ОПИСАНИЕ КЛЮЧЕВОГО ЭПИЗОДА ТРЕТЬЕГО КРЕСТОВОГО ПОХОДА

 

Положение жителей осажденной столицы было крайне тяжелым, чтобы не сказать — безнадежным. Им неоткуда было ждать помощи. Тем не менее они предприняли попытку оказать сопротивление и на первое предложение Саладина сдать Иерусалим ответили, что никогда не уступят того города, в котором их Бог принял смерть.

Саладин, битва, Иерусалим,  Ричард Львиное Сердце
 

Христиане предприняли ряд вылазок и нанесли осаждающим немалый урон, но силы были слишком неравны. Когда стало известно, что Саладину удалось подвести подкопы под укрепления между Иосафатовыми воротами и воротами Святого Стефана и он может в любой момент обрушить стены на этом участке, руководитель обороны, рыцарь Белеан Ибелинский, предложил султану капитуляцию. Победитель проявил великодушие, разрешив жителям Иерусалима удалиться в Тир или Триполи, еще принадлежавшие крестоносцам, и взяв за них умеренный выкуп: десять червонцев за мужчину, пять — за женщину, два — за ребенка. В числе прочих город покинула и королева Сибилла, старшая дочь короля Амори и сестра Прокаженного Короля Балдуина IV. Благодаря браку с ней Ги де Лузиньян получил королевский титул.

 

Известие о потере Священного Града не могло не произвести крайне тяжелого впечатления в Европе. В ряде католических государств был немедленно введен чрезвычайный налог, названный «Саладиновой десятиной», средства от которого должны были пойти на новый крестовый поход. Тем не менее проблемы в Святой Земле — далеко не единственное, что волновало тогда христианских государей. Прошло два года, прежде чем этот поход смогли организовать. Его возглавили три могущественнейших европейских монарха: император Германский Фридрих I Барбаросса, король Французский Филипп II Август и король Английский Ричард I Львиное Сердце.

 

Фридрих Барбаросса отправился в путь через Венгрию, Болгарию и Византию. Во время своего похода германский император одержал ряд значительных побед над мусульманами Малой Азии и даже захватил столицу Иконийского султаната, но ему не суждено было увидеть Святую Землю. Фридрих умер в пути, утонув в горной реке Селеф. Его нелепая гибель вызвала полнейшую дезорганизацию в войске, из ста тысяч тевтонских рыцарей до Палестины добрались не более пяти тысяч.

 

Филипп и Ричард добирались в Палестину морским путем. Здесь нет необходимости описывать во всех подробностях их путешествие, во время которого они решали ряд сопутствующих политических проблем и несколько раз были весьма близки к разрыву своего союза. Достаточно будет сказать, что оба государя достигли восточного побережья Средиземного моря и летом 1191 г. встретились в окрестностях города Сен-Жан д'Акр, который к тому времени в течение двух лет был ареной жесточайшего противостояния мусульман и христиан.

 

После своего освобождения из плена король Ги де Лузиньян, чьи права на престол теперь подвергались серьезным сомнениям из-за его неспособности удержать священную столицу, решил поднять свой авторитет, отбив у Саладина важную приморскую крепость Сен-Жан д'Акр, расположенную чуть севернее мыса Кармел на берегу удобной естественной бухты (часто этот город называют просто Акрой или Акко, а также вспоминают античное название — Птолемаида). Сил у иерусалимского короля было немного, но по мере того, как осада затягивалась, к нему присоединялись другие вожди крестоносного движения, скорее на правах союзников, чем в качестве верноподданных. В числе осаждавших был Конрад Монферратский, прославленный руководитель героической обороны Тира. Флот, состоявший из пизанцев, блокировал крепость со стороны моря. Между тем к крестоносцам по морю постоянно прибывали подкрепления из Европы.

 

Казалось, победа была уже в руках христиан, но тут под стены Акры явился сам Саладин во главе многочисленного войска. Его сил, однако, оказалось недостаточно, чтобы разгромить объединившихся христиан, так что ситуация вскоре приобрела характер двойной осады. Крестоносцы держат в осаде мусульманскую Акру, войско Саладина держит в осаде крестоносцев. Последние, однако, имели неоспоримое преимущество: в их руках находились морские коммуникации. Прибытие под стены древней Птолемаиды французского и английского королей дало решительный перевес европейцам, и они отважились на штурм. Султан вынужден был отступить, оставив важнейшую приморскую крепость в руках врагов.

 

Сен-Жан д'Акр был превращен в новую столицу государства крестоносцев, и Филипп Август засобирался домой, оставив в Святой Земле в качестве главного защитника веры английского короля (хотя Ги де Лузиньян и был королем Иерусалимским, его титул остался за ним лишь благодаря поддержке европейских монархов, и он не был бесспорным лидером). Ричарду предстояло составить дальнейший план ведения кампании. Осада Акры убедительно показала, что боеспособность армии крестоносцев пока что всецело зависит от поддержки с моря. Поэтому английский король решил вначале предпринять марш на юг вдоль побережья и достигнуть Аскалона, ближайшего к Иерусалиму средиземноморского порта. В дальнейшем он придерживался доктрины, согласно которой лишь овладев всеми портами и установив прочную власть христиан в приморских областях, крестоносцы смогут двинуться в глубь континента, к священной столице.

тамплиеры, битва, Аскалон,  Ричард Львиное Сердце
Битва при Арсуфе

Колонна крестоносцев вышла из Акры 22 августа 1191 г. и двинулась по направлению к Яффе, расположенной на полпути к Аскалону. Параллельно сухопутному войску по морю двигался флот. Корабли были нагружены провиантом и осадными орудиями. Армия же Саладина, избегая настоящего сражения, скрывалась в горах, но быстрые как ветер мусульманские конные лучники не переставали донимать воинов Ричарда — и опасность нападения существовала каждую минуту. Крестоносцы не снимали доспехов и изнемогали от жары, поэтому часто нуждались в отдыхе. Дневные переходы не превышали трех лье (около 12 км). На протяжении большей части похода по правую руку от двигающегося войска простиралось море, а по левую равнина. Но были и опасные места, где горы подступали к самому побережью и армия двигалась по узким проходам, прорубленным в скалах. В одном из таких мест крестоносцы впоследствии выстроили замок Атлит. Стремясь по возможности защитить свои силы от урона и главное — сохранить ценившихся на вес золота лошадей, Ричард построил войско так, чтобы всадников прикрывал с фланга барьер из пехотинцев. Но конные рыцари из военномонашеских орденов — тамплиеры и госпитальеры — занимали наиболее опасные позиции в авангарде и арьергарде колонны, как наиболее опытные и дисциплинированные. Хронисты, описывавшие этот поход, всегда отмечали, каких трудов стоило Ричарду заставить своих рыцарей, несмотря ни на что, держать строй и не ввязываться в мелкие стычки с мусульманами.

 

Таким порядком армия крестоносцев миновала Кесарию и 7 сентября подошла к приморской крепости Арсуф, чьи руины и теперь можно видеть близ современного израильского города Герцлия. Замок Арсуф, возвышающийся на скалах над удобной естественной гаванью, был выстроен в глубокой древности еще финикийцами. В 1101 г. Балдуин, первый король Иерусалимский, овладел Арсуфом, и 86 лет он оставался важным опорным пунктом крестоносцев на пути из Акры в Яффу. Но в год падения Иерусалима (1187 г.) эта крепость перешла под власть мусульман.

 

Саладин выбрал равнину близ Арсуфа для решительной схватки. Мусульманская армия, в два раза превосходящая численностью христиан, преградила путь крестоносцам. Первый удар сарацин обрушился на арьергард колонны, но рыцари-госпитальеры успешно выдержали натиск. Ричард выстроил свое войско полумесяцем, обращенным рогами к морю. За двойной цепью всадников и пехотинцев был надежно укрыт обоз армии и ее резерв, состоящий из норманнов. Ряды войска были так тесно сомкнуты, говорит один летописец, что нельзя было бы бросить между ними какого-нибудь плода, не задев человека или лошадь. Воины получили приказ оставаться в оборонительном положении и не бросаться на неприятеля прежде, чем будет подан сигнал из шести труб: двух во главе армии, двух в центре и двух в арьергарде. Какое-то время Ричарду удавалось удержать войско в повиновении, хотя мусульмане атаковали со всех сторон и, по словам арабского историка, окружили христиан, «как ресницы окружают глаз». Первоначально мощный натиск врагов заставил крестоносцев податься назад на левом фланге. Арбалетные болты и стрелы из луков европейских воинов, укрывшихся за большими щитами, наносили ужасающий урон султанским войскам, но те подавляли их своей численностью. Левый (а возможно и правый) фланг сильно подался назад, кони гибли десятками... В критический момент к Ричарду Львиное Сердце подскакал Гарнье де Наплуз, магистр госпитальеров. «Сир, — крикнул он, — стыд и беда нас одолевают. Мы потеряем всех наших лошадей». Ответом короля были слова: «Терпение, магистр, нельзя быть везде».

 

В конце концов, несколько рыцарей из числа госпитальеров не выдержали и бросились на неприятеля. Их примеру последовали целые отряды. Увидев это, король понял, что у него нет иного выхода, кроме как ринуться самому навстречу врагам. Преждевременное наступление грозило открыть брешь в сплоченном строе крестоносцев и превратить сражение в новый Хаттин, то есть в катастрофу. «И когда увидел это король, не дожидаясь больше, он дал шпоры коню и кинулся с какой мог быстротой поддержать первые ряды. Летя скорее стрелы, он напал справа на массу врагов с такой силой, что они были совершенно сбиты, и наши всадники выбросили их из седла. Вы увидели бы их притиснутыми к земле, точно сжатые колосья. Храбрый король преследовал их, и вокруг него, спереди и сзади, открывался широкий путь, устланный мертвыми сарацинами — писал об этом моменте Арсуфской битвы автор «Истории Священной войны» Амбруаз. Частокол копий распался, открывая проходы, через которые ринулись истомившиеся от ожидания и жаркого солнца французские рыцари, возглавляемые графами Шампанским, Робером де Дре и Робертом Лестерским, епископом Бове, Жаком д'Авенем, а за ними остальные, издавая боевые кличи: англичане — «Святой Георг!», французы — «Мон-Жуа!», «Сен-Дени!» и «Нотр-ДамСен-Дени!» (т.е. «Святой Дионисий!» и «Богоматерь — Святой Дионисий!»), бретонцы — «Сен-Ив!», тамплиеры — «Босан!» (трансформированное позднее в «Босеан»), «Христос и Храм!» или «Бог — святая любовь!» и т.д. «Атакующие воины, — повествует Амбруаз, — устремлялись на мусульман с такой силой, что каждый достигал своей цели, направляя копье в тело выбранного врага и выбивая его из седла. Мусульмане были потрясены, ибо наши обрушивались на них, как удары молнии, поднимая облака пыли, и все те, кто оказывался на земле и кто причинил своими стрелами нам столько зла, все они падали с отрубленными головами. Как только рыцари их опрокидывали, сержанты их убивали».

Саладин, битва, крестоносцы,  Ричард Львиное Сердце
 

Заранее подготовленный и детально скоординированный контрудар одновременно пришелся по центру и флангам мусульманских сил, повергнутых в состояние шока. Окруженный всего 17 всадниками охраны, Салах-ад-Дин велел сигнальщикам громче трубить, собирая под своим знаменем беглецов. Пользуясь отходом «латинян» на исходный рубеж ввиду опасности западни, султан решил повторить нападение. При этом муллы и суфии именем пророка призывали мусульман уничтожить «неверных», после чего на «шахматную доску» войны была брошена тяжелая элитная кавалерия всадников фарис — последний их резерв, не уступавший ни по вооружению, ни по боевым качествам западному рыцарству.

 

Обстрел боевых порядков «франков» был настолько плотный, что сохранились свидетельства о воинах, чья одежда и конские попоны, обильно утыканные сарацинскими стрелами, делали их похожими на ежей. Объясняется это тем, что бедуины и туркменские наемники стреляли из маломощных простых луков, которые не всегда могли пробить европейские доспехи.

 

Во второй контратаке христианское войско, ведомое королем Англии, обратило врага в беспорядочное бегство, преследуя его вплоть до холмов, где Салах-ад-Дин разбил свои походные шатры. Остатки армии Саладина укрылись в лесу, позволив Ричарду занять замок. С этого момента Арсуф без малого сто лет служил надежной твердыней крестоносцев. Спустя 10-20 лет после описанной битвы здесь были возведены уникальные укрепления, доставившие замку славу чуда фортификационного искусства.

 

В битве при Арсуфе погибло около тысячи крестоносцев и восемь тысяч мусульман. В числе погибших приверженцев ислама было 32 эмира. Христианское войско понесло тяжелую потерю в лице Жака д'Авена, прославленного вождя фламандцев, героя осады Акры. Он пал, отражая атаку тяжелой кавалерии. Его боевые товарищи утверждали, что д'Авен продолжал сражаться и после того, как лишился руки и ноги.

 

Как ни важен был сам факт овладения прекрасной приморской крепостью, значение битвы при Арсуфе не исчерпывается этим. Победа английского короля изменила расстановку сил в Палестине в пользу крестоносцев, как ранее сражение близ Хаттина изменило ее в пользу мусульман. Теперь Саладин стал обороняющейся стороной. Более того, он не мог организовать эффективную оборону на побережье. Помня о судьбе Акры, султан побоялся запереть значительные военные силы в какой-либо из приморских крепостей. Отступая на юг, он разрушил на своем пути укрепления Яффы и Аскалона, чтобы не оставить их неприятелю, но не попытался удержать ни один из этих городов. Вскоре все побережье оказалось в руках крестоносцев. Ричард видел свою задачу в том, чтобы отстроить заново разрушенные Саладином крепости, но союзники заставили его идти на Иерусалим. Они, однако, не смогли принудить его к штурму, который король, прославившийся в истории своей бесшабашной удалью, считал безответственной авантюрой. В конце концов он пришел к выводу, что необходимо достигнуть компромисса с султаном. Когда в следующем году Львиное Сердце вынужден был спешно возвратиться в Европу, он оставил рыцарям в Палестине прочный плацдарм из цепочки укрепленных портов и мирный договор с Саладином, оказавшийся довольно прочным.

 

АРМИЯ САЛАДИНА

 

Самой боеспособной частью армии султана являлись отряды курдов, его соотечественников. Они же составляли и отборный корпус «мамлюков», т.е. воинов-рабов. Насильно обращенные в ислам юные невольники проходили суровую школу в мамлюкской крепости города Каир: учились ездить без седла и поводьев, управлять конем с помощью шенкелей и при этом стрелять на скаку из лука. Ежедневно они должны были по тысяче раз разрубать мечом глиняные комья, дабы сделать мускулы «стальными», овладевали искусством копейного удара и всем прочим, что вместе с обучением арабскому языку и поэзии соединялось в понятие «фурусийя» (араб. «furusiyya») — «искусство верховой езды», означавшее также рыцарскую военную службу.

 

Регулярные египетские войска в конце жизни Салах-ад-Дина, по подсчетам арабских писателей, оценивались в 12 тыс. всадников, кроме туркменских отрядов и многочисленных добровольцев («mutawwiun»), временно примыкавших к войскам для участия в «джихаде». Аль-Кади аль-Фадил, визирь султана, записи которого использовал Макризи, называет более конкретные цифры: 111 эмиров, 6976 «таваши» (дословно с араб. «евнух», но в действительности это — тяжеловооруженный регулярный конник высокого ранга, получавший жалованье в 700-1000 динаров и сопровождаемый оруженосцем, десятью верховыми и вьючными лошадьми, мулами и верблюдами), 1553 «гулямов» («кара-гулям» дословно «черный раб»; под гулямами подразумевалось или полицейское подразделение, охранявшее дороги при прохождении войск, или род легковооруженной кавалерии), всего 8640 наездников в 1181 г. Воинам жаловались икта (змельные наделы), и в дальнейшем, увеличивая число военнообязанных, каждому из них причиталась и доля добычи.

 

Опасаясь отъезда держателей икта домой, куда они стремились в первую очередь ради того, чтобы контролировать сбор урожая и налогов, а также родичей, более обеспокоенных своими владениями, Салах-ад-Дин щедро раздавал им подарки: так, находясь под Акрой, он подарил двенадцать тысяч лошадей.

Салах-ад-Дин, битва, Аскалон,  Ричард Львиное Сердце
 

Туркменские наемники получали за службу долю военных трофеев и насчитывали не менее шести тысяч человек, столь же значительные нерегулярные формирования выставляли бедуины: племя «джузам» — семь тысяч, не меньше давали осевшие в окрестностях египетской Дамиетты южнопалестинские «кинаниты», более мелкие племена снаряжали от нескольких десятков до нескольких сотен ополченцев.

 

Подвластные султану туркменские (огузские) племена были обязаны выставлять по «тюмену» («туману», «тьме») — 10 тыс. всадников, однако племя «кынык» давало четыре «тюмена», правда, уменьшенной численности.

 

«Их князья, — сообщает об огузах арабский географ ХII в. Ал Идриси, — воинственны, предусмотрительны, тверды, справедливы и отличаются превосходными качествами; народ жесток, дик, груб и невежественен». Перманентная готовность к войне поддерживалась у туркмен героическими сказаниями, соревнованиями в стрельбе из лука, метании копья и дротиков, джигитовкой, борьбой, охотой (она выполняла учебно-тактическую роль), что позволяло им вести как полевые сражения, так и активную оборону, совершать многосуточные марши и вообще демонстрировать высокую мобильность. Серьезную опасность для латинян представляли легкие кавалеристы и пешие ополченцы из персов, армян и жителей Аррана (современный Азербайджан): по словам Усамы ибн Мункыза, однажды юные горожане из Шейзара, будучи нагими, взяв только оружие, вырезали франков на другом берегу реки; тот же автор сообщает о победе практически безоружного феллаха над закованным в сталь латинским рыцарем, которого крестьянин сперва оглушил ударом кулака, а после зарубил его же мечом. Неоценимое значение городская пехота мусульманского Востока приобретала при осадах и обороне крепостей, но не обладающая численным превосходством и не прикрытая конницей, могла не выдержать рыцарской атаки в открытом поле и броситься наутек, впрочем, если верить Усаме, подобные прецеденты были единичными. За оружие нередко брались, как это ни странно, и восточные женщины, даже невольницы и старухи, об одной из них Усама ибн Мункыз говорит: «Она не переставала сражаться до тех пор, пока мы не одержали верх...».

 

Обычная тактика арабо-мусульман, принятая со времен султана Нур-ад-Дина, заключалась в том, чтобы силами пехоты и лучным боем раздробить вражеские порядки, затем освободить место собственной кавалерии, выполнявшей маневр «атака и уловка»: фарисы сначала нападали, после чего имитировали отступление, выманивая пылких западных рыцарей, бросавшихся в погоню и попадавших в ловушку, под удар элитного конного резерва. Другие мусульманские отряды в этот момент отвлекали на себя франкскую пехоту, особенно на флангах.

 

АРМИЯ РИЧАРДА

 

Хотя Ричард Львиное Сердце был признанным вождем крестносного движения, управление войском крестоносцев в значительной степени оставалось коллегиальным. Знатные и опытные рыцари составили во главе с ним нечто вроде военного совета или штаба, куда входили герцог Бургундский Андре де Шовиньи и магистры тамплиеров и госпитальеров Робер де Сабле и Гарнье де Наблю. Весомым было и слово иерусалимского короля Ги де Лузиньяна, а также Конрада Монферратского, маркиза Тирского. Последний после 1187 г. также претендовал на иерусалимский трон. В конце концов, в качестве компромисса, он был объявлен наследником короля Ги. Кроме бургундцев, тамплиеров и госпитальеров, отдельные подразделения составляли норманны, шампанцы, анжуйцы, уроженцы Пуатье.

Оружие, битва, снаряжение,  Салах-ад-Дин
Оружие и снаряжение армии Салах-ад-Дина
1 и 3 — мечи; 2 — сабля с ножнами; 4-6 — копья; 7 — шестопер; 8 — клевец; 9 — колчан; 10-12 — щиты; 13 — лук; 14 — булава.
(Художник Арон Шепс)

Возглавляемые баронами крупные отряды («баталии») состояли из более мелких — «конруа», насчитывавших 20-50 рыцарей и тяжеловооруженных оруженосцев, причем в них наряду с рыцарями, а также их челядью и прислугой, включили и множество арбалетчиков. Войска сопровождали многочисленные вспомогательные подразделения: плотники, осадных дел мастера, кузнецы и даже походная прачечная, чтобы содержать одежду в чистоте и исключить заболевания. По уровню командной структуры и снабжения армия Ричарда в Третьем крестовом походе вряд ли имеет аналоги среди средневековых армий его времени. Только в византийской армии были подобные же службы. При этом все бытовое обслуживание в войске Ричарда осуществлялось женщинами. Сопровождавший армию флот был объединенным англо-франко-итальянским.

 

ВОИНЫ АРСУФСКОЙ БИТВЫ

 

Но мы не знаем, как были экипированы и вооружены западноевропейские и восточные воины, участники битвы при Арсуфе. Да, мы знаем, что среди них были и рыцари, и сержанты, и вооруженные слуги, а также лучники и арбалетчики, и что восточные рыцари — фарис — не уступали европейцам ни в выучке, ни в вооружении.

 

Начнем с того, что каждый рыцарь или оруженосец покрывал голову шлемом. С середины XII века появляются шлемы с яйцевидным куполом либо наклоненной вперед конусообразной верхушкой («распухание» увеличивало защитные свойства), с наличником в виде перевернутой буквы «Т» или с железной полумаской с глазницами и множеством вентиляционных отверстий. На печати Филиппа Эльзасского, графа Фландрии (1181 г.), представлен шлем типа невысокого цилиндра с ободом по низу и без наличника. Аналогичный головной убор виден на Реджинальде Фицурсе с миниатюры со сценой убийства канцлера Англии Томаса Бекета (необычная дуга на подбородке барона, как считают историки, не что иное, как повязка, удерживающая шлем). Как правило, на голове шлемы фиксировались при помощи подбородных ремней, а под шлем надевался мягкий чепец, обычно простеганный, похожий на те, что сегодня у нас надевают на самых маленьких деток.

 

К концу века полумаски превращаются в неподвижные забрала со смотровыми щелями, а шлемы приобрели цилиндрические очертания, причем в Германии они имели закругленный верх. Как анекдот, сохранился рассказ о Гийоме ле Марешале, чей шлем был расплющен мечом в бою и он покинул воинский строй, бросившись в кузницу. Ему пришлось положить голову на наковальню, и кузнец ударом молота выпрямил его шлем, из чего делаем вывод, что он целиком закрывал лицо, макушку и затылок персонажа.

вооружение, битва, Аскалон,  Ричард Львиное Сердце
Рыцарское вооружение и снаряжение армии Ричарда Львиное сердце.
(Художник Арон Шепс)
1-2 — копья; 3-6 — рыцарские шлемы; 7 — секира; 8 — боевой топор; 9 — боевой бич; 10-13 — щиты; 14-15 —мечи; 16 — оплечья; 17 — шипастая палица; 18 — шлем; 19 — пластинчатый доспех; 20 — фальшон; 21 — шестопер

Хрестоматийный «большой шлем» Ричарда Львиное Сердце с изображением идущего льва и веерообразным гребнем виден на королевской печати 1194-1195 гг., но она использовалась монархом уже после его возвращения в Англию, а в крестовом походе, скорее всего, он носил полусферический шлем, запечатленный на его первой печати 1189 г. Среди простых воинов, помимо «норманнских» шлемов, был распространен самый настоящий «котелок» с небольшими полями — так называемая «железная шляпа» («chapel de fer»).

 

Нередко шлемы золотили и раскрашивали произвольными или геральдическими изображениями («по ярким шлемам саксов текла ручьями кровь»). Знать имела на своих шлемах драгоценные камни («шлем зеленый, с карбункулом блестящим у наносья...»), при этом сзади к ним привязывались разноцветные ленты, возможно, подчеркивавшие социальный статус воина, а может быть, и просто красиво развевавшиеся на ветру...

 

Основным типом защитной одежды являлась кольчуга с кольчужным капюшоном и длинными рукавами, оканчивающимися рукавицами (на миниатюрах с изображением похода германского императора Генриха VI в Италию в 1194 г. у воинов отчетливо прорисованы кольчужные перчатки, как известно, появившиеся только в XIII веке). Кольчуги у сержантов имели короткие рукава. Подобный доспех получил название «хауберк» («hauberk», нем. «haubert»), который у конных воинов имел разрезы спереди и сзади внизу, для удобства посадки на лошадь. У кольчужного капюшона мог находиться лицевой клапан квадратной или треугольной формы, в поднятом положении закрывавший горло и подбородок и завязывавшийся шнурком на виске. Подол у кольчуг был либо до колен, либо до середины голени, однако германцы предпочитали короткие хауберки — «хаубергоны» («haubergeon»). По словам французского рыцарякрестоносца Анаута Гуилхема де Маршана (или Арно Гильома де Марсана), у него был даже двойной хауберк, помимо обычного.

 

Поддоспешной одеждой обычно служил стеганый «акетон» (фр. «haqueton») или же сшитый из льняной ткани и набивавшийся травой, шерстью и паклей «гамбизон» («gambeson»), выглядывающий из-под хауберков у некоторых персонажей миниатюр «Винчестерской Библии» (1160 — 1175 гг.). У пехотинцев, арбалетчиков они нередко заменяли более дорогую кольчугу, а в сочетании с ней, скажем, гамбизон усиливал защитный эффект: Боха-ад-Дин с изумлением описывал солдат Ричарда Львиное Сердце, которые во время марша на Арсуф как ни в чем не бывало шагали с десятком вражеских стрел в спине каждый!?

 

Хауберк и броню обыкновенно надевали на длинную тунику — «боевую рубаху», чьи полы высовывались из-под доспехов и достигали стопы. На территории Священной Римской империи такая мода, видимо, не прижилась, но, может быть, исключения все же случались…

 

Зато весьма модным с этого времени стало ношение поверх доспехов суконной накидки — «сюрко» («surcoat»), изредка имевшей длинные рукава, с разрезами впереди и позади. Появление ее объясняют разными причинами: примером мусульман, обычно скрывавших под одеждой доспехи, желанием похвастаться богато вышитыми тканями («кто в бархате, а кто в шелку») или стремлением скрыть «нагую кольчугу», что диктовалось феодально-религиозной моралью. Есть мнение о теплозащитной функции сюрко, предохранявшем кольчуги от нагревания солнечными лучами. Нельзя этого отрицать полностью, однако некоторые западные исследователи экспериментально установили, что хауберк на солнце практически не нагревается, а значит, эта причина была не главной.

Салах-ад-Дин, битва, Аскалон,  Ричард Львиное Сердце
 

Обычным цветом сюрко был белый, однако известно, что были также и цветные сюрко, в том числе и выглядевшие словно шахматная доска!

 

По известиям очевидцев, крестоносцы использовали также трофейные доспехи (включая византийские), в частности «джасеран» («jazerant») — покрытый сверху тканью и с толстой подкладкой и «джавшан» («jawshan») — ламеллярный, то есть чешуйчатый панцирь.

 

Кольчуга дополнялась у рыцарей кольчужными поножами — «шоссами» (фран. «chausses»), которые у состоятельных воинов закрывали ноги полностью, у бедных «милитов» («miles») оставляли прикрытой только переднюю часть, а сзади завязывались. Полностью кольчужный доспех весил 25 кг (один хауберк — 14 кг) и совсем не сковывал движений, о чем свидетельствовал обычай посвящения в рыцари: получивший рыцарское звание молодой человек должен был вскочить в седло в полном вооружении, однако не прибегая к помощи стремян. По мусульманской традиции на Востоке кольчужные чулки, вероятно, обтягивали полотном или носили полностью суконные чулки. Во Франции в эпоху Третьего крестового похода появились стеганые поножи («chauces gan paisiees»), а во французских поэмах того времени упоминаются стальные шоссы, наколенники и золотые шпоры.

 

Тамплиеры под кольчугу надевали стеганую куртку — «оплечье» («les espalieres»), чье название указывает, что сначала так называлась только часть одежды, а поверх хауберка носилась «гербовая котта» («jupon d′armer») цветов ордена, помимо того упоминаются длинное клиновидное платье («jupel») с узкими рукавами, плащ, подбитый овчиной шерстью — «упланд», широкий летний плащ без подкладки («esclavine»), некая «мантия», застегивающаяся на груди пряжкой (фибулой), безрукавная накидка — «гарнаш» («garnaches»), две нательные рубахи, двое «шоссов» и башмаки («soleretes»). Во время похода постель и смена белья укладывались в один мешок, а кольчуга и шлем — в другой, в виде кожаной сетки.

 

Из поэм конца XII в. можно почерпнуть сведения о стеганом оплечье, надевавшемся под кольчугу — «клавэне» («clavain»), о чулках со шнуровкой и простеганной одежде по турецкой моде. Как защита от солнца широко использовались фетровые шляпы с широкими полями и капюшоны с «хвостом» — длинным сужающимся концом.

 

Интересно, что еще в 1188 г. с общего согласия Филиппа II Августа, Генриха II (в ту пору короля Англии) и графа Фландрского было установлено различие в цветах крестов крестоносного вещества, отправлявшегося в Палестину. Французы должны иметь на одежде красные кресты, а подданные английской короны — белые, фламандцы — зеленые, итальянцы — желтые, а немцы, скорее всего, — черные.

 

Регламентированная геральдика, правда, несколько однообразная, отличала и членов военно-монашеских братств (ведь каждый кандидат при вступлении отрекался от прежней жизни, фамилии и ...герба). Мантии госпитальеров имели черный цвет, хотя для боевых действий использовались алые плащи. Одежда членов ордена Святого Иоанна отличалась белым крестом на плече и груди, простой или восьмиконечной формы (введенной или 1-м магистром Раймондом Дюпюи, или в ХIII в.), и что примечательно — братьям полагался «полный» крест, а донатам (члены конгрегации, не связанные обетами) всего лишь половина. Благодаря тексту «Устава Тамплиеров» можно представить их символику: «Повелеваем, чтобы все платья братьев были бы во всякую погоду одного цвета, то есть белого или черного. И всем братьям-рыцарям зимой и летом мы разрешаем по возможности носить белые плащи».

Салах-ад-Дин, битва, Арсуф,  Ричард Львиное Сердце
Гравюра Г. Доре. Ричард и Салах-ад-Дин в битве при Арсуфе

Эксклавины (плащ с капюшоном) братьев отмечались простым алым крестом на левом плече, их котты — на груди и спине (дарованный в 1147 г. папой Евгением III «сей победоносный знак служил им щитом и дабы никогда не повернули они назад пред каким-нибудь неверным»), у полубратьев облачения были черные с половинкой креста, у рыцарей-мирян на службе ордена — коричневыми с «полным» крестом. Его концы могли быть в виде «ласточкиных хвостов», «крюков виселицы» или «иерихонских труб», что требует, однако, дополнительной проверки.

 

Выступали храмовники под легендарным знаменем Босан, которое средневековыми авторами описывается как «в серебре черная глава» — то есть «белый низ, черный верх».

 

Черный цвет трактовался как «земля» и «Азия», белый — как «серебро» и «Европа» (примечательно, что в битвах на врага обрушивались сначала братья в белых одеяньях, затем полубратья — в черных). Осведомленный в этом вопросе друг «бедных рыцарей Христовых» Жак де Витри упоминает, что они несут «бело-черное знамя, которое называют «le Beaucent» («Босан»), показывая, что открыты и доброжелательны к своим друзьям, черны и грозны для врагов». Любопытный вариант реконструкции знамени Храма предложили британские историки: равностороннее черно-белое полотнище с такого же цвета небольшими «язычками» вместо косиц и девизом ордена черными буквами вдоль верхнего и нижнего краев: «Non nobis Domine, non nobis, sed nomini tuo da gloriam» (лат. «Не нам, Господи, не нам, но во имя славы имени Твоего»). Загадочным символом остается банньер храмовников из белой ткани с алым кругом с вписанным в него алым крестом — так называемые «роза и крест» («вечное и временное»).

 

Стяг братства Святого Иоанна, скорее всего, был алым с крестом белого цвета и, судя по миниатюре из рукописи Матье Парижского, кроился прямоугольной формы с пятью или более косицами.

 

Бароны Иерусалимского королевства выступали под штандартом (или хоругвью) из белого шелка, на который был вышит или нашит громадный золотой крест с Т-образными концами и четырьмя небольшими крестами аналогичного цвета в четвертях. Знамя Святого Георга, обозначавшее войска короля Англии, предположительно несло большой белый крест на алом поле. Посредине армии франков в походе на Аскалон в 1191 г. двигалась боевая повозка со знаменем («vехillum», «baneria»), на высоком, окованном железом флагштоке, установленном на башне — «минарете», как его описывает Боха-ад-Дин, или штандартом — «драконом», по сообщениям Амбруаза и Рожера Говдена (не отсюда ли знаменитый воинский клич англичан «White dragone» — «Белый дракон!»?).

 

Священная орифламма («оriflamme», т.е. «золотое пламя» со старофран.) французов являла собой полотнище алого шелка (или ярко-красного) и, по мнению исследователей, в ХII в. выглядела как церковная хоругвь, прикрепленная к позолоченному древку.

 

Форма щитов рассматриваемого времени была различной, но приоритет сохранялся за «обратной каплей», причем к концу XII в. ее размеры стали максимальными, закрывая всадника и пехотинца с ног до головы. Верхняя кромка щита стала более горизонтальной, по бокам его края загибались, в то время как сам он становился все более плоским. Щиты изготавливались из дерева и обтягивались кожей, усиливались металлическим умбоном, накладками и оковкой по краям, но в этот период они начинают постепенно исчезать. Некоторые образцы могли отделываться драгоценными камнями или даже мехом, в литературных памятниках упоминаются полностью металлические и даже позолоченные щиты.

 

Заостренный нижний край позволял втыкать щиты в землю и образовывать из них для пехотинцев и спешившихся рыцарей что-то вроде «стены из щитов». Солдаты итальянских городовреспублик и сицилийские феодалы, по-видимому, предпочитали щиты круглой формы, запечатленные на мозаиках церкви Св. Марка в Венеции, шахматных фигурах, резных шкатулках и колоннах из Сицилии и Неаполя.

 

Роспись лицевой поверхности щитов стала повсеместным явлением. Настоящей геральдикой это еще не было, но все же это было уже ее начало.

 

Арсенал наступательного вооружения был разнообразным, о чем можно судить по «Своду» тамплиеров, где указываются меч в ножнах, подвешенный к поясу двумя широкими, расположенными крест-накрест перевязями, удерживавшими ножны строго вертикально, копье, «турецкая булава» (с деревянной рукоятью, на конце которой находился свинцовый шар с шипами), боевой кинжал и два простых ножа.

Салах-ад-Дин, битва, Арсуф,  Ричард Львиное Сердце
 

Меч по праву считался главным оружием рыцаря и окружался романтическим ореолом, ему придавали магическое значение и как живому существу давали имя — достаточно вспомнить «Бальмунг» героя «Песни о Нибелунгах» Зигфрида, «Жуайез» Карла Великого и «Дюрандаль» Роланда. В навершие (головку) рукояти либо в саму рукоять нередко помещали даже мощи святых.

 

Уравновешивающее своей тяжестью навершие чаще всего было закругленным, в форме бразильского ореха, однако встречались и дискообразные. В Священной Римской империи на навершии изображались гербы, в итальянских землях и во Франции помещались надписи и имена. Рукояти становятся длиннее, нередко в полторы руки, при среднем весе меча 1,3-1,5 кг. Крестовины по стилю не сильно различались и, как правило, были прямыми, но встречались и с изогнутыми, зооморфными и орнаментированными концами. Лезвие достигало 0,8-0,9 м длины и по романской традиции делалось довольно широким, с долом для облегчения веса и остроотточенным. Седельные мечи иногда дополняли снаряжение рыцаря.

 

Усиление защитных свойств доспехов привело к появлению в фехтовании колющих приемов, довольно эффективных и пробивающих кольчугу и гамбезон, если судить по поэмам и миниатюрам, чему немало способствовала и длина клинка. Узколезвийный тесак, отточенный лишь с одной стороны и укрепленный на довольно длинной деревянной рукояти — древке, в это время входит в употребление среди бойцов, сражавшихся пешими.

 

Изменения коснулись и копий, в среднем имевших длину 3-4 м и диаметр 3,3 см. Ввиду усовершенствования брони и щитов появляются образцы длиной 4,5 м и диаметром 4,5 см. Древки изготавливались из ясеня, яблони, иногда ели, почему и назывались «фреснин», «фреснут», («frene» — «ясень»), «шармин» («charme» — «граб»), обычно наконечники были узкими. Удлинение копья объясняется также введением «труссекина» — крепкого седла с высокими луками, что позволяло рыцарю не упасть при ударе; есть свидетельства о том, что воины «клали копье на луку седла во время атаки». При новой тактике древко зажимали подмышкой правой руки в горизонтальном положении, но короткие копья по старинке поднимали над головой и, как и раньше, наносили ими удар сверху вниз.

 

Еще одним видом древкового оружия являлись дротики, которые в интересующий нас период вытеснялись копьями и лишь в Италии продолжали с успехом использоваться пехотой. К древку копья, под наконечником, часто крепился «пеннон», т.е. флажок произвольной расцветки.

 

Булава и шестопер, как считается, были заимствованы крестоносцами у сарацин и представляли собой, соответственно, литой бронзовый шар с шипами и металлическую головку с ребрами (перьями) на деревянной рукоятке. Считаясь оружием исключительно военной элиты, они пользовались большой популярностью у лиц духовного звания, включая братьев военных орденов, поскольку им было запрещено кровопролитие, а отстаивать свои интересы церковникам приходилось столь же часто, как и всем остальным. Вооружаясь такими «дубинками», они могли обойти библейскую заповедь, а удар таким оружием даже по кольчуге мог раздробить кости, нанести сильный ушиб или вызвать кровоизлияние у человека с почти гарантированным летальным исходом.

 

Огромными двуручными топорами были оснащены скандинавские пилигримы, преимущественно из Дании, где этот вид оружия был исключительно популярен со времен викингов. Владение топором передавалось по наследству северянами — плотниками и лесорубами — и считалось непригодным в конной схватке. Опыты, проведенные в наше время, показали, что пробивная мощь «датской секиры» с выгнутым длинным лезвием была такова, что она с одного удара разрубала щиты и защитную одежду, недаром Ричард Львиное Сердце отдавал ей особое предпочтение.

 

Неоценимые услуги европейцам в Святой Земле принесли лучники и арбалетчики. Материалом для изготовления луков, к примеру, в Англии, служили итальянский и испанский тис, белый вяз, орех, ясень и дуб. Высота лука приблизительно равнялась росту владельца, который надевал тетиву лишь перед боем и при ее натягивании прикладывал усилие в 50 кг. Стрелы англичане делали в основном из норвежской сосны, реже березы. Разные наконечники предназначались для пробивания кольчуг и панцирей, обрезания стремян и корабельных канатов. Индивидуальная подготовка стрелков подразумевала интенсивные каждодневные тренировки (охота как обязательный элемент), периодически проводились стрелковые соревнования. Опытный лучник выпускал в минуту не менее полдюжины стрел на расстояние в 200-400 ярдов (около 183-365 м). Скептики не доверяют рассказам средневековых хронистов о том, что стрелы могли пригвоздить всадника к коню и тому подобном, но вспомним о прославленном Робине Гуде из Локсли, попадавшем стрелой в стрелу, а ведь баллады о нем и его «зеленых молодцах» — английских йоменах относятся к эпохе Ричарда Львиное Сердце, который сам был прекрасным стрелком из лука и даже арбалета, что совершенно не вписывалось в нормы рыцарской этики. В своей армии он буквально культивировал искусство меткой стрельбы и нанял множество английских, нормандских и даже греческих стрелков. Уступая в скорострельности луку, арбалет (от «аркобаллиста», т.е. «arcus» — рука и «balista» — баллиста) компенсировал этот недостаток большой убойной силой.

 

Недаром 2-й Латеранский церковный собор 1139 г. запретил его использовать как «смертельное и богопротивное оружие», хотя и сделал исключение в его применении против сарацин и еретиков. Арбалеты делали из тисового дерева, бука, клена, китового уса, жил, деревянных пластинок, скрупулезно проклеенных (лук англо-нормандских арбалетов изготавливался из бараньих рогов). Тетиву натягивали с помощью специального блока и металлического «стремени» на ложе спереди, куда для упора вставляли ногу. Большим преимуществом этого оружия было то, что для стрельбы из него не требовались многолетние упражнения, опыт и физическая сила, а арбалетные «болты» с дистанции в 60-100 м пробивали любую броню.

Салах-ад-Дин, битва, щит,  Ричард Львиное Сердце
Щит Ричарда Львиное Сердце (реконструкция)

Защита лошади в условиях войны на Ближнем Востоке была для крестоносцев насущной необходимостью, учитывая стоимость коней и их нехватку. Было ли это арабо-мусульманским и византийским влиянием или нет, но франки в последней четверти XII в. (если не ранее) стали применять попоны, чаще тканевые и стеганые, в которых Радульф Нигер (1187 г.) выделял следующие детали: «chamfron» — прикрытие конской головы, «coleriam» — для шеи и груди коня, «testeriam» — для передней части крупа и «cruperiam» — для задней части крупа. Статуты ордена тамплиеров свидетельствуют об использовании монахами-воинами белых, черных либо полосатых покрывал в качестве конских попон, причем каждому рыцарю полагались две попоны и чепрак. Участник Четвертого крестового похода и взятия Константинополя сеньор Робер де Клари сообщает, «что в войске латинян не было коня, который не был бы покрыт боевой попоной и шелковым покрывалом, не говоря обо всем прочем». «Попона коня, — говорит рыцарь Анаут Гуилхем де Маршан, — должна иметь такую же эмблему, что и седло, и быть такого же цвета, что твой щит и пеннон на конце копья».

 

ИТОГ АРСУФСКОЙ БИТВЫ

 

Король Англии в битве при Арсуфе проявил здравый рассудок, опытность, отвагу и честолюбие, причем такую оценку его поведению дали его противники — мусульмане. За все время пребывания в Святой Земле, как до, так и после битвы при Арсуфе он не проиграл ни одного сражения и всегда был в первых рядах сражающихся. Последнее, в общем-то, было характерно для рыцарских войн того времени и так поступали практически все герои-полководцы. Но в битве при Арсуфе Ричард показал себя еще и очень выдержанным, и терпеливым. И это с его импульсивным характером, рыцарской удалью и презрением к смерти?! Поистине в данном случае он ради этой победы не мог не одержать еще одной победы — над самим собой! Ведь что такое идти под стрелами врага, ранящих лошадей рыцарской конницы?! Только лошади и обеспечивали для тяжеловооруженных всадников необходимую для них подвижность, поэтому-то они и дорого стоили и очень ценились.

 

А тут Ричард сумел терпеливо выжидать, расстраивал вражеские атаки стрелами своих арбалетчиков, сумел свести на нет многократное численное превосходство мусульман, утомить их скачкой под жарким южным солнцем (а это утомляет в любом случае, даже если ты и местный уроженец!) — и только тогда, может быть и немного раньше, чем бы ему хотелось, но все равно вовремя, нанести им мощный ответный сокрушающий удар!

 

В истории сражений с мусульманами, которые имели место в ходе крестовых походов, это было единственное «правильное» сражение, итог которого решили не численное превосходство, не мужество отчаяния или нехватка воды, а трезвый расчет и дисциплина. Да-да, дисциплина, столь явно несвойственная рыцарским войскам. Так что в данном случае Ричард Львиное Сердце сделал все, что достойно великого полководца, и одержал победу, которая по праву занимает почетное место в анналах средневековой истории.

 

 

Статья была опубликована в ноябрьском номере журнала "Наука и техника" за  2009 год

Нашли опечатку? Выделите фрагмент и нажмите Ctrl+Enter.

Новости о науке, технике, вооружении и технологиях.

Подпишитесь и будете получать свежий дайджест лучших статей за неделю!