Как ракетно-ядерный щит Советского Союза дал трещину
В газете «Московские новости» за 22 сентября 1991 г. обозреватель «МН» Леонард Никишин изложил версию случившегося с ракетой SS-19 со слов «знающих людей». Но, видимо, не совсем точно. Гром, про который рассказал автор статьи, и вправду грянул, коснувшись судьбы страны и жизни ее граждан.
В день, какой неведомо,
ни в каком году
Разговор в статье шел о двухступенчатой межконтинентальной баллистической ракете (МБР) легкого класса 15А30 (по классификации США и НАТО — SS-19 mod. 1, “Stilleto”, по договору ОСВ — РС-18А), оснащенной разделяющейся головной частью с шестью боевыми блоками индивидуального наведения (РГЧ ИН). Входила ракета в состав боевого ракетного комплекса (БРК) УР-100H.
Разработка проекта этой ракеты начиналась в 1967 г. в Центральном конструкторском бюро машиностроения (ЦКБМ, п/я А-1233) под руководством генерального конструктора В. Н. Челомея совместно с Филиалом № 1 ЦКБМ в Филях. Реализация проекта стала осуществляться 2 сентября 1969 г. в Филиале №1 ЦКБМ под руководством В. Н. Бугайского после заседания Совета Обороны СССР, состоявшегося на бывшей даче Сталина, расположенной среди старых хвойных деревьев, поблизости от поселка Сосновка.
Здесь и состоялось заседание Совета Обороны 28 августа 1969 г., на котором, по существу, шел спор двух главных конструкторов – В. Н. Челомея и М. К. Янгеля. Они тогда предложили на рассмотрение свое представление о развитии боевого ракетостроения, о создании новейших и надежных носителей ядерных зарядов.
Всех участников совещания доставили комфортабельным автобусом специальной конструкции. Среди них — министр С. А. Афанасьев, главные конструкторы ракетных комплексов В. П. Макеев, А. Д. Надирадзе, главные конструкторы систем В. П. Бармин, В. П. Глушко, В. И. Кузнецов, Н. А. Пилюгин, М. С. Рязанский, главный конструктор КБЭ (п/я А-7160) В. Г. Сергеев, директор ЦНИИмаша Ю. А. Мозжорин, директор Южного машиностроительного завода А. М. Макаров.
Академию наук СССР представляли ее президент М. В. Келдыш и академик А. П. Александров.
Перед началом совещания на трех роскошных лимузинах прибыли: Председатель Совета Обороны Л. И. Брежнев, Председатель Президиума Верховного Совета СССР Н. В. Подгорный и Председатель Совета Министров СССР А. Н. Косыгин.
Лидеры государства заняли места за передним столом. Там уже расположились секретарь ЦК КПСС, ведавший оборонными вопросами страны, Д. Ф. Устинов, министр обороны А. А. Гречко и начальник Главного политического управления Советской Армии и ВМФ А. А. Епишев.
Для рассмотрения были предложены две концепции развития стратегических ракет: одна — генеральным конструктором ЦКБМ В. Н. Челомеем, другая — главным конструктором КБЮ (п/я В-2289) М. К. Янгелем.
Предложения В. Н. Челомея базировались на существовавших разработках его конструкторского бюро. Он предлагал включить в состав РВСН большое количество (до 5000) относительно дешевых и простых в эксплуатации ракет с газодинамическим («горячим») стартом из относительно дешевых шахтных пусковых установок (ШПУ).
Ракеты намечалось оснащать недорогими аналоговыми системами управления (СУ): В. Н. Челомей был против СУ на основе современных БЦВМ, основывая этот довод на экономических показателях.
Был он противником и оснащения ракет разделяющимися головными частями. Готовность ракет к пуску в его концепции также не играла особой роли.
Столь огромное количество ракет, стоящих на боевом дежурстве, затрудняло бы их уничтожение противником, а при ответном массированном ударе не в состоянии справиться никакая противоракетная оборона.
В. Н. Челомей настаивал на проектировании только жидкостных ракет. И это несмотря на то, что в США твердотопливная тематика уже становилась одной из ведущих видов ракетной техники.
Нужно сказать, что по тем временам какая-то определенная логика в доводах В. Н. Челомея была, и они не лишены были определенного смысла.
Несмотря на то, что В. Н. Челомей мог рассказывать убедительно, увлекать слушателей, выступление его оставило неоднозначное впечатление. Трудно было представить, как можно изготовить армаду из пяти тысяч ракет и сколько нужно самого различного оборудования и персонала для их обслуживания!
М. К. Янгель на Совете выступил с принципиально новой концепцией: он предлагал оснащать РВСН более мощными ракетами с РГЧ ИН и с ШПУ высокой защиты от поражающих факторов ядерного взрыва (ПФЯВ). Для систем управления предлагал применить ЦВМ.
В результате, после жестких споров, были приняты для серийного производства оба варианта: 15А14 (ракета разработки КБЮ) и 15А30 — ЦКБМ. Начали готовить их в серию еще в процессе проведения ЛКИ.
Постановление правительства № 682-218сс о создании МБР 15А30 в составе ракетного комплекса УР-100Н с размещением ее в ШПУ повышенной защищенности вышло 19 августа 1970 г. Вместе с параллельно разрабатываемой в КБ «Южное» МБР 15А15 комплекса МР-УР-100 они предлагались для замены семейства МБР УР-100, к тому времени развернутых в массовом количестве.
В Постановлении ставилась задача и о создании высокозащищенных командных пунктов и шахтных пусковых установок (ШПУ), способных обеспечить старт 15А30 в самых неблагоприятных условиях при внезапном ядерном нападении противника.
МБР 15А30 — двухступенчатая с ЖРД на долгохранимом топливе (горючее — гептил, окислитель — азотный тетраоксид), выполненная по схеме «тандем» с последовательным разделением ступеней.
Ракета отличалась простотой конструкции, очень плотной компоновкой и высокой надежностью ряда систем. Помещенная в транспортно-пусковой контейнер (ТПК), обеспечивающий температурный режим в течение всего периода эксплуатации, ракета находилась в заправленном состоянии. Заправка компонентами топлива производилась в шахте.
Продолжение статьи читайте в декабрьском номере журнала "Наука и техника" за 2021 год. Доступна как печатная, так и электронная версии журнала. Оформить подписку на журнал можно здесь.
В магазине на сайте также можно купить магниты, календари, постеры с авиацией, кораблями, сухопутной техникой.
