Наваринское сражение и «лазаревская» эпоха Черноморского флота

Так было и во времена наполеоновских войн, когда одним и тем же адмиралам России, Англии, Франции и Турции приходилось чуть ли не ежегодно то стремиться утопить корабли друг друга в многочисленных сражениях, то, наоборот, ремонтировать их в своих портах и снабжать их всем необходимым. Так российский флот за пери­од 1790-1820 гг поочередно враждовал и «братался» с флотами и Англии, и Франции, и Турции!

Но в истории трех ведущих мировых флотов XIX века был один период, когда они выступали «единым фронтом» — в период освободительной войны Греции против Турции (1821- 1827 г.). И, немаловажный факт, — этот славный период в ис­тории отечественного флота совпал со временем восшествия на престол нового российского императора, «императора-рыцаря», как его называли, — Николая I.

 

Российский флот при императоре Николае I

 

Император Николай 1 на протяжении всего пребывания на престоле (1825—1855) уделял флоту гораздо больше внимания, чем его венценосный брат. Крупный историк начала XX века Е.И.Аренс сравнивал флот в период царствования Николая I с эпохой возрождения времени Екатерины II, называя этот этап переломом в жизни флота, его нравственным и материальным подъемом. Так, он писал: «Николай как мужчина имел гораздо больше возможности лично входить во все отрасли морского дела, что и не замедлило благотворно отразиться на состоянии последнего, особенно в начале царствования... Требования службы ставились в то время безусловно на первом плане... личное доверие государя к некоторым лицам (например, к Ла­зареву) не исключало самого строгого и беспристрастного к ним отношения...»

 

Сразу после восшествия на престол Николая I опального, но безумно популярного Сенявина вернули на службу в военно-морской флот и назначили командующим Балтийским флотом. В приказе о возвращении Д.Н. Сенявина на службу император Николай I написал: «Принять прежним старшинством и объ­явить, что я радуюсь видеть опять во флоте имя, его прославив­шее». Также отметим, что на похоронах прославленного адми­рала (он умер 5 апреля 1831 г.) в соборе Александро-Невской лавры в Санкт-Петербурге ротой почетного караула командовал сам император — небывалый случай в истории!

 

 

По восшествии на престол Николаем I был учрежден Комитет образования флота, стратегической задачей которого стала раз­работка и осуществление новой судостроительной программы. Согласно заложенной в общей схеме концепции, России пред­назначалась роль третьей по силе морской державы после Анг­лии и Франции. К выполнению намеченных тактических целей Николай I приказал приступить безотлагательно. К первичным задачам относилось: подробное исследование состояния русс­кого флота; его количественного состава, верфей и портов; раз­работка штата судов флота, реорганизация структурной части и системы управления флотом, началось улучшение оборудова­ния адмиралтейств, был учрежден корпус корабельных инже­неров. Перетерпело определенные изменения и сама практика кораблестроения, этому способствовали достижения в корабель­ной науке в Великобритании — законодательнице военно-морс­кой моды. В 1813 году обер-сарвайером британского королевско­го флота был назначен сэр Роберт Сеппингс (Sir Robert Seppings), внесший ряд важных изменений в практику кораблестроения. Особенности его системы выразились в изменении конструкции кормы и в наборе корпусов кораблей. На всех линейных кораб­лях и фрегатах была принята одинаковая высота пушечных пор­тов от палубы, в результате чего стало возможным переставлять орудийные станки с одного корабля на другой. В российских ад­миралтействах кораблестроительная система Р. Сеппингса была введена 27 марта 1821 года. Флот «на глазах» восставал из руин александровского забвения, но начавшаяся война с Турцией по­мешала осуществить большую часть планов по обновлению и реформированию флота.

 

Наваринское сражение

 

Ввиду отказа Турции предоставить Греции автономию и для прекращения ужасного геноцида греков, Россия, Англия и Франция в 1827 г. решили провести совместную военно-мор­скую демонстрацию у турецких берегов. К Архипелагу была послана с Балтики эскадра в составе 4 линейных кораблей, 4 фрегатов, 1 корвета и 4 бригов. Ею командовал контр-адми­рал Л.П. Гейден. Соединившись с английской эскадрой вице-ад­мирала Э. Кондрингтона (Sir Edward Codrington) (3 линкора, 4 фрегата и 2 брига) и французской контр-адмирала Де-Реньи (Henri de Rigny) (3 линкора, 2 фрегата и 2 брига ) у о.Занте, ко­рабли подошли к Наваринской бухте. 20 октября 1827 г. здесь произошло сражение с объединенным турецко-египетским флотом, которым командовали Тахир-паша (Tahir Pasa) и Мухаррем-бей (Moharram Bei) (3 линкора, 17 фрегатов, 19 корветов и 28 бригов). Русско-англо-французская эскадра имела 1298 ору­дий, у объединенного турецко-египетско-тунисского флота — 2224 орудия. Турецко-египетский флот находился под защитой береговых батарей (165 орудий) и 6 брандеров. Союзники значи­тельно уступали в артиллерии, но превосходили в боевой выуч­ке личного состава. Кодрингтон рассчитывал путем демонс­трации силы (без применения оружия) заставить противника принять требования союзников. С этой целью он направил эскадру в Наваринскую бухту. Когда корабли союзников заняли свои места по диспозиции, к турецкому брандеру был послан на шлюпке парламентер с требованием отойти от союзного фло­та. Турки открыли ружейный огонь и убили парламентера, од­новременно египетский корвет открыл артиллерийский огонь по французскому корвету. Сражение началось после того, как турки убили второго парламентера, посланного на флагманс­кий корабль Мухаррем-бея. Оно продолжалось около четырех часов и закончилось уничтожением всего турецко-египетского флота. Наиболее решительно и искусно действовали корабли русской эскадры, разгромившие весь центр и правый фланг неприятельского флота. Русские корабли приняли на себя главный удар противника и уничтожили большую часть его кораблей. Умелыми и решительными действиями они уничто­жили основную часть неприятельского флота. Мужественно и с высоким боевым мастерством сражались англичане и фран­цузы. В результате четырехчасового боя был уничтожен весь турецко-египетский флот, погибло 7000 человек. Союзники не потеряли ни одного корабля. Их потери убитыми и ранеными составили около 800 чел. В Наваринском сражении особенно отличился флагманский корабль русской эскадры «Азов» под командованием кап. 1 ранга М. II. Лазарева, уничтоживший 5 турецких, кораблей, в т. ч. и флагмана. На этом корабле умело действовали лейтенант П.С. Нахимов, мичман В.А. Корнилов и гардемарин В.И. Истомин — будущие герои Синопа и Севас­топольской обороны 1854— 1855. За боевые подвиги лин. ко­раблю «Азов» впервые в русском флоте был присвоен кормовой Георгиевский флаг.

 

Парусно-винтовой линейный корабль «Императрица Александра», Россия, 1827г.

• Водоизмещение — 3500 (3814) т.
• Длина — 59,8 (65,8) м.
• Ширина — 15,3 (16,3) м.
• Осадка — 7,2 (7,2) м.
• Вооружение — 96 (85) орудий.
• Мощность паровой машины — 500 л.с.
• Скорость хода (под парами) — 10,0 уз.
• Экипаж — 850 человек
• Заложен 2 марта 1835 на С.-Петербургском Новом адмиралтейс­тве (строитель А.К. Каверзнев). Спущен 30 июля 1837, вошел в состав Балтийского флота (БФ).
• В 1839-1847 г.г. в составе эскадр находился в практических пла­ваниях в Балтийском море и Финском зал. Участвовал в экспедиции БФ в датские воды в 1848-1850 г.г., принимал участие в Крымской войне. С 1 июня 1854 г. по 26 октября 1856 г. тимберовался в доке Пет­ра Великого с переделкой в винтовой. Корпус корабля был удлинен, установлены паровая машина С.-Петербургского завода «Нобель» и 4 котла, усилена артиллерия. Характеристики корабля после передел­ки приведены в скобках.
• В ноябре 1857 г. выходил в море на «пробу машины». В 1858-1861 г.г. в составе отряда паровых судов находился в практических плава­ниях в Балтийском море и Финском заливе. 26 августа 1871 г. исклю­чен из списков судов БФ.
• Всего построено: 8 («Имп.Александра», «Эмгейтен», «Полтава», «Не тронь меня», «Владимир», «Лефорт», «Вола», «Андрей»).

 

Парусный линейный корабль «Гавриил», Россия, 1839г.

• Водоизмещение — 3790 т.
• Длина — 59,7 м.
• Ширина — 6,2 м.
• Осадка — 7,2 м.
• Вооружение — 88 орудий
• Экипаж — 750 человек
• Заложен 28 августа 1838 г. в Спасском адмиралтействе г. Никола­ева (строитель А.С. Акимов). Спущен 19 ноября 1839 г., вошел в состав Черноморского флота (ЧФ). Прототипом всей серии послужил линкор «Силистрия». Корабли данного типа строились по самым современ­ным технологиям, в частности — они имели круглую корму.
• В 1841-1852 г.г. в составе эскадр находился в практических пла­ваниях в Черном море. Участвовал в Крымской войне 1853-1856 г.г. В октябре 1854 г. почти ежедневно обстреливал неприятельские бата­реи. 5 ноября 1854 г. затоплен у входа на Севастопольский рейд.
• Всего построено: 8 («Султан Махмуд», «Трех иерархов», «Гавриил», «Селафаил», «Уриил», «Варна», «Ягудиил», «Святослав»).

Срок службы кораблей русского флота, заложенных в пос­ледние годы царствования Александра, был чрезвычайно ко­ротким и составлял менее 10 лег, в то время как корабли анг­лийского и французского флота, примерно такого же периода постройки и даже более ранние, принимали участие в Крым­ской войне 1853-1856 годов. Среди них были «Ville De Paris», спущенный на воду в 1807 году, «Jena» — в 1814, «Jupiter» — в 1816. Ну а то, до каких размеров доходило воровство на верфях и в портах Морского ведомства, говорит тот факт, что капитан 1-го ранга А.И. Казарский, легендарный командир героичес­кого брига «Меркурий» в русско-турецкой войне 1828-1829 гг, будучи кристально честным человеком, поклявшийся искоре­нить всякое воровство на флоте, был смертельно отравлен в 1833 году в доме начальника Николаевского порта, куда он приехал для ревизии. И это при том, что он к тому времени был уже флигель-адъютантом самого императора!

В этот сложный период, 31 декабря 1834 года, главным коман­диром Черноморского флота и портов, военным губернатором Николаева и Севастополя официально был утвержден М.П. Ла­зарев. Командующий объединенной англо-русско-французской эскадрой в Наваринском сражении вице-адмирал лорд Э. Кодрингтон публично назвал М.П.Лазарева «первым моряком на­шего времени». Многие тогда считали, что столь высокое мнение лорда о Лазареве побудило российское правительство обратить на этого адмирала особое внимание. И именно с Лазаревым свя­зан настоящий расцвет российского Черноморского флота, в то время как на верфях Балтики успехи были намного скромнее.

 

М.П. Лазарев, пять лет прослуживший мичманом в английс­ком флоте и получивший морское воспитание в Англии, являл­ся приверженцем английской кораблестроительной школы. Как одной из составляющих таких взглядов стало обучение русских корабельных инженеров практическому кораблестроению в Анг­лии. Несмотря на яростные нападки на него и обвинения в англо­фильстве, такой позиции он придерживался всю жизнь. Но цель у него была одна — заимствовать из английской судостроительной системы все новейшие достижения и усовершенствования и не­замедлительно вводить их на черноморских верфях.

 

26 мая 1835 года Николай I утвердил окончательный вариант штата судов. По ним Черноморский флот должен был иметь пят­надцать линейных кораблей: 120-пушечного ранга — три и 84-пушечного — двенадцать.

 

Строительство одного трехдечного корабля обходилось казне в 2,5 млн. руб., а двухдечного в — 1,9 млн. Деньги, но тем временам, огромные, но благодаря полученной от Турции конт­рибуции, Морское ведомство наконец-то смогло дополнительно выделить Черноморскому флоту внушительную по тем временам сумму — б млн. руб., из которых 2 млн. пошли на постройку в Се­вастополе нового адмиралтейства и возведение береговых укреп­лений, а 4 млн. — на кораблестроение. Общая сумма сметных и экстренных ассигнований, выделенная на кораблестроение и на развитие всей инфраструктуры флота сроком на четыре года, со­ставила 15 млн руб!

 

 

В начале 1830-х годов остро встал вопрос и о модернизации Николаевского адмиралтейства. Корабельные инженеры, побы­вавшие в Англии, докладывали, что при верфях Портсмута, Вулвича и Плимута находились усовершенствованные кузницы и пильные заводы, где работы производились с помощью паровых машин. При британском адмиралтействе существовало высоко­развитое литейное производство, которое на российских верфях совершенно отсутствовало. 17 февраля 1834 года корабельный инженер С.И.Чернявский подал начальнику штаба Черномор­ского флота контр-адмиралу А.П.Авинову докладную записку со своими предложениями по усовершенствованию материаль­но-технической базы черноморских адмиралтейств. В основу записки были положены рассуждения об увиденном им произ­водственном процессе на английских верфях, в частности, как осуществлялось пильное производство.

 

Возвращение корабельных инженеров, обучавшихся в Ан­глии, стало мощным катализатором, ускорившим внедрение прогрессивных методов в российское судостроение. В процессе обучения и накопления опыта российские инженеры общались с ведущими кораблестроителями королевских верфей. Среди них был Джон Финчам из Портсмутского адмиралтейства, автор фун­даментальных трудов по теории и практике кораблестроения, Джозеф Пик из Вулвича и Исаак Блэкбурн из Плимута, написав­шие научные труды по корабельной архитектуре.

 

Все эти обстоятельства способствовали тому, что М.П.Лазарев начал активно ходатайствовать о строительстве в Николаеве ме­ханических мастерских и оснащении их новейшим оборудовани­ем и даже добился личной встречи с императором. Постепенно проходившее оснащение Николаевского адмиралтейства техни­ческими средствами позволило повысить его производственные возможности, а со стапелей почти ежегодно стали сходить новые корабли.

 

С «эпохой Лазарева» совпали очередные, поис­тине революционные изменения в кораблестроении, которые относились к креплению набора судна, и его артиллерийскому вооружению.

 

В 1832 году обер-сарвайером в Англии становит­ся сэр Уильям Саймондс (Sir William Symonds), сразу же внесший некоторые коррективы в систему своего предшественника. В 1835—1837 годах русские офи­церы из Корпуса корабельных инженеров доклады­вали, что «... в креплении английских кораблей ныне употребляют более способ Саймондса, который со­ставляет только изменение Сеппингсовой системы, служащее, впрочем, к значительному улучше­нию». Саймондс изменил методы крепления набора корпуса: усилил крепление продольных и попереч­ных связей надводной части, вместо тяжелых дере­вянных ридерсов в трюме ввел железные ридерсы на кораблях 120- и 84- пушечного ранга. Тем самым вес кораблей был значительно облегчен при прежней вместительности трюма, а подводная часть получила дополнительную прочность.

 

В 1837—1838 годах на черноморских верфях про­должали вводить и другие передовые новшества, за­имствованные из английской кораблестроительной школы. Так, в целях предотвращения сухой гнили наборное де­рево стали покрывать масляным грунтом из белил, смешанных с олифой. Такой же состав, только большей концентрации, исполь­зовали при скреплении дерева в конструкции мачт.

 

В декабре 1836 года из Англии были доставлены образцы про­смоленной бумаги, употреблявшейся вместо войлока под медной обшивкой ниже грузовой ватерлинии для предотвращения набо­ра от гниения. М.П.Лазарев немедленно сообщил об этом обер-интенданту флота и просил его выяснить у владельцев русских бумажных фабрик, не согласятся ли они изготавливать картуз­ную бумагу по английским образцам. После долгих поисков бу­магу требуемого качества смогла изготавливать Петербургская бумажная фабрика Кайдановой. Оказалось, что превосходную бумагу для кораблестроения на фабрике вырабатывали из старо­го смоленого пенькового каната.

 

 

Парусный линейный корабль «Великий Князь Константин», Россия, 1852г.

• Водоизмещение — 4790 т;
• Длина — 63,6 м.
• Ширина — 18,1 м.
• Осадка — 7,7 м;
• Вооружение — 124 орудия.
• Экипаж — 1000 человек.
• Заложен 7 мая 1850 г. в Спасском адмиралтействе г. Николаева (строитель С.И. Чернявский), спущен 29 сентября 1852 г., вошел в со­став ЧФ. По боевым качествам не имел равных среди парусных кораб­лей мира и, кроме того, отличался красотой форм и изяществом.
• С 17 сентября по 2 октября 1853 г. в составе эскадры вице-адми­рала П. С. Нахимова перевез 1437 солдат и офицеров Белостокского полка 13-й дивизии из Севастополя в Сухум-Кале. Участвовал в Крым­ской войне 1853-1856 г.г. 18 ноября участвуя в Синопском сражении, подбил и заставил выброситься на берег фрегат «Несими-Зефер» и корвет «Неджеми-Фешан», подавил береговую батарею, совместно с линкором «Чесма» уничтожил фрегат «Навек-Бахри». За время боя сделал 2466 выстрелов. Потери составили: 8 убитых и 26 раненых. Ко­рабль получил 30 пробоин, были повреждены все мачты. 28 августа 1855 г. затоплен на Севастопольском рейде при оставлении города гарнизоном.
• Всего построено: 3 («Двенадцать апостолов», «Париж» и «Великий князь Константин»).

 

При этом необходимо отметить, что подобные нововведе­ния практически не применялись на балтийских верфях. Так, единственный балтийский корабль 120-пушечного ранга «Рос­сия», сошедший на воду 5 июля 1839 года, был построен по уже устаревшей системе Р. Сеппингса.

Надо отдать должное командованию Черноморского флота: оно внимательно следило за последними достижениями в об­ласти кораблестроения за рубежом и стремилось использовать у себя все полезное. В 1833 году в Портсмутском адмиралтейс­тве был заложен 110-пушечный корабль «Queen», ставший го­ловным в серии кораблей, строившихся по системе У. Саймон­дса. «Queen» сошел на воду в 1839 году, то есть его постройка осуществлялась в период обучения там русских корабельных инженеров. Одному из них — С.И. Чернявскому, вскоре пос­ле его возвращения из Англии, М.П.Лазарев поручил строить «Двенадцать Апостолов» — головной корабль для Черномор­ского флота в серии из трех единиц. «Двенадцать Апостолов» стал первым во флоте принципиально новым кораблем, пос­троенным по новейшей технологии с использованием всех известных на тот период последних достижений в теории и практике кораблестроения. Он являл собой гармоничный синтез новшеств английской школы и передового российского судостроения. При сравнительном анализе кораблестроитель­ных элементов «Двенадцати Апостолов и «Queen» можно сде­лать вывод о несомненной схожести этих двух кораблей. Сам У. Саймондс, увидев в 1841 году «Двенадцать Апостолов», также без колебания поставит между ними знак равенства. Кроме «120-пушечников», Черноморский флот пополнялся и «84-пушечниками», прототипом которых был хорошо зарекомендо­вавший себя 84-пушечный корабль «Силистрия».

 

Особое внимание обращалось на мореходные и боевые качес­тва кораблей, на увеличение прочности и долговечности корпусов, улучшение обитаемости, удобство обслуживания артиллерии и т. д. Детали судового набора заготавливались заблаговременно по шаб­лонам с плаза. Все деревянные детали конструкций корпуса прокра­шивались известью, деревянные коксы пропитывались конопляным маслом. Для предотвращения обрастания подводная часть просма­ливалась и обивалась листовой медью на медных гвоздях. Приме­нявшиеся прежде якоря Перинга были заменены адмиралтейскими, пеньковые канаты — якорь-цепями. Крюйт-камеры, шкиперские и парусные кладовые в 30-е годы XIX в. перенесли в трюм, что поз­волило расширить кубрики команды, сделать их более светлыми благодаря установке иллюминаторов. Паруса улучшенного покроя шились только из плотной и прочной парусины производства Алек­сандровской мануфактуры нитками, пропитанными специальными составами. Блоки новой конструкции позволили облегчить работу с такелажем и парусами; в местах прохода такелажа через деревянные корпусные конструкции вставлялись медные трубки.

 

В 1835 году генеральный консул в Англии Е.К. Бенкгаузен впервые сообщил о новом мощном орудии — 68-фунтовой бомбической пушке, изобретенной французским полковником Пексаном, и прошедшей успешные испытания в английском флоте. Летом 1836 года Главный Морской Штаб (ГМШ) получил из кон­сульства в Лондоне чертеж и модель пушки со станком.

 

Бомбические пушки, в отличие от обычных морских ору­дий того времени, стреляли как сплошными снарядами-ядра­ми, так и бомбами — разрывными снарядами, снабженными дистанционными зажигательными трубками. При попадании такой бомбы на вражеский корабль она, пробив борт навылет или застряв в нем, разрывалась, создавая многочисленные очаги пожара. Во время сражения деревянный корабль, полу­чивший по корпусу серию бомбовых ударов, неизбежно обре­кался на гибель. Бомбы, снабженные короткими трубками, при попадании в борт корабля действовали как ударные, так как одновременно с ударом происходил сильный разрыв снаряда. Если бы бомбическое орудие в ближайшее время поступило на вооружение флота, то это явилось бы качественным скачком в развитии отечественной морской артиллерии — и на флоте, и в ГМШ это понимали. И когда Лазарев обратился за помощью к начальнику ГМШ А.С.Меншикову, тот немедленно обещал просить разрешения императора на отливку пушек и дал пред­варительное согласие на разработку их чертежей. Несмотря на сопротивление Артиллерийского департамента, «не видящего достаточных уважений» для принятия на вооружение нового грозного орудия, благодаря настойчивости ГМШ и лично Ла­зарева, производство такого типа орудий было налажено и в России. В 1839 г. в Николаеве производились опыты с 68-фун­товой (214-мм) бомбической пушкой. Они показали, что такое орудие, имевшее примерно одинаковую массу с 36-фунтовой так называемой длинной пушкой и такую же дальность полета снаряда (14 кабельтовых или около 2,5 км), производило бо­лее значительные разрушительные действия. Результаты этих испытаний позволили начать в 1841 г. вооружение кораблей Черноморского флота более эффективными бомбическими пушками. Применительно к ним в 1842 — 1843 гг. были приня­ты на вооружение снаряды (бомбы) со взрывателем ударного действия, изобретенным русским артиллеристом генерал-лей­тенантом Лехнером.

 

 

Парусно-винтовой линейный корабль "Император Николай I", Россия, 1860г.

• Водоизмещение — 5426 т Длина — 71,2 м Ширина — 17,8 м Осадка — 7,8 м
• Мощность паровой машины — 600 л.с.
• Скорость хода (под парами) — 10,0 узлов Вооружение: 111 орудий Экипаж:1020 человек.
• Заложен 25 июня 1855 г. на Новом Адмиралтействе в Санкт-Петер­бурге. Спущен на воду 18 мая 1860 г„ вошел в состав Балтийского фло­та. В 1860-1861 г.г. переоборудован в винтовой. Последний в россий­ском флоте военный корабль с деревянным корпусом. В 1862-1866 г.г. входил в состав Учебно-артиллерийского отряда. В 1863-1864 г.г. использовался для перевозки войск во время подавления восстания в Польше. После 1966 г. в море не выходил, стоял в Кронштадте. В 1874 г. исключен из списков судов Балтийского флота.

 

При Лазареве число кораблей Черноморского флота было до­ведено до полного штатного комплекта. Строительство каждого корабля проходило непосредственно под пристальным надзо­ром самого Лазарева и, благодаря этому, проходило на наивыс­шем уровне,— корабли «лазаревской» эпохи несли активную службу по 20 лет и более. К этому же времени система трениров­ки, обучения и морская выучка экипажей кораблей российского флота достигли небывалых вершин мастерства: так, например, морские артиллеристы вели огонь из 68-фунтовых орудий со скорострельностью 2 выст./мин — результат прекрасный и для нарезных орудий конца века! В результате отличной выучки личного состава паруса на черноморских кораблях ставились и убирались значительно быстрее, чем это делалось во флотах других государств. Два рифа на марселях брались за 2,5 мин; все прямые паруса ставились за 6 — 7 мин; при входе в бухту под парусами постановка на якорь занимала всего 8 — 10 мин.

Иностранные специалисты высоко оценивали качества ко­раблей российского, а особенно Черноморского флота. Так, У. Саймондс, побывав в 1841 г. в Николаеве и Севастополе, писал английскому консулу в Одессе: «...Там пахнет настоящей морс­кой нацией и если правительство поддержит, то морская часть в Черном море в скором времени очень усилится...» А Лазарев отмечал, что Саймондс «...судами нашими очень любовался и всем, что на них есть, как-то: красивой постройкой, покроем парусов, рангоутом, гребными судами, кузнечной работой и отделкой вообще...». Известен и такой факт: английский капи­тан Дринкуотер (Drinkwater), осматривавший в 1835 г. стро­ившиеся в Николаеве корабли, получил у адмирала Лазарева разрешение взять чертежи «Трех Святителей».

 

Обычно скупой на похвалы князь А.С. Меншиков после того, как сам побывал в Николаеве и Севастополе, отправил Николаю I восторженный рапорт: «...сказать должен, что исправность, чистота сей эскадры превзошли все мои ожидания,........................... чистотой воору­жения, превосходной отделкой всех подробностей, быстротой команды в пушечном учении и в корабельных работах, для взятия двух рифов с полным потом закреплением всех па­русов употреблено было только две минуты с половиной ...»

 

Позже М.П. Лазарев писал своему другу А.А.Шестакову: «...Государь ос­тался всем, что видел, решительно до­волен, и это видно было на его радос­тном лице. На корабле «Двенадцать Апостолов» приказал ударить тревогу и подобную штуку в настоящем ее виде, казалось мне, он видел в первый раз, он с изумлением смотрел на живость и проворство людей, с которою действовали орудиями — 68-фунтовые бомбические пушки казались игрушками! Я рад был случаю; тут в первый раз он увидел, что значит хорошее боевое расписание. Он ходил по всем декам и особенно долго оставался в нижнем..., я стоял близ него, — он, наконец, невольным образом сказал: «Да, этот корабль порядком отделает своего противника, кто бы он ни был...».

 

Итак, за время правления Николая I российский флот, вос­прянув от александровского забвения грандиозной победой союзников при Наварине, вернул свои сильно пошатнувшиеся с времен Ушакова и Сенявина позиции и представлял собою грозную силу, достойно представлявшую Россию в Мировом Океане. Можно смело утверждать, что в конце 40-х годов, в военном противостоянии с любым первоклассным флотом, российский флот имел очень хорошие шансы на победу и мог играть очень весомую роль во внешней политике России.

 

В 1848 году резко ухудшились отношения с Турцией. На следующий год, 17 ноября 1849 года, в штаб Черноморского флота из ГМШ поступил секретный запрос: в предельно сжа­тые сроки предлагалось представить обширный проект про­рыва флота через Босфор при поддержке сухопутных сил и оп­ределить размеры финансирования такой операции. Лазарев предложил логически выстроенный, грандиозный по замыслу, стратегически просчитанный до мельчайших деталей план нанесения противнику опережающего удара при взаимодейс­твии флота и сухопутных сил и высадки десанта в Босфоре. Он подчеркивал: «В случае разрыва с Оттоманскою Портою, для экспедиции в Босфор, флот Черноморский состоит пол­ной готовности выйти в море, по первому повелению чрез несколько дней, необходимых для того только, чтобы принять провизию, порох, десантные войска и проч... Корабли Черно­морского флота и при них фрегаты, мелкие суда и пароходы вполне достаточны, чтобы если не уничтожить, то по крайней мере сильно расстроить турецкий флот... Имея много парохо­дов, парусный флот смело подойдет к берегу... Флот в составе 55 судов, в том числе двух 120-пушечных кораблей, способен был перевезти 30 тыс. человек десантных войск».

К завершению разработки оперативного плана все суда флота в боевой готовности стояли на Севастопольском рейде. Размеры финансирования всей операции М.П.Лазарев определил в 800 000 рублей серебром. Он полагал, что осуществление русскими войсками и флотом прорыва в Босфор с целью захвата пролива является не только оправданным, но и вполне реальным с точки зрения исходящей от Турции угрозы и существовавшего на тот период расклада соотношения сил. Он также считал,«... что если прорыв флота через Босфор предполагается для прохода прямо в Мраморное море и высадки десанта для занятия Дарданелльских укреплений, то несмотря на 400 орудий, выстрелам коих флот мо­жет подвергнуться, и турецкого флота (если он тогда находиться будет на рейде), я все еще полагаю оный возможным....». Но приказа не последовало...

 

Гром грянул внезапно. И этим громом оказались британо­-французские эксперименты с паровой машиной на линейных кораблях. В ГМШ и в кругах передового адмиралитета пони­мали, что с появлением паровой машины классический парус­ный флот отживает свой век. Еще в 1846 году Лазарев поставил вопрос о строительстве для Черноморского флота винтового линейного корабля. Он успел осуществить всю необходимую техническую подготовку для постройки в Николаеве винтового 131-пушечного линейного корабля “Босфор” (заложен был пос­ле смерти Лазарева в 1852 г. и спущен на воду в 1858 г.). Подоб­ные корабли закладывались (и намечались к переоборудованию в парусно-винтовые) и для Балтийского флота, но отсталость (а более всего — инертность мышления чиновников и чудовищ­ный бюрократизм государственной машины) царской России не давала возможности совершить быстрыми темпами переход русского флота к паровым кораблям. Отставание, казалось бы, было невелико — всего на каких-то пять-семь лет. Но именно в эту пятилетку и выпала Крымская война. В Крымскую войну 1853-1855 гг. Черноморский флот вступил, имея в своем составе 14 линейных кораблей и 4 фрегата. В составе Балтийского флота к началу войны было 26 линейных кораблей и 14 фрегатов.

 

В мае 1853 года произошел разрыв дипломатических от­ношений России с Турцией. В 1853 году Турция объявила войну России.

 

 

Синопское сражение

 

С началом Крымской войны эскадра Черноморского флота, состоящая из парусных кораблей, под командованием адмира­ла Нахимова вышла в крейсерство к анатолийским берегам Турции. В начале ноября 1853 Нахимов из опроса команд тор­говых судов узнал, что турецкая эскадра под командованием вице-адмирала Осман-паши и английского советника А. Слейда в составе 7 фрегатов, 3 корветов, 2 пароходофрегатов, 2 бригов и 2 военных транспортов (всего 472 орудия), следовав­шая из Стамбула в район Сухум-Кале (Сухуми) и Поти для вы­садки десанта, укрылась от шторма в Синопской бухте под защиту сильных береговых батарей. Для проверки полученных сведений адмирал направился к Синопу. Ночью поднялся силь­ный шторм, в результате которого несколько русских кораб­лей получили повреждения и вынуждены были отправиться на ремонт в Севастополь.

 

20 ноября корабли подошли к Синопской бухте и обнару­жили турецкий флот. Заблокировав неприятеля в бухте, Нахимов стал ожидать подкрепление, которое и подоспело 28 ноября. Теперь его эскадра состояла из 6 линейных кораблей и 2 фрегатов. Рус­ская эскадра имела превосходство в ар­тиллерии, особенно в бомбических пуш­ках, которых у противника не было. Но турки располагали береговыми батаре­ями, установленными на возвышенных берегах и державшими под обстрелом подходы к Синопской бухте. Это значи­тельно усиливало позицию турок.

 

Разработав план сражения, адмирал Нахимов ознакомил с ним своего млад­шего флагмана контр-адмирала Ф.М. Новосильского и командиров кораблей.

 

Придавая большое значение разумной инициативе командиров кораблей, На­химов отказался от детализации плана атаки. Он верил, что хорошо подготов­ленные командиры, уяснив его тактичес­кий замысел, сами смогут принимать ре­шения, исходя из конкретной обстановки.

 

День атаки был назначен на 30 ноября. В этот день в 9 часов 30 минут русская эс­кадра снялась с якоря и в двух кильватер­ных колоннах, по три линейных корабля в каждой, направилась на Синопский рейд.

 

Правую колонну возглавлял Нахимов, де­ржавший свой флаг на корабле “Императ­рица Мария”, левую — контр-адмирал Новосильский, находившийся на линейном корабле “Париж”.

В 12 часов 28 минут флагманский корабль противника “Авни-Аллах” первым открыл огонь, вслед за ним открыли огонь по подходящим русским кораблям остальные турецкие корабли и береговые батареи. Турки вели огонь главным обра­зом по рангоуту и парусам, стремясь затруднить движение русских кораблей на рейд и заставить Нахимова отказаться от атаки. Несмотря на ожесточенный огонь, русские корабли без единого выстрела продолжали сближаться с противником и только с приходом на назначенные места и постановкой на шпринг открыли ответный огонь. Численное превосходство русской эскадры в артиллерии и прекрасная подготовка рус­ских комендоров сразу же сказалась на результатах сражения. Особенно губительной была стрельба из бомбических пушек, разрывные бомбы которых вызывали на турецких деревянных кораблях большие разрушения и пожары. Через полчаса после начала боя турецкий флагманский корабль “Авни-Дллах”по которому вел огонь линейный корабль “Императрица Мария”, был серьезно поврежден и выбросился на мель. После этого “Императрица Мария” перенес огонь на турецкий фрегат “Фазлы- Аллах”, который также загорелся вслед за флагманом.

 

Парусно-винтовой линейный корабль «Цесаревич», Россия, 1857г.

• Водоизмещение — 5563 т Длина — 73,7 м Ширина — 18,3 м Осадка — 7,7 м
• Мощность паровой машины — 800 л.с.
• Скорость хода (под парами) — 11,0 узлов Вооружение: 135 орудий
• Заложен 3 августа 1853 г. в Спасском адмиралтействе г. Никола­ева. Строитель И. С. Дмитриев. Спущен 29 октября 1857 г., вошел в состав БФ. В ноябре 1858 г. перешел из Николаева в Севастополь. 2 декабря вышел из Севастополя (без артиллерии и машины) для пере­хода в Балтийское море и 8 июля 1859 г. прибыл в Кронштадт. В 1860 г. на корабле были установлены 6 котлов и паровая машина. 26 января 1874 г. исключен из списков судов БФ.

 

Не менее успешно действовали и другие русские корабли. Взаимодействуя, они последовательно уничтожали суда не­приятеля. В это же время линейный корабль “Париж”, кото­рым командовал капитан I ранга В.И. Истомин, в течение часа уничтожил два других корабля противника, после чего перенес огонь не береговую батарею. Когда русский корабль “Три Святителя” оказался в тяжелом положении вследствие того, что у него был перебит шпринг и он не мог отвечать на сильный огонь турецкой батареи, ему на помощь пришел ря­дом стоящий “Ростислав”, который перенес огонь с фрегата противника на его батарею. Это дало возможность линейно­му кораблю “Три Святителя” исправить повреждения и про­должить бой. Стрельба русских кораблей отличалась высокой точностью и большим темпом. За три часа русская эскадра уничтожила 15 кораблей противника и заставила замолчать все его береговые батареи. Только одному пароходу “Таиф”, ко­торым командовал английский офицер А.Слейд, советник ту­рецкого флота, удалось спастись. Русские парусные фрегаты, оставленные Нахимовым в подвижном дозоре, пытались пре­следовать турецкий пароход, но безуспешно. Таким образом, Синопское сражение закончилось полной победой русского фло­та. Турки потеряли 15 кораблей из 16 и около 3 тысяч убиты­ми и ранеными. В плен были взяты командующий турецкой эскадрой адмирал Осман-паша, три командира корабля и око­ло 200 матросов. Русская эскадра не имела потерь в кораблях, но многие из них получили серьезные повреждения, особенно в рангоуте и парусах. Потери в личном составе составляли 37 убитыми и 233 ранеными. За время боя русская эскадра выпус­тила по противнику 18 тысяч снарядов.

 

Экономически крайне отсталая и раздираемая националь­но-освободительной борьбой угнетенных народов, огром­ная Османская империя к середине XIX в. утратила былое внешнеполитическое влияние и сама превратилась в объект экспансионистских устремлений и политических сделок на­иболее сильных европейских государств. Англия и Франция, усмотрев угрозу для своих колониальных владений на Восто­ке в случае поражения Турции и перехода Проливов в руки России, поспешили на помощь своему союзнику, оказавшейся неспособной бороться с Россией в одиночку. 23 декабря англо- французский флот вошел в Черное море «для защиты мирного судоходства» (вам эта формулировка ничего не напоминает?) и 16 марта Англия и Франция объявили России войну. В те­чение всего летнего периода 1854 г. под Севастополем проис­ходили только бои пароходофрегатов с англо-французскими судами, которые, как правило, заканчивались быстрым отхо­дом противника от Севастополя. При подготовке к нападению на Крым основные силы флота и армии Англии и Франции были сосредоточены в районе Варны: 89 боевых кораблей (34 линейных и 55 фрегатов), из них 54 паровых, 300 транспортов и экспедиционный корпус (62 тыс. человек). К началу боевых действий с войсками коалиции Россия имела на Черном море 14 парусных линейных кораблей и 22 фрегата (из них 11 паро­вых) и около 40 тыс. сухопутных войск в Крыму.

Отказавшись от проведения Босфорской экспедиции в 1850 году, в скором будущем Россия получила намного более сильных противников. Более того, если бы через три года по вине А.С. Меншикова Россия во второй раз не отказалась бы от подобной экспедиции, ввела бы флот в пролив и укрепилась на берегах Босфора, то свела бы к нулю как количественное преимущество союзников (Англия, Франция, Сардиния, Тур­ция), так и преимущества винтовых судов Англии и Франции. Надо сказать, что последние (в лице «Наполеона») проявили себя при переходе через Босфор и Дарданелл на черноморский театр боевых действий с наилучшей стороны, — в то время как парусники и «переделки» вынужденно ожидали у входа в проливы попутного ветра, опасаясь течения, «Наполеон» про­шел Проливы с «одного дыхания».

 

С началом войны в мастерских Кронштадтского военного порта были в срочном порядке переоборудованы и оснащены па­ровыми машинами с гребными винтами 4 деревянных парусных линейных корабля: “Выборг”, “Гангут”, “Вола” и “Константин”. Но они не могли существенно повлиять на ход событий.

 

 

Забегая вперед, отметим, что парусно-винтовые линейные корабли русского флота условно можно было разделить на два класса — 84-пушечные и 130-пушечные. Первые больше походили на британские блокшивы, переделанные из класси­ческих парусных линкоров, явно уступая по своим данным ре­волюционному французскому «Наполеону», прежде всего — в скорости хода. Вторые представляли из себя большие мощные корабли класса французской «Бретани», переделанные под па­ровую машину уже в процессе постройки, отличавшиеся пре­красными мореходными и ходовыми качествами, вооружнные самой сильной артиллерией. Но время вступления в строй рос­сийских парусно-винтовых линкоров (на 5...7 лет) пришлось уже на совсем другое время... Дорога ложка к обеду...

 

К сентябрю 1854 г. союзники закончили подготовку к вы­садке десанта в Евпаторию. Посадка войск на транспорты в Варне, переход судов морем и высадка десанта на берег про­ходили крайне неорганизованно. Силы высадки на переход морем не обеспечивались разведкой, а иногда и охранением. Связи между отдельными отрядами транспортов, растянув­шимися на много миль, не было. Десантный отряд первого эшелона в составе 54 французских парусных судов в течение трех суток находился в море без охранения и хода, ожидая прибытия из Варны английских судов с главными силами. Од­нако этот благоприятный момент, как и многие другие, не был использован русским командованием для атаки противника.

 

Ради истины стоит сказать, что Черноморский флот го­тов был дать бой! Адмирал Корнилов, начальник штаба флота и будущий герой севастопольской обороны, лучший ученик Ла­зарева, УМОЛЯЛ князя Меншикова дать разрешение на выход флота в свой последний (несомненно!) бой. В словах Корнилова было здравое зерно, — командный состав союзнического флота был откровенно слабым, подготовка личного состава уступала подготовке русских моряков, связь и координация действий между эскадрами англичан и французов были отвратительные, а отсутствие «пара» компенсировалась внезапностью нападения. «Разговор» Корнилова с Меншиковым зашел так далеко, что князь даже пригрозил отправить оппонента в отставку, на что Корнилов, конечно же, согласиться не мог, — шла война.

 

Главный удар неприятеля был нацелен на Севастополь. Первая же бомбардировка Севастополя в октябре 1854 г. англо- французским флотом (2680 орудий) против 150 русских крепос­тных орудий окончилась полнейшим поражением союзников. Уразумев, что с моря Севастополь не взять, союзники решили отрезать его высадкой десанта в Евпатории. Севастопольская эпопея достаточно полно отображена в отечественной литературе, поэтому мы ее рассматривать не будем, в т.ч. и потому, что с точки зрения военно-морского искусства и кораблестроения она не принесла от­крытий. После Инкерманского сраже­ния союзникам пришлось перейти от тактики решительного штурма к осаде Севастополя и бомбардировке города.

 

В иные дни по городу выпускалось до 50 тыс.снарядов! В августе 1855 г. коа­лиционным войскам ценой огромных потерь удалось овладеть ключевой по­зицией обороны Севастополя — Ма­лаховым курганом. Войска гарнизона вынуждены были оставить южную сторону Севастопольской бухты и перейти на северную, предваритель­но взорвав все укрепления и затопив оставшиеся корабли. С оставлением южной стороны бухты оборона Севас­тополя, продолжавшаяся 11 месяцев, закончилась.

 

Одновременно с осадой Севасто­поля союзники вели боевые действия и против других русских баз и портов на Черном и Азовском морях. Одной из первых подверглась нападению Одесса. 10 апреля 1854 г.,т. е. еще до высадки десанта в Крыму, англо-французская эскадра в составе 19 линейных кораблей и 10 пароходофрегатов подош­ла к городу и подвергла его бомбардировке. Затем союзники попытались высадить десант, но губительный огонь береговых батарей заставил их отказаться от десантирования войск.

 

 

Одновременно с действиями на Черном море союзники предприняли нападения на русские базы и порты на Балтий­ском, Белом морях и Тихом океане. Наиболее крупные силы противник направил в Финский залив. Весной 1854 г. прибы­ло до 70 английских и французских кораблей. На Черном море русские корабли были затоплены, чтобы не допустить непри­ятеля на рейд Севастополя. На Балтике же, несмотря на то что и подготовка экипажей была не такой отменной, и сами ко­рабли уступали совершенным черноморским линкорам, — не побоялись дать бой «гарантам мировой морской торговли». Отказавшись от активных наступательных действий, коман­дование сосредоточило внимание на укреплении приморских крепостей и усилении обороны побережья. В районе Кронш­тадта впервые в истории вооруженной борьбы на море была создана минно-артиллерийская позиция, ставшая основой обороны подступов к Санкт-Петербургу с моря. Большое вни­мание было уделено также обороне Свеаборгской крепости, прикрывавшей подходы к Гельсингфорсу (Хельсинки).

 

В июне 1854 г. главные силы англо-французского флота по­дошли к форту «Красная Горка», но атаковать Кронштадт не решились. Через несколько дней корабли ушли к Аландским островам и захватили их. Успехи были настолько скромные, что общественность Англии и Франции, крайне недовольная результатами действий своего флота, потребовала замены ко­мандования и активизации деятельности морских сил против русских баз и портов на Балтийском море. Повторная попытка нападения на Кронштадт летом 1855 года также провалилась. Потерпев неудачу под Кронштадтом, неприятельский флот в конце июня отошел на запад и стал готовиться к нападению на Свеаборг. Для атаки крепости союзники выделили сильный флот (в т.ч. 10 линейных кораблей). Готовясь к отражению на­падения на Свеаборг, русское командование усилило минные заграждения, дополнительно установило на островах несколь­ко береговых батарей, на важнейших направлениях развернуло линейные корабли «Россия» (120 орудий), «Иезекииль» (70 орудий) и фрегат. Штурм продолжался двое суток. Противник выпустил по крепости, береговым батареям и русским ко­раблям более 20 тыс. снарядов различных калибров, но из-за большой дальности стрельба была малоэффективна. Неод­нократные попытки высадить десант на о.Друме были сорва­ны огнем батарей крепости. Успешная оборона крепости была бы невозможной без присутствия двух линкоров. Семнадцать часов (!) они находились под непрерывным огнем, защищая главный вход на рейд, — так линкор «Россия» получил более 40 попаданий, 3 подводные пробоины, но в пролив противни­ка не допустил.

Не добившись успеха, неприятель 30 июля прекратил атаки и удалился от Свеаборга. Одна английская газета так резюми­ровала итоги бесславного похода союзной эскадры на Балтику: «Великий и огромный флот вернулся с весьма сомнительным триумфом. Свеаборгские укрепления остались нетронутыми, а русские военные суда не уничтожены». После этого непри­ятель больше не предпринимал на Балтийском море крупных действий, а ограничивался лишь крейсерством отдельных ко­раблей и небольших отрядов в Финском и Ботническом зали­вах. В конце ноября 1855 г. англо-французский флот покинул Балтийское море.

 

Но, как бы это не неправдоподобно звучало, — не падение Севастополя заставило Россию искать мира с союзниками. Влияние военных расходов на экономику и финансы, большие потери под Севастополем, отсутствие успеха на Балтике и Ти­хом океане, отдаленность театра военных действий — все это сильно охладило пыл «европейских защитников свободы мор­ской торговли» и косвенно играло на руку Петербургу. Паде­ние Севастополя никак не могло послужить причиной прекра­щения военных действий, если даже оставление Москвы за 40 лет до того не послужило для этого причиной! Причина была в другом. И она была намного весомее, чем все парусно-винто­вые линкоры англо-французского флота или падение Севасто­поля. И этой причиной была БРОНЯ, впервые продемонстри­рованная миру под стенами русской крепости Кинбурн...

 

Статья была опубликована в июньском номере журнала "Наука и техника" за 2007 год