16 Апреля. Зееловские высоты
16-го апреля, в понедельник, в три часа утра, на участке 1-го Белорусского фронта Красная Армия начала артподготовку. Тысячи стволов обрушили свой смертоносный груз на позиции немцев. Одновременно с ними мощнейший удар нанесли 745 бомбардировщиков 18-й воздушной армии. Всю передовую линию обороны немцев заволокло дымом. Чудовищной силы обстрел длился полчаса, после чего в наступление пошли пехота и танки.
Наступать они должны были при подсветке 143-х прожекторов. По задумке командования, эти прожектора, расположенные по фронту на расстоянии 200 метров друг от друга, должны были одновременно ослепить своими лучами немцев и осветить нашим войскам всю линию обороны врага. На самом деле такая подсветка не помогла, а наоборот — осложнила наступление. Свет прожекторов, отражаясь от ночного тумана и дыма, слепил наступавших солдат, более того, на фоне такого освещения силуэты наступавших стали более заметны противнику. В дополнение к этому, скопление слишком большой массы войск на передовой (когда войска занимали исходные позиции, случались открытые конфликты между командирами за места расположения их подразделений, т.к. не хватало территории) вызвало хаос и неразбериху. К требованиям офицеров наступавших частей погасить прожектора — никто не прислушивался. Поступавшие приказы через некоторое время отменялись новыми приказами. Несмотря на столь мощную артподготовку, нанести большого урона противнику не удалось. Германское командование, предвидев артналет, отвело свои войска с первой полосы линии обороны на вторую — Зееловские высоты.
Зееловские высоты, расположенные на западном берегу старого русла реки Одер, возвышаются над его долиной на высоту до 40 метров. В некоторых местах высота берега достигает 50 метров, а крутизна склонов 30-40 градусов. На самом возвышенном — центральном — участке расположен город Зеелов. Сама местность давала большое преимущество оборонявшимся немцам. С высот просматривалась вся территория на десятки километров вглубь. Это позволяло добиться максимально высоких результатов при использовании артиллерии и стрелкового оружия противником. Нашим же войскам густая растительность, сады и рощи, произрастающие восточнее Зеелова, затрудняли ведение наблюдения за противником. Крутые склоны позволяли движение бронетехники только по дорогам, которые, в свою очередь, очень сильно заминировал противник. Немцы очень сильно укрепили восточные скаты высот. Траншеи полного профиля, ДЗОТы, открытые пулеметные площадки — все это давало полную уверенность противнику в несокрушимости его обороны. Все подступы к высотам простреливались пулеметами и противотанковой артиллерией врага. Все шоссейные дороги, ведущие к городу, были заминированы. Передний край обороны Зееловских высот также был опутан тремя рядами колючей проволоки. Зееловские высоты являлись ключом к Берлину — так считали сами немцы.
Оставление немцами первой полосы обороны, однако, не ускорило наступление наших войск. Многочисленные каналы и русла реки затрудняли продвижение вперед. Переправы приходилось налаживать под огнем противника с близлежащих высот. В 11 часов утра, видя, что наступление начинает захлебываться, маршал Жуков принимает решение ввести в бой резерв: 1-ю и 2-ю Гвардейские танковые армии. Но эта мера не улучшила положение, наши войска продолжали нести большие потери. После полудня, когда рассеялся туман, авиация 18-й воздушной армии принялась «обрабатывать» высоты. В 16 часов Жуков дает приказ артиллерии — вновь открыть огонь по врагу.
К концу дня войскам 1-го Белорусского фронта, несмотря на тяжелые бои, все же удалось достичь определенных успехов. Так, частям 1-й армии Войска польского удалось форсировать старое русло Одера и выйти к городу Врайзен. А 57-я стрелковая дивизия 8-й Гвардейской армии захватила железнодорожную станцию Зеелов. Таким образом, часть склона была в наших руках.
16-го, южнее 1-го Белорусского фронта, в наступление в 4:15 утра перешел и 1-й Украинский фронт маршала Конева. На протяжении всего дня наступление развивалось успешно, даже несмотря на контрудары двух дивизий врага.
17-20 Апреля
17-е апреля не принесло войскам маршала Жукова значительных побед, но унесло большое количество жизней наших солдат. Стороны выматывали друг друга в кровопролитнейших боях. Обстановка заставила и немцев ввести свои резервы. Погода мешала нашим самолетам, видимость была не далее 500 метров.
Войска 1-го Украинского фронта продолжали уверенно наступать. Такому успеху есть два объяснения: первое это то, что линия обороны немцев в полосе фронта Конева была немного слабее, а второе — маршалы обоих фронтов использовали разную тактику. Если Жуков при замедлении наступления вводил резервы, то Конев останавливал войска, перегруппировывал их и вновь наступал, выискивая слабые бреши в обороне противника. Успехи маршала Конева позволили ему просить у Сталина разрешение на захват Берлина с юга, вопреки основному плану. И Сталин согласился. Так началось соревнование двух фронтов за овладение немецкой столицей.
18-го апреля, несмотря на тяжелейшие бои с обороняющимися гитлеровцами, войска 1-го Белорусского фронта достигли определенных успехов. Части 3-й ударной армии форсировали Фридланд-канал и атаковали немецкие позиции у городов Мецдорф и Кунерсдорф. Также части этой армии овладели участком Зееловских высот в районе Бацлова. Продвинулась вперед и 8-я Гвардейская армия генерала Чуйкова.
В этот день перешел в наступление и 2-й Белорусский фронт маршала Рокоссовского. Наступал он медленно, но уверенно, сковав собою 3-ю танковую армию врага.
1-й Украинский фронт продолжал уверенное наступление. В этот день его 3-я Гвардейская танковая армия, под командованием генерала Рыбалко, в тяжелых боях буквально «перемолола» три пехотных и одну панцергренадерскую дивизии противника, выйдя к долине реки Шпрее, что в 20-ти км от исходной точки наступления фронта.
Из остатков разбитых подразделений немецкое командование формирует новые, пополняя их всем чем придется. Так в войска поступает разная трофейная техника: это итальянские, французские, советские танки и бронеавтомобили, в числе которых немцы бросили в бой даже наш пятибашенный танк Т-35! Нехватка бронетехники заставила заняться импровизациями: разные танкетки и бронетранспортеры превращались в истребители танков путем установки на них реактивных противотанковых ружей «Панцершрек». Нашлось даже применение бронеавтомобилям и танкам Первой мировой войны! Да и сами пехотные соединения имели довольно пестрый вид. В них можно было встретить и мальчишек из Гитлерюгенда, и персонал Люфтваффе. Встречались и совсем экзотические солдаты, например: японские добровольцы из южноазиатского батальона, индийские добровольцы из индийского легиона СС.
В целом ход событий того дня красноречиво охарактеризует запись в дневнике Вильфрида фон Овена — близкого соратника Геббельса: «Ситуация стала критической на третий день битвы, когда русским удалось захватить у Бацлова Зееловские высоты, представляющие большую стратегическую ценность… Наши резервы были немедленно брошены в контратаку. Им удалось сбросить русских с высот. Но новая их атака вернула все на свои места. Высоты снова поменяли своих хозяев. Весь день шли яростные бои, в которых обе стороны понесли большие потери. И теперь тревожит один лишь вопрос: долго ли мы сможем удерживать врага от окраин Берлина или нам все же предстоит сражение за столицу Рейха?»
19-го войска Жукова снова наступали. На этот раз поддержанные новым — мощнейшим — артналетом, им удалось прорвать линию обороны немцев сразу в нескольких местах. В результате прорывов 47-й общевойсковой, 3-й и 5-й ударных армий войска противника на северном фланге 1-го Белорусского фронта просто перестали существовать. Южнее 1-я Гвардейская танковая армия генерала Катукова в результате прорыва двигалась в сторону Мюнхеберга по берлинской автостраде. Подобно острым ножам, клинья ударов наших войск разрезали 9-ю армию немцев на куски. Из показаний пленного немецкого радиста 20-й панцергренадерской дивизии: «Командир дивизии в своих радиограммах командирам полков требовал любой ценой удерживать позиции, на что последовал ответ: «Несем большие потери, русские обошли наши позиции, солдаты бегут, нечем обороняться». На это командир дивизии ответил: «Бегущих расстреливать!»
20-е апреля. Убийственные удары наших фронтов продолжаются. В свой день рождения фюрер пребывал в подавленном состоянии. Он приводит в действие план «Клаузевиц» — план обороны Берлина — и назначает нового коменданта города. Им становится командир 56-го танкового корпуса генерал артиллерии Гельмут Вейдлинг, Рейман смещен с этой должности ввиду пораженческих настроений. Фронт неумолимо приближался к окраинам столицы Рейха. В этот день союзники провели массированный авианалет на город.
21-23 Апреля
В субботу 21-го апреля, в 6 часов, передовые части 171-й стрелковой дивизии из состава 5-й ударной армии, под командованием полковника А.И. Негоды, первыми ворвались на северо-восточную окраину Берлина. А 8-я Гвардейская и 1-я Гвардейская танковые армии попытались подойти к городу с юга и юго-востока. Эта попытка не увенчалась успехом, так как армии увязли в переправах через многочисленные водные артерии.
В 11:30 центр города подвергся обстрелу советской корпусной артиллерией. Гитлер, удивленный таким происшествием, потребовал от начальника штаба Люфтваффе генерала Колера, чтобы авиация немедленно разобралась с артиллерией русских. Но это требование было невыполнимо, причиной тому послужило отсутствие показаний авиаразведки и полный хаос, царивший тогда в этом ведомстве.
На состоявшемся в этот день совещании в бункере Гитлера, где многие генералы врали о победах своих боевых подразделений, у фюрера возник план контрудара по войскам 1-го Белорусского фронта частями 9-й армии и армией Штайнера, при поддержке авиации. На совещании фюрер издал приказ: «Всякое отступление подразделений на запад запрещено. Офицеры, которые не подчиняются безоговорочно этому приказу, должны быть арестованы и расстреляны на месте. За исполнение этого приказа они отвечают собственной головой. От успеха этой миссии зависит судьба столицы Рейха».
Но задействовать 9-ю армию генерала Буссе в предстоящем наступлении на русских не удалось. В результате умелых действий командования 1-го Украинского и 1-го Белорусского фронтов эта армия была окружена силами 28-й армии на юге и 3-й, 69-й армий на севере.
22-го числа ожидаемого контрудара армии Штайнера не было. Это было вызвано одной причиной — сильным натиском Красной Армии. Теперь, когда напор советских сил наиболее ощущался на севере Берлина, Штайнеру пришлось перенести даже свой штаб из Ораниенбурга: туда в ночь на 23-е подошла 1-я армия Войска польского. Силами 1-го механизированного и 12-го Гвардейского танкового корпусов 1-й Белорусский фронт начинал окружение города с севера.
Во второй половине дня в бункере состоялось военное совещание, на котором командиры частей докладывали Гитлеру о своих мнимых победах. По воспоминаниям некоторых свидетелей тех событий, у присутствующих создавалось впечатление, что каждый командир со своим соединением ведет свою собственную битву против врага. Отсутствие координации действий между командирами и плохие вести с фронта — все это взбесило Гитлера. В течение получаса свою ярость он выплескивал на Кейтеля, Йодля, Бругдорфа и Кребса. После чего заявил: «Господа, это конец. Я остаюсь в Берлине и убью себя, когда придет час. Кто хочет — может уйти, все свободны». В этот же день фюрер отдает приказ о прекращении огня на западном фронте. Это было сделано для того, чтобы войска американцев захватили быстрее оставшуюся часть Германии, вызвав этим конфликт между союзниками с дальнейшим перерастанием в полномасштабную войну. Но этим чаяниям не суждено было сбыться, так как союзники заранее оговорили линии выхода войск.
23-го апреля завершилось полное окружение Берлина. Это произошло благодаря умелым действиям командования фронтов и армий, а также самоотверженному труду простого советского солдата. Клещи над Берлином сжимались все сильнее. С севера напирал 1-й Белорусский фронт маршала Жукова, а с юга — 1-й Украинский маршала Конева. Накал состязания за центр города между этими фронтами нарастал. Но с изменением местности сражение перемещалось в городские кварталы, изменился и характер боев. В городских кварталах и парках бои развернулись с новой жестокостью. Наши танки из грозных боевых машин, коими они были на открытой местности, превратились в уязвимые стальные коробки. Нужно было использовать новую тактику их применения.
Вспоминает заместитель командира 88-го тяжелого танкового полка Жаркой Филипп Михайлович: «23 апреля начались бои 3-й ударной армии в северной и северо-восточной части Берлина, при этом 2-я Гвардейская танковая армия, наступавшая ранее вместе со стрелковыми соединениями, выводилась из боев в городе. Стало ясно, что крупные танковые соединения в городских условиях неэффективны. Целесообразно, по-видимому, было создавать штурмовые отряды из пехоты, саперов и роты танков или самоходок. Многие бойцы и командиры не имели опыта боев в крупном городе, что вело к громадным потерям, а кроме того, ведение боевых действий в Берлине затруднялось возможностью поражения танков из укрытий фаустпатронами и сложностью ориентирования. Пришлось прибегнуть к «эффективной» тактике — вначале артиллерия вела сильный огонь по цели, потом следовали залпы «катюш». После этого вперед шли тяжелые танки не по центру улицы, а по сторонам, разрушая баррикады и дома, откуда раздавались выстрелы. Потом в дело вступала штурмовая группа — саперы и пехота.
Танки 88-го полка взаимодействовали, как и в других танковых соединениях, попарно. Танковый взвод — два танка ИС-2 — простреливал всю улицу, один танк ее правую сторону, а другой левую. Пара танков двигалась уступом по обеим сторонам улицы. Другой взвод или один танк шел следом за первым взводом и поддерживал его огнем. Каждой танковой роте придавался взвод автоматчиков, состоявший из отделений по числу тяжелых танков в роте. Автоматчики передвигались на броне, при встрече с противником они соскакивали и вели бой во взаимодействии с экипажем. В нашем полку эту роль выполняла рота автоматчиков под командованием лейтенанта Подокшина, которая прикрывала действия танков, параллельно продвигаясь по развалинам и подвалам. Были случаи, когда после захвата улицы противник просачивался по подвалам и возобновлял боевые действия. Во время боев в Берлине на «фаустпатроны» приходилось, как отмечалось позднее в литературе, значительное количество подбитых машин, и в качестве защиты танки оборудовали противокумулятивными экранами, которые изготавливались и устанавливались силами танкоремонтных подразделений из тонких металлических листов или сетки. За все время боев в Германии такой «защиты» на средних и тяжелых танках я не видел и сомневаюсь в ее эффективности, так как фаустпатрон просто пробивал и экран, и броню. Случаи же поражения танков ИС-2 кумулятивными гранатами можно объяснить, по-моему, в основном грубыми нарушениями тактики городского боя, когда танки бросались вперед без надлежащего прикрытия со стороны пехоты. В нашем полку я не помню в Берлине потерь от фаустников.»
В этот день фюрера навещает министр вооружений Альберт Шпеер, а Геринг шлет ему радиограмму, в которой сообщает о взятии власти над Рейхом в свои руки. Сообщение Геринга вызывает новую вспышку ярости у Гитлера, он называет рейхсмаршала предателем и требует его смертной казни.
Продолжение
Битва за Берлин. Часть 4. Агония фашизма: штурм Рейхстага и капитуляция
Статья была опубликована в июньском номере "Наука и техника" за 2010 год.
