский сталелитейный. Основанный в 1863 году, завод к моменту выбора артиллерии для «Петра Великого» имел большую известность. Завод получил свое имя в честь П.М. Обухова, изобретателя особо прочной и упругой тигельной стали. В 1859 году П.М. Обухов изготовил из тигельной стали пробную 12-фунтовую пушку, показавшую на испытаниях хорошее качество изготовления. Все производившиеся впоследствии обуховские орудия стоили дешевле, чем соответствующие орудия Круппа, и имели большую прочность, поэтому Морское министерство решило обратиться к «отечественному производителю».
С 1870 года завод изготовлял сначала 203-мм и 229-мм нарезные орудия для российских мониторов, а затем приступил к изготовлению пробной 280-мм пушки, аналогичной пушке, сделанной Круппом. По настоянию контр-адмирала Шварца МТК принял решение: при удачном изготовлении этого орудия поручить производство заводу и 305-мм пробного орудия. Столь постепенные шаги МТК в выборе калибра объяснялись тем, что каждый из вышеназванных стволов в среднем стоил около 100 тыс. рублей и любая ошибка буквально «стоила дорого».
Проектируя 280-мм орудие, завод уже обходился только разработками своих инженеров и техников, не прибегая к услугам Круппа. Испытания пробного 280-мм орудия дали такие результаты, которыми не мог похвастать ни один из пушечных заводов мира, способных выделывать стволы подобного калибра. Так, например, если орудия Круппа и выдерживали равное с обуховским орудием количество выстрелов, то в них все же выявлялись значительные трещины в каморах. В июне 1871 г. Крупп на одном из своих пароходов отправил в Кронштадт четыре 280-мм орудия, заказанные ранее для фрегата «Минин», и одно 203-мм для испытаний. Но при испытании в Кронштадте на форту «Константин» после 161 выстрела одно из этих орудий разорвалось. В других испытываемых стволах уже после 60 выстрелов в каморах обнаруживали глубокие трещины, что основательно пошатнуло авторитет одного из известных пушечных заводов мира. Спустя полгода по указанию генерал-адмирала Константина Николаевича главным калибром орудий для «Крейсера» определили 305-мм.
В феврале-марте 1875 года провели всесторонние испытания нового орудия. Оптимальным выбрали боевой заряд в 60 кг и снаряд весом 321 кг. При давлении в канале ствола 2500 атм такой чугунный снаряд со свинцовой оболочкой развивал начальную скорость 440 м/сек. В дальнейшем после 500 выстрелов в канале ствола не удалось обнаружить ни малейших признаков выгорания или наличия трещин. Получив впоследствии название «двенадцатидюймовое орудие образца 1867 года», оно было окончательно принято для вооружения корабля.
По два таких орудия со станками располагалось в двух круглых вращающихся башнях системы Кольза. Основу башни составлял металлический каркас, обшитый железными листами, к которым крепился первый слой тиковой подкладки в коробчатом железе толщиной 177 мм. Затем крепился первый внутренний ряд 177-мм броневых плит, после чего шел второй слой тика и второй, внешний, ряд 177-мм плит. На крыше каждой башни размещался обширный вентиляционный раструб, необходимый для вентиляции при стрельбе дымным порохом. Внутренняя сторона стен башни для защиты личного состава от сотрясений и осколков при попадании в броню снарядов облицовывалась блиндажными мешками.
Вращение башен осуществлялось башенными паровыми машинами, которые обеспечивали им наибольшую скорость — один оборот в одну минуту.
Горизонтальный угол обстрела 305-мм орудий в таких башнях составлял 310° для каждой башни. Мертвый угол в 50° образовывала корабельная надстройка. При максимальном угле возвышения дальность полета снаряда составляла 5325 м. Сам снаряд пробивал 358-мм железную плиту на расстоянии 1852 м. Вес бортового залпа броненосца составлял 1179,3 кг.
Для стрельбы по минным катерам и абордажным партиям с вражеских кораблей, а также для салютов на «Петре Великом» установили шесть 4-фунтовых нарезных орудия и две картечницы. Помимо артиллерийского вооружения корабль имел также и минное, состоящее из шестовых мин, создававших опасность, скорее, для своего корабля, чем для неприятельского.
Броня
Если изготовить двенадцатидюймовые орудия для броненосца удалось, не прибегая к заказам за границей, а лишь частично используя опыт Круппа в изготовлении его первых орудий, то для выделки броневых плит пришлось обратиться к английским заводчикам.
Во время проектирования корабля основной поставщик брони для русского флота — Ижорский завод — уже имел немалый опыт в ее изготовлении. Тем не менее в этот период он не мог без подготовки приступить к прокату 305-мм плит, будучи максимально загруженным другими заказами для флота. Стало очевидным, что заводской мощности для выполнения всех заказов явно не хватает. Даже при весьма напряженной работе Ижорский завод был способен сделать броню для «Крейсера», вес которой составлял 2100 т, лишь в течение двух лет. Это не устраивало Морское министерство, так как корпус корабля был практически готов к установке плит. Кроме того, строившиеся для корабля на заводе Берда механизмы планировали установить сразу же после спуска на воду, то есть летом 1872 года. Оставить такой корабль в Кронштадте на два года без брониМорское министерство явно не могло. Выход оставался один: заказать броню в Англии. Кроме Ижорского завода, в мире только английские заводы «Камель и К°» и «Браун и К°» могли справиться с изготовлением плит толщиной в 356 мм.
В конце 1872 года оба английских завода изъявили желание на выполнение этих работ, так как столь крупный заказ являлся для них весьма выгодным. 15 декабря генерал-адмирал Константин Николаевич, решавший вопрос выбора завода, остановился на «Камель и К°», мотивируя это тем, что завод «Браун и К°», также отлично оснащенный новейшим оборудованием, в прошлом нередко отказывал нашим инженерам и техникам в передаче опыта. По-другому и более дальновидно относилась к этому администрация завода «Камель и К°», расположенного в г.Шеффилде, открыв двери перед нашими представителями и приобретая тем самым в лице Морского министерства выгодного заказчика.
Сразу же после выбора завода «Камель и К°» 28 января 1873 года был заключен контракт на выполнение всех работ в девятимесячный срок. Заводу предстояло произвести все вертикальные плиты общим весом 2100 т и около 180 т броневых болтов для крепления с последующей доставкой их в Кронштадт не позже 1 октября 1873 года. Объем предстоящих работ был огромный. Самым сложным являлось изготовление пятидесяти 356-мм плит с отверстиями в 100 мм для крепящих болтов. Почти все плиты толщиной 178 мм для защиты башен и закруглений бруствера предстояло гнуть по специальным железным лекалам, которые доставлялись из России и представляли собой форму той части бруствера или башни, где крепилась каждая конкретная плита, имевшая свой порядковый номер. Кроме того, в нескольких башенных плитах вырезались амбразуры, а в некоторых плитах борта — своеобразные выступы для более надежного крепления между собой.
По настоятельным требованиям Морского министерства вопрос о финансировании закупок брони решили только на заседании Государственного совета. Министру финансов пришлось дополнительно выделить в 1873 году недостающую сумму в 600 тыс. рублей — благо, английская броня оказалась даже дешевле отечественной.
Завод добросовестно выполнил свои договорные обязательства, задержав изготовление нескольких плит из столь огромной партии брони только на месяц, что никоим образом не влияло на общие сроки строительства.
Бронировался «Петр Великий» с учетом боевого опыта гражданской войны в САСШ — не зря в комиссию по встрече «Miantonomoh» включили морских офицеров и корабельных инженеров! В середине корпуса возвышался броневой бруствер с двумя двухорудийными башнями ГК, ширина которого равнялась ширине корпуса, так что боковые стенки бруствера являлись продолжением борта. Броневой пояс по ватерлинии крепился к борту, образуя свес толщиной 0.6 метра для частичной защиты корабля от таранных ударов. Прямой угол, образованный свесом и бортом, заполняло дерево.
Наиболее толстые плиты пояса находились в середине корабля, по длине 48,8 метра. В оконечностях толщина брони постепенно уменьшалась. Броневые плиты крепились болтами, проходившими сквозь саму плиту, подкладку и обшивку борта. Наиболее толстые, 356-ммплитыбортового пояса находились в середине корабля. К оконечностям толщина брони постепенно уменьшалась до 203 мм в носу и 229 мм в корме. В систему бортовой защиты входило и «коробчатое железо» с толщиной стенок 19 мм. Вес «коробчатого железа» с заполнявшим его ячейки тиком равнялся весу 50-мм броневых плит, но сопротивление ударам снарядов соответствовало 76-мм броне. Снаружи «коробчатого железа» проходила подкладка из тиковых брусьев. На тиковую подкладку крепились сами броневые плиты, состоящие из двух поясов — верхнего 356-мм (на 254-мм тиковой подкладке) и нижнего 305-мм (на 356-мм подкладке).
Для защиты от навесных выстрелов верхняя палуба корабля вне бруствера и палуба бруствера состояли изтрех слоев 25,4-мм железных листов.
«Петр Великий» являлся на флоте самым насыщенным (на то время) различными механизмами кораблем. Его ход обеспечивали две трехцилиндровые машины «Моделея» с горизонтальным расположением цилиндров. По проекту, обе машины должны были развивать мощность в 10 000 л.с. Но фактически, из-за недостаточной паропроизводительности котлов, эта мощность не достигалась. Общее время разведения пара из холодного состояния до рабочего давления составляло 1 час.
Кроме двух главных машин, на корабле находилось множество вспомогательных механизмов. Они предназначались для осушения трюма и помещений, нагнетания воды в пожарную магистраль, вращения башен и наведения орудий, обеспечения вентиляции главных котлов и внутренних помещений, спуска и подъема шлюпок, катеров и якорей, вращения шпилей и единственной динамо-машины. Все они приводились в действие небольшими одноцилиндровыми паровыми машинами.
Уголь для котлов размещался в 25 угольных ямах вместимостью 1213 т, из которых двадцать четыре располагались по бортам в два яруса, закрывая все 12 котлов и дополняя собой броневую защиту. Одна угольная яма находилась в носу, занимая весь отсек, и защищала вместе с бруствером котлы от продольных выстрелов с носа.
«Петр Великий» имел две непрерывные палубы: главную, которая в корме за бруствером являлась верхней, и жилую, расположенную ниже. Расстояние между палубами на «Петре Великом» было несколько больше, чем на других броненосных кораблях русского флота. Но все же небольшой объем внутренних помещений в носовой надстройке, бруствере и на платформах в носу и корме создавал трудности в размещении экипажа, бытовых помещений и различного рода кладовых. Кают-компания и каюты офицеров располагались внутри броневого бруствера и потому не имели бортовых иллюминаторов. Отсутствовали они и в адмиральском салоне, который находился в носовой части. Свет в эти помещения проникал только через палубные светлые люки.
Большое значение при постройке корабля уделили отделочным работам во внутренних помещениях. Эти работы выполнялись с особой тщательностью, так как 305-мм орудия при стрельбах подвергали корпус большому сотрясению, что плохо сказывалось на огромном количестве искусно выполненной деревянной мебели и внутренней обшивке. Эта практика «украшательства», обычная для всех флотов того времени (достаточно вспомнить шикарные апартаменты «Александры»), создававшая в мирное время комфорт, в бою могла являться причиной больших пожаров и разрушений.
Но даже роскошная внутренняя отделка только лишь немного сглаживала трудности, переносимые моряками в плавании. Даже при хорошей вентиляции недостаточный объем жилых помещений и постоянная сырость из-за попадания воды и пара при работе вспомогательных механизмов вызывали большую влажность на корабле, следствием которой были постоянные простудные заболевания команды. При сравнительно небольшом волнении приходилось закрывать все люки и ограничивать нахождение людей на верхней палубе, что при длительном плавании было весьма утомительно. В целом, жилые условия на «Петре Великом» были заметно хуже, чем на рангоутных броненосцах тех лет.
Корабль
После различных доработок 2 октября 1874 года, согласно приказу главного командира Кронштадтского порта, корабль начал свою первую кампанию. На нем еще отсутствовали обе башни, часть якорных и швартовых устройств, шлюпбалки со шлюпками и мачты. Фактически внешний вид корабля напоминал громадную платформу с одной лишь трубой и легкой надстройкой в центре. Тем не менее управляющий Морским министерством торопил строителей произвести первые испытания именно в этом году, используя оставшуюся часть времени до замерзания воды в заливе.
Процесс испытаний машин и механизмов корабля занял времени не меньше, чем сам процесс проектирования или постройки. Постоянные аварии с крайне неудачными винтами системы Гирша, от которых вследствие вибрации и негодности материала отваливались целые куски, а также постоянные разрывы и течи в паропроводах задерживали испытания, т.к. требовали докования корабля и переборки механизмов. Когда поломка винтов произошла в четвертый раз — судьба этих винтов на флоте была решена. Заводу Берда заказали уже испытанные на практике винты системы Гриффитса с изменяемым шагом, которые и установили зимой 1876 года (с ними механизмы корабля работали плавно и спокойно).
Испытания показали неутешительные результаты. Оказалось, что максимальной вместимости угольных ям (1400 т угля) хватает на 18 суток перехода со скоростью 7,5 уз., это давало дальность плавания в 3240 миль. Не имея башен, орудий, шлюпок, рангоута, двух якорей и многих запасов, броненосец вышел на испытания со средней осадкой всего 6,05 м (по проекту 7,2 м) и показал наибольшую скорость в 13,43 уз. Результаты весьма неутешительные, если учесть меньшую осадку и водоизмещение при этом всего 7697 т (по проекту 9462 т).
Весной 1876 года начали установку на корабль собранных каркасов башен. С Обуховского завода организовали транспортировку четырех 36-тонных двенадцатидюймовых орудий. Перевозка их в Кронштадт по тем временам являлась вовсе не простой задачей, если учесть, что часть пути приходилось проделывать на огромных платформах, запряженных лошадьми, прокладывая для этого специальную узкоколейную дорогу там, где отсутствовали железнодорожные пути. Кронштадтский завод завершал изготовление гидравлических цилиндров для башен. Из Англии доставили две паровые машины для вращения башен. Но в строй корабль опять не вступил…
Наконец 4 сентября 1877 года броненосец вывели из дока, и 21 сентября полностью снаряженный и загруженный броненосец вышел в море.
Первый выход преследовал одну цель — испытание артиллерии и главных механизмов. И если к артиллерии не возникло никаких претензий, то механизмы явно разочаровали. При проектном углублении наибольшая скорость составила 12,5 уз., что было на 1,5 уз. менее контрактной. Машины при этом развили мощность 8700 л.с. (на 1300 л.с. менее контрактной).
Если не учитывать постоянные поломки механизмов, возникавшие, как правило, при достижении кораблем 12 уз. хода (устранение этого возложили на механический отдел МТК, одновременно задержав окончательный расчет с заводом Берда), то 2 октября 1877 года следует считать датой вступления «Петра Великого» в состав флота, т.к. именно в этот день закончила свою работу комиссия по приемке испытаний.
Только 11 октября свежая погода позволила произвести испытания и мореходных качеств. Предположения А.А. Попова, представленные им за десять лет до этого в пояснительной записке, о «мониторе-крейсере» как об устойчивой артиллерийской платформе, полностью подтвердились.
Но «долгострой» на этом не закончился. После аварии (разрыв паропровода), случившейся 12 октября 1877 и лишь случаем обошедшейся без жертв, и проведенной следом тщательной проверкой — обнаружился массовый брак паро- и водопроводов производства завода Берда. Фактически, за исключением обеих главных машин и котлов, все трубопроводы, вспомогательные механизмы, обеспечивающие работу главной машины, и холодильники демонтировали и проверили в цехах Кронштадтского завода. Трубопроводы пришлось полностью заменить на новые. Вся эта «сдаточная» и «ремонтная» эпопея, длившаяся несколько лет, привела в конце концов к необходимости заказывать новые механизмы. Как минимум ТРИ ГОДА было потеряно на то, чтобы ликвидировать ущерб, понесенный из-за халтурщиков, — и это в то время, когда и за один год, в результате стремительного развития техники, вчерашний первоклассный броненосец мог оказаться полностью устаревшим!!!
Кампания 1877 года, во время которой корабль прошел 3200 миль, показала, кроме всего прочего, и несовершенство самих горизонтальных машин, бывших на «Петре Великом». После испытания А.А. Попов предложил в связи с предстоящим зимним ремонтом переделать машины или же полностью их заменить. Это предложение нашло поддержку в Морском министерстве, и его управляющий, адмирал С.С. Лесовский, отдал приказ изготовить и установить новые котлы к сентябрю 1879 года, чтобы в предстоящую зиму завершить все работы. МТК же считал, что только замена механизмов в Англии — единственный способ в кратчайшие сроки ввести броненосец в строй, а окончательным экзаменом на мореходность и качество изготовления машин будет последующее плавание в Средиземное море. Эта точка зрения после долгих споров и совещаний взяла верх, и в 10 часов утра 19 мая 1881 г. корабль, снявшись с якоря, покинул Кронштадтский рейд и направился прямо к берегам вероятного противника…
Необходимо было признать, что Морское министерство, заключив 4 марта 1870 года контракт с заводом Д.Ф. Берда на изготовление механизмов «обыкновенного действия», не желало рисковать в тот период, когда более совершенные, но не испытанные на практике вертикальные машины двойного расширения только начинали входить в кораблестроение. Тем не менее отказ от них на «Петре Великом» являлся ошибкой Механического отделения МТК, повлекшей за собой в дальнейшем много трудностей в эксплуатации машин.
Замена машин должна была происходить на заводе Элдера, в бассейн которого, расположенный в русле реки Клайд, броненосец смог зайти после максимального облегчения только 2 июля. Кроме замены котлов и машин, предстоял еще и ремонт подводной части корпуса — корабль находился на плаву к тому времени уже СЕМЬ лет. Работы по исправлению подводной обшивки обошлись в 10 756 фунтов стерлингов. 26 сентября «Петр Великий» был выведен из дока и под буксировкой пяти пароходов поставлен в бассейн под кран для установки котлов.
К погрузке котлов в корпус приступили 22 октября и через пять дней опустили последний, двенадцатый. К 30 ноября в корпусе корабля установили машины. К середине декабря установку механизмов в основном закончили. К 20 января все договорные обязательства завод Элдера выполнил. Окончательное испытание состоялось 23 января близ Гринока под руководством представителя завода инженера Брайса. При углублении кормой 7,6 м, водоизмещении 9395 т корабль развил среднюю скорость 14,36 уз. Котлы легко держали контрактное давление, суммарная мощность обеих машин достигла 8296 л.с.
Мощнейшая судостроительная промышленность Англии, представленная заводом Элдера, за несколько месяцев справилась с задачей, оказавшейся не под силу заводу Берда за несколько лет (вам строительство «Петра Великого» случайно не напоминает эпопею с закупкой вертолетоносцев «Мистраль»?). Впереди у броненосца был поход в Средиземное море. Поход окончательно показал качество изготовленных Элдером механизмов и привел в восторг моряков, разбив при этом преувеличенные доводы скептиков о недостатках броненосца. Постоянно используя время похода для испытания корабля, выяснили, что при максимально разрешенном давлении скорость хода составляет 14,5 узлов, а мореходность корабля, перенесшего несколько жестоких штормов, превыше всяких похвал.
Уйдя в плавание 19 мая 1881 года, «Петр Великий» бросил якорь на Большом Кронштадтском рейде 31 августа 1882 года. Плавание длилось 470 дней, за которые корабль прошел 11 058 миль.
В течение последующих 10 лет «Петр Великий» исправно нес свою службу. Ежегодно корабль в мае начинал свою кампанию и завершал ее в конце ноября. Ежегодно корабль выходил на рейд, проходил мерную милю и в составе Практической эскадры совершал переходы в Ревель, на артиллерийский полигон, проводя там плановые стрельбы и учения. Так проходил год за годом, пока не износились котлы, отслужившие свой положенный срок. В 1892 году Кронштадтский Пароходный завод изготовил для броненосца новые котлы, подобные старым. В течение зимы котлы заменили, и очередную кампанию «Петр Великий» встретил, как и прежде, в боевой готовности.
Но время идет, и даже самые когда-то сильные и совершенные корабли в мире становятся устаревшими. Прошли модернизацию британские «Девастейшен» и «Тандерер», сменившие свои 12-дюймовки на более современные 10-дюймовые орудия и переквалифицированные в броненосцы 2-го класса. Обсуждалась такая же возможность модернизации и для «Дредноута». Начиная с 1890 года, в связи с явным устареванием артиллерии «Петра Великого» и разработкой новых 12- и 10-дюймовых орудий для российского флота, вопросы модернизации неоднократно обсуждались применительно и к «Петру Великому». Проводились заседания, исследования и испытания…
В 1898 году со старого броненосца сняли уже абсолютно бесполезные орудия главного калибра (вместе с башнями), а сам корабль поставили к стенке Кронштадского порта в ожидании скорой модернизации. И все же «Петру Великому» так и не суждено было пройти перевооружение. Усиленное строительство кораблей для Тихого океана в противовес неуклонно растущему японскому флоту обострило финансовые проблемы, которые постоянно преследовали Морское министерство. Поэтому естественным и вполне оправданным действием Морского министерства и МТК было принятие решения об отсрочке перевооружения устаревшего корабля на неопределенный срок. Необходимо отметить, что англичане, не жалевшие денег на свой Royal Navy, модернизировали свои аналоги «Петра Великого» как раз в похожем варианте (с установкой 254-мм орудий) — но, кроме разочарования, такая модернизация ни к чему не привела. Старый корабль — он и есть старый, как его не перекрашивай…
В таком «безбашенном» положении корабль встретил весть о Цусиме, похоронившей почти весь Российский флот. Деньги наконец-то нашлись — в связи с полным коллапсом кораблестроительных программ, и управляющий Морским министерством генерал-адъютант Ф.К. Авелан издал приказ, в котором говорилось: «Из-за ограничения денежных средств в Морском министерстве в ближайшее пятилетие броненосец «Петр Великий» приспособить исключительно для целей Учебно-артиллерийского отряда, вооружив его современными патронными орудиями разных калибров. Проект этот разработать и представить в ближайшее время на утверждение».
На этом, собственно, и заканчивается сорокалетняя история проектирования, строительства и службы когда-то сильнейшего броненосца мира.
Сравнивая между собой проекты «Девастейшена», «Дредноута» и «Петра Великого», трудно отделаться от навязчивой мысли о том, что эти корабли принадлежат к одной серии броненосцев и сошли со стапелей верфей одной фирмы. Это ощущение еще более усиливается, если сравнивать только «Дредноут» и «Петра Великого». Близкие даты строительства. Одинаковые размеры. Идентичные показатели паровых машин. Одинаковые скоростные характеристики. Приблизительно равные уровни бронирования и вооружения. Незначительное преимущество Петра Великого в бронировании, сделанного, между прочим, из АНГЛИЙСКОЙ брони и по рекомендации БРИТАНСКОГО конструктора Дж.Рида, — нивелируется более крупным калибром главной артиллерии «Дредноута». В целом же оба проекта просто полностью идентичны, а учитывая традиционно высокую культуру кораблестроения в Великобритании и традиционно высокую степень разгильдяйства и бракодельства на российских верфях (вспомним эпопею с заводом Берда!) — то я бы отдал предпочтение именно «Дредноуту».
Учитывая то, что кроме «Девастейшена» в Великобритании был еще построен «Тандерер», мы в итоге имеем ТРИ британских однотипных корабля (причем два из них были боеготовы уже тогда, когда «Петр Великий» «страдал винтами») — против одного русского. А кроме этого мы имеем огромное количество любых иных броненосцев — от парусно-винтовых «переделок» типа «Ройал Соверена» до огромного «Инфлексибла», чтобы понять — вступление в строй одного современного и действительно хорошего броненосца на исход военно-морского соперничества между Великобританией и Россией ну никаким образом повлиять не могло.
Почему же Дж. Рид, главный кораблестроитель британского флота, талантливейший инженер и ученый, произнес-таки свою знаменитую фразу о «Петре Великом», опубликованную в «Таймс»: «Русские успели превзойти нас как в отношении боевой силы существующих судов, так и в отношении новых способов постройки. Их «Петр Великий» совершенно свободно может идти в английские порты, так как представляет собой судно более сильное, чем всякий из собственных наших броненосцев»? Он знал о каких-то скрытых конструктивных или строительных недостатках своих детищ? Вряд ли. В отличие от Российского Императорского Флота, для которого «Петр Великий» оказался удачным и единственным экспромтом, — Королевский Флот шел к строительству «Дредноута» поступательно, через целый ряд серий кораблей («Абиссиния» — «Цербер» — «Циклоп» — «Глаттон» — «Девастейшен»), и никаких неприятностей строительство его для Англии не сулило.
Дело, как обычно, в совсем другом. Дж.Рид, после того как он оставил пост Главного Кораблестроителя Королевского Флота, стал депутатом английского парламента и курировал вопросы кораблестроения. Попутно, как говорится, он являлся консультантом нескольких больших кораблестроительных заводов, что вполне оправданно и справедливо, т.к. Рид был специалистом высочайшего класса и авторитетом №1 в мировом кораблестроении. Естественно, находясь у бюджетной «кормушки», Рид всячески способствовал «правильному» распределению денег, выделяемых на кораблестроение — т.е. в пользу тех заводов и фирм, которые он курировал и которые его содержали! А т.к. даже британского бюджета не хватало на удовлетворение всех аппетитов промышленников, то дорогие кораблестроительные программы Адмиралтейства неоднократно урезали. Как тут не вспомнить о «красной угрозе»! Пардон, о «русской угрозе»! Вот в пылу дележа бюджетных денег Рид и использовал такой аргумент — как всегда, неотразимый!
Наши нынешние «стратегические партнеры» всегда используют этот прием, когда нависает угроза над какой-нибудь дорогостоящей военной программой. И тогда тысячи блоггеров в России и СНГ радостно делятся друг с другом сообщениями о том, что «и сам Пентагон признал, наконец-то, что русские истребители Су-27 и МиГ-29 могут практически беспрепятственно бороздить небо Америки!» Все просто. Страх двигает руками парламентариев, когда они голосуют за военный бюджет. Что значит ради миллионов фунтов стерлингов (или долларов) вынужденная реклама вражеской техники? Причем такой техники, которую вероятный противник так и не удосужится повторить на протяжении двух десятилетий…
Статья была опубликована в январском номере журнала "Наука и техника" за 2011 год
