Выросшая до неимоверных размеров толщина брони заставила производителей вооружения обратить пристальное внимание на совершенствование артиллерии для получения более высоких начальных скоростей снаряда и увеличения бронепробиваемости без тривиального повышения калибра орудий.
В самом деле, 80-тонные орудия-монстры «Инфлексибла» и 100-тонные чудовища «Дуилио» «выжали» из конструкторов и технологов дульнозарядных систем все, что только было возможно. Скорострельность этих произведений инженерного искусства уступала даже пушкам времен адмирала Нельсона, а точность (учитывая, правда, возросшую дальность стрельбы) не намного их превосходила.
И это на фоне того, что бронирование кораблей с каждым годом улучшалось, использовались новые, все более прогрессивные методы, способы и принципы бронирования. Вошли в обиход башни и казематы, брустверы и цитадели. На смену ковано-железной броне пришла броня стале-железная, а затем и броня-компаунд. На кораблях прочное место заняли такие новшества как двойное дно, броневая палуба и герметичные переборки. После катастрофы «Кэптена» стала формироваться наука о непотопляемости корабля.
При всем этом ожидаемый ущерб от действия артиллерии становился все более и более ничтожным — что впервые продемонстрировала свалка флотов при Лиссе в середине 60-х годов XIX века и блистательно доказал обстрел египетских фортов британской эскадрой двадцать лет спустя.
Казалось, что защита (броня) победила нападение (снаряд).
Неудержимый рост толщины брони в течение ряда лет заставил производителей вооружения обратить пристальное внимание на совершенствование артиллерии для получения более высоких начальных скоростей снаряда и увеличения бронепробиваемости без обычного повышения калибра орудий. В самом деле, обычная дульнозарядная артиллерия, став нарезной, полностью исчерпала себя и все резервы развития буквально за какие-то 10 лет и зашла в тупик на «Инфлексибле» и «Дуилио». И выход нашелся.
Революционным оказалось открытие того факта, что медленногорящий крупнозернистый порох можно использовать для достижения требуемого давления в канале ствола. При использовании этого нового пороха для стрельбы из коротких дульнозарядных орудий снаряды покидали ствол еще до того, как заряд полностью сгорал, так что на башенных кораблях вылетавшие из орудий горящие пороховые остатки сильно портили палубный настил и собственные надстройки. Проведенные в 1878 г. в Элзвике эксперименты с удлиненными орудиями, в которых использовался медленногорящий порох, ясно показали возможность достижения гораздо более высоких начальных скоростей, нежели что было возможно ранее при стрельбе из коротких дульнозарядных орудий с использованием заряда из быстрогорящего пороха.
Казнозарядные орудия самых первых моделей представляли собой опасность вследствие того, что конструкция их затвора не давала гарантии его надежного закрытия при выстреле. В новых орудиях, предложенных Адмиралтейству заводом Элзвика, конструкция которых была позаимствована у Франции, подобная ситуация исключалась. Она стала стандартной системой затвора британского флота в продолжение последующих 50 лет.
Орудие подобной конструкции по мощности оставило далеко позади все прежние дульнозарядные модели, отныне утратившие репутацию надежных и простых. К тому же разрыв такого орудия на «Тандерере» сильно пошатнул общественное доверие к надежности дульнозарядных орудий.
Переход к казнозарядным орудиям оказался сопряжен с опасениями и проволочками. Опасения обуславливались риском неправильного подбора материала и устаревшими технологиями изготовления, а задержки в поставке орудий приводили к передаче линкоров флоту без их тяжелой артиллерии вообще. Ситуация стала уже не просто критической, а просто кричащей, и это стало ясно только к 1880 г., когда в Парламент поступила весьма примечательная петиция, подписанная выдающимися британскими учеными, в том числе сэром Генри Бессемером.
«Петиционеры уделили особое внимание вопросам артиллерии и ее производства. Некоторые из нас достигли признания как металлурги, инженеры и изобретатели. Наши теоретические разработки и практические знания обоснованно привели нас к пониманию того факта, что система тяжелой артиллерии, состоящая на вооружении и известная как Вуличская, является неэффективной и опасной... Петиционеры с ужасом взирают на дефекты английских тяжелых орудий и выражают мнение, что эти дефекты серьезно угрожают нашему военно-морскому превосходству и нашей национальной безопасности... В основу официальной деятельности и в армии, и на флоте в этой области положены неверные сведения и порочные принципы».
Лишь спустя долгое время производственники признали, что пушки Вуличского арсенала — основного поставщика орудий для армии и флота Ее Величества — устарели и что уже в 1875 г. Британия (и это было хорошо известно в Вуличе!) «начала отставать в соревновании артиллерийских систем».
Тогда же, в августе 1879 года, Адмиралтейство командировало группу морских офицеров на полигон германской компании «Крупп» для присутствия на испытаниях новых казнозарядных пушек. То, что там увидели англичане, произвело на них неизгладимое впечатление — и лорды без проволочек приняли решение о переходе на казнозарядную систему.
Итак, в том же месяце, когда в Вуличе испытывались 100-тонные орудия, а изготовление 80-тонных пушек для «Инфлексибла» вступало в завершающую стадию, совершился «великий переход» британского флота к длинным казнозарядным пушкам с затвором системы Элзвикского завода. И самые первые экземпляры этих орудий предназначались для броненосцев класса «адмирал», о которых и пойдет наш рассказ…
Вместе с ошеломляющими открытиями относительно отечественной артиллерии англичане получили сокрушительный сюрприз от «заклятых союзников». Информация о намечающейся последовательной закладке трех броненосцев «Amiral Duperre», «Amiral Baudin» и «Formidable» с очень серьезным вооружением и бронированием («Amiral Duperre»: 4х340-мм, 1х164- мм, 14х138-мм, броневой пояс — 254…560 мм; «Amiral Baudin»: 3х370-мм, 4х163-мм, 8х140-мм; броневой пояс — 355…550 мм) всколыхнуло британское Адмиралтейство, которое немедленно потребовало от Главного Кораблестроителя флота соответствующего ответа.
В течение 1879 г. Барнаби представлял Совету Адмиралтейства всевозможные решения, весьма разные по исходной идее, но определенно далекие от оригинальности. Но самое главное, эти проекты очень мало соответствовали фундаментальному требованию флота — хорошей мореходности броненосца. Подаваемые проекты обсуждались целыми месяцами, однако Совет Адмиралтейства не устроил ни один из вариантов. Более того, первый морской лорд адмирал Джордж Уэллесли заявил, что водоизмещение нового броненосца почему-то не должно превышать 10000 т — что, по мнению Барнаби, не позволяло создать корабль с характеристиками выше линкора 2-го класса и заведомо обрекало на неудачу проект, способный померяться силами с новейшими итальянскими и французскими образцами.
В состоянии, близком к отчаянию, Барнаби обратил свой взор на французский броненосец «Кайман», заложенный за год до этого, — в качестве подходящей основы для создания. Этот броненосец относился к низкобортному типу, сильно контрастирующему с высокобортными мореходными броненосцами серий «Курбэ», недавно пополнившими флот Франции, или «Формидабиле», которые еще стояли на стапелях или достраивались у стенок. И Барнаби пошел «ва-банк»…
Исходный проект Барнаби должен был нести по одному орудию на поворотных барбетах в носу и корме, подкрепленных сильной батареей по борту; все орудия были еще дульнозарядными, но после перехода к казнозарядной артиллерии проект был переделан.
Надводный борт имел высоту в две палубы; одиночные крупнокалиберные орудия располагались в оконечностях на поворотных платформах, защищенных, как и у «Каймана», лишь с казенной части низкими броневыми прикрытиями, за которыми действовали расчеты обоих орудий. Эти два тяжелых орудия должны были быть представлены 80- или 100-тонными казнозарядными моделями: главное вооружение дополнялось четырьмя или более пушками меньшего калибра, способными пробивать 150-мм броневую плиту с дистанции 5 кб — в то время это было под силу тогдашним 6-дюймовкам.
Самое существенное отличие между прототипом и проектом заключалось в длине корпуса — 84,7 м против 99,1 м, что явно несло на себе отпечаток успеха длиннокорпусных ридовских «Геркулеса», «Султана», «Александры» и «Дредноута».
Дополнительные 14,3 м длины и 1,8 м ширины проекта посравнению с его французским прототипом и на 0,5 м меньшая осадка позволили придать ему S-образные обводы в оконечностях, ставшие одной из самых примечательных особенностей итогового проекта броненосца, получившего название «Коллингвуд».
Для удовлетворения условиям, положенным в основу британской версии «Каймана», Барнаби заявлял: «Мы имели проект наших первых тяжело вооруженных барбетных кораблей, на 2000 т превышающих французский проект, уже тогда, когда их светлости лорды Адмиралтейства еще только решали, что пора приступать к рассмотрению идеи подобного корабля». Тоннаж окончательного проекта возрос с 7230 до 9500 т, причем ширина увеличилась на 0,9 м (достигнув 20,72 м), толщина пояса также стала значительнее, скорость выросла, а вспомогательная батарея была поднята палубой выше.
По настоянию Адмиралтейства, в проекте «Коллингвуда» были предусмотрены и новые конструкции размещения и защиты орудий. Вместо башнеподобных броневых прикрытий «Темерера» или низких барбетов, предпочитаемых французами, предлагалась совершенно новая конструкция установки тяжелых орудий, изобретенная Дж.Ренделом. Это была уменьшенная вдвое версия центрального барбета «Италии», поверх которой устанавливалась пара орудий на гораздо большей высоте, нежели это было возможно в обычной башне, причем без какого-либо увеличения веса броневой защиты. По сравнению с башней преимущества барбета, как виделось тогда, были следующими:
- Поскольку барбет являлся неподвижной конструкцией, единственным потребным механизмом внутри него был привод горизонтального наведения орудийного стола, поэтому необходимость в броневом бруствере или цитадели, защищавших этот стол с его приводами и шахтами подачи боезапаса, начисто отпадала.
- Экономия в весе позволила поднять орудия на высоту, более чем вдвое превышающую аналогичную характеристику при их расположении в башнях — а именно 8,5 м вместо прежних 3,65 м — что, соответственно, делало орудия «суше» при движении корабля в море и менее страдающими от забрызгивания.
- Привода горизонтального наведения получали лучшую защиту.
- Углы вертикального наведения не лимитировались высотой башни или размерами орудийных портов.
- Отсутствовали ограничения по пространству, как в случае установки орудий в башне, где воздух временами портился настолько, что, например, на «Дуилио» производство очередного выстрела оказывалось возможным лишь после того, как башня полностью проветривалась посредством откидывания одной из броневых плит крыши.
- Небольшие проемы башенных орудийных портов сильно ограничивали обзор, и нападение орудий не могло производиться с той же легкостью, как в открытом барбете.
В целом расположение орудий на «Коллингвуде» было подчинено принятию на вооружение новых тактических идей — отказу от способов ведения боя посредством продольного обстрела неприятеля и переходу к пониманию того факта, что линкоры должны оперировать в боевой линии, сосредотачивая по противнику бортовой огонь. У «Александры» и цитадельных кораблей бортовой огонь был ослаблен с целью придания башням необходимых углов обстрела для наведения прямо по носу или корме, а в новом броненосце вся его тяжелая артиллерия могла вести огонь на любой борт, в то время как по оконечностям — только половина орудий. Помимо этого, быстрый рост французского торпедного флота сделал необходимым появление мощной батареи вспомогательной артиллерии, более многочисленной, нежели на ранних броненосцах.
Одновременно вырисовывалась неутешительная перспектива оказаться под ливнем огня из подобных многочисленных вспомогательных орудий противника, так как, например, на «Италии» ее первоначальным проектом предусматривалось 18х152-мм казнозарядных скорострельных пушек. Эта перспектива выявила совершенно новые проблемы в части обеспечения броневой защиты. Означало же это то, что вместо сосредоточения броневой защиты против медленного и неточного огня тяжелых орудий с дальних дистанций теперь необходимо было так распределить броневую защиту, чтобы как можно дольше сохранять остойчивость корабля в течение продолжительного боя при комплексном воздействии тяжелых, средних и мелкокалиберных орудий. Задача архисложная!
И можно только с почтением снять шляпу перед Вильямом Уайтом, сотрудником Барнаби и его преемником на посту Главного Кораблестроителя, который изящно решил эту задачу.
Он сосредоточил броню вдоль короткого и толстого пояса по ватерлинии, накрыл его крепкой палубой и перекрыл по торцам мощными поперечными траверзами, прикрыв оконечности и борт в середине корпуса за поясной броней системой угольных ям. Подводная броневая палуба простиралась в нос и корму от нижней кромки поперечных траверзов (как и на цитадельных кораблях), в то время как все пространство между ней и располагавшейся выше главной (нижней) палубой тщательно подразделялось на мелкие водонепроницаемые отсеки, служащие в качестве различных кладовых, балластных цистерн, канатных ящиков и т.п. Барбеты имели толстое броневое дно, предназначенное для защиты от разрывов снарядов под ними, и соединялись с расположенными под броневой палубой погребами боезапаса броневыми шахтами. Орудийные расчеты, располагаясь за толстой барбетной броней, защищались сверху от навесного огня и осколков пуленепробиваемыми прикрытиями.
В системе защиты «Коллингвуда» значительная роль отводилась угольным ямам: эксперименты показали, что слой угля, свободно лежащий в своем бункере, обладает неоценимой значимостью для нейтрализации разрывного эффекта снаряда. Вдоль бортов под броневой палубой (в средней части) ширина угольных ям составляла 2,7 м, а наружу от броневых траверзов — даже 6,4 м; это была весомая добавка к защите корабля при условии полного заполнения. Вся цитадель нового броненосца была окружена широкими угольными ямами, составлявшими также единственную защиту борта под нижней палубой в оконечностях.
Формой своей подводной части «Коллингвуд» существенно отличался от предшественников — его более узкие оконечности заметно уменьшали объем потенциально подверженных затоплению отсеков. По этой причине продолжение бронепояса в корму, вызывающее такой же расход веса на единицу длины, как и в отношении объемов в середине корпуса, имело значительно меньшую ценность с точки зрения сохранения плавучести и остойчивости. Барнаби заявлял, что даже в корабле значительных размеров, где можно было существенно увеличить вес брони, он предпочел бы утолстить броневые палубы и пояс в средней части, параллельно сделав его шире, нежели использовать весь отпущенный на броню вес для создания полного, от штевня до штевня, пояса по ватерлинии.
Вместе с тем, эти «впалые обводы» в носу и корме были причиной сильного снижения мореходности — и так не самой выдающейся из-за выбранного прототипа. Эти обводы сильно снижали плавучесть в оконечностях и сообщали кораблю тенденцию зарываться носом во встречную волну, которую он скорее пронзал, нежели стремился взобраться на нее.
В результате этих конструктивных мер «Коллингвуд», хотя и не имел сплошного броневого пояса по ватерлинии (что являлось форменным богохульством и должностным преступлением по меркам кораблестроения того времени), но имел намного больший запас плавучести и остойчивости, чем любой броненосец Royal Navy!
«Коллингвуд» стал первым линкором Королевского флота с тяжелыми казнозарядными орудиями в барбетах, первым, преодолевшим 16-узловую отметку, первым с ограниченным поясом по ватерлинии, — и первым, на котором вспомогательная и мелкокалиберная артиллерия группировалась в батареях. Вместимость его угольных ям позволяла ему совершать намного более дальние походы, чем кому-либо из собратьев, а его тяжелые орудия были вознесены на полтора метра выше, нежели у любого из его предшественников.
Вместо узких надстроек «Колоссуса» на новом корабле имелась обширная центральная надстройка, в которой помещалась вспомогательная батарея — она стала общепринятым отличием конструкции броненосцев на ближайшие двадцать лет. Наверху этой надстройки располагалась навесная палуба, где находились скорострельные орудия; таким образом достигалась возможность параллельного использования и тяжелой, и средней, и мелкокалиберной артиллерии.
В истории развития британских военно-морских вооружений «Коллингвуд» ознаменовал собой поворотную точку к типу, ставшему основой всех будущих серий линкоров. До этого линейный флот Англии состоял из конструктивно одиночных кораблей, от силы два корабля создавались по одному проекту, так что форма и размеры броненосцев варьировались чрезвычайно широко. С этих же пор, в основном, новые броненосцы вступали в строй уже однородными группами, в которых четко прослеживается устойчивая политика совершенствования удачных находок. Однако во времена создания «Коллингвуда», положившего начало переходу от «собрания образцов» к однородным эскадрам, его новаторское значение еще не могло быть правильно оценено современниками, и сам корабль подвергался серьезной критике.
ВООРУЖЕНИЕ
Расположение тяжелых орудий высоко над водой (6,7 м против 3,6 у предшественников) давало возможность существенно улучшить условия стрельбы, нежели на любом другом корабле, а далеко разнесенные друг от друга двух-орудийные установки в их мощных барбетах впервые гарантировали невозможность вывода из строя обеих пар орудий как результат попадания единственного снаряда.
Вспомогательная артиллерия нового броненосца группировалась в середине корпуса по три орудия на борт. Орудийные порты отстояли от ватерлинии на 4,27 м. Единственной защитой батареи извне была 25-мм обшивка борта, однако от продольного огня 152-мм орудия прикрывались броневыми траверзами на верхней палубе, а сами орудия внутри батареи были разделены противоосколочными переборками.
Четыре 6-фунтовых пушки располагались выше по углам батареи, а еще восемь — вдоль бортов. Мелкокалиберные скорострелки были разбросаны на навесной палубе между шлюпок и по боевым марсам. Порты торпедных труб выходили наружу над ватерлинией с нижней палубы по углам надстройки.
СКОРОСТЬ И МОРЕХОДНЫЕ КАЧЕСТВА
Ходовые испытания «Коллингвуда» вызвали немалый интерес, поскольку он стал первым крупным кораблем с форсированным дутьем. На итоговом 6-часовом пробеге на полную мощность он развил целых 16,6 узлов! На ход корабля не сильно влияла умеренная волна, однако скорость существенно падала в разыгравшемся море или в шторм, и всякий раз, когда волны обрушивались на палубу в носу, помещения команды становились невозможными для нахождения в них — вечная проблема «Коллингвуда» по причине его текущей верхней палубы. Если волна приходилась с траверза, он мог раскачиваться до 200 на борт, а вода, ударяющая в переднюю кромку носового барбета и разбивающаяся на мириады брызг, возводила любые действия с 12'' орудиями в ранг занятия исключительно сложного. Броненосец хорошо управлялся на ходах в 6 узлов и выше.
Если бы не ограничения в водоизмещении, не позволившие оснастить «Коллингвуд» полубаком, он стал бы намного более мореходным кораблем.
ОБЩЕЕ
«Коллингвуд» всегда выглядел намного элегантнее, чем все остальные «адмиралы», из-за его тонких и высоких труб.
Настал момент, когда длинная вереница броненосцев экспериментальных типов должна была уступить место кораблям, в достаточной мере однородным. Прототип еще стоял на стапеле, когда в 1882-1883 гг. были заложены еще пять таких же кораблей, с несколько усиленным вооружением и немного отличающиеся друг от друга в мелочах.
Все эти броненосцы, в которых Барнаби и Уайтом были верно нащупаны основные конструктивные решения «стандартного броненосца», получили свои наименования, вслед за головным «Коллингвудом», в память о знаменитых британских адмиралах, за что всю серию часто называли «адмиральской серией», или просто «адмиралы».
При выборе главной артиллерии этих строящихся на казенных верфях кораблей Совет Адмиралтейства отдал предпочтение 13,5'' (343-мм) орудию Вулича, практически идентичному по весу французской модели, принятой на вооружение броненосцев «Амираль Бодэн» и «Формидабиле». Это было гораздо более мощное оружие, нежели 12-дюймовка «Коллингвуда», способное пробивать бронирование любого уже существующего корабля с дистанции в 5 кб.
Для первых из двух заложенных кораблей — «Роднея» и «Хоу» — повторили размерения «Коллингвуда» за исключением осадки, которую вследствие возросшего веса орудий, их установок и боезапаса пришлось увеличить с 8,04 до 8,23 м (водоизмещение выросло на 800 т и составило 10300 т). Учитывая невысокий надводный борт прототипа, итоговое увеличение осадки на 0,45 м приносило большие неудобства в море, особенно с полными угольными ямами, добавлявшими еще 0,15 м осадки.
На «Энсоне» и «Кэмпердауне» толщина барбетного бронирования была увеличена до 305…356 мм против 254…292 мм двух их «одноклассников», что в сумме дало 350 т дополнительного веса. Протяженность броневого пояса возросла с 42,7 м до 45,7 м, что в итоге выразилось в дальнейшем увеличении водоизмещения до 10600 т. Для компенсации этой дополнительной нагрузки без роста осадки вторую пару линкоров удлинили на 1,5 м и сделали на 0,15 м шире.
Вследствие задержки с производством 13,5'' орудий и длительной неопределенности с весом снаряда и заряда — что сказалось на работах по проектированию как подачи боезапаса, так и артиллерийских погребов — достройка всех четырех кораблей сильно затянулась, так что в итоге они реально смогли поднять флаг лишь через шесть-семь лет после закладки. Все это время «адмиралы» вынужденно «подпирали» достроечные стенки верфей, ожидая своего вооружения, и даже весной 1890 г. на «Хоу» все еще отсутствовали два из четырех его тяжелых орудий.
Впечатление у моряков об «адмиралах» сложилось как о хороших мореходных кораблях, на скоростных качествах которых не очень сказывалось движение против ветра при умеренной волне. Однако из-за низкого надводного борта их расценивали как корабли, не вполне готовые к нормальной службе в составе флота, поскольку их скорость быстро падала, когда приходилось держать курс против бурного моря или зыби.
Помимо этого, барбеты оснащались сверху лишь легкими парусиновыми прикрытиями, при случае легко протекавшими насквозь, что представляло очень условную защиту от воды, попадавшей сверху. Так однажды, при движении в шторм против волны, «Кэмпердаун» принял всего за несколько часов несколько сот тонн воды, так что в проходах артиллерийских погребов (!!!) она плескалась по колено. В Италии же броненосцы «Сицилия» и «Сардиния» с почти такими же высокими барбетами получили сверху легкие стальные башнеподобные колпаки, полностью исключавшие эту проблему «адмиралов».
Последний корабль «адмиральской» серии — «Бенбоу» — стал первым броненосцем, получившим на вооружение 110- тонные казнозарядные орудия. При распределении заказов на вторую группу кораблей класса «адмирал» отсутствие подходящих стапелей на казенных верфях заставило искать строителя среди частных подрядчиков, и заказ получила компания «Тэмз Айрон Уоркс». В соответствии с решением о всемерном ускорении работ, контрактом оговаривалась постройка корабля в три года — это совершенно исключало какую-либо задержку с поставкой вооружения. Поскольку имелись большие сомнения, что в Вуличском арсенале своевременно справятся с изготовлением хотя бы нескольких новых и еще не опробованных 13,5'' казнозарядных артсистем, следовало заранее подобрать альтернативную модель тяжелого орудия.
Такое орудие должно было быть поставлено заводом-изготовителем в приемлемый срок — чтобы избежать штрафных санкций в адрес «Тэмз Айрон Уоркс».
Выбор лежал между воспроизведением тяжелого вооружения «Коллингвуда» из четырех 12'' орудий и 16,25'' моделью компании «Армстронг», являвшейся на тот момент единственной «знакомой» артиллерийской системой — она уже была принята итальянским флотом. Поскольку и французы на своих «формидаблях» разместили по три 75-тонных 340-мм орудия, небольшие британские 12-дюймовки в 45 т выглядели на этом фоне «совершенно неубедительно». В итоге победила доктрина «одного нокаутирующего удара» — и проект «Бенбоу» подвергся переработке, заключавшейся в замене двух 13,5'' орудий в каждом барбете единственным 110-тонным. Поскольку получилась экономия в весе, вспомогательная батарея была расширена с шести до десяти орудий.
Трудно назвать этот выбор артсистемы для «Бенбоу» удачным, в первую очередь — из-за чрезвычайно медленного темпа стрельбы и низкой живучести канала ствола. В реальном боевом столкновении с кораблями, вооруженными более скорострельными орудиями, у «Бенбоу» могло просто не хватить временем для перезарядки — потому стрелять надо было, что называется, в упор! При отсутствии любой защиты сверху у барбетов это выглядело маловероятным. Но иметь в своих рядах корабль с ТАКИМ калибром было все-таки приятно — и «Бенбоу», оказавшийся ктому же прекрасным ходоком, долгое время олицетворял военно-морскую мощь Британской империи, которую приобрели для нее ее верные адмиралы…
Статья была опубликована в августовском номере журнала "Наука и техника" за 2010 год
