Наверное, восторженного изумления достойно, что Первая метеоритная экспедиция была задумана весной 1921 года, ещё до завершения гражданской войны.  Безусловно, перелом в ходе войны уже произошёл, армии Колчака, Деникина и Врангеля были разбиты, войска Антанты отозваны с территории России, но о полной победе речь пока не шла. Да хоть бы боевые действия и завершились, перед политической силой, выигрывающей войну, стояло множество труднейших неотложных задач, ведь экономика Российской империи находилась в жесточайшем кризисе уже в феврале семнадцатого. Уже тогда многим казалось, что страна дошла до ручки, и дальше сползать некуда, но затем последовало ещё четыре года кровавого хаоса. Можно многое поставить в вину большевикам, но одного у них не отнимешь.  Они имели чёткое представление о том, что собираются строить на месте разрушенного, и они с самого начала понимали значение научно-технического прогресса. Весной 1921 года ощущался острый недостаток всего: хлеба, транспорта, станков, оружия. Однако правительству хватило дальновидности заботиться об интеллектуальном потенциале нации и находить возможность поддерживать научно-исследовательские проекты, на первый взгляд, не имеющие особого практического значения. Хватило понимания того, что без этих проектов у страны нет будущего.

 

Всё началось с того, что весной 1921 г. только что приехавший в голодный и разорённый Петроград из такого же разорённого Крыма Владимир Иванович Вернадский поставил перед учёным сообществом, казалось бы, совершенно неуместный в данных обстоятельствах вопрос о создании при Минералогическом музее имени Ломоносова специального Метеоритного отдела. Инициативу Вернадского горячо поддержал небезызвестный Александр Евгеньевич Ферсман. Ещё одним страстным радетелем нового начинания стал академик Сергей Фёдорович Ольденбург, что интересно, отнюдь не технарь и не естественник, а гуманитарий – востоковед-индолог. В 1917 г. он занимал должность министра народного просвещения Временного правительства, «Октябрьский переворот» воспринял очень настороженно, в сентябре 1919 г. был арестован, но спустя три недели освобождён. Весной 1921 г. Ольденбург фактически руководил Академий наук.

Кулик Леонид Алексеевич 1883-1942
Кулик Леонид Алексеевич 1883-1942

Вопрос был разрешён положительно, на должность секретаря новообразованного отдела Вернадский рекомендовал Леонида Алексеевича Кулика, знакомого ему по Радиевой экспедиции 1911 – 1912 гг., в ходе которой Кулик выполнял топографическую съёмку Ильменских гор.    

 

20-апреля на заседании отделения физико-математических наук Академии Вернадский зачитал докладную Кулика «Новые данные о падении метеоритов в России». В записке говорилось, что сведения о недавнем падении небесных камней поступали из Саратовской губернии и Красноярского края, с Алтая и из Минусинского уезда, из Крыма и Петропавловска. Сведения поступали, а метеориты оставались где-то там, в глуши, неисследованные, подвергающиеся варварскому обращению со стороны невежественного населения. Многие гости из космоса, прибытие которых зафиксировали наблюдатели ещё десять-пятнадцать лет назад и вовсе не были найдены. А те, которые находили, безжалостно разбивали на куски и в лучшем случае хранили как магические талисманы, а в худшем просто теряли. Но даже если «пришельцу» посчастливилось попасть в руки редких в провинции энтузиастов науки или, при наиболее удачном стечении обстоятельств, в местный музей, на местах не было нужного оборудования для их изучения. Таким образом, ценнейший научный материал, способный неизмеримо обогатить знания человечества об окружающем мире, попросту консервировался на неопределённый срок или даже погибал безвозвратно. Никаких централизованных попыток обобщить имеющийся по данному вопросу материал до сих пор не делалось, метеоритики как научной дисциплины, по сути, не существовала.

 

Вывод напрашивался сам собой: необходима экспедиция, группа квалифицированных специалистов, которая будет разъезжать по городам и весям и собирать небесные камни, а также делать научные описания мест падения. И делать это нужно со всей поспешностью, потому что каждый день промедления может обернуться невосполнимой потерей уникальных образцов.

 

О дальнейшем развитии событий Л. А. Кулик вспоминал следующее: «Вопрос об организации стоял на очереди; но обстановка была мало благоприятной для этого: научный персонал отощал и был оборван; Академия Наук не имела достаточных средств; да и саму экспедицию настойчиво отстаивали лишь академики В.И. Вернадский, С.Ф. Ольденбург да я. Но дело не погибло: в Москве его взял под свое покровительство нарком А.В. Луначарский. Он провел через Наркомпрос десяток с лишним тогдашних миллионов, от НКПС он получил для экспедиции вагон, от Президиума ВЦИК мандат, а от ряда тогдашних снабженческих учреждений - необходимое снаряжение, на получение которого, между прочим, ушло 2 с половиной месяца».

 

Леонид Алексеевич перечислил не все трудности, не упомянув о том, что в разгар подготовки экспедиции в июле 1921 г. её вдохновитель академик Вернадский был арестован по обвинению в шпионаже. Впрочем, это крайне неприятное недоразумение разрешилось довольно быстро, после того, как собратья академики отбили телеграммы лично Ленину и Луночарскому. Владимира Ивановича освободили, и он смог вернутся к научной деятельности.

 

Отъезд Первой метеоритной экспедиции Академии наук из Петрограда состоялся 5 сентября того же года. В ней приняло участие 26 человек. На должность начальника утвердили Леонида Алексеевича Кулика. Выделенный учёным вагон изначально был предназначен для перевозки скота, но на такие мелочи никто не жаловался.

Первый трофей, великолепный железный монолитный метеорит весом более 12 кг, добыли в Омске. Крестьяне из села Дорофеевка нашли его на пахоте ещё в 1910 г. Это были сознательные и относительно культурные крестьяне, смутно подозревавшие о научной ценности находки. Они не стали использовать его как грузило для рыболовной сети и не растащили на амулеты. Они отдали монолит на хранение тому «специалисту», до которого смогли добраться, местному кузнецу. Позже омский натуралист Е. С. Сергеев выкупил его, то ли за 10, то ли за 15 царских рублей. От Сергеева ценнейший метеорит «Дорофеевка» достался Кулику.

 

Экспедиционный вагон достиг Канска. Здесь выгрузили оборудование и устроили базу. И как только приступили к сбору сведений тут же натолкнулись на множество рассказов об огромном болиде, который со страшным грохотом взорвался в июне 1908 г. где-то далеко в тайге (тогда ещё не было полной уверенности, что близ Подкаменной Тунгуски).  Когда «ревущий болид, проревев над зелёной сибирской тайгой, взорвался в районе маленькой речки Тунгуски» об этом написало несколько сибирских газет, и только. Резонанс был настолько невелик, что произошедшее в Сибири даже не увязали со странным свечением неба, которое в июне 1908 г. наблюдалось на огромной территории вплоть до Восточной Атлантики и повергло в изумление астрономов. Впрочем, работавший тогда в Томском технологическом институте Владимир Афанасьевич Обручев, будущий советский академик и будущий автор научно-фантастических романов «Плутония» и «Земля Санникова», настаивал на организации экспедиции, но пробить свой проект не смог.  Даже предварительные подготовительные работы проведены не были и вскоре о метеорите забыли. Как видно, 1921 год подходил для подобных начинаний лучше, чем 1908 или «благополучный» 1913.

Начали с тщательнейшего опроса населения и узнали много интересного. Рассказы были один удивительнее другого.

 

Судя по расстоянию, разделяющему населённые пункты, в которых произошли разрушения, это был не просто метеорит, а целый астероид. Но как не велик был соблазн заполучить такой материал, экспедиция была недостаточно подготовлена, чтобы очертя голову, на зиму глядя, ринуться в первозданную тайгу, имея весьма приблизительное представление о направлении поисков. Пришлось пока ограничиться опросами. Это тоже было очень и очень немало. Первая метеоритная собрала две с половиной тысячи анкет от свидетелей катастрофы.  После того, как Кулик изучил собранные материалы, он был обречён стать руководителем новой экспедиции, на этот раз прямо к месту взрыва. Леонид Алексеевич был не чужд поэзии, зимой 1922 г.  у него написались стихи.

Тихое, теплое, раннее утро,
Дали безбрежные, дали - сини...
Небо — безоблачно. Солнце июня
Льет на тайгу сладострастно лучи...

Щедро весна расточает здесь чары:
Волнами льют аромат свой цветы,
Свадьбу справляют растенья и твари,
Гимн торжествующий слышен любви...

Гром... Встрепенулась тайга и затихла.
Пламя!! Свет солнца ослаб и померк.
С грохотом мчится по небу светило, -
Сыпятся искры и тянется след!..

Жуть! Тишина. Лишь удары несутся!
Облачко виснет у края небес!
Там у тунгусов олени пасутся, -
Валит там воздухом девственный лес.

Мечутся люди и гибнут олени, -
Рев и проклятья. А небо гремит!
Где же виновник всех этих явлении,
Где же Тунгусский наш метеорит?!

Стихи довольно несовершенные, но их отголосок явственно слышится в ставших знаменитыми строках Эдуарда Багрицкого:

Здесь ястреб гнездовья строит,
Здесь тайная свадьба сов,
Да стынет в траве астероид,
Хранимый забором лесов.

В конце концов последовала экспедиция 1926-1927 гг., обнаружившая место взрыва и сделавшей имя Кулика столь известным в определённых кругах. Собранные тогда сведения и сейчас служат бесценным материалом для исследователей Тунгусского феномена.

 

Первая метеоритная экспедиция сохраняла базу в Канске, но отдельная партия была направлена в район Минусинска, откуда поступили сведения о падении двух метеоритов в 1914 и 1920 годах. К сожалению, обнаружить сами камни не удалось. Всё, что смогли исследователи — это собрать информацию о явлениях, сопровождавших падение. Как сообщалось, у деревни Метиховой, в марте 1914 года «днем в болото упал небольшой метеорит, образовавший отверстие в 2-3 вершка диаметром. Падение его сопровождалось сиянием, шумом и звуком, похожим на выстрел. Прибывшие к месту падения крестьяне видели выброшенную со дна болота грязь и идущий из отверстия пар». Падение декабря  1920 года сопровождалось обильным выпадением рыжевато-бурой пыли на снег, которая наблюдалась до самого весеннего снеготаяния.

 

В декабре экспедиционный вагон двинулся в Семипалатинск, где удалось собрать недурной урожай метеоритных осколков.  Кроме того, местные киргизы предоставили информацию о найденных в степи двух железных монолитах 7 и 18 пудов весом. В то же самое время отправили конную партию в верховья Иртыша за таким же монолитом в два пуда весом. Правда, как позднее выяснилось, все эти три монолита оказались железом земного происхождения, но интерес для минералогии они, безусловно, представляли. От местного музея Русского географического общества получили для исследований метеорит Оханского упавший в августе 1887 года весом более килограмма. Его Музею передал горный инженер А. А. Сборовский в 1890 году. А учительница А.Г. Бегичева передала экспедиции небольшой осколок метеорита, упавшего у деревни Деминой в середине августа 1911 года. В соё время мужу Бегичевой удалось выпросить этот фрагмент у крестьян, разбивших «небесный камень» на кусочки и поделивших. Ещё один фрагмент того же монолита сохранили в Томском университете и передали Кулику для изучения.

Отдельные экспедиционные партии преодолевали огромные расстояния на плотах по сибирским рекам, на телегах через тайгу и верхом на лошадях, чтобы проверить слухи о падении небесных камней. К сожалению, многие из этих слухов оказывались ложными.

Работа учёных осложнялась тем, что местное население не всегда охотно расставалось с имеющимися у них образцами, приписывая метеоритным осколкам чудесные свойства, а иногда полагая, что «небесные посланцы» должны храниться в церкви. В связи с этим было решено совместить научные изыскания с просветительской работой, и участники экспедиции принялись читать по глухим деревням научно-популярные лекции. Многие из слушавших Кулика и его товарищей в дальнейшем постоянно сотрудничали с научными учреждениями в качестве доброхотов-энтузиастов, а для кого-то эти лекции стали первым шагом к специальному образованию.

 

Экспедиционный вагон возвратился в Петроград в апреле 1922 г., Леонид Алексеевич отчитался о проделанной работе на Первом всероссийском геологическом съезде. Подводя итоги, Леонид Алексеевич подчеркивал, что «теперь больше, чем когда бы то ни было, видно, как мало сделано нами в этой области и как мало мы подготовлены к этой работе: больше, чем когда бы то ни было, ощущается настоятельная необходимость в продолжении начатого дела, в придании ему характера не случайной экспедиции, а постоянной прочной организации, могущей сосредотачивать в своих руках все дело наблюдения за падениями метеоритов, систематического и немедленного сбора падающих и обследования как новых, так равно и прежних, иногда исторических падений, регистрации хранящихся в различных учреждениях образцов метеоритов, сбора литературы (в первую очередь - русской и по русским метеоритам), популяризации сведений о них и проч.

 

В программу работ такой организации должно быть также включено изучение законов их падения, их генезиса, состава, а также - разработка методов их анализа. Подобного рода организация уже предусматривает и обуславливает собой образование постоянного органа при наиболее авторитетном ученом учреждении, органа, который в грядущем будущем должен развиться в своего рода исследовательский институт «МЕТЕОРИТИКИ».

 

Был и другой отчёт, поэтический:

Порыв в Москве. Вагон до Канска.
(И «Дорофеевка» в пути!)
Конгломерат. Успех без шансов:
Метеорит в тайге лежит!

Вагон под пломбой. База в Канске.
Зов в Минусинск: «Метеорит!»
И рейд на юг от Красноярска:
Буксир. Телеги. Плот. Плеврит!

Вновь Красноярск. Вагон из Канска.
И Сиб- - Москва. Музей и фалл.
Алтай. Иртыш: путь до Зайсанска.
С метеоритами - завал!

«Оханск», «Апаш-Семипалатинск»
И «Томский-Дёмина» (Алтай)
Еще «Алаш» и Baklund's «Батинск»!
Разведки требует весь край!

На этом Первая метеоритная экспедиция отнюдь не закончилась. Предстояла ещё поездка в Саратовскую губернию, где в 1918 г. прошёл обильный метеоритный дождь. Как сообщает Кулик в своём отчёте, «28 января 1919 года Саратовская Губернская Ученая Архивная Комиссия препроводила в Российскую Академию Наук, при отношении № 37, копию письма счетчика Вольского казначейства (Саратовской губ.) Г. А. Мартынова, который сообщал о падении крупного метеорита у села Донгуз, Вольского уезда. Отделение Физико-Математических Наук в заседании 5 Февраля 1919 года поручило академику А. Е. Ферсману принять соответствующие меры. Современное этому моменту положение дел в Саратовской губ. не позволило, однако, осуществить это поручение». Теперь это упущение предстояло исправить.

 

Собираясь на Волгу, Леонид Алексеевич счёл необходимым выбить премиальный фонд населению для вознаграждения за собранные образцы: мануфактуру, нитки с иголками, сахар и мыло, бумагу, табак и спички. Это удалось не без труда, но в конце концов учёному пошли навстречу.

 

Ещё в Саратове получилось собрать полдюжины осколков. Выяснили также, что в Саратовском университете уже хранится метеоритная глыба в несколько пудов весом. Были также получены сведения о падении метеорита у станции Летяжевка (в Балашовском уезде Саратовской губернии). По этим сведениям метеорит упал в озеро (старицу р. Хопра). На утро жителями была обнаружена во льду дыра, около полуаршина диаметром, обсыпанная кругом красноватым порошком. Поездка обещала быть урожайной.

 

В Вольском научно-педагогическом музее экспедиция получила осколок метеорита, весом в 56 граммов. Покрытый корой плавления, он представлял собой приблизительно половину монолита, упавшего в сентябре 1918 года у деревни Михаилевка Хвалынского уезда. Это новое место падения значительно расширяло площадь, на которой выпал метеоритный дождь, что и заставило экспедицию выехать в г. Хвалынск и уже оттуда начать обследование всего района падения. Опрос жителей Михайлевки позволил установить факт падения небольшого метеорита, величиной с куриное яйцо, который упал среди группы игравших крестьянских детей у крайней избы деревни, всего в одном метре от фасада. Метеорит углубился в почву на несколько сантиметров, и когда его подняли и стали разбивать, был еще теплым.

 

После Михайлевки экспедиция побывала в селе Шаховском. Здесь в селе и вокруг него наблюдалось падение нескольких осколков: от отдельных небольших с первичной корой оплавления до массы в несколько пудов, упавших довольно кучно в поле. В течение года еще были видны три неглубоких, близко расположенных ямы, но потом их запахали. В этом же селе от свидетельницы падения, учительницы А.К. Шапошниковой, экспедиция получила осколок метеорита (150 граммов), взятого ею от камня, упавшего около нее у околицы. В 6-7 верстах от села Донгуз собрали до 50 мелких осколков общим весом в 220 граммов. Множество осколков нашли в селе Белая Гора.

Отчет метеоритной экспедиции 1921-1922 гг.
Рис. 9. Каменный метеорит (промежуточный хондрит) «Дёмина». 3/4 натуральной величины.
Вес — 793 гр. Упал в сентябре 1911 г. у д. Дёминой, Бийского у. Алтайской губ.
Рис. 10. Каменный метеорит (хондрит) «Саратов-Белая Гора». 1/2 натур. велич.
Вес —5407 гр. Упал в сентябре 1918 г. у с. Белая Гора, Петровского у. Саратовской губ.
Рис. 11. Железный метеорит (гексаэдрит) «Дорофеевка». Вид сверху. 2/5 натуральной величины.
Вес — 12580 гр. Поднят в апреле 1910 г. у с. Дорофеевка, Кокчетавского у. б. Семипалатинской области.
Рис. 12. Часть железного метеорита «Дорофеевка» с Нейманновыми линиями.
Натуральн. величина. Вес — 85 гр.

По итогам поездки картину падения Саратовского «гостя» воссоздали довольно точно:«6-го сентября 1918 года около 3 часов пополудни с востока на запад пронесся метеорит, разделившийся над северными уездами Саратовской губернии сперва на две части, а затем одна из них, в свою очередь, отделила от себя меньшую часть. Явление сопровождалось ярким сиянием, образованием светлого следа и искр, а на месте разделения появлением облачка. Был слышен также сильный гул и отдельные громовые удары. В Михайлевке упал один монолит в несколько граммов весом, у Шаховского – несколько отдельных камней, общий вес которых достигает нескольких пудов, у Донгуза монолит около 15 пудов и у Белой Горы – тоже монолит с весом того же порядка. Места падений лежат на прямой линии протяжением в 130 с лишком километров. Не отрицается возможность падения осколков и отдельных монолитов и в других пунктах около той же прямой, особенно – в восточной ее части». Надо сказать, хотя научные учреждения в Саратовской губернии действовали куда активнее, чем в Сибири, но и здесь Кулик имел основания жаловаться, что «монолиты на местах всех падений населением беспощадно раздробляются, главным образом — на почве своеобразного культа, обусловленного невежеством, а также необычностью происхождения этих предметов». Посему «вся работа в Саратовской губернии была проведена Экспедицией под знаком популяризации сведений о метеоритах, причем, помимо бесчисленных собеседований, было прочитано 7 больших лекций и дано для местной печати 4 статьи».

Над землей жар-птицы
Ночью пролетали.
Ключевой водицы
Испить пожелали.
Снизились на берег
И расселись в травах,
Словно звезды в небе,
Яхонты в оправах.
В ручейке плескались, -
Позабыли время...
А заря занялась-
Убежали тени.
И в гостей полночи
Солнце луч вонзило;
Ослепило очи,
Перья распушило...
Встрепенулись птицы,
Взвились что есть мочи:
По небу - зарницей,
В страну полуночи.
Несколько же перьев
У ручья на травке
Провалилось в землю,
Поросло муравкой.
Кто ж дойдет и сметит?
Кто разыщет перья? -
Тот, кто знаньем светит
Мраку суеверия.

 

 

Первая метеоритная экспедиция под руководством Л. А. Кулика завершила свою работу 19 октября 1922 года. Её участники покрыли расстояние около 20 тыс. вёрст, наладили обширную переписку с сотрудниками в провинции для составления каталога метеоритов, имеющихся в русских музеях, собрали предварительные данные о Тунгусском феномене и добыли всего 233 экземпляра небесных камней общим весом более 77 килограмм. Русские учёные впервые получили столь обширный материал, который можно было обобщить, ввести удовлетворительную классификацию находок, выработать эффективные подходы к изучению. Словом, именно теперь, в суровом 1922 году, метеоритика, из простого коллекционирования стала превращаться в настоящую науку.

В 2008 году, к сто летию падения Тунгусского падения и в честь исследователя Кулика, была выпущена паматная медаль с изображением места события и великого ученого.
В 2008 году, к сто летию падения Тунгусского падения и
в честь исследователя Кулика,
была выпущена паматная медаль с
изображением места события и великого ученого.

 

Нашли опечатку? Выделите фрагмент и нажмите Ctrl+Enter.

Новости о науке, технике, вооружении и технологиях.

Подпишитесь и будете получать свежий дайджест лучших статей за неделю!