Термин «требучет» фигурирует и в ряде компьютерных игр. У русскоязычных читателей (геймеров тем более) он вызывает смех именно своим «бухгалтерским» звучанием. Между тем это — классическая ошибка переводчиков. Озвучиваться слово должно согласно не английским, а французским нормам. То есть — требюше.
Также часто используется термин «блида», «бриколь», «мангонель» (хотя именно это название в целом закрепилось за другим классом метательных машин, о которых речь в следующей статье!), «ангон», в Китае — «вихревой камнемет» (собственно китайское звучание воспроизвести здесь даже не пытаемся!)… В научной же литературе данный класс метательных машин в основном именуется «фрондибола» — так что перейдем к этому названию и мы. Однако напоследок — еще немного филологии.
«Требюше» в переводе означает… «коромысло». Это у нас оно дугообразно — в Европе же основой этого оружия, то есть орудия (не метательного!) служит, как правило, прямой шест, на концах которого оборудованы «зацепы» для ведер. Словом, равноплечий рычаг с одинаковыми грузами на обоих концах и точкой опоры ровно посередине; всего точек приложения силы получается ровным счетом три, так что французское название — лишь наследник латинского «треугольника»-трибукум*.
Вот таков же и принцип устройства фрондиболы, только система грузов у нее не уравновешена, точка опоры сдвинута, и рычаг, соответственно, получается не равноплечий. На одном, более коротком плече шарнирно подвешивается тяжелейший груз: обычно громадный ящик, заполненный камнями или землей (есть и другие варианты, но один многотонный камень — вряд ли!). А второе плечо представляет собой длинный «шест», снабженный пращой (не корзиной!), в которую закладывается снаряд. Если продолжить водоносную ассоциацию, то машина действует по принципу колодезного журавля. При помощи системы воротов, или, в легких вариантах, просто вручную, длинное плечо опускают до земли, заряжают пращу — и отпускают… На верхней части траектории свободно закрепленный конец пращи соскакивает с зацепа, после чего снаряд летит по крутой дуге, в цель или мимо — это уж как повезет!
Вместо груза к короткому плечу иногда подводили веревки, за которые брались люди. В Европе на «человеческом факторе» работали обычно легкие фрондиболы: число обслуги колебалось от нескольких человек до нескольких десятков. Зато в Китае человеческая тяга использовалась, наоборот, для обслуживания самых тяжелых машин: тросов — десятки, людей — тысячи…
(На раннем этапе бывали и промежуточные варианты: несколько тягловых веревок — и компактный груз-противовес. А на позднем этапе иногда старались этот противовес модернизировать. В «полусредней» весовой категории это сводилось к утяжелению короткого плеча требюше, которое обшивали мешками с песком. Если же говорить о «сверхтяжелой» категории, то там вместо одного противовеса могли появиться два, опускающиеся не между опорами станка, а снаружи, по сторонам от него. Впрочем, эти конструкции относятся к последнему веку существования фрондибол — и не совсем ясно, до какой степени они были воплощены на практике и опробованы в боях.)
Легкая фрондибола не больше того же колодезного журавля, и даже стреляет она довольно далеко, хотя и не так, как мощный лук. Но снаряды ее — именно что из числа легких. Небольшое ядро или голову перехваченного лазутчика в осажденную крепость забросить получится, вести тревожащий огонь по живой силе — тем более (меткость фрондиболы недостаточна, чтобы прицельно бить по отдельно взятому человеку, но ведь можно обстреливать, например, пролом в стене, где суетится ремонтная бригада). Однако чтобы этот пролом сделать, требуются «коромысла» иной мощности и габаритов.
Длина их рабочей части составляет порой 15–20 м, если не более, и это еще не считая пращи! Вес груза — примерно столько же тонн.
А вес снаряда? И вообще, что это были за снаряды?
Разные, в зависимости от назначения. Хорошо обработанные каменные ядра весом в несколько десятков килограмм — для дальней стрельбы, позволяющей разрушать бревенчатые укрепления или, скажем, неукрепленные постройки внутри крепости, по ту сторону стены. Если же требовалось разрушать саму стену, то в ход шли огромные глыбы весом в несколько центнеров. Их даже тяжелая фрондибола могла послать не дальше, чем на 200–300 м!
Максимальный вес такой глыбы — не центнеры, а тонны. Полторы, даже две. Но дистанция броска в таком случае измеряется десятками метров; ну, может, до сотни дотянет. Так что тут уже приходится действовать совсем близко к вражеской стене — следовательно, и осадные сооружения, прикрывающие фрондиболу, тоже надо подвести почти вплотную. А это возможно только при правильной осаде…
Впрочем, как уже говорилось, и «нормальные» фрондиболы действуют на расстоянии, не спасающем от лучного или арбалетного обстрела. Будем справедливы: и катапульты с баллистами от этого тоже не застрахованы. Так что орудийную обслугу, а в случае нужды и сами машины, всегда следовало либо располагать за бруствером, на «закрытой» позиции, либо прикрывать, допустим, развешенными на столбах плетеными матами или войлочными «коврами». Эффект свободно висящей ткани хорошо гасит энергию и стрелы, и даже ядра легкой фрондиболы. При попадании снаряда ТЯЖЕЛОЙ фрондиболы, конечно, возникнут проблемы…
Именно из тяжелых фрондибол в осажденный город забрасывали, например, туши павших лошадей, рассчитывая вызвать эпидемию. Поэтому, когда космические крестоносцы зарядили свой «требучет» совсем небольшой (зато атомной!) бомбочкой — ничего удивительного, что сами они в результате не пострадали, оказавшись за пределами разрушительного воздействия малого ядерного взрыва. Снаряд весом в несколько килограмм мощный требюше пошлет на километры!
Другое дело — собрать и установить его не так-то просто. Представьте себе станину, требующуюся для такого «коромысла»! Да и «грузовой отсек» еще надо заполнить, пусть даже просто землей (чаще — все-таки мешками с песком или щебнем, а иногда… запасными снарядами, которые по мере того, как до них доходит дело, потихоньку заменяют на «равнокалиберные» мешки).
Любопытный момент: в некоторых случаях станок фрондиболы был относительно низок, так что противовесу вроде бы полагалось лечь на землю. На самом же деле этого не происходило: корзина с грузом опускалась ниже уровня земли — в специально вырытую яму!
Если же отвлечься от ядерных технологий, то не забудем: к снаряду фрондиболы требования особо высоки. Его надо хоть как-то отцентровать. Его надо доставить на место (почти вплотную к вражеским укреплениям!). Он — если это камень, как обычно и бывало, — должен обладать достаточной твердостью, чтобы не разлететься вдребезги при встрече с Ее Величеством Крепостной Стеной…
При соблюдении этих условий несколькими точными попаданиями полуторатонных глыб действительно можно развалить даже Ее Величество. Можно это сделать и многими попаданиями 200-килограммовых ядер. Но и в том, и в другом случае для этого потребуется, считая перезарядку и доставку боеприпасов, изрядное количество дней. А за это время много что может произойти с фрондиболой, установленной в 60 м от врага (случай первый) или даже в четверти километра (случай второй)…
Прежде всего, конечно, ее может «накрыть» городская артиллерия, даже доогнестрельная. На фреске в сиенском «Палаццо Публика» (1328 г.) изображен хорошо укрепленный замок, во внутреннем дворе которого установлена огромная фрондибола. «Коромысло» ее, возвышающееся не только над стеной, но и над башнями, собрано из нескольких балок, каждая из которых могла бы послужить корабельной мачтой!
(Между прочим, из мачт их действительно собирали. Когда прибывшее на кораблях войско с ходу приступает к осаде приморского города — в дело идет именно этот «строительный материал».)
Эта исполинская «праща» расположена так, чтобы держать под обстрелом сектор, выходящий к воротам: предполагалось, что враги свою осадную технику будут подтягивать именно туда. А вообще-то наводить на цель тяжелую фрондиболу крайне трудно (у легкой «коромысло» обычно закреплено на подвижном вертлюге: с горизонтальной наводкой проблем не возникает). Обычно ее как в начале кампании устанавливали против конкретной цели, так потом до конца боевых действий и вели по ней огонь. Эта тактика, вроде бы примитивная, на деле требовала большого опыта и сложных расчетов. Очень уж велика плата за ошибку — одного труда и времени на «перезагрузку» сколько потребуется!
Соответствующими навыками довольно часто владели и рыцари, и даже высшие аристократы: в воинской среде такое считалось «хорошим тоном», а дворянское пренебрежение к неизбежным при этом элементам черного труда в данном случае как бы не инсталлировалось. Но обычно это все же был кто-то из, в широком смысле слова, «книгочеев». Или — инженеров.
Современные специалисты подступались к фрондиболам неоднократно — и в общем-то не без успехов. Действительно, тут как будто работает одна только «механика» и нет места всяческим ноу-хау древних мастеров — например, особого искусства плетения сухожильного торсиона для баллист и катапульт. Тем не менее часть секретов до сих пор не раскрыта. Наибольшего результата достигли британские реконструкторы, но даже они могут осуществлять продольную наводку, лишь перемещая сам станок — что очень трудно проделывать с по-настоящему тяжелыми требюше. Между тем известно, что во всяком случае «малую» наводку средневековые артиллеристы осуществляли, регулируя загрузку противовеса. Как им это удавалось — загадка: на современных копиях фрондибол такого эффекта покамест достичь не получается. Может быть потому, что для нынешних реконструкторов этот вопрос не входит в число жизненно важных; а для их предшественников — входил, ибо с опущенным противовесом легче манипулировать под прикрытием станковых щитов, не подставляясь вражеским лучникам.
…Итак, разница между фрондиболой и метательными машинами иных классов ясна. Причем именно фрондибола является классическим оружием пролетариа… виноват, средневековья.
А в античное время почему фрондиболы нет? Отчего же, она почти есть — только «коромысло» с пращой размером поменьше, и запускает его не сила тяжести, а торсионный жгут. Катапульта типа «онагр» — именно этот вариант. Ну и фустибула, древково-ременная праща — тоже: она вообще без станка и «двигателя» обходится, одной человеческой силой. Так что это, можно сказать, «ручная» (в смысле — не станковая) фрондибола.
И все-таки настоящие фрондиболы появляются где-то к VII в., на территории Византии. Почти наверняка они является переосмысленной, с учетом новых условий, позднеантичной техникой: скорее всего — вышеназванных «смысловых элементов» катапульты или фустибулы (а может, все же колодезного журавля?). Почти одновременно эти машины проникают и в Европу, и в мусульманский мир — где за ними закрепилось арабское название, в разных вариантах звучащее от «манжак» до «манджаник». Похоже, корень тут тот же, что у уже известного нам западного термина «мангонель», а первоисточник в обоих случаях — греческий «монанкон», «одноплечее» (то есть «одноплечий рычаг»), который в античности являлся одним из синонимов катапульты. Если так — то, выходит, византийские инженеры взяли за основу именно ее, а не фустибулу и не журавль.
Веку к XII с ними начинает знакомиться и Русь, давшая этим машинам название «перевесных пороков». Насколько можно понять, они главным образом относились к «легкой» и «средней» разновидности тяжелых фрондибол и служили в основном оружием осаждающих (увы: большинство случаев их применения приходится на феодальные междоусобицы, а не на отражение внешнего врага). Объяснение тут простое: ВСЕ летописные источники подтверждают, что меткость этих «пороков» была весьма невысока. По стенам и зданиям осажденного города они бить вполне могли, а вот городским камнеметам в контригру включиться не удавалось: вражеская фрондибола представляла для них слишком мелкую цель. Так что главным (и довольно успешным) способом борьбы с «перевесными пороками» были вылазки, а также сооружение цепи вспомогательных укреплений на 150–200 м впереди основной стены: примерно такова была эффективная дальность их стрельбы. Еще раз увы: Древняя Русь, конечно, родина слонов — однако метательную технику она освоила не только поздно, но и довольно ограниченно.
Века же с XIV, когда в дело включаются пушки, фрондибола уже помаленьку начинает вымирать и в Европе. Однако еще примерно столетие доогнестрельная артиллерия не всегда и не во всем уступает огнестрельной. Но к XVI в. вопрос уже решен.
И, как всегда в таких случаях бывает, немедленно после этого в самых разных трактатах начинают появляться сверхсложные, сверхогромные и много чего еще «сверх…» проекты фрондибол! В постсредневековые «экранизации» они, правда, не попали: Голливуда, «Мосфильма» и студии «Золотой орел» еще не было. На полях сражений им и в классическом средневековье места бы не нашлось. Зато тогдашняя фантастика (рыцарские романы) уделила им примерно такое же внимание, как и нынешняя!
Очень показательно, что фильм «1612», сперва проходивший по категории исторического кинематографа, сейчас все чаще называют именно фантастикой. Там, конечно, фантастично вообще все, вплоть до истории государства Российского; тем не менее самый фантастический эпизод связан с метательными машинами (похожими скорее на качели, чем на «перевесный порок», — но принцип действия тот же!), при помощи которых москвичи обстреливают поляков чем-то вроде зажигательных бомб.
Так что, пожалуй, не будем сейчас критиковать Голливуд, даром что во «Властелине колец» явлены еще более фантастические фрондиболы, у которых вместо противовеса установлен… торсионный привод: почти такой же, как в катапульте. Зато в «Жанне д’Арк» Люк Бессон с доспехами перемудрил — а вот фрондиболы у него воссозданы безупречно! Разве что эффективность выстрела преувеличена (где-то двухпудовое, судя по виду, ядро, пущенное с многосотметрового расстояния, для крепостной стены не очень опасно) и о пушках отчего-то все забыли (а под Орлеаном именно они уже играли основную роль!). На то и фантастика. А что, вы этот фильм — прекрасный, выдающийся! — к иному жанру относите? Или вы к иному жанру относите «Царствие небесное», где установленные очень далеко от городской стены фрондиболы элементарно разрушают эту стену, стреляя с пулеметной частотой и кучностью? Ну, а фильм «В ловушке времени», к счастью, и не стремится выйти за рамки фантастики…
Впрочем, именно этот фильм продемонстрировал одно очень «узкое место» фрондиболы применительно к возможности вести огонь в прямом смысле: выстреливать зажигательные боеприпасы (не такой «коктейль Молотова», как в «1612», а нечто более реалистическое). Собственно, зажигательные стрелы, в том числе и выстреливаемые из метательных машин, — вещь известная; у них есть свои достоинства, но нет главного козыря снарядов фрондиболы, которые могут нести БОЛЬШОЕ количество горючих веществ. И не просто горючих, а уже горящих: на средневековые «взрыватели», пусть и в качестве воспламенителей, надежно положиться все-таки нельзя*. Так что речь не о том, чтобы поместить в пращу фрондиболы, допустим, бочку со смолой, дегтем или нефтью — и перед самым выстрелом поджечь фитиль на присоединенном к этой бочке «взрывпакете» с серно-селитряной смесью; нет, эта бочка должна заполыхать как факел еще до того, как вылетит из пращи…
Вот тут непороховая артиллерия и столкнулась с проблемой. Праща, сделанная из традиционных для средневековья материалов, может быть очень прочна — но контакт с открытым огнем для нее исключен.
Режиссер «В ловушке времени» заменил веревочное плетение на… цепь. Однако цепь, способная отправить в полет снаряд весом хотя бы около пары центнеров (судя по фильму, эти горящие бочки весят не меньше), должна быть одновременно высокопрочной и не слишком массивной. То есть — откованной из стали отличного качества. Причем общий вес этой цепи все-таки составит несколько пудов.
Даже для раннесредневековых мастеров тут вообще-то нет технологического запрета, но вплоть до XV в. высококачественная сталь была слишком дорогим удовольствием, чтобы расходовать ее на подобные изделия. А когда производство стали заметно подешевело — выяснилось, что уже в полный голос говорят пушки…
Так как же выходили из положения мастера доогнестрельной артиллерии? В общем, никак. Точнее, им приходилось «по одежке протягивать ножки». Те зажигательные снаряды, которые все-таки удавалось забросить на территорию вражеских укреплений, были относительно скромных размеров, да и траектория броска оказывалась не слишком длинной. Так что вызвать в осажденном городе серьезный пожар — по тем временам задача достаточно сложная и отнюдь не всегда решаемая в пользу осаждающих.
Последняя из «стеноломных» метательных машин старой Европы была построена в 1521 г, когда ей, казалось бы, уже не должно найтись места при осаде крепости. Но место действия — как раз не Европа, а… Мексика! Войска Кортеса, испытывая дикую нехватку огнестрельного оружия (аркебуз куда меньше, чем арбалетов, а пушек всего несколько, да и те малокалиберные!), штурмуют яростно сопротивляющийся Теночтитлан — и вдруг один конкистадор заявляет, что ему известно, как построить неогнестрельную машину, «метающую камни размером с ведро, которые могут разрушать крепостные стены и здания в городе». Но выстроенная под его руководством машина посылала снаряды по такой траектории, что они падали исключительно вокруг нее самой. Лишь чудом никто не пострадал, даже сам изобретатель (для чего Кортесу, наверно, пришлось медленно сосчитать до ста и обратно, а вдобавок напомнить конкистадорам, что у них каждый человек на счету).
Да, это известная опасность при стрельбе из фрондиболы: если праща слишком рано сходит с зацепа — ядро может взлететь почти вертикально и обрушиться на саму машину. Такое бывает и при просто неудачном выстреле, но в данном случае, похоже, вся конструкция была сооружена неумело. А может быть — слишком умело, с оглядкой на запредельно смелые проекты кабинетных вояк XVI в. Так или иначе, «на периферии» фрондиболы применялись много лет и даже веков после того, как сошли с «основной сцены». Особенно это характерно для цивилизационных окраин Средней Азии, находившихся в номинальной зависимости от Оттоманской империи (на территории собственно Турции пушки распространились очень быстро, полностью вытеснив манджаники). Например, стеноломный манджаник фигурирует в описании одного из эпизодов войны между Кокандским ханством и Бухарским эмиратом, а эпизод этот имел место в… 1810 г. Более того: классик башкикской литературы Мажит Гафури (1880– 1934) оставил воспоминания о том, как в старших классах медресе ему довелось выслушать лекцию учителя о грядущих боях с «кяфирами» — и манджаник упоминался там как секретный козырь правоверных, который непременно будет пущен в ход! Правда, учитель по ходу лекции цитировал «Мухтасар», старинную «Книгу о джихаде», авторитетность которой как военного наставления несколько сомнительна для эпохи 1898–1901 гг. Правда и то, что описанный там манджаник, кажется, не является классической фрондиболой (а чем именно является, мы узнаем в следующей статье). Но цитаты приводились с учетом того, что в пору юности самого учителя манджаник еще считался «живым» оружием!
Впрочем, сейчас в Европе распространилась мода на… прыжки из фрондибол (спортсмен помещается вместо ядра в праще, точнее — все-таки в специальной люлке)! К счастью, не на сотни метров и не в стену крепости, а на десятки, с приземлением на оборудованный по всем каскадерским правилам воздушный суперчерезсверхматрас слабого надува. Совсем недавно эта мода дошла и до городов СНГ: про Москву пока не скажу, но до Киева точно. Причем в столице Украины такая фрондибола (называемая «катапультой», но уж ладно…) фигурировала в качестве платного аттракциона, доступного всем желающим!
Следующим этапом будет, вероятно, организуемая таким же способом экспедиция на Эверест. Вообще-то на Западе такие прыжки являются экстремальным видом спорта, требующим особой подготовки.
Статья была опубликована в июньском номере журнала "Наука и техника" за 2008 год
