Многие ученые считают, что стартовой точкой бурного развития Японии в XX в. послужило роковое для страны разрушительное землетрясение 1923 г., уничтожившее города, заводы, лаборатории, унесшего десятки тысяч человеческих жизней и заставившее японцев во многих сферах начинать жизнь с чистого листа — в стране зрели большие творческие силы. В те времена в Японии основным был лозунг: «Выжить и увеличить население», чтобы не уступать по этому показателю европейским странам.
Тогда численность населения страны воспринималась как немаловажный фактор обеспечения возможности ее выживания и суверенного существования. Японии, население которой составляло примерно 60 млн человек, нужно было много дешевой рабочей силы, чтобы догнать ушедших вперед зарубежных конкурентов, в частности Европу и Америку. И это стало основной задачей для страны. Как воздух необходимы были собственные высокие технологии, способные обеспечить выпуск товаров, приближающихся по качеству к иностранным, а самое главное — поднять военную мощь и боеспособность вооруженных сил, пропитанных духом преданности императору и большими амбициями, дабы успешно доминировать, по крайней мере, в своем регионе.
Постепенно в стране усиливались позиции сторонников военной экспансии. В 1936 г. Япония вышла из Лиги наций. Промышленность начали усиленными темпами переводить на военные рельсы. Весь металл шел на военные нужды. Для гражданских отраслей наступил период эрзац-сырья и эрзац-товаров. Немалая изобретательность потребовалась японцам, чтобы заменить столь необходимые в быту металлические вещи поделками из керамики, древесины, бамбука. А на военных заводах и в лабораториях царило огромнейшее оживление.
Как оказывается, атомную бомбу в 1941–1945 гг. стремились создать не только немецкие, британские и американские физики. В Японии тоже пытались найти доступ к атомной энергии и использовать ее для достижения военных целей. Научно-технические предпосылки для этого в Стране восходящего солнца имелись. В военных сферах научная мысль Японии уже догнала (если не перегнала) европейцев и американцев, и ведущие ученые занялись проработкой возможности создания атомного взрывного устройства, хотя мирные отрасли хозяйства влачили жалкое существование.
Если об атомных программах США и Германии что-то более или менее известно, то о том, что происходило на другой стороне Земли, в Японии, мало кто знает и до сих пор — таковы уж отчасти японский менталитет, отчасти строжайшая закрытость самой теми, которая является государственной тайной. Удивительно, но японцы довольно успешно развивали свою атомную программу, хотя американская разведка в свое время уверяла президента США в обратном.
Однако, как пишет Роберт Уилкокс, «Вскоре после окончания Второй мировой войны разведка США на Тихом океане получила потрясающее донесение: японцы перед самой капитуляцией построили и успешно испытали атомную бомбу. Работы велись на севере Корейского полуострова в городе Конан (японское название— Хыннам) или в его окрестностях. К счастью, война завершилась прежде, чем это оружие нашло боевое применение, а производство, где его изготавливали, теперь находится в руках русских».
РАБОТА В ЯПОНИИ
Ведущим физиком, который стоял у истоков японских атомных исследований, был Йосио Нисина (Yoshio Nishina, 1890–1951), который сегодня считается отцом-основателем современной японской физики. В 1918 г. он окончил Токийский университет и затем на протяжении нескольких лет работал в ведущих научных центрах и университетах Европы: лаборатории в Кавендише, университете имени Георга Августа в Гёттингене, Копенгагенском университете. Именно в Копенгагене он в ходе совместных научных работ познакомился с Нильсом Бором, отношения с которым переросли в дружбу. Был Йосио также дружен с Альбертом Эйнштейном.
В 1931 г. Нисина начал работать в Институте физических и химических исследований над проблемами расщепления атома, в 1936 г. здесь же построили первый 26-дюймовый циклотрон, в 1937-м там же был построен 220-тонный 60-дюймовый циклотрон. Естественно, эти исследования, учитывая в то же время результаты разведданных, не могли пройти мимо внимания высшего военного руководства Японии.
Заинтересовавшийся данными исследованиями генерал-лейтенант Такео Ясуда, возглавлявший Технический научно-исследовательский институт армейской авиации, приказал молодому и перспективному офицеру, в прошлом выпускнику Токийского университета, где он специализировался по физике, Тацусабуро Судзуки всесторонне изучить этот вопрос и доложить о возможности изготовления взрывного уранового устройства. Анализируя имеющиеся материалы Судзуки пришел к выводу, что создание такого устройства вполне возможно.
В мае 1941 г. военный министр Японии Хидэки Тодзио рассмотрел и одобрил эту идею, а также дал указание генералу Такео Ясуда по реализации работ, направленных на создание данного взрывного устройства. Было решено все работы сосредоточить в Институте физических и химических исследований. Руководителем этих исследований был назначен профессор Иосио Нисина. В 1942 г. к атомному проекту решил присоединиться и императорский военный флот. Под его патронажем был учрежден Комитет по использованию достижений ядерной физики.
Адмиралы и генералы мечтали о новом оружии. В «Урановый комитет» был включен профессор Риокити Сагане. До войны он побывал в США, где проходил стажировку в Калифорнийском университете. Время, которое Риокити Сагане провел в США, было очень важным для расширения знаний этого ученого. Он познакомился со многими физиками из США и Великобритании и был в курсе новых открытий во многих областях знаний. Более того, природная любознательность японских технических специалистов, их внимательность и обостренная наблюдательность, присущая японцам, позволяют им многое понять и запомнить. И Риокити Сагане не тратил время впустую, когда проходил практику.
К атомному проекту были также подключены физик Ценесабуро Асада и два профессора — Бунсаку Аракацу и Масаси Кикути. Председателем этого комитета, понятное дело, стал Иосио Нисина.
Стремление создать атомную бомбу так бы и осталось только пожеланием Хидэки Тодзио. После блестящей операции в Перл-Харборе, где японская авиация за несколько часов уничтожила почти весь американский тихоокеанский флот, военная удача некоторое время сопутствовала японским генералам, и атомная бомба им была как бы ни к чему. Но военная удача дама капризная. Через год положение стало изменяться не в пользу японцев.
К концу 1942 г. японское наступление в юго-западной части Тихого океана было остановлено, а дальнейшие поражения японской армии вынудили ее покинуть ранее захваченные территории. Война постепенно и неумолимо стала возвращаться туда, где она зародилась. Чем ближе подходила опасность нанесения по Японским островам мощных авиационных ударов американских стратегических бомбардировщиков, тем резче требовали японские генералы и адмиралы от ученых-ядерщиков ускорить создание ядерного оружия. Вот тогда-то в Токио опять вспомнили о тайном проекте Иосио Нисина, к тому же:
- японская агентурная разведка добыла сведения о том, что в США также ведутся секретные исследования в области ядерной физики с целью производства нового оружия. Японское руководство полагало, что урановые бомбы могут быть в первую очередь применены американцами против вооруженных сил Страны восходящего солнца — так как трагедия Перл-Харбора в США еще не забылась;
- новое оружие, которого еще не было у американцев, помогло бы Японии добиться решающего успеха в войне против США и других стран.
Японский урановый проект с самого начала шел с большими трудностями. Где, собственно, найти изотоп урана-235? В Стране восходящего солнца не было собственных урановых руд и производственных мощностей для получения обогащенного урана, тяжелой воды, чистого графита и других компонентов, необходимых для научных исследований и практических работ по созданию атомной бомбы. А где взять столь необходимое для производства бомбы количество электроэнергии? Энергетические возможности Японии были ограничены, а резко нарастить мощности самостоятельно страна тогда просто не могла.
Но, как бы там ни было, 5 мая 1943 г. профессор Иосио Нисина доложил командованию японских военно-воздушных сил о том, что создание атомной бомбы возможно. На основании его доклада была разработана и утверждена секретная программа по созданию атомного оружия. Она получила кодовое название «Проект Эн», по другой версии «Ни» («Ни» по-японски обозначает цифру два, но в данном случае это не номер, а первый иероглиф имени шефа проекта — Нисина).
В 1944 г. были успешно проведены испытания опытного образца сепаратора для разделения изотопов урана методом газовой диффузии. Коллеги профессора ликовали от радости. Сам же Нисина не испытывал таких чувств. По его подсчетам, для создания атомной бомбы нужно было построить тысячи таких сепараторов. Для этого у него не было ни финансовых средств, ни технических возможностей. Он, как никто другой в Японии, понимал, что заказ генералов выполнить крайне сложно — если вообще возможно.
Однако исследования продолжались в ускоренном темпе. Все силы были направлены на получение изотопа урана-235. Уран-гексафлорид, кристаллическое твердое вещество, которое можно было преобразовать в газ, было выбрано как отделяющий агент, но о нем в это время было известно относительно немного. В конце концов, в начале 1944 г. ученые могли получить небольшое количество урангексафлорида. Вскоре был готов и сепаратор.
Но налеты американских бомбардировщиков B-29 вызывали большое беспокойство среди ученых. В связи с чем было решено переместить проект в Осакский университет, чтобы избежать бомбовых ударов. Теперь началась гонка со временем. Были построены еще пять сепараторов. Все, что было необходимо, — это уран-гексафлорид. Вскоре, вечером 12 августа 1944 г., лаборатория Риккен и весь изготовленный уран-гексафлорид были уничтожены во время налета американцев. Однако Нисина сумел сохранить самое ценное, и в начале 1945 г. сепараторы и остальное необходимое для них оборудование было отправлено в Корею.
КОМПЛЕКС ХЫННАМЕ
Богатейший японский промышленник Дзюн Ногути — одно из ключевых лиц в создании ядерного оружия — в 1920-х гг. успешно заключил сделку с японскими вооруженными силами и с тех пор его промышленная империя на оккупированном Корейском полуострове под г. Хыннам росла как на дрожжах. По сути, это была сеть заводов в районе рек Ялуцзян (Амноккан), Чосин (Чанчжин) и Фусен. Две последние реки были перекрыты плотинами, для того чтобы мощные генераторы вырабатывали электроэнергию, необходимую для работы секретных заводов. В целом гидроэлектростанции вырабатывали более 1 млн киловатт электроэнергии. Это было очень много, если для сравнения учесть тот факт, что во всей Японии тогда вырабатывалось порядка 3 млн киловатт. Кроме того, Дзюн Ногути, в прошлом выпускник Токийского университета по специальности «электротехник», сделал важнейшее для производства атомной бомбы открытие — разработал технологию производства тяжелой воды. И это в то время, когда весь мир был уверен, что тяжелая вода вырабатывается только в Рьюкане (Норвегия).
К тому же промышленный комплекс в Хыннаме находился неподалеку от залежей урановой руды и являлся в свое время крупнейшим промышленным центром во всей Азии. Считается, что до конца войны он оставался неизвестным для разведки союзников и не включался, согласно обнаруженным Робертом Уилкоксом данным, в список объектов для нанесения бомбовых ударов.
Изучая документы в Национальном архиве США, Роберт Уилкокс нашел текст донесения из штаба американской армии в Южной Корее, датированный 21 мая 1946 г. В нем, в частности, говорилось:
«Особый интерес имеют последние донесения касательно засекреченной научно-исследовательской лаборатории, устроенной японцами в г. Хыннаме. Все данные указывают на то, что в ней проводились исследования в области атомной энергии. Двумя ведущими специалистами были Рикидзо Такахаси и Тадасиро Вакабаяси. Нынешнее местонахождение этих двух ученых неизвестно, поскольку прошлой осенью они были взяты в плен русскими. Однако есть данные, что непосредственно перед этим им удалось сжечь все документы и уничтожить лабораторное оборудование. В некоторых донесениях утверждается, что русские смогли забрать часть оборудования. Новые данные позволяют предполагать, что в Японии проводились эксперименты по применению атомной энергии, а завод в Хыннаме был создан для практического применения атомной энергии в военных целях, в частности для создания бомбы. Эта часть комплекса постоянно находилась под надежной охраной. Все донесения, полученные независимо друг от друга, по содержанию поразительно совпадают».
ВЗРЫВ
Летом 1946 г. эти сведения были преданы огласке. Дэвид Снелл, сотрудник 24-го следственного отдела, работавшего в Корее, после своего увольнения написал об этом в газете Atlanta Constitution. При этом Д. Снелл ссылался на свидетельства некоего японского офицера, с которым он разговаривал, когда тот возвращался в Японию. Офицер утверждал, что был в числе тех, кому было поручено обеспечивать безопасность этого мероприятия. Д. Снелл пишет:
«В пещере, в горах неподалеку от г. Конан, работали люди, ведя гонку со временем, завершая работы по сборке «гендзай бакудан» (genzai bakudan) — так по-японски называлась атомная бомба. Это было 10 августа 1945 г., через четыре дня после того, как атомный взрыв разорвал небо над Хиросимой, и за пять дней до капитуляции Японии.
С севера приближались русские, наступавшие через Маньчжурию. Вскоре после полуночи из входа в пещеру мимо часовых проехала колонна японских военных грузовиков. Колонна долго петляла по долинам мимо спящих деревень. В прохладном предрассветном воздухе японские ученые и инженеры загрузили «гендзай бакудан» на корабль, стоявший в порту г. Конана.
Когда корабль вышел в море и приблизился к небольшому островку в Японском море, последовали последние приготовления. На протяжении всего дня до наступления темноты вокруг вставали на якорь старые суда, джонки и рыболовецкие баркасы.
12 августа перед рассветом дистанционно управляемый катер прошел мимо стоявших на якоре судов и причалил к островку. Его единственным пассажиром была «гендзай бакудан». Часовой механизм вел отсчет времени. Наблюдатели находились на удалении 20 миль (порядка 37 км). Этим людям, так долго шедшим к цели и понимавшим, что работа завершена слишком поздно, было очень тяжело.
На востоке, со стороны Японии, небо начинало светлеть. В то мгновение, когда край солнца показался над морем, среди стоящих на якоре судов сверкнула яркая вспышка, ослепившая наблюдателей, даже несмотря на то, что те были в защитных очках, какими пользуются сварщики. Огненный шар имел в диаметре предположительно тысячу ярдов. Разноцветное облако клубящегося пара взметнулось к небесам, принимая в атмосфере грибовидную форму.
Дым и бурлящая вода полностью скрыли суда, находившиеся непосредственно рядом с местом взрыва. Те корабли и джонки, что находились с краю, вспыхнули огнем. Когда воздух чуть прояснился, наблюдатели увидели, что несколько кораблей бесследно исчезло. В этот момент «гендзай бакудан» по яркости была сравнима с поднимающимся на востоке солнцем.
Япония довела до совершенства и успешно испытала атомную бомбу, такую же разрушительную, как и те, что стерли с лица земли Хиросиму и Нагасаки».
Дэвид отстаивал верность своей истории. Но изза того, что данный район попал в зону интересов Советского Союза, никакой дальнейшей информации получить было невозможно...
А профессор Нисина в 1945 г. возглавил группу японских специалистов, которая обследовала Хиросиму после американской атомной бомбардировки.
После Второй мировой войны руководитель американского атомного проекта генерал Лесли Гровс написал книгу «Теперь об этом можно рассказать». В ней он дал такую оценку японскому атомному проекту: «У Японии не было никаких шансов располагать нужным для производства атомных бомб количеством урана или урановой руды. Кроме того, необходимые для достижения этой цели промышленные мощности лежали далеко за пределами ее возможностей. Беседы с нашими учеными, лично знавшими ведущих ученых-атомщиков Японии, убедили нас в том, что научные кадры Японии в этой области слишком малочисленны, чтобы добиться успеха».
Статья была опубликована в ноябрьском номере журнала "Наука и техника" за 2019 год
